Военная машина разжуёт и выплюнет их. Ты можешь только лучше целиться и надеяться, что удача будет на твоей стороне.

 

«Удача» – термин, с которым Зентрейди были незнакомы. Их язык не содержал никаких слов для этого явления, и их психологическая структура не учитывала такого понятия.

Кайрон проиграл сражение. Это не имело никакого отношения к «случаю» или «удаче». Он потерпел поражение потому, что слушал Бритэя и игнорировал собственные инстинкты. Этого не случится снова. Враг непредсказуем. Где было бы выгодно усилить атаку, они отступают, где было бы мудро использовать огневую мощь крепости Зора, они полагались на маленькие истребители. И хуже всего было то, что они, похоже, превыше всего ценят жизнь. Рано или поздно Кайрон должен будет сыграть на этом страхе смерти, который они распространяют вокруг…

Он назначил нового заместителя, чтобы заменить Джеро, который теперь сидел в карцере за то, что прохлопал контрмеры микронеанцев на заброшенной базе. Как раз сейчас растерянное лицо его зама было на экране монитора в каюте Кайрона.

– Но, мой лорд, – говорил зам, – Какова будет реакция генерала Бритэя на наши непрерывные атаки? Он ведь предельно чётко приказал...

– Плевать на него! Ты смеешь оспаривать мои приказы?

– Мой лорд! – отсалютовал зам.

– Теперь мы как следует займёмся этим кораблём. Ты только подумай: Бритэй велел нам играть в военные игры! Это он хочет таким образом унизить меня за моё поражение. Но мы всё сделаем по-нашему. Мы возьмём крепость, даже если для этого потребуется привлечь самую последнюю и занюханную машину в армаде Зентрейди!

 

На мостике КСК-1 было тихо. Слишком тихо, чтобы удовлетворить Клавдию Грант. Судно висело на высокой орбите Марса всего неделю, но эта неделя чувствовалась как вечность. И за это время Лиса по неслужебным темам перемолвилась от силы только двумя-тремя словами с Клавдией или с любым другим из экипажа мостика. Там, внизу, с Лисой что-то случилось, но даже Клавдия не смогла добиться ни одной подробности от неё. Безусловно, это имело некоторое отношение к Карлу Риберу. Клавдия уверилась, что он, должно быть, был настоящим мужчиной, чтобы даже по прошествии восьми лет Лиса продолжала испытывать к нему такие сильные чувства. Для большинства экипажа крепости и населения Макросса Красная планета представляла некий символ стабильности и порядка, но для Лисы это было постоянное напоминание о потере и орбита страданий.

Враг, отброшенный прочь на прошлой неделе, твёрдо решил воспрепятствовать им совершать любое продвижение к Земле. Но «стартовое окно» на Землю откроется только через две недели, так что они всяко останутся здесь, экономя топливо и производя ремонт. А когда придёт момент, они воспользуются гравитацией Марса, чтобы бросить себя к Земле. Тем не менее, они старались держать планету между собой и врагом. До вчерашнего дня, когда дальний разведчик сообщил, что мощная эскадра вражеских кораблей ушла на низкую орбиту рядом с Фобосом. Враг зажимал крепость между своими силами. Клавдия волновалась, а продолжающаяся безмолвная тоска Лисы только усугубляла обстановку.

Клавдия держала в руке нечто, что, как она думала, могло бы сменить мрачное настроение её подруги: это была докладная из офиса Мэйстроффа, список на новые полевые повышения. Имя Рика Хантера было в списке. Клавдия похлопала докладной по ладони левой руки. Может, гнев будет  как раз тем, что доктор прописал.

Она тихо подошла к Лисе, скрывая улыбку, и передала докладную.

Лиса безразлично взяла листок и просмотрела короткую колонку. Клавдия наблюдала за изменением выражения её лица, когда она дошла до того самого имени. Лиса смяла бумагу и хлопнула обеими ладонями по консоли индикатора радарной обстановки.

– Я не могу поверить! Я просто... не могу поверить! Как так?..

– В чём дело, Лиса? – Клавдия изобразила непонимание, но не очень убедительно.

– Не притворяйся, Клавдия. Ты видела этот список. За что Хантера повысили до командира звена?

Клавдия погладила подбородок.

– Мм, дай припомнить... Я думаю, за участие в одной спасательной операции...

– Это твоё личное мнение, Клавдия... Да что с ним случилось?..

Вторая часть фразы предназначалась для ИРО[13]. Она смотрела на него и щёлкала кнопками управления. Клавдия подошла к ней поближе.

– Что такое?

Лиса покрутила верньерами настроек.

– Я не думаю, что могла так сильно по нему хлопнуть – ИРО весь в статике.

– Попробуй резервный канал, – предложила Клавдия.

Лиса переключила на резервный, но статика осталась.

– Я прогоню его через компьютерный анализ, – сказала Лиса.

Две женщины ждали результата диагностики. И у них прервалось дыхание, когда система выдала результат: это было глушение.

– Готовность №2[14], – сказала Лиса с вновь пришедшим энтузиазмом. – Всем экипажам «ТТ» занять свои истребители и ждать дальнейших приказаний.

 

Дела на вечеринке у Минмей шли всё хуже и хуже, и Рику жёлтые огни тревоги и сирена, ревущая на улицах Макросса, дали чувство отсрочки казни.

К тому времени, когда он и его новые подчинённые добрались до вечеринки, ресторан был уже забит. В дополнение к множеству пилотов «ТТ» и нескольким знакомым Минмей из шоу-бизнеса, вокруг ходил мэр и его близкие друзья, устраивая давку. Время от времени Рику казалось, что мэр Луан разработал некий секретный план относительно Минмей, как будто она была любимым проектом или секретным оружием, которое он собирался применить против всех в этом мире. Минмей, одетая в своё убийственное пурпурное платье-«мандарин», была как бабочка, мелькая от стола к столу, находясь в центре событий и внимания независимо от того, где бы она ни была. Она рассердилась на Рика, что он опоздал. Кроме того, он забыл принести подарок. Она была должным образом впечатлена погонами новоиспечённого лейтенанта, но моментом спустя одарила сияющей улыбкой застенчивого Макса и через минуту пела с ним дуэтом под гитару. И ещё мэр подкатился к Рику и заговорщическим шепотом предупредил его об опасности терять Минмей из виду: «Ей, кажется, весьма понравился твой новый капрал, Рик» – как будто Рик мог влиять на то, что она делала и куда она шла.

Рик быстро стал угрюм, раздражителен и необщителен, и даже когда орбита Минмей пересеклась с его столом, всё выглядело так, словно её появление имело целью выбора его как какого-то сообщника в её игре. Рик балансировал на грани лёгкого опьянения и не поднимал глаз большую часть времени.

И взвыл сигнал тревоги.

Все лётчики махом попроглатывали напитки и побежали к двери, оставляя Минмей одну. Её песня осталась незаконченной, представление украдено войной. И даже при том, что Рик не мог одобрить её раздражение и поведение, он всё равно был тронут её невинностью и наивностью. Он хотел подбежать к ней и обещать, что эта война скоро закончиться и что все её мечты осуществятся. Но лучшее, что он мог обещать ей, было то, что он вернётся. Вернётся позже с подарком, который он приготовил для неё. Он дал ей платок, чтобы вытереть слезы с лица, и она обвила руками его шею и поблагодарила, крепко обняв.

– Что бы я делала без тебя, Рик?

Он шагнул из её объятий: Макс и Бен орали ему от шестиугольного дверного проема, торопя, чтоб он привёл себя в форму – в конце концов, там идёт сражение, война, которая не будет ждать!

– Ну же, лейтенант, мы ведь не хотим заставлять врага ждать нас!

Рик посмотрел на Бена и почувствовал внезапное желание удавить его. «Нет», повторил он про себя, «мы не должны заставлять их ждать».

 

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Теперь давайте обратимся к причинам поражений Кайрона. Был ли он побеждён в каждом случае силами Земли, или он был побеждён собственными командирами, так часто отзываемый на самом краю успеха, так часто будучи в одном шаге от победы? Почему его держали на коротком поводке? Опять же, по этому вопросу есть широкие разногласия среди комментаторов, о которых мы уже упоминали. Гордон (наряду с несколькими его учениками-психоисториками [15]) хочет убедить нас, что Долза и Бритэй настолько неправильно понимали тактику Гловала, что полагали, что он скорее уничтожит корабль, чем позволит ему попасть в руки Зентрейди. Но всё же сам Экседор заявил, что: «...соперничество полностью раскололо высших командиров Зентрейди. Длительный контакт с проявлениями человеческой инициативы к этому времени способствовал возникновению непризнанной и, конечно, непонятной конкуренции между самими высшими командирами. Долза, Бритэй, и даже Азония (у которой были собственные причины вести себя иначе) были подсознательно одержимы эмоцией, которую они никогда не испытывали. «Во славу Зентрейди» стало архаичной фразой...»

Раулинс. «Триумвират Зентрейди: Долза, Бритэй, Кайрон».

 

Рик, Бен, и Макс – звено из недавно сформированной «Чёрной» эскадрильи – направлялись на защитные рубежи в секторе №4, слишком близко к крепости и слишком далеко от основной драки, чтобы доставить удовольствие Диксону. Дай ему волю, и он рванулся бы в самую гущу боя.

Под ними, между КСК-1 и Марсом, «Черепы», «Красные» и другие эскадрильи занимались вражескими ИБМ. Из своей точки Рик мог разобрать паутину трассеров и вспышки лазерных лучей, прерываемых краткими сферическими вспышками смерти, но большинство информации о ходе боя поступало к нему через тактическую сеть. Голоса по ней начинали звучать как у мальчишек, бегающих за бабочками: и действительно, судя по перемещению разрывов, ИБМ были отброшены к своим старым позициям около низкой орбиты.

Поскольку радиообмены продолжали уменьшаться в объёме и количестве, Рик начал волноваться, что Гловал оправил «ТТ» лететь прямо в западню или, ещё хуже, что он приказал атаковать один из кораблей-носителей. Однако Диксон был готов присоединиться к ним.

– Почему мы не можем слегка поучаствовать? – домогался он.

– У нас есть свой приказ, – оборвал его Рик. – А теперь не вылезай из строя и напряги внимание.

На мостике КСК-1 Гловал изучал диспозиции ИБМ и «ТТ» на направлении угрозы. Враг пробовал что-то новое. Вместо того, чтобы нападать на крепость, как обычно они постоянно делали, они держались на почтительном расстоянии, возможно, опасаясь, что главное орудие восстановлено. «Но так ли это на самом деле?», – размышлял Гловал. И чем дольше он смотрел на экран, тем больше росло его подозрение. Враг не бросался наутек, но и не уклонялся от драки. Гловал насмешливо покивал головой. «Они действительно считают меня таким дураком?» Было очевидно, что они надеялись заманить «ТТ» подальше от крепости, чтобы открыть второй фронт.

Он был готов отдать истребителям приказ возвращаться, когда новые данные подтвердили его догадку.

– В кормовом направлении обнаружены вражеские силы, – объявила Ванесса.

Гловал приказал оповестить подразделения «Гладиаторов», и потребовал доктора Ланга перенаправить достаточную энергию от щитов на питание кормовых батарей. Вторая вражеская волна заходила с относительно незащищённого сектора №4, где на дежурном патрулировании находилось звено Хантера. Когда этот сектор был выведен на экран, команда мостика приготовилась направить туда подмогу.

Рик получил сообщение с мостика, и спустя несколько секунд вражеский отряд появился на его собственном радаре.

– К нам гости, – сказал он Максу и Бену. – Давайте покажем им, как мы любим вечеринки с мордобоями.

Миновав командный центр мостика, три пилота ТТ развернули свои истребители навстречу приближающимся ИБМ. Они были всё ещё слишком далеко для невооружённого глаза, но Рик скоро заметил те характерные вспыхивающие точки света, которые сообщали о лазерном обстреле.

Наносекундой позже лучи обрушились на них. Рик приказал своим людям начать маневры уклонения, чтобы уменьшить плотность огня. Некоторые из его собственных цепей уже поджарились, но, пока машина слушалась управления и могла вести бой, это было не актуально.

И затем они вступили в визуальный контакт с ИБМ: их была только дюжина, включая офицерский ИБМ. Они вошли в сектор, стреляя из всех стволов, и «Чёрное» звено готово было встретить их.

– Я хочу полетать вокруг этих парней, лейтенант. Просто подождите меня, – услышал Рик от Бена.

Машина Диксона полыхнула маневровыми двигателями и попытался с переворотом через крыло зайти сбоку. Но враг перехитрил его, и два ИБМ метнулись на перехват, и зашли с обеих сторон его истребителя, заключив его в смертельный конус.

– Прорывайся через того на семь часов, Бен! – крикнул Рик в сеть. – Не тормози, они сейчас тебя возьмут в «вилку»!

Диксон понял, что он попал в большие неприятности, и позвал на помощь. Два ИБМ висели над ним, поливая энергетическими лучами его ускорительный модуль. «ТТ» мог выдержать только несколько секунд такого огня, но в конечном счете молекулярная структура изменится, и истребитель развалится на части. Бен тогда изжарится живьём.

Рик дал форсаж основным двигателям, поймал один из ИБМ в прицельную сетку и выпустил две ракеты. Они ударили ИБМ в его самое слабое место, там, где закрывающий кабину люк фиксировался на сферическом корпусе. Люк распахнулся, драгоценная атмосфера улетучилась, и пилот внутри отчаянно скрючился за рычагами. Скоро безжизненное тело безцельно дрейфовало рядом с разбитой машиной.

Второй ИБМ всё ещё обстреливал истребитель Диксона, но потом пилот, осознав, что он теперь остался в меньшинстве, начал отступать.

– Бен, слушай сюда! Врубай реверс, когда я скажу. – Рик выцелил «страуса» и крикнул – Давай!

Его большой палец опустился на спуск. Две ракеты сорвались с пилонов и поразили ИБМ, разнеся его на куски.

Пока Бен благодарил его, Рик осмотрелся в поисках Макса. По правому борту творилась какая-то невообразимая кутерьма, и Рику потребовалось некоторое время, чтобы понять, что Макс был в её центре.

Капрал переключился в «Робовоина» и стрелял из автопушки, сбивая один ИБМ за другим, выполняя маневры уклонения, которых Рик никогда не видывал, вгоняя «ТТ» в такие виражи, которые Рик считал невозможными. Он слышал о пилотах, которые могли полностью отдаться «алфавитному» состоянию, но он никогда не видел ничего подобного собственными глазами.

– Смотри, что он творит! – восторженно вопил Диксон по сети.

У Макса было «второе зрение», глаза-на-затылке, или шестое чувство... ни одна вражеская машина не могла подобраться к нему. Он прикончил последнего из нападавшей группы, и Рик послал поздравительный сигнал.

– Я счастлив, что смог помочь, – прибыл скромный ответ. – Теперь я покажу Вам кое-что, что я узнал в лётной школе.

Рик был поражен: Макс разговаривал с ним и Беном во время маневра: и без того было достаточно трудно управлять сложными системами оружия и контроля «ТТ», а так же отвечать на запросы машины. Но быть способным на собственные движения, уже не говоря о человеческой речи!.. Но перед ними был очевидный факт в виде Макса, который пояснял каждый манёвр, который он совершал. После получения двух новых целеуказаний он затянул врага за собой, потом внезапно включил реверс так, что он оказался справа-снизу-сзади, и открыл огонь. Два ИБМ были сбиты, и почти сразу третий, который внезапно объявился слева от Рика.

У Рика понемногу отпадала челюсть.

– Это называется «Маневр Фоккера», – сказал Макс, – Ты должен сбить их с толку, и пока они будут тебя искать, ты заходишь сзади и даёшь им «леща»!

Лиса Хейс внезапно вторглась в сеть, устроив Рику выволочку за его затянувшийся доклад. Он отбрехивался двумя неопытными пилотами, которые были с ним, прислушиваясь сам к себе, в то время как ожидающий Макс летал вокруг «ромашкой».

«Быть может, это одно из преимуществ офицера», – думал он. «Какое свинство... Облажайся – и ты сможешь свалить вину на подчинённых. Преуспей, и их победы будут твои собственные!».

 

Кайрон наблюдал за ходом сражения из своего К-ИБМ. Диверсионная стратегия не удалась, как он и рассчитывал, но она показала несколько брешей в защитном периметре крепости. Большинство микронеанских машин были благополучно уведены далеко от крепости Зора, а немногие оставшиеся истребители можно было быстро устранить. Второй отряд имел целью главные батареи КСК-1, и истребители, посланные, чтобы замедлить их атаку, были уничтожены. И теперь настало время для изящного шага: специальная отборная штурмовая команда Кайрона атакует крепость и положит конец этой игре.

Это было так легко...

 

В наушниках Рик услышал голос Лисы Хейс:

– Вражеские силы прорвались через нашу оборону в секторе №3. Ты ближе всего, «Чёрный вождь».

– Понял вас, уже идём, – ответил Рик.

Бен опять нарушил строй, восполняя потерянное время непрерывным, но совсем неэффективным огнем. Рик предупредил его не тратить впустую боеприпасы. Макс, тем временем, снял двух ИБМ с хвоста Рика и спросил его: «Как же тогда хорошо стрелять, чтоб не тратить боезапас?» Рик проигнорировал шутку и приказал Максу и Бену разделиться, надеясь, что они смогут вбить клин в нападающий отряд врага.

Только несколько зенитных многостволок и орудий ближнего боя КСК-1 были способны поддержать их прикрывающим огнём, большинство из них имели те или иные повреждения. «Разрушители» снаружи находились в основном в виде обломков, вспыхивая и искря в своём дрейфе к забвению.

Рик, потянув за рычаг конфигурации «Р», приказал, чтобы его звено переключилось в «Робовоинов». Он смотрел, как сложился, перевернулся и лёг на центроплан модуль хвостового оперения на  истребителе Макса, и крылья полностью сложились назад и зафиксировались. Затем мотогондолы вместе с шахтами воздухозаборников качнулись вниз и вперёд, поворачиваясь на массивных осях, расположенных за модулем кабины. Как раздвигаются сопла двигателей, чтобы стать ступнями «Робовоина», как разъединяются «брюшные» секции фюзеляжа и расправляются наружу, формируя руки. Ладони выскользнули из бронированных отсеков. Внутри машины Макс теперь ехал вверх по шахте, которая доставит пилота на уровень груди, за толстую бронеплиту, под «голову», бывшую минуту назад лазерной башней обстрела нижней полусферы. Собственный истребитель Рика претерпевал те же самые изменения. Он мог порой чувствовать, что его собственное тело реагировало так, как если бы невидимые руки воздействовали на него.

Полностью мехаморфировавшись, три бойца «Чёрной» эскадрильи приземлились на корпусе КСК-1 и взяли на изготовку автопушки, чтобы встретить наступающего врага. Бен стоял, крича проклятия «страусам», пока они приближались. Первоначально его позиция была около одной из поврежденных многостволок, задравшей к «небу» стволы орудия, но он выскочил на открытое место. Неожиданный выстрел ИБМ, секундой спустя выскочившего сзади, огненным хлыстом полоснул «Робовоина» по спине. Во вспышке взрыва тот рухнул на палубу. Рик вздрогнул и попробовал вызвать его.

– Бен, ты там живой?

Диксон слабо ответил: он был контужен, хотя «Робовоин» сумел выдержать удар.

Рик двинулся ему на подмогу, когда несколько ИБМ появились из-за «горизонта» судна. Снаряды автопушки поразили двоих. Двое других безрезультатно выпустили ракеты и пронеслись сверху, но «Офицер», который вёл их, вознамерился сразиться с ним один на один. Второй раз за день Рик оказался свидетелем невероятного маневрирования.

Командирский ИБМ – не сферический, подобно «рядовым», но с удлинённым корпусом, напоминающий двуногого краба, с двумя безпалыми «руками», раздутые «предплечья» которых вмещали сдвоенные излучатели элементарных частиц, и с установленным над бронеплитой кабины длинноствольным орудием, словно играл с Риком, увёртываясь от каждого его выстрела, как если бы пилот читал мысли Рика. К-ИБМ запрыгнул на орудийную башню и метнулся ему в тыл. Рик развернулся и дал очередь, но враг снова оказался в «воздухе» и тут же атаковал, обрушив на Рика поток лучей из «рук».

Машина Рика получила несколько сквозных пробоин туловища, луч срезал левую руку «Робовоина». Рик опустил повреждённую машину на одно колено, пока К-ИБМ приближался, чтобы эффектно прикончить его. Когда он оказался в пределах досягаемости, Рик поднял «Робовоина» на ноги и использовал опустевшую автопушку как дубинку. Он попал, от чего «краба» развернуло и отправило кувырком прочь по палубе корабля, оторвав при этом одну из «рук».

Две машины стояли лицом к лицу приблизительно в двухстах метрах друг от друга, словно в старом вестерне. Рик отчаянно воевал с системой управления, пытаясь перенаправить энергию от систем мехаморфирования в оставшиеся системы вооружения, но все его усилия не приносили результата. Он смотрел из лицевой панели кабины «Робовоина», как враг, пилотирующий офицерский К-ИБМ, поднял исправную руку и направил на него жерла стволов...

 

На борту флагманского судна Зентрейди, Бритэя оповестили о сражении, развернувшемся у КСК-1, которое, вопреки его недвусмысленному приказу, развязал Кайрон. Он помчался из своей каюты в командный «пузырь», где уже ждал Экседор, с растущим отвращением наблюдая игру образов на поле проекционного луча.

– Как раз этого я и боялся, генерал. Кайрон опять проявил свою неуёмную инициативу.

Бритэй стоял, подбоченившись, в то время как частые вспышки света от взрывов отражались на его стальной полумаске.

– Так это идея Кайрона о военных играх? – Бритэй фыркнул. – Снова он осмеливается не подчиняться моим распоряжениям!

– Я предлагаю отозвать его... прежде, чем он разрушит крепость.

– Какой дурак… Я предупреждал его. – Бритэй отвернулся. – Используйте глушитель, чтобы разрегулировать навигационные и управляющие системы его штурмовых сил. Мы выбьем из-под него почву.

Экседор склонился над универсальным пультом и отдал команду.

– Готовы начать по вашей команде, – пришёл доклад через полминуты.

– Пуск! – крикнул Бритэй в экран.

 

Световая сигнализация осветила мостик КСК-1. Датчики оповещали об появлении излучения экстраординарного типа. Астронавигационный и инженерный отсеки сообщали об опасных колебаниях в системах двигателя, словно всё управление было потеряно.

Тем временем, на обшивке судна, Кайрон прицеливался в «Робовоина» Рика.

Командир Зентрейди почувствовал, что ИБМ внезапно оказался под воздействием некой высшей силы и сразу понял, что случилось: Бритэй отзывал их. Он был в шаге от победы, и этот кретин отзывал их! Но он ничего не мог сделать: глушитель нейтрализовал даже систему вооружения ИБМ. «А этот счастливчик-микронеанец выживет, чтобы сражаться в следующий раз...», – думал Кайрон, пока ИБМ против его воли поднимался с обшивки корабля Зора. Он мог видеть, как «Робовоин» поднял голову в некоем жесте удивления или изумления, и мог только предположить реакцию пилота внутри.

Рик позже вспоминал свои чувства, сейчас слишком ошеломлённый, чтобы анализировать свои реакции.

На «разборе полётов» всё пилоты сообщили о той же самой странной вещи: все ИБМ внезапно оставили атаку и отошли, как если бы им послали какой-то общий сигнал отхода, проигнорировать который они были не в силах.

В то время как доктор Ланг пытался распознать природу странного излучения, зарегистрированного датчиками, а Гловал ломал голову, почему враг прекратил нападение, лейтенант Хантер проводил собственный «разбор полётов» со своими новыми подчинёнными в столовой «Прометея».

Голова Бена была перевязана. Положительной стороной оказалось, что один из взрывов наконец-то пробил сквозь толстый череп капрала очевидность, что благоразумие является необходимой составляющей доблести. Макс, с другой стороны, со своими так минимум девятью сбитыми, грелся в лучах славы и наполовину серьёзно высказывал вслух предположения, не могло ли высокое начальство за это накануне вечером повысить его от капрала до генерала.

Всё ещё находясь под влиянием того, что Макс творил в сражении, Рик обнаружил, что его уважение к товарищу-пилоту было подпорчено чувством ревности. Но он был слишком вымотан, чтобы заморачиваться на этом: у него хватит энергии только чтоб добраться до своей каюты. Сейчас он мог думать только о том, как бы заползти в койку и сразу отрубиться минут так на 600.

Часом позже он стоял в дверном проёме его комнаты, нащупывая выключатель. Один шаг внутрь, и его глаза, вожделевшие кровать, замерли на приглашении, лежащем там, с красной сургучной печатью в форме сердечка, до сих пор не сломанной. Он простонал: подарок на день рождения Минмей! Это походило на дурной сон, как если бы ты вылетел на задание в своей «Валькирии» и внезапно осознал, что забыл загрузиться АСП [16].

Рик забегал по комнате, пробуя вспомнить весь тот возможный список подарков, который он составил ранее. Что там было – туфли, украшения, одежда? Он взглянул на часы: 22.30. Он знал, что у него нет шансов, но он должен хотя бы попытаться.

В пустом вагоне монорельса он приехал в город и начал бегать вверх и вниз по улицам, ища открытый магазин, поминутно проклиная РВЭ, потому что до этих искусственных восходов и закатов город был активен двадцать четыре часа в сутки. Теперь же тебе повезёт, если ты найдёшь место, где за полночь продают гамбургеры. Тогда он выследил торговый робоавтомат за одним углом и позвал его: но он мог бы поклясться, что подлая железка остановилась и посмотрела на него перед тем, как поехать прочь. «Почему они делают это?» – недоумевал Рик, когда бросился в погоню. Человек и робопродавец пробежали несколько кварталов через ночные пустынные улицы Макросса. Рик взывал к нему, умолял его, проклинал его. Но автомат сумел удрать.

Он отдышался и поплёлся в направлении квартиры Минмей к «Белому Дракону». Он оказался перед необходимостью сказать ей хоть что-то в оправдание, что-нибудь не совсем правдивое, но извинительное, типа того, что он был слишком занят, сражаясь с врагом, чтобы купить ей подарок, и всё такое... Может, она уже спит. Тогда он просто подкрадётся под её балкон и посмотрит, есть ли там какой-нибудь огонёк...

Как будто в ответ на его мысли она показалась в окне, увидела его под уличным фонарем и бросилась открывать дверь балкона, зовя его.

– Рик, я знала, что ты не забудешь! – Она посмотрела на наручные часы. – Пять минут, и ты бы опоздал. Что ты мне принёс?

Он замялся.

– Нуу, Минмей, касаемо твоего подарка, видишь ли, я планировал... эмм, то есть я вот что хотел сказать тебе...

Она рассмеялась.

– Ну же, Рик, не будь рохлей. Меня не волнует, что ты принёс мне. Даже сколько оно стоит. Бросай это сюда. Кидай!

Руки Рика упали по бокам в жесте полной беспомощности. Но тут его правая рука натолкнулась на выступ в кармане брюк. Коробочка с медалью «За доблесть». Он вытащил её и раскрыл в свете уличного фонаря. Начальство вручило ему её, чтобы выделить его, и оно тем самым сказало: «Ты – особый, среди нас ты выделился своими боевыми заслугами, носи это и будь горд, носи это и будь признан своими боевыми товарищами».

Итак, почему бы он не мог сказать ей то же самое: даря ей медаль, он говорил, что она была действительно особой девушкой, что его храбрость и доблесть были в её честь, что она была его вдохновением, человеком, к которому он возвращается – по этим причинам.

Он защёлкнул крышку и кинул коробку в её протянутые руки. Он не мог видеть достаточно хорошо её лицо, чтобы оценить её реакцию, и повисшая на несколько мгновений тишина сильно взволновала его. Но когда она заговорила, он был уверен, что в её голосе не было фальши.

– Рик, я не знаю, могу ли я принять это. Действительно...

– Я хочу, чтобы ты приняла это, Минмей. Оно говорит то, что я не могу сказать тебе. Пожалуйста, возьми.

Она прижала коробку к щеке.

– Какая прелесть, мне так нравиться.

Рик улыбнулся.

– С днём рождения!

Она послала ему воздушный поцелуй и пожелала доброй ночи.

Рик ждал, пока не погасли огни в её спальне, а затем пошёл через тихие улицы Макросса. В душе у него царили мир и покой. Вдали лаяли собаки, и слышался смех, доносившийся из открытых дверей и окон. Это было почти как в реальной жизни.

 

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Так много замечательных вещей происходит в моей жизни, что иногда трудно поверить, что это вообще может быть. Но что люди Макросса подумают обо мне, если я заявлю им, что захват свёртыванием и приземление здесь, в глубоком Космосе, было одной из грандиознейших и прекрасных вещей, которые когда-либо случались со мной? Ресторан тёти Лины и дяди Макса действительно событие, и даже мэр иногда приходит отобедать там. Я написала три песни: «Мой парень – пилот», «Огни сцен» и «Быть влюблённой». Мои учитель танцев и учитель пения говорят мне, что я делаю отличные успехи, и я даже думаю написать заявку на участие в конкурсе «Мисс Макросс». Но я знаю, что я никогда не буду допущена! Это слишком дикая мечта, чтобы исполниться – даже для меня!.. Единственное тёмное пятно в моей жизни сейчас – Рик, и я ума не приложу, что с ним делать. Я обязана ему жизнью, это так, но он хочет, чтобы я была той, которой я никогда не смогу быть: верной подругой и, возможно, той, которая будет довольна жизнью в его тени. Но я могу отбрасывать собственные тени!

Из дневника Линн Минмей

 

Томми Луану, как мэру города Макросс, было дело до многих вещей. В течение долгого времени после свёртывания он опасался, что население однажды очнётся от шока и он получит массовый бунт. Но этого так и не произошло. Наверное, это свидетельствовало о том, как приучен был род человеческий к трагедиям, начиная с десяти лет Всеобщей войны и заканчивая прибытием КСК-1 из глубокого Космоса, принесшей с собой доказательство существования внеземных форм жизни. Но в любом случае обитатели Макросса с самого начала были особой породой.

Томми Луан был во второй волне новоприбывших на остров. Первая состояла главным образом из научных и военных представителей от недавно сформированного Мирового Объединительного Альянса: доктора Ланга и его группы, Гловала, Фоккера, полковника Эдвардса и других людей с суперавианосца «Кеноша». Там же было принято решение попытаться восстановить звездолёт – «Посетитель», как назвали его – и за этим последовало прибытие многочисленных инженерных команд, которые могли бы называться отцами-основателями города Макросса. Луан был одним из них. Его специальностью были масштабные строительные проекты: мосты, небоскребы, госпитали – но работы было слишком много. Всеобщая Гражданская Война положила конец безпрецедентному периоду роста в строительной промышленности и, подобно многим другим, Луан остался, по сути, без работы. Он попросил места в разработке проекта Макросса и был принят. Первоначально он занимался проведением расчётов на прочность, но как только он оказался на острове, его поставили ответственным за строительство жилья для инженерного и вспомогательного персонала.

Город Макросс обретал форму – как и КСК-1. Разработка проекта по изучению и применению принципов Роботехнологии начала приносить плоды, и остров Макросс стал приютом для учёных всех отраслей науки, пацифистов и идеалистов, утомлённых непрерывной войной, армейских формирований сенатора Рассо, и людей, которые обслуживали, кормили и развлекали эти разномастные группы.

Томми Луан строил город Макросс, никто не мог не согласится с этим. А когда настало время, чтобы признать статус Макросса собственно городом и выбирать должностных лиц, Томми Луан без труда победил. И четырьмя годами позже, когда население города доросло более чем до 100 000 жителей, Томми Луан всё ещё был на высоте.

И теперь, месяцы спустя после свёртывания, Томми Луан до сих пор был мэром. Факт, что город и большинство его жителей были спасены, был удивителен сам по себе, как и то, что город вернулся к нормальной жизни. Конечно, какое-то время жизнь эта походила на выживание в подвале гиганта: огромные трубопроводы и провода наверху, переборки на горизонте, жуткие звуки судна, пронизывающие город. Там было достаточно места для 50 000 оставшихся в живых, но своего рода коллективная клаустрофобия преобладала.

Ещё произошло множество бедствий, связанных с первой модульной трансформацией и непрекращающимися нападениями на КСК-1 их невидимым врагом. Но Макросс выдержал всё, и новый город был зримым воочию чудом. Построенный в три уровня, которые поднимались к массивному своду, город имел всё, что было на Земле – и даже больше. Были улицы (даже «холмы»), торговые центры, электрические автомобили и грузовики, монорельсовая дорога, эскалаторы, несколько кинотеатров, галерей, амфитеатр… даже своя радиостанция. Инженеры, которые придумали Расширенную Видео-Эмуляцию, экспериментировали с синими небесами, восходами и закатами «Солнца». И скоро должна открыться Вещательная Сеть Макросса.

Но отсутствовало кое-что важное: не было никаких новостей.

Кроме, конечно, того, что военные разрешали им говорить населению о ходе войны. Рождения и смерти, никаких преступлений, никаких дорожных происшествий, никакой коррупции. Здесь не было чувства реальной жизни. Немного страха и паранойи, да, но никаких реальных развлечений или волнений.

Вот почему мэр Томми Луан прямо-таки запрыгал от идеи провести конкурс красоты на звание «Мисс Макросс», которую ему предложили люди Джен Моррис.

Окружение Джен Моррис – её агент, её менеджер, её рекламный агент… в общем, целая куча прихлебателей, приехавших вместе с голливудской «звездой» в город Макросс на церемонию за сутки до свёртывания. Она была частью концертной группы из Штатов и прибыла на остров, чтобы принять участие в праздновании Дня Взлёта. И теперь Макросс имел на постоянной основе целую шоу-группу. Помимо Джен Моррис, там был полный оркестр, две рок-группы, два известных комика и три певца. Группа Моррис представила идею о конкурсе красоты с настоящим гуманитарным рвением: Макросс нуждался в волнении, и лучший способ открыть новую телевизионную станцию – сногсшибательный показ множества красивых женщин и образцов продукции. Остров Макросс созрел для такого события, но то, что предлагали люди Моррис, не было конкурсом красоты в традиционном понимании – люди Джен отлично понимали, что лучше поднять рейтинг своей звезды, выставляя её против никому неизвестных семнадцатилетних девочек в конкурсе купальников, чем на конкурс «мисс Популярность», основанном на индивидуальном вкладе участника в моральное состояние и развитие перемещённого города. Они представляли это таким образом, что Джен будет коронована званием в конце шоу, и все уйдут счастливыми.

Мэр терпеливо слушал их план, параллельно обмозговывая некоторые собственные мысли. Это была потрясающая идея, которую Макросс может использовать на всю катушку. Замечательное мероприятие: повод отставить в сторону всё, связанное с войной. Но он насквозь видел их побудительные причины: в самом деле, Джен, подобно многим другим, вложила свою долю в поддержании морали в городе на высоком уровне, но как актриса (отдавая ей справедливую дань) в мире без кино, что ещё она могла сделать, кроме как играть на своём прошлом? Но теперь, когда КСК-1 вошла через «стартовое окно» и фактически стал реальностью заключительный этап возвращения корабля домой, пришло время подумать о будущем Джен Моррис как звезды эстрады. Её зрители на Земле, конечно, сожалели о её потере, но, несомненно, они шли вперёд, в будущее. Так что, если Джен Моррис не сможет возвратиться на Землю как «мисс Макросс» среди 50 000 вернувшихся, её будущее как звезды будет мрачно. Она пропустит своё личное «стартовое окно».

С правильной рекламой, Джен Моррис, конечно, будет фавориткой на звание. Но Мэр Томми Луан не хотел видеть, как это случится. Джен Моррис заслуживала многого, но её образ был в корне неверен: она представляла прошлое и, кроме того, она не была действительно добровольным жителем города. Нет, Макроссу необходим кто-то, кого они могли назвать своим. Не только номинальный глава, но и какая-нибудь молодая женщина, которая воплотила бы дух приключений и выживания, победы и надежды.