Сравнительный анализ теоретических подходов к пониманию институтов непосредственной демократии

Рассмотрев ряд подходов к понимаю сущности института непосредственной демократии, мы можем провести их сравнительный анализ.

Особое внимание на себя обращает факт того, что в советское время основными критериями отнесения той или иной формы волеизъявления граждан к числу институтов непосредственной демократии служили, во-первых, возможность этих форм волеизъявления обеспечить принятие гражданами участия в управлении государством, а, во-вторых, отсутствие их в системе институтов представительной демократии. Такой подход, разделяемый, в частности, М.И. Кукушкиным и В.Т. Кабышевым, представляется слишком расширенным и в недостаточной степени конкретизированным, поскольку, опираясь на него, мы можем отнести, например, митинг, пикет, демонстрацию и тому подобные публичные мероприятия к институтам непосредственной демократии, что, на наш взгляд, не в полной степени правильно. В данном аспекте стоит согласиться с мнением В.Н. Руденко о том, что эти институты скорее можно отнести к такой форме организации власти, при которой окончательные решения принимаются представительными органами власти или должностными лицами, но на процесс их обсуждения и рассмотрения граждане могут оказывать существенное влияние.[12]

Что касается подхода, предлагаемого В.В. Комаровой, то необходимо особо отметить, что он позволяет существенно конкретизировать содержание понятия института непосредственной демократии, поскольку исследовательница вводит такой, по нашему мнению, основополагающий признак, как связь института с прямым властным волеизъявлением народа, которое подлежит обязательному всеобщему исполнению.  Данный подход представляется более удачным по сравнению с советской концепцией.

В принципе аналогичной точки зрения придерживаются и В.Н. Руденко, Е.С. Шугрина и Л.А. Макаренко, делая также акцент именно на властном характере принимаемых гражданами решений посредством институтов непосредственной демократии.

Обратим, внимание, однако на то, что В.Н. Руденко относит к институтам непосредственной демократии и собрания граждан, что на наш взгляд ошибочно, поскольку обращения граждан, принятые собранием граждан впоследствии подлежат также рассмотрению органами МСУ и должностными лицами.[13]

Точка зрения же С.А. Авакьяна представляется не в полной мере верной, поскольку, все же те институты, которые он относит к консультативным, будет, с нашей точки зрения отнести к также форме гражданского участия в решении каких-либо вопросов, поскольку они не обязательно влекут за собой принятия властного решения. Такого же мнения мы придерживаемся относительно подхода И.В. Выдрина.

Кроме всего вышесказанного, хочется отметить, что нам непонятно, почему многие авторы не разделяют институты собраний и сходов граждан, несмотря на отделение их друг от друга федеральным законодателем.

Таким образом, проведя анализ, можно заключить, что в науке конституционного права России до сих пор не выработано конкретного общепринятого четкого подхода к рассмотрению понятия института непосредственной демократии. Вместе с тем, следует подчеркнуть, что в современной российской научной литературе, посвященной исследованию непосредственной демократии, преобладают две точки зрения. Согласно первой, ученые в качестве главного и основополагающего признака институтов непосредственной демократии выделяют властный характер принятых решений, согласно второй – делят институты непосредственной демократии на императивные и консультативные. Нам же в рамках данного исследования первая точка зрения представляется более верной.

 

Правовое регулирование институтов непосредственной демократии в РФ