Под правом имеют в виду лишь духовные неотчуждаемые права человека: свобода духа, свобода совести, свобода мысли и слова.

Солоневич

Теоретик монархизма, автор работ «Диктатура импотентов», «Народная монархия». В книге «Народная монархия» Солоневич ставил задачу предложить программу национального возрождения.

Солоневич утверждал, что русская государственность развивается собственным путем, отражая индивидуальные особенности России. Россия не знает рабства, религиозных войн, так как русский народ умеет уживаться с людьми. Изо всех стран мира она находится в худших географических условиях.

По мнению Солоневича, дух народа – это его основные психологические черты, данные раз и навсегда от Бога. Религия, географические факторы не влияют на дух народа. Солоневич также подчеркивал, что русская литература – «кривое зеркало», которое не отражает дух русского народа.

Солоневич считал, что Петр I зря разрушил православие и земское самоуправление, раздал всю землю дворянам, так как с этого времени элита стала антинациональной. Среди представителей элиты он выделял три группы:

1) у словно монархическая группа (крепостники польского типа, которые считали свои интересы интересами России);

2) республиканско-буржуазная группа (профессура, которая ввозит «хлам» со всей Западной Европы);

3) утопическая группа (революционеры, разночинцы).

Ни одна из этих групп не выражает интересов русского народа.

Наилучшая форма правления для России – самодержавная монархия, так как только она сохраняет равновесие в стране. Солоневич отмечал, что государство русского народа должно ликвидировать касты, сословия.

Отношение Солоневича к праву и законам заключалось в следующем. Закон должен быть прост и понятен. Солоневич был против состязательности судебного процесса, допускал наличие суда присяжных. В уголовном праве он предлагал заменить формальные признаки состава на органические (например, вор-рецидивист должен быть наказан не за воровство, а за допущенный рецидив). Солоневич видит проблему уголовного права в том, что некоторых преступников нельзя уличить по формальным признакам.

Русский человек никогда не верил в устроение жизни на основе закона.

Петражицкий

«Теория права и государства в связи с теорией нравственности». 

Человек под воздействием эмоций склонен приписывать какому-либо внешнему авторитету, себе и другим людям различные права и обязанности, проецируя на них свои внутренние убеждения по поводу того, как следует поступить в той или иной ситуации

Понимал право как вид субъект-х переживаний и проводил различение между правом позитивным и правом интуитивным. Позитивное право для него шаблонно и догматично. Интуитивное право легко может приспособиться к конкретной ситуации и образует основу и побудительную силу для корректировки права позитивного.

При этом возможны три варианта отношений между ними: интуитивное согласуется с позитивным; интуитивное опережает позитивное; позитивное опережает интуитивное.

Проводил различие между социально-служебным правом (модификация права публичного) и правом, не обремененным служебной обязанностью. Первое он называл также правом централизации, второе — децентрализации.

Правовое общение, как и любое другое, сопровождается переживаниями, которые бывают пассивными (ощущение чувства страдания и удовольствия) либо активными (волевая целеустремленность). Право в его регулятивном воздействии сопровождается одновременно пассивными и активными переживаниями, и эти переживания составляют главную причину поведения, внешних поступков человека.

Право предполагает пассив (обременение, обязанность) и актив (возможность применить правовые требования с вполне определенной гарантией их выполнения).

Право вместе с тем есть и моральное переживание. Общим моментом для того и другого является не только их эмоциональный, но также сходный интеллектуальный состав. Так, например, требования «не лги», «не убивай», «помогай нуждающимся» можно переживать и как правовые, и как моральные требования. Но моральное переживание, в отличие от права, предстает переживанием односторонним, оно есть лишь чувство обязанности, не снабженное гарантированным исполнением.

Единство правомочия и обязанности, присущее только праву, обычно закреплено в правовой норме, которая двойственна по природе: она имеет одновременно императивную (обязывающую) часть и атрибутивную (управомочивающую на требование с гарантированным исполнением) часть.

Право по своей природе есть, прежде всего, явление эмоциональное. В деле сплочения людей, их дисциплинирования право гораздо важнее морали, что является следствием его двусторонней природы.

Юридическая норма — это проекция (вариант) императивно-атрибутивных переживаний.

Мораль иногда становится упорядочивающим и дисциплинирующим фактором в тех областях общественной жизни, где право не выполняет этой регулирующей роли и даже не может ее выполнять (например, в делах, где требования совести могут оказаться и фактически оказываются сильнее требований действующего права).

2 вида права: право официальное (положительное, государственной властью сформулированное и поддержанное) и право интуитивное, отношения между которыми изменчивы.

В своем воздействии на социальное поведение особо заметными делаются такие специальные функции права, которые Петражицкий именует «распределительною» и «организационною».

Учение о многообразии видов положительного права. Насчитал целых 15 видов положительного права, неизвестных современной науке или же не признаваемых ею. Среди них он, помимо официального права, различает книжное право, для которого авторитет книги, преимущественно юридического содержания (имеются в виду священные книги, сборники обычного права, научные трактаты и Свод законов Юстиниана); «право принятых в науке мнений», «право учений отдельных юристов или групп их», «право юридической экспертизы»; «право изречений религиозно- этических авторитетов: основателей религий, пророков, апостолов, святых, отцов Церкви и т. д.» и «право религиозно-авторитетных примеров, образцов поведения». Своеобразное семейство образуется из «договорного права», «права односторонних обещаний» (например, государственных органов и частных лиц), «программного права» (программное заявление органов государственной власти), «признанного права» (признание известных прав и обязанностей одной из сторон юридического отношения). «Прецедентное право» усматривается в деятельности гос учреждений и в м/н праве. Различается также «общенародное право, как везде существующее право» («так принято во всем мире», «у всех народов»).

Вебер

«Социология права», «Политика как призвание и профессия», «Парламент и правительство в реконструированной Германии».

Отправляясь от положения о том, что власть государства так или иначе связана с физическим насилием, уточняет, что современное государство следует воспринимать таким человеческим сообществом, которое успешно притязает на монополию легитимного употребления физического насилия в пределах данной территории, причем все другие социальные институты употребляют насилие только по дозволению государства.

Вебер не видел никакого выхода из современных противоречий социальной жизни. Он считал, что движущей силой современности следует считать не капитализм как таковой, а растущую рационализацию социального мира. Процесс рационализации присущ любой фабрике, любой государственной бюрократической машине.

Всепроникающая рационализация, имеющая место при капитализме, усиливает власть технологии и уменьшает человеческую духовность. Она фактически разъединяет человечество и отчуждает его от естественных ритмов, присущих ему в досовременном состоянии. Рационализируемая современность уверенно объявляет войну традиции и обычаю в пользу разумности, прогресса и свободы. Ее закономерный плод — цивилизованный, разумный человек — обеспечен в этом качестве некими ключами к надежному знанию. Вследствие рационального познания природы и хода вещей человек освобождается от доминирования определенной идеологии, от сомнительной традиции или обычая.

Рационализация доминирует сегодня через посредство трех главных процедур: контроля над социальным целым при помощи всяческих подсчетов (собирания и фиксирования информации в виде письменных документов); систематизации смыслов и значения отдельных параметров в виде определенным образом упорядоченной системы; методологического оправдания некоторых повседневных правил (включая правила моральные, юридические и др.).

Эта деятельность образует разительный контраст досовременной управленческой деятельности, для которой характерны вера в силу духов и богов и следование обычаю и традиции.

Одной из проблемных тем государствоведения является легитимное господство, подразумевающее такую ситуацию, при которой некоторая команда с данным специфическим содержанием вполне вероятно заставит повиноваться данную группу лиц. Это может произойти в силу привычки, в силу веры в легитимность команды и в силу соображений целесообразности. Таким образом, легитимное господство подразумевает двойственное измерение: авторитет (легитимность) и власть (принуждение). Вебер усложнил эту дихотомию, выделив 3 разновидности (три идеальные модели власти).

Первая из них — традиционная власть-авторитет. Она основана на вере в святость многовековых традиций и легитимность статуса тех, кто осуществляет власть. Это наиболее распространенная во многих западных и восточных обществах власть в определенные исторические периоды. Другая разновидность — харизматическая власть, основанная на преданности исключительной святости, героизму или редкому характеру личности и нормативным образцам или приказам, которые от ее имени сообщаются. Это наиболее непредсказуемая и нестабильная разновидность власти. Третью разновидность образует рационально-законная власть, которая покоится на рациональных основах, в частности на вере в «законность» моделирования нормативных правил и на праве возвышающихся на основе таких правил лиц отдавать команды. Эта форма является преобладающей в современных западных обществах.

О традиции естественноправового истолкования правовых отношений Вебер высказывался таким образом, что критерий «естественности» играет важную роль в определении легитимности с точки зрения естественного права и в этом смысле сближается с критерием «разумности». Но исчезновение старого понятийного варианта истолкования естественного права разрушило всякую возможность обеспечения права метафизическим достоинством (добродетельностью) имманентных ему качеств.

Общее резюме Вебера относительно современного права выдержано в духе юридического позитивизма: право — это некая техника господства, включающая в себя элементы рационализации и формализации. В то же время современное право не лишено парадоксальности: в силу своей высокой законодательной «технизированности» оно открыто многим переменам. Однако эти перемены могут стать весьма опасными в связи с их возможной сверхупрощенностью (например, в законодательной оценке криминогенности, криминализации и декриминализации определенных деяний).