Непредсказуемый противник достоин осторожности и уважения. Но всё равно поражение в сражении было абсолютно недопустимо.

Он срывал ярость на своём ИБМ, разбивая кулаки о его пульт, затем рухнул без сил назад, в кресло, потянулся за настойкой Цветка Жизни, глотнул несколько раз и почувствовал, как её наркотический эффект прошёл по нему. В конечном счёте Кайрон жестоко улыбнулся. Он поглядел на удаляющуюся космическую крепость и вслух сказал:

– Мы ещё встретимся, микронеанцы. И в следующий раз я не дам за вас и тухлой консервы.

 

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я признаю: в начальный период службы у меня были проблемы с дисциплиной. Конечно, в конце концов, я научился правильно козырять, использовать надлежащие фразы, демонстрировать уважение к моим старшим офицерам и вообще вести себя как образцовый солдат Роботек. Но у меня продолжались реальные проблемы с системой продвижения по службе. Если бы это зависело от меня, медалями и повышениями были бы награждены все, кто был там. Среди нас не было ни одного, кто этого не заслуживал, ни одного, кто не был способен командовать.

Подшивка дневников генерала Рика Хантера.

 

На флагманском корабле Бритэя была особая комната, в которую был запрещён вход всем, кроме высших офицеров Зентрейди. Здесь хранились летописи расы Зентрейди: документация прошлых побед, военных кампаний, значительные события в жизнях великих командиров. В дополнение к ним там были банки информации, касающейся Инвидов и нескольких дюжин других разумных форм жизни, которые населяли Четвёртый Сектор Галактики. Состоя в должности главного научного работника и советника по контактам с чужими культурами и всем проблемам, связанным с межрасовыми взаимодействиями (как правило, завоёванными), обязанностью Экседора было заведовать этим огромным количеством накопленных знаний и информации. В самом деле, эта комната принадлежала нескладному Зентрейди больше, чем любому другому. И чем дольше он копался в данных, имеющих отношение к микронеанцам, тем сильнее его охватывала тревога. Преследование корабля Зора и длительный контакт с микронеанскими воинами был обречён закончиться беспрецедентным поражением – уничтожением всего, что тщательно собиралось и хранилось в течение тысячелетий. Как он ни пытался, Экседор не мог допустить эту мысль в свой разум. Если Зентрейди будут побеждены, кто тогда сможет встать на пути ужасных Инвидов?

Он рассказал об своих размышлениях Бритэю, осторожно строя фразы таким способом, чтобы они не были восприняты как трусость или малодушие: он даже дошёл до того, что предоставил некоторые документы генералу, указывая в них на вполне конкретные предупреждения об опасности контактов с микронеанцами. Легенды говорили о некоем секретном оружии микронеанцев, которое будет использоваться против любой вторгшейся расы. Но тщетно. Бритэй был, в конце концов, военным стратегом. Как и все представители его расы, он жил и дышал сражениями и войной – Зентрейди были рождены для этого. Кроме того, в боевой работе здесь было невысказанное соревнование, как будто неким полупонятным способом Бритэй знал о мыслях Экседора о судьбе и гибели, и хотел на практике их опровергнуть.

Сейчас два Зентрейди стояли вместе в наблюдательном куполе мостика. КСК-1, чётко выделяясь на фоне освещённого звёздами полумесяца четвёртой планеты звёздной системы, заполнила передовой экран. Силы Кайрона, пусть и потерпев поражение в захвате крепости, когда она соблазнилась на приманку Бритэя, тем не менее воспрепятствовали микронеанцам сократить расстояние к их родной планете.

– Меня удивляет, что они сумели зайти так далеко, – сказал Бритэй.

– Да, генерал, и они будут рваться назад с удвоенной силой, как только они окажутся около своей планеты. Я боюсь, что сам корабль может быть разрушен прежде, чем мы сможем потребовать от них сдачи.

Бритэй разволновался:

– Этого нельзя допустить, Экседор. Приказ, полученный мной, предельно конкретен: крепость должна быть захвачена целой и невредимой. Корабль – наша главная забота, а не его экипаж.

– Мой лорд, я боюсь, что Кайрону разница в понятиях «разрушение» и «захват» представляется слишком незначительной

Бритэй кинул на советника сердитый взгляд:

– Кайрон – Зентрейди. Он сделает, что ему прикажут, или потеряет лицо.

Экседор слегка поклонился:

– Конечно, мой лорд.

«Если бы всё было так просто», – думал он. – «И микронеанского командующего, отвечающего за звездолёт Зора, одолевают ли подобные проблемы, или он всегда безпрекословно выполняет приказы? Как и Зентрейди, микронеанцы были воинственной расой, но достигли ли они той точки эволюционного развития, когда личная инициатива оставляется во имя большей славы народа?» Документы не давали ясности в этом вопросе.

Экседор пристально смотрел на крепость, как будто пытаясь перенести себя на её борт. «Что планируют микронеанцы? Как бы узнать, о чём сейчас думает какой-нибудь обитатель крепости…»

 

«Она любит наряжаться. Её любимые цвета – оттенки розового и фиолетового. Она красит каждый ноготь разными цветами. Она любит носить висячие гротескные серьги, туфли на высоком каблуке, которые делают её более высокой и соответствуют её настроению, яркие пояса с большими пряжками...»

– Это безполезно! – сказал Рик вслух. Он встал с кровати и заходил от стены к стене своей маленькой новой комнаты.

Приглашение на вечеринку по случаю дня рождения Минмей лежит нераскрытым на его кровати. Конверт из бархатистой бумаги запечатан красной сургучной печатью в форме сердечка. Очень мило. Не было необходимости читать, что там – половина его подразделения получила подобные приглашения, и каждый считал своим долгом помахать им у него перед носом с многозначительной улыбочкой. Он даже не был уверен, что он захочет прийти на вечеринку при таких обстоятельствах. Если бы были только они вдвоём, то всё было бы замечательно. Но в большой группе Минмей всегда хотела быть в центре внимания, и Рик тогда часто чувствовал себя очень одиноко в заполненном народом помещении. Всего лишь очередным безликим обожателем Минмей. Забытым. Да, именно так он себя чувствовал. И, ревнуя, он должен был признать это. Сердитый, растерянный, униженный... Этот печальный список можно было продолжать и продолжать. Как и список возможных подарков, которых он смог придумать. Но ни один из пунктов не казался совершенно правильным, ни один из них не был наилучшим, и именно это его волновало. То, в чём бы он никогда не признался.

«И кто она такая?» – спросил он себя. Он хотел сказать ей, какой особенной была она – какой красивой, и сексуальной, и очаровательной... А ещё какой кокетливой, и тщеславной, и легкомысленной, и...

Всё это выбивало его из колеи. Он рухнул на кровать, заложил руки за голову и уставился в потолок. Когда он закрыл глаза и ещё раз попробовал обдумать своё положение, случилось кое-что неожиданное: лицо Лисы Хейс встало у него перед глазами. Это не было чем-то новым, но всякий раз смущало его. По правде говоря, такое начало частенько происходить с ним после случая на базе «Сара».

Он действительно настолько идиот, что собирается пригласить ещё одну женщину загнать его под каблук? Женщину старше его, старшего офицера, которая каждый раз окатывает его презрением, несмотря на то, что он приложил столько сил, чтоб спасти её? Холодная и отдалённая женщина, которая кажется больше частью КСК-1, чем частью команды? Итак, почему же он внезапно почувствовал, что ей также необходима защита и любовь? – причём именно его защита и его любовь. Но Лиса занимала другое место в его сердце, чем Минмей. То, которое он не мог познать одними размышлениями.

Рика спас от них вызов, прозвучавший по системе внутренней связи казармы.

– Внимание! Вызываются в штаб: младшие лейтенанты Джастин Блэк и Джеймс Ральтон, лейтенанты Сян Лю, Кэрролл Джеймс, Маркус Миллер, старшие лейтенанты Томас Лосон, Адам Ольсен...

Рик прислушался, но сразу потерял интерес и вновь собрался решать свою дилемму, когда услышал собственное имя.

Он привёл себя в порядок и нога за ногу поплёлся из казармы к штабу, вопрошая Небеса, что опять такое он мог натворить, чтобы заслужить очередной «вызов на ковёр». Мысленно перебирал он свои возможности, пока ехал на лифте на «командирскую палубу» судна.

Воистину сегодня был день списков.

Женщина-лейтенант отвела его в комнату инструктажа, где уже собрались другие, чьи имена называли. Рик упал в крайнее кресло и огляделся: Блэк, Ральтон, Ольсен... все эти парни были крутыми бойцами. Никто из них не собирался бунтовать, и не один из них не казался ни в малейшей степени встревоженным, а напротив, лица их лучились уверенностью и гордостью.

Когда капитан призвал к вниманию, Рик расправил плечи и симулировал беззаботность. Полковник Мэйстрофф и часть высшего офицерского состава вошли в комнату. Полковник уселся за длинный стол и проглядел бумаги, сложенные перед ним, потом прочистил горло и обратился к аудитории.

– Во время сражения за базу «Сара» на Марсе, воины, собранные здесь, установили свои рекорды храбрости под огнём противника. Поэтому я с гордостью награждаю их титановой медалью «За доблесть» за их отличную службу. Господа! Мы рады отметить ваши успехи!

Женщина-лейтенант принесла плоскую коробку с крышкой, и из неё Мэйстрофф вытаскивал медали, прикрепляя по одной к каждой груди строя и пожимая руку в поздравлениях. Рику хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, что он не спит. Он вытягивал шею, чтобы получше разглядеть медаль после того, как Мэйстрофф прикрепил её.

Когда краткая церемония награждения закончилась и Рик вышел из комнаты, он обнаружил Роя Фоккера, ждущего его. Тот весь лучился гордой улыбкой старшего брата.

– Отличная работа, Рик.

Они обменялись рукопожатием и обнялись.

– Я до сих пор никак не могу поверить, – сказал Рик.

– Гражданский ас-любитель, восемь лет подряд выигрывавший гонки, до сих пор не привык к наградам? – засмеялся Рой. – Давай-ка заскочим на минутку в мой кабинет.

Пока они шли, они вспоминали события последних дней. В кабинете Рой указал Рику на стул и сам сел за стол напротив него. Он открыл ящик, вытащил что-то и бросил Рику.

Это была маленькая плоская кожаная коробка. Рик поймал её.

– Что это?

Ответом была хитрая улыбка Роя.

– Давай-давай, открывай.

Заинтригованный, Рик открыл крышку: там на зелёной бархатной подставке лежали «шпалы» младшего лейтенанта.

– Поздравляю с повышением, Рик.