Обстоятельства, исключающие преступность деяния

 

Деяние признается преступным, если оно обладает всеми признаками уголовной противоправности (противозаконности), общественной опасности, виновности и наказуемости. Отсутствие любого из этих признаков означает и отсутствие преступности деяния. В целом ряде случаев деяние может внешне (формально) быть сходным с преступлением, но, совершенное при определенных обстоятельствах, оно может быть лишено не одного, а всех указанных четырех признаков преступления и, следовательно, не является преступлением.

В главе 8 УК РФ предусмотрено шесть обстоятельств, исключающих преступность деяния. Это:

1) необходимая оборона (имеет место при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему лицу, если при этом не было превышения пределов необходимой обороны). Право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица, независимо от их профессиональной или специальной подготовки и служебного положения, а также независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти (ст.37 УК);

 2) причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (имеет место при доставлении органам власти и пресечении возможности совершения им новых преступлений путем причинения вреда, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным, и при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер) (ч.1 ст.38 УК);

 3) крайняя необходимость (допустима в случаях устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемых законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами, и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости). Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный (ст.39 УК);

4) физическое и психическое принуждение (допустимо в случаях причинения вреда охраняемым законом интересам, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями, более подробно этот вид будет рассмотрен в следующих параграфах) (ч.1 ст.40 УК);

5) обоснованный риск (допустим в случаях, если  общественно полезная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам) (ст.41 УК);

6) исполнение приказа или распоряжения (допустимо в случаях действия лица во исполнение обязательных для него предписаний путем причинения вреда охраняемым законом интересам) (ч.1 ст.42 УК).

Все эти обстоятельства, исключающие преступность деяния, находятся в узкой прослойке человеческого поведения между преступлениями и такими правомерными поступками, которые существенно отличаются от преступления по объективным признакам. По своим внешним характеристикам эти обстоятельства существенно ближе к преступлениям, поэтому их и включили в предмет уголовного права[2]. Данные случаи некоторые ученые предлагают называть псевдопреступлениями – это деяния, формально подпадающие под признаки состава преступления, установленного в УК, но не являющиеся преступлениями в силу исключающего действия специальных норм уголовного закона (под этим термином еще предлагают понимать добровольный отказ, недостижение возраста уголовной ответственности, наличие невменяемости, малозначительность деяния).

Поскольку существует состав преступления, встает вопрос и о необходимости выделения состава псевдопреступления. Веселов Е.Г. определяет состав псевдопреступления как “юридическую абстракцию, во многом противоречащую устоявшимся тенденциям в уголовном праве. Так, вопреки требованию ч. 2 ст. 3 УК для него допустимо применение аналогии закона и аналогии права. Причина этого в том, что отказ от аналогии уголовного закона был обусловлен стремлением обеспечить права граждан, максимально реализовать принцип законности и гарантировать действие формулы “нет преступления без указания на это в законе”[3]. Как указывает В. П. Коняхин, нормы главы 8 УК РФ являются управомочивающими[4], стимулирующими общественно полезную деятельность граждан. Поэтому, как полагает Веселов Е.Г., метод правового регулирования данной группы норм — диспозитивный, в отличие от господствующего уголовно-правового метода — императивного. Применение закона по аналогии в данном случае лишь расширяет права граждан.

Предлагается два основных признака псевдопреступления: 1) внешнее сходство псевдопреступления и преступления; 2) содержательное их различие, обусловленное наличием указанных в уголовном законе объективных и субъективных факторов.

Составы преступления и псевдопреступления с необходимостью должны быть идентичны в двух элементах — объекте и субъекте. По объективной стороне различие имеется в обстановке (например, в ст. 40 УК это будет состояние принужденности); по субъективной — это будет социально полезная или нейтральная цель либо дополнительные требования к вине (при этом сама вина как психическое отношение к совершенному деянию в любом случае остается). Так, при принуждении и исполнении приказа, где деятельность исполнителя характеризуется интеллектуально пассивным с точки зрения уголовного права поведением, субъективные моменты вписываются в контекст спонтанно возникшей или длительной, противоправной либо социально допустимой, но всегда иерархической структуры властеотношений (например, в воинском коллективе). Требование же, выраженное уголовным законом для субъективной стороны этих двух обстоятельств, относится к вине и выражается в следующем: 1) абсолютная или относительная невозможность избежать бездействия или выполнения действия, требуемого принуждающим лицом (физическое или психическое принуждение); 2) сознание внешней правомерности приказа (исполнение приказа или распоряжения).

С учетом изложенного можно утверждать о том, что близость субъективной стороны принуждения и исполнения приказа при сходстве объективной стороны свидетельствует об их родстве. Очевидно, исполнение приказа следует считать частным случаем психического принуждения, когда состояние принуждения относится к области управления и юридически правомерно. Все обстоятельства можно подразделять на “первичные” и “вторичные”. “Вторичными” следует признать такие, которые близки по правовой природе к “первичным”, выделились в свое время из них, ранее квалифицировались по правилам “первичных”, явно сходны с ними по внешним, формальным признакам. По мнению некоторых ученых, следует свести закрепленные в уголовном законе обстоятельства к двум группам — близкие к необходимой обороне и близкие к крайней необходимости.

По формальным признакам близким к необходимой обороне будет только причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. Об этом свидетельствует и многолетняя практика, когда причинение вреда при задержании приравнивалось к необходимой обороне.

К крайней необходимости, в свою очередь, примыкают физическое или психическое принуждение, обоснованный риск и исполнение приказа. Необходимость в указанных обстоятельствах выражена требованиями социального порядка (исполнение приказа), физиологическими причинами (принуждение) и основаниями целесообразности (обоснованный риск). Близость данных групп обстоятельств позволяет сделать вывод о том, что достаточно близки будут и условия правомерности деяний внутри каждой группы, а также их гражданско-правовая регламентация.

Необходимая оборона по своим юридическим качествам, в конечном счете, также может быть сведена к крайней необходимости. Поэтому материальной предпосылкой для введения и применения норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, является необходимость защиты нарушенных или могущих быть нарушенными отношений, охраняемых уголовным законом.

Квалификация деяния как совершенного при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, отличается от квалификации преступления. Диспозицией данных обстоятельств, исключающих преступность деяния, является установленное в статье главы 8 УК РФ правило поведения, при котором деяние декриминализируется.

Под декриминализациейследует считать устранение преступности конкретного деяния посредством применения управомочивающих (стимулирующих) норм уголовного закона либо в результате изменения норм Особенной части УК, устанавливающих уголовную ответственность.

С учетом высказанных соображений обстоятельство, исключающее преступность деяния,можно определить как установленное уголовным законом основание для декриминализации формально преступного деяния.

Таким образом, вышеизложенное означает, что деяние, совершенное при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, не содержит в себе состава преступления, в связи с чем, отсутствует основание уголовной ответственности лица, совершившего это деяние. Более того, социальная природа этих обстоятельств такова, что соответствующее деяние не только становится не преступным, то есть правомерным, но и является общественно полезным. Во всех этих случаях причинение определенного вреда компенсируется социально полезными последствиями совершенного деяния для интересов личности, общества и государства. Уголовный закон, формулирующий обстоятельства, исключающие преступность деяния, основан на конституционных нормах об основных правах и свободах человека как неотчуждаемых и принадлежащих каждому от рождения[5]. Это такие конституционные нормы:  о праве на жизнь[6], на достоинство личности[7], на свободу и личную неприкосновенность[8], на собственность[9] и другие.

В теории уголовного права называются и иные, кроме предусмотренных уголовным законом, обстоятельства, исключающие преступность деяния. Так, А.А. Пионтковский к таким обстоятельствам относил еще согласие потерпевшего, осуществление общественно полезных профессиональных функций, осуществление своего права, исполнение закона[10].

В учебной литературе юридическая природа этих обстоятельств как исключающих преступность деяния обычно отрицается. Чаще всего это обосновывается тем, что они определяются не уголовным, а иным законодательством (нормами конституционного, административного, гражданского и других отраслей права)[11].

Однако, во-первых, время “работает” на расширение круга указанных обстоятельств. В УК РФ 1996г. Помимо бывших двух обстоятельств, включили еще четыре обстоятельства, исключающих преступность деяния.

Во-вторых, хотя согласие потерпевшего, осуществление общественно полезных профессиональных функций, осуществление своего права, исполнение закона прямо не предусмотрены уголовным законом в качестве обстоятельств, исключающих преступность деяния, они не могут не иметь уголовно-правового значения в тех случаях, когда речь идет о решении вопроса об основаниях уголовной ответственности либо об освобождении от нее. При этом правоприменитель, разумеется, не вправе прямо сослаться на эти обстоятельства при решении вопроса об уголовной ответственности лица, поскольку они не указаны в уголовном законе. Однако, анализируя юридическое содержание указанных обстоятельств, основанное на нормах не уголовного, а других отраслей права, правоприменитель “выходит” на уголовно-правовые основания, чаще всего на отсутствие уголовно-правовой вины (умышленной либо неосторожной). Следовательно, эти обстоятельства косвенно превращаются в уголовно-правовые, то есть имеющие уголовно-правовое значение[12].