Отчёт по РИ «шаг на пути в тысячу ли»

Отчёт по РИ «Шаг на пути в тысячу ли»

Внимательно относясь к каждому малому шагу,

сумеешь достигнуть и цели.

0. Эта история о…

 

Лань Юньдо — юная заклинательница пятнадцати лет из ордена Гусу Лань. Её мать — сестра Цинхэн-Цзюня и Лань Цижэня, а отец — приглашенный адепт, что получил право носить ленту с облаками и вошел в клан, как его полноценная часть.

 

Лань Юньдо с детства впитывает в себя строгие нравы и правила ордена и образ жизни ведет  довольно закрытый — юные заклинательницы живут обособлено и нечасто покидают пределы Облачных глубин. Её знания и представление о мире и своём месте в нём — весьма идеалистичны и ограничены, а Стена послушания для неё есть первая истина.

 

Старшие двоюродные братья — Лань Сичень и Лань Ванцзи — её главные примеры для подражания и недостижимые идеалы того, какими должны быть заклинатели — сильными, справедливыми, праведными.

                    

Дар рисования  дан ей свыше — небожительницей при рождении, и для развития таланта ей не приходится прилагать слишком много усилий. Лань Юньдо ценит и любит свой дар, но всё же — стремится преуспеть в чем-то ещё, полагаясь уже лишь на себя, свой труд и терпение. У неё нет особых умений, зато — вдоволь решимости и упрямства. Важнее всего для нее — упорно учиться и стать кем-то действительно значимым — но самостоятельно, без вмешательства свыше. Получится ли? Неизвестно, но она изо всех сил будет стараться.

 

 

Лучший шисюн для лучшей шимэй

Упорядоченность, спокойствие и однообразие — такова её жизнь, и иной Лань Юньдо не желает — потому что не знает, что можно жить как-то ещё.

 

Пока одним днём во двор женских покоев незвано не сваливается одно юное порождение хаоса.

 

Юньдо девять лет — она мирно рисует в саду — уже в тысячный раз одни и те же скамьи и цветы, как вдруг — со стены изящным поленом падает какой-то мальчишка!

 

Вот это да, что-то новое?

 

Юньдо вдохновлено просит пришельцы упасть ещё раз — чтобы успеть поймать движение кистью, и только после этого осознает, что что-то сильно не так и вопреки ей привычным порядкам.

 

Но мальчишка радостно вторит её странной просьбе и снова красиво валится наземь: нарисуй меня, будто я мёртвый герой! О, и рядом — чудище злое, что меня одолело!

 

Однако Юньдо никогда не видала ни злых чудищ, ни таких наглецов — так что к павшему воину дорисован учитель Лань с линейкой в руках, а девочка объявляет рисунок пророческим: за недостойное поведение мальчишку она собирается сдать, ибо нечего правила ей тут нарушать и покой.

 

У мальчишки — невиннейший взгляд: разве я похож на человека, что шумит и чинит беспорядки? А про перелезание стен и падения с них — так в правилах про это вообще-то ни слова! Да и разве я доставил тебе беспокойство?

 

Юньдо смутно чувствует в этом всём какой-то подвох, но к словам мальчишки придраться не может: падал он молча и тихо, да и проблем не доставил — наоборот, принёс пользу как очень подвижный натурщик. Выходит, неужели и правда ничего не нарушил?..

 

Так у Юньдо появляется — буквально с неба упав — друг и шисюн — Лань Фансинь, вездесущий и умный, полный забавных историй, ужасных идей и фантастических сказок о том, почему то, что он только что сделал — не нарушение правил, а их изящный обход.

 

И жизнь Юньдо становится чуть неспокойнее, но и чуть-чуть веселее.

 

 

Щедрые, храбрые, усталые

Призрак вновь призывает Хонгу и Юньдо — в этот раз они должны доказать свою щедрость.

 

Что гораздо проще, чем пытаться убедить кого-то позволить помочь — Хонгу и Юньдо с энтузиазмом берутся за это задание и справляются с ним очень быстро: проходит всего ничего — а одинокая могила уже уставлена подношениями и цветами.

 

В награду призрак являет им своё лицо —  зрелище страшное, но юный Хонгу не боится, и Юньдо — тоже. Быть смелой — невольно приходится. Ведь следующее испытание — именно, что на храбрость, — им предстоит сразить собственный страх.

 

Юньдо всей душой надеется, что сражение — лишь метафора, ведь она — ужасна в бою: случись что, не сможет постоять ни за себя, ни защитить своего юного шиди.

 

Хочется — и нужно! — позвать кого-то им в помощь, но времени на это уже совсем нет.

 

Сяньли выскакивает из чащи леса внезапно — гигантская кошка несется на них, страшно шипя. Из головы вылетает разом вся память о том, как её одолеть — Лань Юньдо совершает самую мощную из доступных ей атак наугад — и промахивается, слишком далеко, силы потрачены зря.

 

Сяньли обегает их по широкой дуге — абсурд! Приходится бежать вслед за ней, чтобы достать! Когда бежать хочется в совсем обратную сторону!

 

Ещё одна — теперь удачная! — атака Юньдо, следующая — от Хонгу, последний удар они наносят вместе. Все силы истрачены, но враг побежден.

 

Призрак снова что-то вещает, но Юньдо с трудом понимает, что именно — вдвоем с маленьким шиди они только что завалили опасного монстра, и она с трудом может это до конца осознать.

 

Они возвращаются домой усталые, но довольные. Им предстоит еще несколько испытаний — но самое страшное, кажется, уже позади.

 

В бою распускается цветок

Очередной боевой выход — очередные волнения. В этот раз группы смешанные — значит, с ней не будет Фансиня с Ванцзи, что ещё один повод для паники — с шисюном и братом они хоть как-то умеют действовать сообща, но как сражаться с учениками других орденов — вообще непонятно.

 

Командир их группы — дева Не. Юньдо ни разу не общалась с ней лично — лишь однажды рисовала украдкой, и знает о ней почти ничего.

 

До их выхода — мало времени, но дева Не тратит каждое мгновение с пользой: объясняет им тактику, гоняет по отработке движений, экзаменует реакцию на разную нечисть — словом, всё очень серьезно, и Лань Юньдо завораживают её сила воли и твёрдость. Страх перед боем сменяется безграничной верой в их сурового лидера, сомнений в том, что они могут хоть с чем-то не справиться — нет.

 

Бой проходит стремительно и эффективно, все твари уничтожены, задание выполнено — Юньдо с трудом верится, что она даже не растратила впустую всю ци и не была ранена — под строгим руководством девы Не они обошлись без единой потери.

 

После боя Юньдо подходит к Не Мулань с низким поклоном и от души благодарит за честь сражаться бок о бок с ней: опыт, полученный благодаря её руководству, — просто бесценен.

 

Но одних лишь слов кажется недостаточно — и до преступного мало. Хочется выразить свою признательность чем-то ещё — и Юньдо решает, что в благодарность непременно напишет для этой суровой девы портрет — самое малое, что она может сделать.

 

И снова задумывается о том, чтобы напроситься в Орден Цинхэ Не на обучение — причин для этого внезапно становится больше.

 

 

Опрометчивое обещание

У третьего молодого господина Вэнь есть дурная привычка — искать её общества и страшно бесить, поднимая странные темы, строя теории о запретных вещах и — бесконечно задавая вопросы. Юньдо ценит тягу к знаниям в людях, но любопытство Вэнь Уци кажется ей ужасно опасным.

 

Однажды Вэнь Уци спрашивает: какое из правил стоит нарушить, чтобы точно получить наказание, — и слышит ответ: совершите убийство, и вам этого точно никогда не простят.

 

Чуть больше о нём она невзначай узнает от девы Цинь — она позирует для портрета, одновременно беседуя с Юньдо и Фансинем. Цинь Су делится с ними тёмными подробностями становления клана Вэнь — от её рассказов становится не по себе и пробирают мурашки.  

 

Цинь Су и Вэнь Уци помолвлены — и Юньдо в восхищении, с какой серьёзностью дева Цинь подходит к решенью о браке, стремясь следовать и голосу разума, и зову сердца, и всё, что только можно, учесть. Это то, чему следует у неё поучиться — и Юньдо слушает её рассуждения с не проходящим вниманием.

 

Хочется верить, что эта девушка  всё же сможет найти способ не делить с Вэнь Уци одну жизнь — такого несчастья Лань Юньдо никому не желает.

 

Портрет окончен, все благодарности сказаны, дева Цинь с поклоном уходит — и внезапно Фансинь выдает: а вот на ней я бы женился. Вот так сюрприз!

 

Вэнь Уци приходит к ней с очередным странным вопросом: на этот раз его интересуют обеты, о которых говорил им даос, — он уже сейчас хочет найти для себя подходящую клятву.

 

Лань Юньдо это кажется лишним: на её взгляд, подобные вещи приходят сами в нужный момент и торопиться с этим ей нет причин. И дает Вэнь Уци ироничный совет: дайте клятву быть бескорыстно полезным.

 

Тут выясняется: их стихии друг друга вполне дополняют, и Вэнь Уци предлагает ей стать его парой для ритуала.

 

Лань Юньдо без долгих раздумий даёт своё согласие: приложить руку к защите мира от демонов — её долг, как заклинателя. И если она может для этого хоть что-то сделать — то сделает, не взирая на цену.

Шисюн всегда вовремя (нет)

Она всё-таки соглашается провести для Цзян Юнцзи персональный урок — причина лишь в том, что ей действительно важно ему эти знания дать — это её долг, как наставника.

 

Ещё в её планах — вернуть Цзян Юнцзи его подарок и всё между ними, наконец, прояснить. Давно бы пора — но в чувствах своих Лань Юньдо смогла разобраться только сейчас и только сейчас понимает, насколько вела себя глупо — не стоило давать лишних шансов и пустозвонных надежд, нельзя было думать, что из пепла разочарований сможет зародиться сильное чувство.

 

Выводя знаки заклинания, Цзян Юнцзи очень старается — и у него хорошо получается, и Юньдо немного досадно: вот если бы кто-то не пропустил столько занятий, мог бы давно в этом искусстве весьма преуспеть! Но от чистого сердца хвалит чужое старанье.

 

После занятия — чай. Мучаясь страшным чувством вины, Юньдо никак не может собраться сказать то, что должна. Но раньше, чем она собирается с мыслями, с внезапным признанием её опережает сам Цзян Юнцзи.

 

Юньдо слышит в свой адрес слишком много хвалебных речей — большая часть из которых — точно о каком-то другом человеке, она не заслуживает и десятой части всех этих слов. Смущение, паника, дурное предчувствие — и Цзян Юнцзи награждает её внезапным предложеньем помолвки.

 

Ступор.

 

Молчание.

 

Нет, погодите.

 

Она ценит решительность, да, — но не настолько!

 

И что с этим делать?!

 

Юньдо смотрит в чашку с чаем в руках и страстно хочет в ней утопиться. Слова не идут — бессердечный отказ застрял где-то в горле — Цзян Юнцзи взволнованно замер в ожидании ответа — боги, да что за проклятье!

 

Внезапно звучит голос третьего человека, которого здесь точно быть не должно: а что это у вас тут происхо-одит?

 

Фансинь, её вездесущий шисюн, умудряется зайти в тот самый момент, когда она получает признанье в любви и предложенье помолвки.

 

Не справляясь с накалом эмоций, Лань Юньдо немного взрывается: кричит шисюну, чтобы немедленно отсюда проваливал — в качестве аргумента даже приходится вытащить меч, совершенно утратить лицо и пуститься в угрозы. Фансинь со смехом сбегает, а Юньдо слабо надеется, что случайно увидев её худшую сторону, Цзян Юнцзи одумается и пойдет признаваться в вечной любви кому-то другому (ну пожалуйста!!).

 

Но благодаря появлению Фансиня удается преодолеть напряжение и спустить на него, как разъяренных собак, часть бурлящих эмоций — Юньдо наконец-то приходит в себя и может дать Цзян Юнцзи твёрдое и однозначное: нет.

 

Юный лекарь расстроен — Юньдо страшно неловко, она пытается хоть как-то оправдать свой резкий отказ, но не придумывает ничего лучше, кроме как начать перечислять все его недостатки…

 

Ааа. Сты-до-баа.

 

Утопить себя в чашке хочется невыносимо сильно, но вместо этого Юньдо невозмутимо называет Цзян Юнцзи все его промахи, будто просто разбить сердце бедному парню ей мало. Спохватившись, пытается сгладить уже сказанное похвалой его сильных сторон — но спасти ситуацию это вряд ли поможет.

 

В итоге, выдохнув, добивает Цзян Юнцзи тем, что её сердце уже кем-то занято.

 

Боги, это полный провал.

 

Она уважает и хвалит Цзян Юнцзи за смелость признаться ей в чувствах — да уж, такой-то решительности она от него вообще не ждала! — и предлагает написать его портрет в надежде хоть как-то загладить вину и сделать для этого юноши хоть что-то хорошее.

 

Юньдо рисует его, а он — рассказывает ей чудесные сказки, и, казалось бы, между ними всё улажено и снова спокойно.

 

Юньдо с сожалением думает, что Цзян Юнцзи слишком похож на её шисюна — проблемный, но милый, не чтит важных правил, но полон приятных сюрпризов, и, может, как раз из-за этого относиться к нему как-то иначе у неё так и не вышло — и вряд ли однажды получится.

 

Портрет завершен — но с трудом, руки в процессе ужасно дрожат, — слова благодарности сказаны, и вроде как всё хорошо.

 

Но, глядя на грусть и тоску Цзян Юнцзи, Лань Юньдо решает для себя ещё одну очень важную вещь: о её чувствах нравящийся ей самой человек никогда-никогда не узнает.

 

 

Вслед за светом фонариков

Роспись бумажных фонариков — не успев толком взяться за свой, Юньдо с удивлением видит: многие заняты рисованием не в одиночку, но вместе с друзьями или своими избранниками.

 

Рядом — Лань Сичень увлеченно рисует облака вместе с Мэн Яо, напротив — Лань Ванцзи, Вэй Усянь и юный Хонгу что-то вместе творят, где-то там — Лань Фансинь вместе с вновь обретенной любимой.

 

Тоскливая мысль: тоже хочу в столь особый момент быть не одна, а с кем-то, кто мне важен и дорог.

 

Лань Хонгу тянет её за рукав и смеющимся взглядом на кого-то указывает: пришла Не Мулань.

 

Надо бы отчитать юного шиди за то, что он опять издевается — но вместо этого, не успев осознать, что творит, Лань Юньдо в приступе безрассудства и храбрости зовёт деву Не рисовать вместе с ней.

 

Но — та отказывает, ссылаясь на своё неумение. И отдает свой фонарик: если хотите, можете сами его расписать.

 

На душе — тоскливо и грустно. Хотя — ну и правильно, так только лучше для всех.

 

Придумывать что-то осмысленное — нет ни настроения, ни желания, ни сил — кисть в руках движется бездумно, лениво и медленно. На голубой бумаге фонарика возникают белые облака — цвета и символы её клана.  

 

Вдруг — кажется, что их, таких родных и привычных, — ей теперь недостаточно.

 

Внезапно — белый узор облаков плавно переходит в солнечно жёлтый, тот — распадается на алые всполохи и искры огня, от него — расползаются синие тучи, что распускаются нежностью зелени и ярких цветов, которые снова вплетаются в вязь облаков.

 

Юньдо с любопытством смотрит на своё же творение: это таким ныне стал её мир? Похоже на то, потому что теперь — добавить ей нечего.

 

Удержав себя от очередных слишком смелых идей, фонарик для девы Не она покрывает синим узором из волн и спиралей и ей возвращает.

 

Цзян Юнцзи показывает итоги своих стараний: вместо рисунков его фонарик покрывают имена всех, кого он успел повстречать за время учебы в Гусу, и имя Юньдо на нем — самое первое — ох.

 

Вэнь Уци демонстрирует свой: среди прочего, на нем есть рисунок талисмана, которому его научила Юньдо, и у него в кои-то веки выходит вместо её раздражения вызвать улыбку.

 

Интересно, что там сделал Фансинь: на его фонаре — вся история их с девой Юй сложной любви, и, глядя на эти рисунки, Лань Юньдо не может тяжело не вздохнуть: и вот ведь может хорошо рисовать, когда хочет, оболтус!

 

И так на фонарике каждого — целый мир, незаметно случившийся с каждым из них за краткий срок обучения — которое вот-вот завершится.

 

Фонарики поднимаются в тёмное небо, и вместе с ними — будто подходит к концу целая жизнь. И — вместе с ними — начинается новая.

 

Лань Юньдо провожает их взглядом с улыбкой и чувством грусти в душе — но очень светлой и тёплой — прямо как свет огоньков в фонарях, что озаряет собой большой первый шаг на её долгом и сложном пути длиною в тысячу ли.

 

 

Отчёт по РИ «Шаг на пути в тысячу ли»

Внимательно относясь к каждому малому шагу,

сумеешь достигнуть и цели.

0. Эта история о…

 

Лань Юньдо — юная заклинательница пятнадцати лет из ордена Гусу Лань. Её мать — сестра Цинхэн-Цзюня и Лань Цижэня, а отец — приглашенный адепт, что получил право носить ленту с облаками и вошел в клан, как его полноценная часть.

 

Лань Юньдо с детства впитывает в себя строгие нравы и правила ордена и образ жизни ведет  довольно закрытый — юные заклинательницы живут обособлено и нечасто покидают пределы Облачных глубин. Её знания и представление о мире и своём месте в нём — весьма идеалистичны и ограничены, а Стена послушания для неё есть первая истина.

 

Старшие двоюродные братья — Лань Сичень и Лань Ванцзи — её главные примеры для подражания и недостижимые идеалы того, какими должны быть заклинатели — сильными, справедливыми, праведными.

                    

Дар рисования  дан ей свыше — небожительницей при рождении, и для развития таланта ей не приходится прилагать слишком много усилий. Лань Юньдо ценит и любит свой дар, но всё же — стремится преуспеть в чем-то ещё, полагаясь уже лишь на себя, свой труд и терпение. У неё нет особых умений, зато — вдоволь решимости и упрямства. Важнее всего для нее — упорно учиться и стать кем-то действительно значимым — но самостоятельно, без вмешательства свыше. Получится ли? Неизвестно, но она изо всех сил будет стараться.