Песнь любви II » (четвёртая часть)

Четвертая часть продолжает развёртывание идеи любви из второй части. Образ любви, экспонируемый в «Песни любви I», получает своё развитие; он преобладает над остальными образами, хотя полифония музыкальных пластов-персонажей сохраняется и здесь. «Песнь любви II» представляет собой сплав и «цветение» идей из второй части и интродукции. Здесь на новом уровне раскрывается перед нами панорама Сада Прославления Любви, который (после взгляда в космический водоворот «Турангалилы I») представляется одухотворённой обителью души человека, где он может познать божественной через чувственное.

С Интродукцией данную часть роднит сочетание раздельного и совместного экспонирования блоков, также в «Песне любви II» непосредственно появляется тема Цветка (ц. 17) и тема Статуи (3 т. после ц. 17) в виде реминисценций в коде. Параллели «Песнью любви I» могут быть найдены в сопоставлении скерцозного, танцевально и лирического начал, а также в ронадальности формы. Однако тема Любви возникает уже на том уровне, который был достигнут в конце второй части - это гимн любви, всеобъемлющий по своему характеру.

После великолепия «Турангалилы I» тема скерцо четвертой части воспринимается как возвращение к земным кругам. Звучит гротескный дуэт флейты-пикколо и фагота на фоне выдержанных длительностей вибрафона, трепещущих на «p». Общее движение и нарастание, оркестровое crescendo подготавливает появление рефрена.

Тему рефрена - гимна Любви - исполняет почти весь оркестр на «ff» (ц. 5). Она звучит полнозвучно, страстно, объёмно. Седьмой лад ограниченной транспозиции дополняет явственное ощущение мажора (A-dur), которое усиливается в окончаниях фраз. Рельефная, мощная тема, проходящая у всего оркестра, находится в диалоге с контрастным элементом, перетеканиями нежного, зыбкого звучания близких созвучий на «p» у высоких деревянных духовых и приглушенных валторн. (Приложение №10)

П е р в ы й э п и з о д, основанный на материале темы Любви, заостряет зыбкую звучность нежных красок трепетной, колеблющейся темой у скрипок «divizi» на фоне еле слышного тремоло челесты, цимбал и фортепиано. Данный эпизод только оттеняет р е ф р е н, вновь появившийся в ц. 8 во всём блеске своего звучания. Контрастный элемент темы любви (зыбкие, импрессионистски-нежные аккорды) расцвечен органичным наслоением темы эпизода.

Далее, с ц. 11, начинается активное полифоническое развитие основных пластов четвёртой части симфонии. Тема любви звучит в тембровом варианте скерцо, сама же тема скерцо проходит через интенсивное мотивное и секвенционное развитие. Интенсивность уплотнения фактуры увеличивается вместе с введением новых пластов, однако планы звучания ясно разграничены между собой благодаря характерному и закрепившемуся за ними тембральному освещению, яркому тематизму и ритмической определенности.

Звучность нарастает и оркестровое crescendo приводит нас к кульминации в коде. Композитор вводит каденцию фортепиано, перебрасывая смысловую арку к интродукции. Вслед за этим проходят тема Цветка и тема Статуи и в последний раз в отдалении звучит тема Любви у трёх первых скрипок на колышущемся, призрачном фоне.

Мессиан разворачивает пространство образов произведения так, что мы воспринимаем весь музыкальный материал через призму темы любви. Этому способствует и рондальность композиции, и преобладание A-dur (пусть он и обогащён каждый раз присутствием какого-либо лада ограниченной транспозиции), и эмоциональное освещение темы любви, которая здесь звучит как гимн.

«Радость крови звёзд» (пятая часть)

Содержание данной части сам Мессиан характеризует следующим образом: «Это долгий и исступленный танец радости; чтобы понять чрезмерность этой пьесы, нужно помнить, что союз настоящих влюбленных возможен лишь в космосе» [17, с. 91].

Можно проследить логику развёртывания мессиановских образов от Интродукции к пятой части; это позволит отчасти проникнуть в смысл сказанного Мессианом относительно программы «Радости крови звёзд». Зарождение темы Любви произошло во второй части («Песнь любви I»), при этом «единоутробным братом-близнецом» для первого, пока ещё робкого проведения темы Любви явилась тема танца, воплощающая неотделимую от радости стихию танцевальности. Оба эти «близнеца» развивались во второй части параллельно, и каждый - в своём собственном ключе: тема танца «ныряла» в стихию Игры, соединяясь с нею (что происходило в эпизодах рондо); тема Любви превратилась в коде в гимн Любви, наполненный только что осознанным величием. Космическим «отражением» происходящих событий промелькнула «Турангалила I», вместилище «надзвёздных» процессов, олицетворяющая игру демиургов, кажущуюся смертным сменой циклов и положений небесных тел. Такое «приобщение» к космическому «водовороту» не проходит для темы Любви бесследно: четвёртая часть, «Песнь любви II», представляет собой «победное шествие» Любви по пространствам симфонии (хотя танцевальное начало не исчезает и здесь, приглушенное, однако, всепроникающим величием основного гимнического образа).

«Радость крови звёзд» позволяет проявиться танцевальному началу. Танец здесь воплощает экстатическую радость слияния человеческого сознания с огнём небесных сфер. Теперь это не просто магический способ постижения мироздания: танец становится мощным каналом связи с божественным. Происходит восхождение, вознесение по этому каналу (а таковое вознесение имеет место, поскольку сам Мессиан указывает на космический уровень слияния влюбленных). Восхождение это связано с трансформацией радости в экстаз, которому соответствует чрезмерный, «исступленный», по выражению Мессиана, характер танца.

Подобное преображение стихии танца соответствует перерождению песни Любви в гимн Любви в коде второй части («Песнь любви I») и далее, - в четвертой части («Песнь любви II»). Если раньше танец олицетворял радость Жизни и участвовал в Играх мироздания, то теперь он стал, своего рода танцем-гимном, воплощающим славление величия божественного. В своём «исступленном», экстатичном варианте танец приближается к космической стихии огня, которую олицетворяет «кровь звёзд» (а что такое кровь звёзд, как не потоки космического пламени и света?).

В данной части происходит интенсивная трансформация тематического материала. Для воплощения идей программы Мессиан избирает форму, подходящую для передачи стремительной трансформации тем и идей: впервые в симфонии появляется классическая сонатная форма. Она позволяет насытить движение интонационным, мотивным, секвенционным и полифоническим развитием.

Главная тема «Радости крови звёзд» основана на жанровом преобразовании темы Статуи. Тяжелые терции темы Статуи с помощью высотных, ритмических, тембровых и динамических преобразований становятся радостными, летящими терциями танца-игры. Тема Статуи также появляется в своём изначальном облике в разработке данной части в виде отдельных интонаций, обрывков фраз и узнаётся благодаря сохранению тембра медных духовых. Мессиан показывает, как с помощью экстатического, радостного состояния происходит преодоление подавляющего надличного начала (которое символизирует тема Статуи) и сознание возносится к свободным от земного тяготения космическим планам.

Э к с п о з и ц и я открывается непосредственно темой танца-игры (её можно назвать «г л а в н о й п а р т и е й») В ней ясно ощутимы джазовые истоки благодаря танцевальному синкопированному ритму, значительной роли медных духовых, воспроизведению разными группами оркестра мотивов темы по принципу «вопрос-ответ», благодаря опоре на Des-dur с преобладанием пентатоники, благодаря сохранению размера 3/16 во имя достижения единообразия ритмической основы, благодаря квадратности темы. Всё это не характерно для Мессиана, но продиктовано танцевальностью основы темы.

Также несколько необычен для Мессиана способ разработки материла темы. Она написана в форме периода из двух предложений, каждое из которых четко делится на две фразы. И если вторая фраза повторяет тематическое зерно вопросо-ответной структуры первой фразы, третья - развивает материал «ответа», то четвертая фраза - это пассаж, написанный в духе Мессиана (ощущение тональности и чёткой структурности стирается). На этом примере видно, как композитор сочетает принципы разработочности и сочленения тематических блоков в «Радости крови звёзд».

П о б о ч н а я т.е. м а (ц. 4) контрастна главной. Данная тема скорее всего, воплощает один из ликов Игры, поскольку композитор использует типичную для подобных тем лексику, колористическую оркестровку (звучат волны Мартено, челеста, вибрафон), снова вводит лады ограниченной транспозиции, отменяя знаки Des-dur при ключе.

Экспозиция на этом не завершается - в ней уже начинается развитие материала, которое найдёт своё продолжение в разработке. Р а з р а б о т. к. а представляет собой органичное продолжение экспозиции, сохранив неизменную ритмическую мерность 3/16, темп, ровное биение шестнадцатых, пронизывающих весь развивающийся раздел формы. Отделённая от экспозиции паузой, разработка (ц. 14) представляет достигнутый баланс двух принципов развития - разработочности и сочленения тематических (темброво-ритмических) блоков и пластов. Превалирование последнего принципа выражается в «сконструированности» фактуры с помощью вертикальной интеграции темброво-ритмических остинатных пластов.

Первый и третий разделы разработки (цц. 14-20 цц. 26-31) представляют собой звуковой хаос, созданный благодаря взаимодействию остинатно организованных платов. При этом сквозь плотность звучания прорываются тяжёлые терции темы Статуи у труб. Они звучат смутным грозным напоминанием о жестокости прошедшего, временами теряясь в общем гуле. Второй и четвёртый разделы разработки (цц. 21-25 и цц. 32-37) развивают материал главной и побочной тем экспозиции на фоне не прекращающегося остинато фортепиано, подкреплённого отдельными репликами низких струнных, низких деревянных и челестой. Благодаря этому сохраняется единое ритмическое биение и плотность фактуры.

Такая драматургия развития в разработке, несомненно, свидетельствует об утверждении тематизма главной партии, о противоборстве между гнетущей жесткостью темы Статуи (давящего надличного начала) и радостной устремленностью главной темы (темы танца). В процессе борьбы этих двух начал происходит закрепление интонаций в смысловой области радостного, возносящегося устремления к игре, устремления к экстатическому слиянию с божественным.

Р е п р и з а (ц. 38) возвращает нас к материалу экспозиции. Она динамизирована, так как накопленный импульс развития требует дальнейшей устремлённости к вершине, к высшим планам бытия, к венценосной коде. К о д а «Радости крови звёзд» (ц. 48) - это проявление трансцендентных устремлений героев симфонии к божественному, к космическому. У всего оркестра (за исключением колористических ударных) «тяжело и медленно», на «fff» звучит преобразованная тема Статуи. Вновь появляется звучание тяжёлых терций из Интродукции, но теперь это не просто памятник, это тема-стелла, посвященная многовековым стремлениям человечества в небеса, это космический корабль, уносящий влюблённых к другим Галактикам. Усиливающаяся звучность от «pp» до «fff» последнего аккорда, «выстреливающего» прямо в космическую бесконечность, космическую нирвану, подтверждает это.