In hunting of the komi-permyaks.

Аннотация. В статье проанализированы важные аспекты социальной организации в охотничьем промысле у коми-пермяков. Рассмотрены особенности коллективной формы этого промысла, основной целью которого являлась добыча пушнины как важной основы благополучного социально-экономического положения. Артель охотников формировалась на основе добровольного участия, равноправия ее членов, как в части распределения обязанностей, так и в разделе добычи.   

Ключевые слова: коми-пермяки, промысловая пушнина, охотничий промысел, охотничьи артели, чувство коллективности, охотничьи угодья, охотничья изба, промысловая тропа, амбар для хранения дичи, знаки собственности, промысловая мораль, тамга, охотничий костер, нарты.

Abstract. The article analyzes important aspects of social organization in hunting of Komi-Permyaks. Also it describes the features of collective forms of hunting, whose main purpose was the catch of fur as an important basis of prosperous socio-economic status. Gang of hunters was formed on the basis of voluntary participation, equality of its members, both in distribution of duties and the partition of the catch.

  Key words: the Komi-Permyaks, natural fur, hunting, gang of hunters, a sense of collectivity, hunting lands, hunting house (izba), field trail, storehouse for storage of prey, marks of ownership, natural morality, tamgha, hunting fire, dog sleigh.

 

По мнению ряда историков, быт и занятия человека: добыча и приготовление пищи, устройство жилья определялись условиями окружавшей его природной среды [2, С.105; 3, С.544, С.553-555; 6, С.155-156; 7, С.63; 8, С.176-180; 10, С.59-62]. Обширность лесов и изобилие в них зверей и птиц, естественно, развивали среди коми-пермяцкого населения навыки настоящего охотничьего промысла, главной целью которого являлась активная добыча зверя, птицы ради извлечения определённой выгоды. К тому же, промысловая пушнина была важной составляющей торгово-экономических отношений коми-пермяков [5, С.37].

Еще в 80-е гг. XIX в. Н. Добротворский обратил внимание на то, что коми-пермяки имеют важные качества, необходимые для такого вида промысла. К ним этнограф отнес такие характеристики, как выносливость, терпение, наблюдательность, осведомленность об образе жизни разных лесных зверей и птиц, знание природной среды, способность быстро сориентироваться на лесной территории. «Пермяк молодой – в душе охотник; он страстно любит шляться по лесам и лугам… - за утками, рябчиками, зайцами и белками» [3, С.553-554].

Говоря о социальных аспектах охотничьего промысла, следует отметить, что охота считалась мужским занятием. Мы не располагаем сведениями о том, как происходило приобщение мальчиков к занятию охотой.

Среди охотников округа были распространены два вида охоты – индивидуальная и коллективная. В данной работе проанализированы особенности коллективной формы охотничьего промысла.

Охотники выходили на промысел два раза в год. Первый сезон длился с середины сентября (с Воздвижения) до начала декабря (не позднее Николы зимнего). Второй сезон открывали в начале февраля (со Сретения) и заканчивали в апреле (до таяния снега) [9, С.145].

Таким образом, начало сезона совпадало с началом зимы, т.е. когда выпадал снег и замерзали реки. Зимой главное внимание уделялось пушнине, также в это время охотились на лосей, соболя, куницу, белку.

Осенний промысел на ближнем расстоянии от деревни. Тогда охотились на белку, куницу, рябчика, глухаря, тетерева.

Поздней осенью в поисках важной основы благополучного социально-экономического положения (пушнины) на территории северных районов округа (Гайнский, Косинский, Кочевский) часто формировались охотничьи артели, которые уходили на весьма далекие расстояния от своих домов [4, С.29]. Чаще всего такие группы состояли из 5-7 человек, которые уходили на лесование в далекие северные вологодские леса, куда оставались на две недели. «Иногда неделя, иногда две. Будки раньше строили окотники, маленькие, домики как» [ПМ: 1]. «(Надолго уходили на охоту?) Которые на день. Долго не жили. Далёко, 30 километров. Там избушки были» [ПМ: 2].

Артель охотников формировалась на основе добровольного участия, равноправия ее членов, как в части распределения обязанностей, так и в разделе добычи. В 80-х гг. XIX в. исследователь Н. Добротворский отмечал, что у коми-пермяков сильно развито чувство коллективности: «друг без друга они ложку ко рту не поднесут, везде – соседи, мир, артель» [3, С.259].

Охотничьи угодья находились на достаточно значительном расстоянии от деревни промысловиков. Освоенность того или иного угодья подтверждалась наличием в нем охотничьей избы (зимовки) – «вöр керка» и амбара «тшамъя», а также определенных промысловых троп, или путиков, с расставленными на них ловушками и петлями [1, С.69]. Изба являлась центром «территории».

Интересное описание охотничьей избушки находим у Н. Добротворского. По его мнению, раньше коми-пермяки жили в землянках, которые сооружались на высоком месте, на берегу реки, на пригорке среди леса. В его время (XIX в.) прототипом этих типичных шалашей стали избушки для лесования. Для этого коми-пермяки выкапывали яму небольшой глубины, «в аршин глубиною и аршина три шириною и длиною», над нею делали надстройку, шалаш из прутьев и жердей [3, С.234]. Очевидно: здесь коми-пермяки складывали пойманную добычу, варили обед на костре, разложенного среди шалаша. В нескольких метрах от избушки ставили амбар для хранения продовольствия, пушнины и дичи [1, С.71-72]. «Делают избушку, похожее на избушку. Сделано оно на одном столбе. А если не один столб, значит с земли другое бревно наоборот (комлем и вершиной) складывают в кладку, никто не может забраться» [ПМ: 3].

По рассказам охотников, в такой избушке мог переночевать любой человек, уставший после долгой ходьбы. Утром надо было все оставить в порядке, заготовить дрова. Если закончился хлеб, то об этом охотники предупреждали запиской: «У нас хлеб закончился, покушали мы. Кто писать не умеет, крест поставят» [ПМ: 1].

Необходимо сказать о том, что охотничьи угодья часто передавались по наследству. В том случае, если промысловая территория никому ранее не принадлежала, то здесь расчищались путики (охотничьи тропы), делались затесы на деревьях, на угодье сооружались изба и амбар. Таким образом, происходило осваивание охотником нового для него угодья. Проделав обозначенные процессы, охотник наделялся неограниченными правами собственности на владение им.

Птицеловные угодья закреплялись за правом пользования одной семьи. Более широкий район охотничьих угодий предназначался для промысла крупных пушных зверей.

Для обозначения избушки изготовлялись тамги в виде креста или буквы «П». «Миян вот вöлi: öтiк палка, потом крес [по диагонали линии], öтiк палка, - знак. [У нас вот (у отца) был: палка [по вертикали], потом крест [по диагонали], палка, - это знак]. У кого крестик просто был. [Черты по диагонали]. Или вот так [В виде буквы “П”]» [ПМ: 1]. Тамги ставились на дерево, возле будки.

От охотничьей избушки во все стороны шли путики – «туй», представлявшие собой малозаметные тропы. Их можно было распознать только по зарубкам на деревьях («пасы») [1, С.72]. Пасы представляли собой клейма или знаки собственности, которыми охотник отмечал свое владение. На этих сооружениях промысловики ставили петли, самоловы, а также капканы для зверей и птиц.

Случалось, что охотник заходил на чужой путик. Однако, коми-пермяки, понимая, что человек просто заблудился, кормили его, но ни в коем случае не ругали. Наказание следовало только тогда, когда потерявшийся человек воровал капканы или добычу из ловушек [ПМ: 4].

Охотник из деревни Шордын Гайнского района сообщил, что у них были сооружены три избушки, которые делали только для себя, т.е. охотничьи угодья каждый охотник высматривал себе и потом определенным образом отмечал их. Место выбиралось по наличию дичи. Охота на чужом угодье строго запрещалась. Достаточно строго наказывался человек, нарушивший правовые нормы промысловой морали. «[Какие-то знаки были у избушек?] Да какие знаки? Название ведь были… У нас Раменье называлась, раменье – это ельник, большие места» [ПМ: 5].

Для хранения на промысле добычи делали специальные приспособления («тшамья», «полать»): несколько деревьев прикрепляли друг к другу, подпирали их, затем изготовляли «там вроде что место полатя делаешь. Там вилки делают, чтобы там держалось» [ПМ: 3]. Сверху «тшамья» прикрывали ветками.

Если неожиданно приходилось заночевать в лесу, то из сучьев делали обычные шалаши. «В лесу как спишь, когда шалаш делаешь, если есть зимовье, так в зимовье, или у костра, ёлку подбираешь» [ПМ: 4].

Особый охотничий костер назывался («ноддя») из двух деревьев (обычно применялась сосна), которые клали друг на друга. Такой костер мог гореть до утра, более того, в него не требовалось подкладывать дров (т.к. проделывали паз, туда клали смолистые ветки): «н адьи делали …в одну сторону жар идет. Чтобы он не упал, воткнут колья с двух сторон. На ночь хватает, остается еще» [ПМ: 1], «только глубже надо паз делать. Туда наложил смолистых из этих же щэпок, настрогал, наложил» [ПМ: 6].

Особо стоит обратить внимание на то, что «ноддя» служила для охотников своеобразной постелью: с одной стороны ложился один охотник, с другой располагался второй. При этом между бревнами клали мох, щепочки: «нодди … рядом с этим из брёвен сделай себе постелю, чтобы тебе тепло было, там ветками всё застелешь, а в эту сторону костер делаешь» [ПМ: 3].

Наблюдения и анализ опросов показали, что «нодью» производили по величине роста человека, толщину определяли временем года, т.е. если была весна (короткие ночи), то на одну ночь хватали мелкие чурки [ПМ: 5].

В с. Пелым Кочевского района охотники сооружали нарты, которые представляли собой тоже небольшую деревянную избушку (высотой 1.5 м.), которую закрывали корой березы. Печки не было, в середине нарт клали камни, весили вилообразный предмет, на нем котелок для варки еды. Для сна делали обычные нары. «Нарт был. Метры полторы был. Иногда жил по две недели, по месяцу» [ПМ: 7].

Раздел добычи производился под руководством опытного, самого старшего из охотников, вне зависимости, кто сколько выловил. «Кто постарше, кто больше охотился, тот и определяет» [ПМ: 4].

Немного другой способ раздела добычи был зафиксирован в д. Сайга. В независимости, кто, сколько убил, добыча раскладывалась и с помощью топора или охотничьего ножа делилась всеми охотниками поровну [ПМ: 2].

Интересный способ раздела добычи был зафиксирован в Гайнском районе в д. Шордын. Один охотник становился в середине комнаты, а рядом вставал другой промысловик. Стоящий в центре отвечал на вопрос «Это кому?» второму: «Это кому» - «Тому-то», «Это кому» - «Тому-то», «Это кому» - «Тому-то». Так убивали бывало штук пять. Есть время, дак всех убьёшь [ПМ: 5].

Способы и приемы охотничьего промысла были у каждого промысловика, у каждой артели были разные, поскольку имелись уникальные особенности их установки и организации.

Как правило, на отдыхе охотники обдирали белок, куниц, а также рассказывали друг другу сказки.

Таким образом, на территории округа существовали охотничьи артели, формировались охотничьи угодья, где охотники свою территорию отмечали сечками (ставили топором отметки на деревьях), свидетельствовавшие о том, что в этих местах водится зверь. На следующий год по этим сечкам охотники находили территорию, где вновь осуществляли промысел.

До сих пор на территории Гайнского района действуют определенные пункты промысловой морали, соблюдать которую, как считают старожилы, должны все охотники.

 

Список литературы

1. Белицер В. Н. Очерки по этнографии народов коми. XIX - перв. пол. XX в. - М.: Изд-во АН СССР, 1958. - 392 с.

2. Дневные записки путешествия доктора и академии наук адъютанта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1771 г. / И. И. Лепехин. СПб.: Импер. АН, 1780. - Ч. 3. - 376 с.

3. Добротворский Н. Пермяки. Бытовой и этнографический очерк // Вестник Европы. - 1883. - Т. 2. - Кн. 3, 4. - С. 228-263, 543-580.

4. Жеребцов Л.Н. Из жизни древних коми / Л.Н. Жеребцов, Н.Д. Конаков, К.С. Королев. – Сыктывкар, 1985. – 134 с.

5. Николаев Ю.К. Охота в Пермском крае: история и современность. – Пермь, 2014. – 320 с.

6. Оборин В.А. Взаимодействие природы и общества у древних коми-пермяков // Материалы I Междунар. науч.-практ. конф. – Кудымкар: Коми-Пермяцкое кн. изд-во, 1997. – С. 155-157.

7. Попов Н.С. Хозяйственное описание Пермской губернии по гражданскому и естественному состоянию в отношении к земледелию, многочисленным ручным заводам, промышленности и домоводству, сочиненное по начертанию Императорского Вольного Экономического Общества Высочайше одобренному и тщанием и иждивением одного общества изданное. - Ч. 3. – СПб, 1813 г. – 576 с.

8. Смирнов И.Н. Пермяки: историко-этнографический очерк // Известия Общества археологии, истории, этнографии при Имп. Казан. Ун-те. - Т.9. Вып. 2. 1891. - 289 с.

9. Чагин Г.Н. Народы и культуры Урала в XIX-XX вв. / Учебное пособие для учащихся 10-11 кл. общеобраз. учр-ий. – Екатеринбург: ИД «Сократ», 2002. - 296 с.

10.  Янович В. М. Пермяки: Этногр. очерк // Оттиск из журнала «Живая старина». – СПб.: Типография МВД, 1903. Вып. 1-2. 122 с.

Полевые материалы

1. ПМ 2005: Гайнский район, п. Кебраты, Мизев Самуил Никитьевич 1928 г.р., родом из д. В. Лупья

2. ПМ 2005: Гайнский район, д. Сайга, Златин Василий Иванович 1926 г.р., Лесникова Александра Ивановна 1931 г.р., родилась в д. Мысы.

3. ПМ 2005: Гайнский район, д. Сайга, Мизев Иван Николаевич 1935 г.р., местный.

4. ПМ 2005: Гайнский район, п. Гайны, Исаев Анатолий, родом из д. Данилово Гайнского района, Валентина Михайловна, родом из Юсьвинского района.

5. ПМ 2005: Гайнский район, д. Шордын, Лунегов Степан Николаевич 1927 г.р., родом из д. Тимшор

6. ПМ 2005: Гайнский район, д. Мысы, Златин Иван Григорьевич

7. ПМ 2007: Кочевский район, с. Пелым, Минина Прасковья Ивановна 1922 г.р., родом из д. Долгоево.

 

УДК 392:27-786

 

Рыговский Данила Сергеевич

инженер-исследователь

Институт археологии и этнографии Сибирского Отделения Российской Академии Наук, Новосибирск, Россия, e-mail: danielrygovsky @ gmail. com