Оценочность в медиа-политическом дискурсе

 

В современной лингвистической науке четко обозначилась тенденция исследования языка в плане реализации языковыми единицами семантической и прагматической информации в различных условиях коммуникации. Изучение механизмов вербальной коммуникации невозможно без уточнения таких понятий, как оценка, оценочность, оценочный компонент структуры значения слова; моделирования оценочного компонента лексического значения медиа-политического неологизма; выявления способов актуализации оценочного и аксиологического потенциала политических неологизмов.

В лингвистической литературе выделяются следующие параметры политического дискурса: интенция борьбы за власть, диалогичность, оценочность/эмоциональность, инсценированность [21, c.30]; преобладание массового адресата; доминирующая роль фактора эмоциональности и значительный удельный вес фактического общения; смысловая неопределенность, эвфемизация, намеренная уклончивость, намек и ссылки на слухи; опосредованность политической коммуникации фактором масс-медиа; театральность, необходимость политиков «работать на публику», привлекая ее своим имиджем; динамичность языка политики, обусловленная злободневностью отражаемых реалий и изменчивостью политической ситуации [50, c.5].

Таким образом, оценочность включается в параметры политического дискурса. Оценка относится к основным (базовым) функциям политического дискурса, а также играет вспомогательную роль. Актуальность и частотность оценки в политических текстах обусловлены фактором политической борьбы: отрицательно-оценочная (пейоративная) оценка есть средство политической дискредитации противника, мелиоративная оценка есть способ аргументации собственной политической платформы, политических действий. Оценка помогает реализации основных (базовых) функций политического дискурса: пресуазивной, информативной, аргументативной, пресуазивно-функциональной, делимитативной, групповыделительной [21, c.145]; интеграции и дифференциации агентов политики, развитию конфликта и установлению консенсуса, осуществлению вербальных политических действий и информированию о них, созданию «языковой реальности» поля политики и ее интерпретации, манипулированию сознанием и контролю за действием политиков и электората [50, c.5].

Оценочность политического дискурса и способы выражения прямой и косвенной оценки в его рамках рассматривались в работах А.Н. Баранова, Т.В. Грушевской, Е.В. Гудкова, М.Р. Желтухиной, В.И. Карасика, Н.Н. Мироновой, А.П. Чудинова, Е.И. Шейгал и др. Оценка рассматривается как цель и свойство любого политического текста: «Реализация любого информационного политического сообщения имеет в своей основе пять основных целей: информационную, аналитическую, регулятивную, оценочную, пропагандистскую» [16, c.9].

Политический дискурс оказывает непосредственное воздействие на сознание адресата, реструктурирование его картины мира идет через репрезентацию в политических текстах оценочных концептов. «Политический дискурс непосредственно связан с ценностными ориентациями в обществе. Ценностные категории часто рассматриваются как семантические и когнитивные конструкты. Некоторые из них, наиболее главные, становятся мифологемами. К последним относятся общечеловеческие мифологемы: справедливость, добро, зло, демократия, свобода. Таким образом, политический дискурс в своей основе имеет оценочные концепты. Именно поэтому не вызывает сомнения бесспорная принадлежность его к оценочным дискурсам, т.е. такого рода дискурсам, в которых основными выступают аксиологические стратегии» [37, c.24].

Несомненно то, что оценка является имманентной величиной для различных институциональных дискурсов, поскольку события, факты, ситуация, представленные в любом тексте, располагаются адресантом на оценочной шкале (в том числе возможен вариант фиксации объекта оценки на нейтральной отметке), а адресатом интерпретируются на основе его аксиологического поля. Специфика политического дискурса заключается в том, что, во-первых, в нем функционируют общесоциальные оценочные концепты (по выражению Н.Н. Мироновой, «сильные ценностные предпочтения») [37, c.24], во-вторых, функциональная семантико-стилистическая категория оценки политического текста формируется разнообразными, в том числе окказиональными, средствами. Кроме того, оценку, продуцируемую политическимо дискурсом, можно определить как активную: «...оценка соотнесена с долженствованием прежде всего в социальном аспекте, отражая принятые стереотипы» [9, c.123], то есть она как функциональная семантико-стилистическая категория политического текста не только моделирует действительность в вербальным образе, но и управляет сознанием и действиями адресата посредством навязывания схем предполагаемого социального поведения.

Общей чертой текстов медиа-политического дискурса является то, что они «представляют собой обращение «вождя» к «толпе». «Вождь» при этом вполне может быть коллективным («коллективный организатор»), именно в таком качестве выступают многие печатные СМИ...» [17, c.165]. Е.В. Гудков относит тексты политического дискурса к суггестивным текстам, апеллирующим к образному мышлению адресата [17, c.165]. Адресат выступает в позиции субъекта прагматически обусловленной оценки, т.е. его целью является не столько аксиологическая категоризация действительности, сколько передача аксиологически нагруженной информации адресату и реконструкция его аксиологического поля (в основном - поля социально-политической оценки).

Социально-политическая оценка, как отмечалось выше, является особым типом сублимированной оценки (наряду с этической и эстетической). В отличие от других частнооценочных типов (утилитарная - полезно, нормативная - здоровый, морально-этическая - справедливо, эстетическая - безобразный и т.п.), социально-политическая оценка в основном носит диффузный характер: демократично, тоталитарный, оппозиционный, либеральный, аполитический и т.п. Оценочная парадигма медиа-политического дискурса есть объединение оценок разных типов, предполагающих лексическую реализацию. Реализация варианта элемента парадигмы детерминирована когнитивным, конативным и эмотивным потенциалом лексической единицы. Члены оценочной парадигмы актуализируют друг друга. Связи элементов парадигматической системы подчинены базовым концептам политического дискурса (политика, власть, общество, свои и чужие и др.). Вследствие асемантичности лексических знаков (в т.ч. репрезентирующих основные политические концепты), функционирующих в политическом дискурсе, они не имеют четкой фиксации на оценочной шкале. Данные характеристики свойственны всем национальным политическим дискурсам. Отсутствие четкой фиксации слова на оценочной шкале не уменьшает, а напротив, усиливает его воздействующий потенциал, так как «языковая картина, способ мировидения отражены в семантике языка, но не всякий элемент этой картины активно влияет на формирование концептуальной картины. Активно влиять на систему взглядов и социальные стратегии поведения может только то в языке, что мотивированно, осознаваемо, варьируемо, а не то, что конвенциально, ритуально, немотивированно для членов языкового коллектива» [36, c.29].

Наиболее активное воздействие на адресата осуществляется через лексический уровень языка. Вопросы структурно-семантической и функциональной характеристики, классификации по различным основаниям общественно-политической лексики находят отражение во многих лингвистических исследованиях (Г.Я. Солганик, В.Г. Костомаров и их последователи). Политические неологизмы также обладают большим аксиологическим потенциалом, который усиливается вследствие варьируемости значения новой лексемы в целом и ее оценочного компонента в частности. Большинство оценок, функционирующих в рамках исследуемого дискурса, тяготеют к отрицательно-оценочной области, что объясняется агонистической природой политического дискурса. Политический дискурс представляет собой демонстрацию борьбы, агона: «ожесточенная борьба за власть разыгрывается как состязание, как большие национальные игры, для которых важны зрелищность, определенные имиджи, формы проявления речевой агрессии и т.д.» [50, c.32].

На языковом уровне обнаруживается, что избираемый коммуникантами способ общения предопределён как агональностью политического дискурса, так и наличием противоборствующих сторон (агональность, как и всякая борьба, не может быть реализована без соперника), наличием адресата-наблюдателя (агон - это, помимо борьбы, и театральное представление, немыслимое без зрителей).

Словарные единицы с отрицательно-оценочным (пейоративным) значением составляют гораздо более многочисленную группу, чем семантическая <http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B8%D0%BD%D0%B3%D0%B2%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%81%D0%B5%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0> подгруппа лексических единиц с положительно-оценочным значением, или мелиоративов. По всей видимости, это связано с внеязыковыми факторами. Психологически человек склонен в первую очередь замечать отрицательные характеристики окружающих, считая, что они могут представлять опасность. Положительные качества воспринимаются как «нормальные», само собою разумеющиеся. Речевое политическое действие используется для понижения статуса соперника. Понижение статуса возможно через аргументацию или экспрессию посредством использования ряда неологизмов - black hats - злодеи, негодяи, can carrier - козел отпущения, log-roller - политический толкач.

Оценочность медиа-политического дискурса реализуется, в основном, в экспрессивном регистре, что позволяет воздействовать на   сознание «толпы». В.И. Шаховский выделяет следующие причины доминирования эмотивной оценки в политическом дискурсе:

политическая ситуация, являющаяся «сильным эмоциогенным фактором»;

«природный экспрессивный дух русского сознания»;

возможность одновременно «воздействовать на ratio и emotio адресата»;

самовыражение политического адресанта; 5) «отсутствие политических стратегий: сиюминутные вербальные эмоции» [49, c.80].

Эмоциональность политического дискурса детерминирует три основных типа политического эмоционального текста - агрессивный, эпатажный и энергетический [40, c.3], которые различаются комплексом моделируемых эмоций и целями эмотивного воздействия. Круг моделируемых эмоций в политическом дискурсе ограничен: три базовые эмоции - страха, радости и гнева - являются основой для других (например, моделирование ненависти и злобы через гнев, ликования и восторга через радость и т.д.) [16, c.130]. Эмоции страха, радости, гнева (в их онтологической сущности) служат базой для моделирования эмотивной оценки. При отсутствии аргументов приемом экспрессивизации речи также является организация стилистически сниженной контекстуальной среды. Оценка в том и другом случае выполняет компенсаторную функцию: при нехватке аргументов мнение подменяется обвинением. Политический неологизм соответствует обозначенной тенденции политического дискурса: большинство неолексем обладают пейоративной оценочностью.

Преобладание экспрессивной оценки характеризует политический дискурс с лингвофилософской позиции как «нецивилизованный», что соответствует учению Эдмунда Берка (британский политический философ, 1729-1797) о влиянии слов на человека: «Необходимо различать «ясные выражения» и «сильные выражения». Первые обслуживают разум и его идеи и «характеризуют вещь как она есть». Вторые относятся к сфере эмоций и характеризуют, «как люди ощущают» обозначенную вещь. В языке «нецивилизованных» народов преобладают энергичные, сильные выражения. Цивилизованные языки имеют «высшую ясность и понятность», благодаря выражениям, нацеленным на идеи разума» [48, c.76].

В медиа-политическом дискурсе можно выделить два вида оценочной тактики - оценка непосредственная и оценка опосредованная. Непосредственная оценка направлена прямо на политический объект; опосредованная - на основной политический объект через второстепенные сопрягаемые объекты.

Для политического дискурса характерна дуальная картина мира. Создание аксиологического поля, лишенного нейтральной сферы, разделение мира на «свое» и «чужое», где «свое», безусловно, соотносится с положительным полюсом, а «чужое» - с отрицательным, достигаются путем реализации оценочной тактики с использованием разнообразных прагматически-коммуникативных средств: прямых и косвенных оценочных высказываний, узуальной лексики с эксплицитной и имплицитной оценочностью, а также лексических инноваций.

Полярная оценочность связана с идеологизацией дискурса. Идеологизация понимается как ввод в политический лексикон понятий с диффузной оценочностью и неопределенным референтом (денотатом). Данные слова формируют лексические парадигмы, отражающие политическую модель общества: консерваторы - реформаторы, патриоты - космополиты, левые - центристы - правые и т.д. [42, c.79]. Они позволяют моделировать неограниченное количество аксиологических вариантов (использовать идеологемы в позиции объекта оценки с выводом оценочного модуля по разным основаниям или в позиции оценочного заявления (предиката), актуализируя периферийные оценочные семы структуры значения).

Число таких терминов в американском политическом лексиконе весьма значительно: помимо уже давно утвердившихся слов-понятий типа political hireling - политический наймит; political drudge - работяга (о трудолюбивом работнике); stooge - политическая марионетка, возникают все новые и новые: New Right (Новое «Право») - используется для обозначения политических движений или организаций, относящихся к правому крылу; gesture politics - политика жестов; affirmative action - инициатива «Равноправие»

Политические неологизмы, образованные разными способами, пополняют группу идеологизированной лексики, увеличивая общий оценочный потенциал медиа-политического дискурса.