Сатира и юмор 20-30-х. Защита от страха, борьба с недостатками. Рассказы М. Зощенко. «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок» И. Ильфа и Е. Петрова.

Сатира начиналась с самой жизни. Жизнь предлагала сатирикам темы для статей, фельетонов, романов и рассказов. На первом месте среди негативных явлений тогдашней жизни был тоталитарный воинствующий бюрократизм. Голыми руками бюрократа не возьмешь — он очень ушлый, баррикадируется циркулярами и инструкциями, которые сам же изобретает Смысл его деятельности — остановить течение времени с наибольшей выгодой для себя

Особенно частым героем сатирических произведений того периода был бюрократ-приспособленец Как правило, это полуграмотный мещанин, одетый в гимнастерку и галифе, в начищенных сапогах, то есть бывший "герой гражданской войны", ловко прикрывающий свою бездарную деятельность, тормозящую прогресс, былыми заслугами.

Писатели 20—30-х годов исследовали одного и того же антигероя или одни и те же явления, но под разными углами зрения, дополняя один другого. В.Ардов разглядел ряженого бюрократа в его пустопорожнем деле, А.Зорич нарисовал его в пижаме и шлепанцах, отчего образ получился более "содержательным".

В сатирических произведениях того периода возникает и тема религиозности и лже- религиозности Отношение сатириков к этому вопросу неоднозначно Некоторые писатели, такие, как И Ильф и Е Петров, стояли на позициях атеизма, а потому в своих романах вдоволь поиздевались над религиозностью некоторых персонажей, изобразив служителей культа лживыми и жадными (вспомним, например, хамоватого отца Федора из "12 стульев") Другой точки зрения придерживается М Булгаков, который видит в атеизме победу самодовольного разума над представлениями об истинных жизненных ценностях Персонажи, хвастающиеся своим умением создать точный чертеж будущего, по воле Воланда вынуждены столкнуться с могуществом Случая, который способен развеять любую, даже самую отточенную рационалистическую теорию

Особой темой в творчестве многих писателей стало хамство В рассказах М Зощенко хам постоянно безобразничает в коммунальной квартире, в трамвае, в учреждении, но на вопрос, откуда взялись его повадки, куда уходят корни его представления о мире, более глубоко отвечает другой замечательный писатель той поры, П Романов, раскрыв в своих рассказах характер "рассудительного мужика", облеченного властью

Писатели-сатирики тех лет не льстили народу, не заискивали перед ним Они бичевали до боли, до крови всю эту нечисть Позже это им припомнят и оскорбившийся хам, и головотяп, и "человек ответственный и сознательный" в полувоенном обмундировании Припомнят и назовут очернителями, а теоретическую базу подведут их же собратья по перу — литературные критики-конъюнктурщики

С течением времени персонажи произведений сатириков преобразились В наше время бюрократы носят форму делового человека, их возможности увеличились во сто крат Пропорционально увеличились и их желания, по своей сути оставшиеся теми же Хам приобрел черты щеголя, зачатки образования дают ему возможность хамить с использованием иностранных выражений Головотяп все так же может осуществлять свои бездумные проекты с поистине российским размахом И это значит, что смешные, едкие, горькие и злые произведения, написанные в 20—30-х годах XX столетия, живы и не утратили своей ценности до сих пор.

М. М. Зощенко(1894-1958 гг.)

поэтика:

использование приёма сказа. Ему удалось раствориться в мире своих героев и читателей, из чего следовала проблема: считали, что он равен своим героям.

Пёстрый, ломаный язык — шутовской сказ

Считал писателей обывателями

В его рассказах — единство персонажа и повествования

Основные темы:

неустроенный быт;

кухонные дрязги, жизнь бюрократов;

комичные жизненные ситуации, которые помогают развиться персонажу: с одной стороны, мелочность, мелкость души, хамоватость, бескультурие — нравственные социальные проблемы. С другой стороны, чувство превосходства над интеллигенцией. Убеждённость в своей «чистопородности» калечит человека.

Зощенко строит сюжет из уродливых ситуаций, но доводит их до уровня обобщения. Использует маску

простодушности, невежества рассказчика.

Почти нет описаний героев.

Ильф и Петров.

Поэтика:

Главный герой предствленных произведений — Остап Бендер — образ плута, ловкого, аморального, циничного, удачливого; действует на Советской почве.

Тяготение к типажам

Объекты сатиры — жажда наживы, обывальщина, бюрократизм, коммунальная психология

Юмор построен на контрастах и столкновениях

Особый вкус к слову. Их фразы стали нарицательными: «Командовать парадом буду я!», «А, может, вам ещё и ключ от квартиры, где деньги лежат?», «Пиши, Шура, пиши!»

8.

Перед нами повесть Астафьева с лирическим названием «Звездопад». Перелистаем страницы этого произведения. Вот первые строки: «Я родился при свете лампы в деревенской бане. Об этом мне рассказала бабушка. Любовь моя родилась при свете лампы в госпитале. Об этом я расскажу сам».

Повествование ведется от лица главного героя повести Михаила Ерофеева. Он и рассказывает нам, что с ним произошло.

Эта повесть о пребывании героя в краснодарском госпитале, о встрече его с первой любовью: «Она была обыкновенная, эта любовь, и в то же время самая необыкновенная».

Итак, война и любовь, страшное и прекрасное. Война стала проверкой человеческих чувств, не было ни одного из них, которое бы не обнажила война.

Завязка повести в том, что наш герой после операции и наркоза приходит в себя и видит возле лампы девушку в белом халате. «Девушка читала. А я смотрел на нее... Мне было до жалости приятно смотреть на нее и хотелось плакать».

Мы в предчувствии лирического повествования о любви, и мы познакомимся с ним. Вы спросите: «А где же война? Как она показана?» А она — рядом. Хотя в повести нет описания военных действий. Война показана через ощущения и страдания Михаила Ерофеева, получившего в бою ранение, через описания госпиталя.

"Альпийская баллада" – знаменитое произведение автора, рассказывающее нам о настоящем, глубоком чувстве, которое не выбирает время и условия для своего появления. Это повесть о любви двух военнопленных. Действие происходит в середине Второй Мировой войны, в Австрии, в лагере военнопленных около Лахтальских Альп. Главными героями повести являются итальянка Джулия, совсем молодая девушка, и наш, русский солдат по имени Иван.

Немцы угнали их в плен, в далекую страну Австрию, откуда эти двое смогли совершить побег. Для Ивана, который родом из Белоруссии, это уже четвертый побег из плена — первые три закончились неудачно для него, и его возвращали назад. Сам способ, которым людям удается сбежать, поражает до самой глубины души. Один из пленных жертвует своей жизнью, взрывая бомбу вручную, остальные, благодаря его смерти, получают дорогу к свободе.

Поневоле задумываешься о том, смог ли бы ты сам поступить также? Смог ли бы вот так пожертвовать своей жизнью ради жизней других? Тяжело ответить на этот вопрос, страшно. Вернемся к нашим героям. Иван — добрый, простой парень. Он не привык обижать слабых, он привык помогать всем, кому нужна поддержка и помощь. Он не бросает Джулию, языка которой он не знает, потому как девушка явно слабее его, и одной ей не справиться. Эти двое полюбили друг друга в столь тяжелое для них время, и стали друг другу поддержкой и опорой. К сожалению, у этой истории нет счастливого конца. Иван, понимая, что их догоняют немцы, спасает Джулию, отвлекая преследователей на себя.

Иван погибает, а Джулия ускользает из рук немцев, и остается жить. Она живет, воспитывая сына от Ивана, и любит его всю свою жизнь. Через восемнадцать лет она разыскивает родственников любимого, и они узнают, как закончилась жизнь славного парня, и что у него есть сын, который любит своего, никогда не виданного им отца. Книга Василя Быкова показывает самые лучшие стороны человеческой души, и учит нас великодушию, доброте и самопожертвованию.

Любовь, как одно из сильнейших человеческих чувств, проявляется и на войне. Оно пробуждается как бы ото сна и несмотря ни на боль, ни угрозу смерти делает людей счастливыми.

9. Эти жанры из периферии литературного процесса переместились в центр, оказались на вершине творческой деятельности многих выдающихся мастеров слова, были востребованы широким кругом читателей и значительно потеснили чисто художественные жанры. В роли мемуаристов выступили известные писатели, оказавшиеся за границей: Ив. Бунин, З. Гиппиус, Б. Зайцев, Г. Иванов, В. Ходасевич, Н. Тэффи, И. Шмелев, а также побывавшие в эмиграции и впоследствии вернувшиеся домой (М. Горький, А. Н. Толстой, Вс. Н. Иванов).

Мемуарный жанр, не требующий от авторов специальной длительной литературной подготовки, оказался наиболее привлекательным в утвердившихся социокультурных обстоятельствах как для профессиональных литераторов, так и для рядовых участников исторических событий. Исконно свойственное природе этого жанра совмещение двух линий повествования, объективно-познавательной и личностно-исповедальной, обрело новый характер

Олег Васильевич Волков «Погружение во тьму» (1977 год)

Автобиографическое повествование Олега Волкова охватывает период с 1917 года по семидесятые годы. В книге воссозданы обстоятельства жизни человека, подвергавшегося незаконным преследованиям, но сумевшего сохранить чувство человеческого и гражданского достоинства, любовь к Родине, много потрудившегося на ниве отечественной культуры. о сохранении человеческого духа в нечеловеческих условиях. прошел все "круги ада" сталинских лагерей..Это повествование о судьбах репрессированных, которое ведет человек прошедший все тяготы и лишения лагерей. Тягостное впечатление оставляет двадцатисемилетнее скитание автора по тюрьмам, лагерям и ссылкам после незаконного репрессирования, провел почти треть его жизни втюремных застенках. Верный кодексу чести, Волков отказался от лестного предложения доносить на дипломатов из греческого посольства, через денек-другой — на своих друзей, потом — на того, кого укажут работодатели и кого подскажут собственные корыстные интересы. Тем самым Олег Волков выдержал при аресте свой первый и самый ответственный для зэка экзамен. Дальше экзамены на лагерную зрелость потянулись сплошняком, без просвета. Отстоял себя. Не изменил. Действительно, сложно обстоит дело с проблемой национальной. Не в мемуарах сложно, а в нашей реальности, побуждающей пристально вглядываться, какой же ответ дает Волков на острейшую проблему времени.Я вижу, что болью о судьбе России пронизана вся книга. Болью о судьбе мужика, русской интеллигенции, русской природы.

10.

-Юлия Друнина свою правду о войне выразила так:

Я только раз видала рукопашный.

Раз — наяву. И тысячу — во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

И эти строчки сразу дают образ героини, которой и страшно, и невыносимо тяжело, но она остается в бою и даже участвует в рукопашной. Так и рождается Победа.

-К. М. Симонов во время войны был фронтовым журналистом. Именно поэтому многие его произведения посвящены войне. Его знаменитое стихотворение "Жди меня, и я вернусь" хранили в карманах своих гимнастерок многие солдаты. Да и сейчас эти строки известны всем, ведь тема любви и верности всегда актуальна. В другом стихотворении "Майор привез мальчишку на лафете" автор рассказывает, как майор, отступая из Брестской крепости, везет маленького сынишку, привязанного к лафету пушки. Седой мальчик прижимает к себе игрушку. Обращаясь к нам, Симонов говорит:

Ты это горе знаешь понаслышке,

А нам оно оборвало сердца.

Кто раз увидел этого мальчишку.

-В произведениях Твардовского военных и послевоенных лет главное место занимает, патриотическая тема — в самом важном и высоком значении этого слова. Тяжелые военные будни, где сама война приравнена к тяжкому труду, дружба, доказанная кровью, долгожданная победа, любовь к родине, память о пережитом, память о погибших, тема бессмертия, призыв к миру — таков круг тем, к которым обращается поэт в эти годы. Нашли отражение в военных стихах и горькая пора отступления, и высокое понимание солдатами чести и долга:

И про отвагу, долг и честь

Не будешь зря твердить,

Они в тебе,

Какой ты есть.

Каким лишь можешь быть.

Вершиной поэтического наследия военных лет по праву считается поэма "Василий Теркин" (1941-1945) — памятник величию духа советского воина в Великой Отечественной войне."Книга про бойца", как назвал ее сам поэт, воссоздает достоверную картину фронтовой действительности, раскрывает мысли, чувства, переживания человека на войне. Главный герой поэмы — Василий Теркин — олицетворяет фактически весь народ. В этом образе нашли художественное воплощение все самые лучшие черты и качества русского национального характера. Василий Теркин, являясь воплощением русского национального характера, не Отделим от народа — солдат и эпизодических персонажей (дед-солдат и бабка, танкисты в бою и на марше, девчонка-медсестра в госпитале, солдатская мать, возвращающаяся из плена, и др.), не отделим он и от матери-родины. Таким образом, "Книга про бойца" становится поэтическим утверждением народного единства перед лицом нелегких испытаний:

Бой идет святой и правый,

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле.

11.

-С Шаламовым-поэтом читатели встретились в конце 50-х годов. А встреча с Шаламовым-прозаиком состоялась лишь в конце 80-х. Когда словно прорвало плотину: то, что создавалось Шаламовым в течение двадцати лет, с 1954 по 1973 год, выплеснулось в считанные месяцы. Конечно, подходить к «Колымским рассказам» как к искусству страшно. Кажется кощунственным подступаться к ним с эстетическими мерками, рассуждать о художественном совершенстве, композиции, стиле. Главным свидетелем обвинения здесь выступает тот, кто целых семнадцать лет жизни оставил в колымском аду. За эти семнадцать лет он прошел по таким кругам, которые и не снились Данте. Как у каждого серьезного поэта, свой «Памятник» не по названию, а по сути:

Я много лет дробил каменья

Не гневным ямбом, а кайлом.

-Социальное устройство лагеря тоже предмет тщательного описания. Два полюса: «блатари», они же «друзья народа», — на одном, а на (другом — политзаключенные, они же «враги народа». Союз воровских законов и государственных установлений. Гнусная власть всех этих Федечек, Сенечек, обслуживаемых разношерстной челядью из «машек», ворёнков», «чесальщиков пяток». И не менее беспощадный гнет целой пирамиды официальных начальников: бригадиров, учетчиков, надзирателей, конвоиров...Таков заведенный и устоявшийся порядок жизни на «наших островах». Невероятное — как реальность, как норма.

-Вовсе не случайно так велик в «Колымских рассказах» удельный вес деталей и подробностей. Шаламов особо ценит деталь, видя в ней часть, которая концентрированно выражает эстетическую суть целого. Это всегда деталь-символ, деталь-знак, переводящая весь рассказ в иной план, дающая «подтекст», служащий воле автора, важный элемент художественного решения, художественного метода». Причем у Шаламова почти каждая деталь, даже самая «этнографическая», строится на гиперболе, гротеске, ошеломляющем сравнении: «Неотапливаемые сырые бараки, где во всех щелях изнутри намерзал толстый лед, будто какая-то огромная стеариновая свеча оплыла в углу барака». «Тела людей на нарах казались наростами, горбами дерева, выгнувшейся доской». «Мы шли по тракторным следам, как по следам какого-то доисторического животного». «Крики конвоиров подбодряли нас, как плети». Еще более выразительны детали психологические. Нередко это детали пейзажа, оттеняющие духовную атмосферу Колымы: «По краю белого небосвода много дней ходят низкие, синеватые, будто в кровоподтеках, тучи». Порой писатель берет старинный, еще преданием освященный высокий образ-символ, заземляет его в физиологически грубом «колымском контексте», и там этот образ приобретает какую-то особую щемящую окраску: «Каждый из нас привык дышать кислым запахом поношенного платья, пота — еще хорошо, что слезы не имеют запаха». А порой Шаламов делает противоположный ход: вроде бы случайную деталь тюремной жизни он по ассоциации переводит в ряд высоких духовных символов: «Но Алексеев вдруг вырвался, спрыгнул на подоконник, вцепился обеими руками в тюремную решетку тряс ее, тряс, ругаясь и рыча. Черное тело Андреева висело на решетке, как огромный черный крест». Символика, которую Шаламов находит в повседневных реалиях лагерного или тюремного быта, настолько насыщенна, что порой из детали, наполненной символическим смыслом, вырастает целая микроновелла. Больше того, такие традиционные литературные образы-символы, которые вводит Шаламов в свой рассказы (слеза, солнечный луч, свеча, крест и им подобные), как сгустки энергии, накопленной многовековой Культурой, насыщают картину мира-лагеря, пронизывая ее беспредельным трагизмом. Но еще сильнее в «Колымских рассказах» эстетическое потрясение, вызываемое подробностями, этими мелочами повседневного лагерного существования. Особенно жутки описания молебственного, экстатического поглощения пищи: «Он не ест селедку. Он ее лижет, лижет, и хвостик мало-помалу исчезает из пальцев».

-«Все это было как бы чужое, слишком страшное, чтобы быть реальностью». Эта шаламовская фраза — самая точная формула «абсурдного мира».А в центре абсурдного мира Колымы автор ставит обыкновенного нормального человека. Зовут его Андреев, Глебов, Крист, Ручкин, Василий Петрович, Дугаев, «Я». Шаламов не дает нам никакого права искать в этих персонажах автобиографические черты: несомненно, они на самом деле есть, но автобиографизм здесь не значим эстетически. Наоборот, даже «Я» — это один из персонажей, уравненный со всеми, такими же, как он, заключенными, «врагами народа». Все они — разные ипостаси одного человеческого типа. Это человек, который ничем не знаменит, не ходил в партийную элиту, не был крупным военачальником, не участвовал фракциях, не принадлежал ни к бывшим, ни к нынешним «гегемонам». Это обычный интеллигент — врач, юрист, инженер, ученый, киносценарист, студент. Именно этот тип человека, не героя и не злодея, а рядового гражданина, Шаламов делает главным объектом своего исследования. Итак, нормальный «среднестатистический» человек в совершенно ненормальных, абсолютно бесчеловечных обстоятельствах. Шаламов исследует процесс взаимодействия колымского узника с Системой не на уровне идеологии, даже не на уровне обыденного сознания, а на уровне подсознания, на той пограничной полосе, куда гулаговская давильня оттеснила человека, — на зыбкой грани между человеком как личностью, еще охраняющей способность мыслить и страдать, и тем безличным существом, которое уже не владеет собою и начинает жить самыми примитивными рефлексами. Шаламов удостоверяет: да в мире Колымы, где все направлено на попрание, растаптывание достоинства узника, происходит ликвидация личности. Среди «Колымских рассказов» есть такие, где описывается сведение существ, опустившихся почти до полной утраты человеческого сознания. Вот новелла «Ночью». Бывший врач Глебов и его напарник Багрецов совершают то, что по шкале общепринятых нравственных норм всегда считалось крайним кощунством: разрывают могилу, раздевают труп сонарника с тем, чтобы потом его жалкое белье обменять на хлеб. Это уже запредел: личности нет, остался чисто животный рефлекс. Однако в антимире Колымы не только выматываются душевные силы, не только гаснет рассудок, но наступает окончательный фазис, когда исчезает сам рефлекс жизни: человека даже собственная смерть ничуть не волнует. Такое состояние описано в рассказе «Одиночный замер». Студент Дугаев, совсем еще молодой — двадцати трех лет, настолько раздавлен лагерем, что даже на страдание у него уже нет сил. лишь перед забором, за которым расстреливают, мелькает тусклое сожаление, «что напрасно проработал, напрасно промучился этот последний сегодняшний день».

12. Предистория многих стихотворений о войне, в том числе и поэмы «Реквием» - в самой жизни поэта, в его мирочувствии. Р.И. Рождественский раскрывал квинтэссенцию «событий», отозвавшихся в поэме «Реквием», следующим образом: «...на моём письменном столе давно уже лежит старая фотография. На ней изображены шесть парней. Это - шесть братьев моей матери. В 1941 году самому младшему из них было 18 лет, самому старшему - 29. Все они в том же самом сорок первом ушли на фронт. А с фронта вернулся один. Я писал свой «Реквием» и для этих шестерых, которые до сих пор глядят на меня с фотографии. Писал и чувствовал свой долг перед ними»

Текст поэмы предваряет посвящение, раскрывающее пафос произведения: «Памяти наших отцов и старших братьев, памяти вечно молодых солдат и офицеров Советской Армии, павших на фронтах Великой Отечественной войны

В первой главе прославляются и поминаются все павшие воины, которых поэт считает героями. Автора поэмы волнует вопрос: «зачем нужна Слава мёртвым?». И в конце главы мы читаем ответ на него: «Это нужно - / не мёртвым! Это надо - / живым!!» [2].

Вторую главу можно условно разделить на две части. Первая часть главы состоит из ряда риторических вопросов, обращённых к «Родине» («Разве погибнуть ты нам завещала Родина?», «Разве для смерти / рождаются дети, / Родина?»), а вторая часть - даёт ответы на поставленные вопросы: «Славы / никто у тебя не выпрашивал, / Родина», «Правда твоя - / это наша / правда, / Родина» [2]. Образ Родины здесь носит обобщённо-символический характер, в котором

сливаются образы матерей, жен, невест, дочерей защитников Родины. В строфах главы обозначены и символы войны: «Разве для смерти рождаются дети», «Пламя ударило в небо», «Вставайте на помощь», «Горе твоё - это наше горе» и др.

В 3-й главе проступает поэтический образ сильного духом, мужественного и глубоко человечного воина, шедшего на войну ради мира, на смерть - ради жизни: «Победа! / Победа! / Во имя Отчизны - / победа! / Во имя живущих - победа! / Во имя грядущих - / победа!». В этой главе также изображены символические образы войны: «Горели багровые звёзды», «багровый от крови / закат», «Навстречу раскатам» / ревущего грома». Интонационный рисунок носит возвышенно-эмоциональный характер (частотно употребление синтаксической единицы - восклицательного знака), придающий уверенность в победе «железной дивизии» на «пра,ведной войне». В то же время текст марша отличается лиризмом: «Войну / мы должны сокрушить. / И не было гордости выше, / и не было доблести выше - / ведь, кроме / желание выжить, / есть ещё / мужество / жить!» [2].

Второй раздел оратории (а в поэме - 4-я глава) начинался своеобразным монологом-обращением лирического героя к «Чёрному камню» - надгробию на могиле Неизвестного солдата (используется образ-троп - олицетворение «чёрного камня» - «молчишь ты», «разве ты хотел», «разве ты мечтал», «камни виноваты»). Многократно используемые метафоры («Скалы / тяжкие дробили», «поезда в ночах / трубили», «молчаливое

надгробье», «слишком долго / спят солдаты» и др.) придают главе скорбный характер. Глава «Чёрный камень...» стала актуальной: неизвестных солдат долгое время считали «предателями» Родины. «Умирал солдат -известным. Умер - неизвестный», - с горечью констатировал поэт, подчеркивая ту зыбкую преграду, что отделяет на войне «известность» от «неизвестности».

Пятая глава написана в стиле народного причитания, которым сопровождался скорбный обряд прощания с умершим человеком. В данном случае мать оплакивает своего сына, погибшего на войне: «Ой, зачем ты, / солнце красное, / все уходишь - / не прощаешься! / Ой, зачем / с войны безрадостной, / сын, / не возвращаешься?»,

13.

-До «Дракона» появилась «Тень» (1940). Она не вызывала прямолинейных ассоциаций со страшными событиями в мире, но всё же в то время было важно увидеть и сказать, что «жизнь поднимает голову». В пьесе «Тень» Шварца чётко показана зависимость Тени от Учёного, а в конце обнаруживается невозможность её самостоятельного существования: казнили Учёного — Тень также лишилась головы. «Карьерист, человек без идей, чиновник может победить человека, одушевлённого идеями и большими мыслями, только временно, — утверждал Шварц. — В конце концов побеждает живая жизнь». Нельзя допускать малодушия, поставив подпись под нечестной бумагой — иначе твоя тень обретёт власть над тобой. Не стоит поддаваться на уловки того, кто льстит и подсматривает сны, — иначе твоим женихом станет существо без ума и без души. Нельзя поступать не по совести — иначе у власти окажется пустое злобное существо. Если мы не научимся отличать правду от лжи, хорошее от дурного, честного человека от корыстолюбца и негодяя, то действительно потеряем головы, причём не только в переносном смысле!

 -В 1943г. Шварц снова возвращается к этой мысли в пьесе «Дракон». Но точно ли к этой? Внимание драматурга в «Драконе» сосредоточивается на другом. Действие пьесы происходит в сказочной стране, имена героев – не русские, следовательно, и читатель/зритель может воспринимать текст независимо от временной обусловленности или от своей национальной принадлежности. Шварц всматривается в самую природу обывательского приспособленчества и соглашательства. О людях с такой природой, искалеченных и обездушенных, о возможности их спасения и написана пьеса – попытка «научить людей быть людьми, а не «колесиками и винтиками какой бы то ни было системы». «Бедный дракон!» - жалеет его горожанка. Но кто же этот дракон, которого так жалеют? Когда он впервые появляется на сцене, кажется, что он просто выдумка для запугивания людей. «…пожилой, но крепкий, моложавый, белобрысый человек... Волосы ежиком. Он широко улыбается…» Но затем мы понимаем, что это не так. Он существует и существует не в качестве символа зла, а как реальность, сказочная, чудовищная, но реальность. У Дракона три человеческих облика. Все они - произвольны. Между собой не соотносимы. Но ведь такова и жизнь, которой живёт и он сам, и, главное, его окружающие. Она отливает чудовищным по произвольности и прихотливости троемыслием всего, что в ней делается. Например, у Эльзы – три подруги…Естественное и ложное идут здесь по жизни рука об руку: «жизнь мистифицируется ежечасно, и всё…выходит настолько сложно, что эту жизнь легко принять за реальную, за настоящую. Даже труднее не принимать её за такую, чем принять».Собственная «паутина» плотно обвязывает не только тело, но и душу. Но это уже не мешает, например, ни Генриху, ни Бургомистру, так как преобладает чувство привычности, законности того, что совершается кругом.Таким образом, Шварц видит определённую опору для искажения жизни и в самой природе человека, в его способности «терять» самого себя, морально уничтожаться как личность.

14.

«Мой бедный Марат» — самая пронзительная из арбузовских пьес. Хотя действие ее начинается в военное время, блокада здесь не столько фон, сколько иносказание. Блокада заключенного во вражеское кольцо города прорвана, но блокада на счастье будет длиться еще много лет. Герои ничуть, даже играя в первом действии подростков, не походили на людей невзрослых. И уж тем более никогда, ни разу — не изображали, не корчили из себя детей. Арбузова называют автором мелодрам. Но если подумать, у Арбузова слишком многое — вопреки жанру. Ведь сказать, что его герои заняты «мелодраматическим» делом — вышиванием собственного личного счастья, невозможно. У него в пьесах нет вымышленного мира, нет гармонии положительных героев, нарушаемой «злодеем» (и даже злодея нет). Его герои не обустраивают жизнь, а, скорее, стараются от ее обустройства, ее тишайшего, баюкающего течения убежать, скрыться, отмахнуться. Такая манера поведения, глубина чувствования, такого рода наивность и прекраснодушие — свойства века минувшего, а не нынешнего. Герои пьес Арбузова — существа мучающиеся, недовольные собой, они много, спешно говорят, но еще больше — не договаривают, замалчивают. Но истории про опеку, понимание, про чуткость сегодня сыграть сложно. Слишком многие «мараты» убегают «мосты строить». И — не возвращаются. Поэтому «Мой бедный Марат» все чаще становится сюжетом про эгоизм. Это больше похоже на правду.

Уже давно было отмечено, что лучшие пьесы Арбузова обязательно вызывали наибольшие споры. (Кстати, стоит сказать — есть какое-то странное ощущение, что о творчестве этого драматурга написаны тома солидной критической литературы. На самом же деле бесчисленны только газетные рецензии.) Очередное обращение Арбузова (а он в этом случае, к счастью, на редкость упорен) к личному, интимному миру жизни человека никогда не проходило бесконфликтно. Не то чтобы его откровенно ругали или упрекали за это — собственно говоря, ничего запретного в личной теме для искусства нет, быть не может, — но как-то исподволь, по-дружески пытались «выпрямить», внушить и драматургу, а заодно и театрам и зрителю, что личные мотивы, с ювелирной тонкостью разрабатываемые писателем, лишь своеобразное прикрытие чего-то иного, более значительного и серьезного. Это началось с «Тани».«Может показаться, — писали в одной из статей, которая посвящалась творчеству Арбузова и которая могла бы принадлежать многим авторам, — что драматурга главным образом интересует личная жизнь героев. Но это не так — в основе его пьес лежат проблемы общественные, проблемы идейно-воспитательного значения». Действительно, в основе всех его пьес лежат проблемы общественные. Только не вопреки интимной, любовной тематике, а именно через частное, личное, любовное выходит он к серьезным гражданским вопросам. Драматург без всяких недомолвок, прямо пишет о личной жизни, о личном счастье. Они у него нерасторжимо, как и в реальной действительности, переплетены с жизнью всего общества. Личные удачи, потери, радости и горести теснейшим образом связаны с социальными, политическими, нравственными, трудовыми проблемами всего народа.

15. Проблемы разрушения личности семьи в произведении Вампилова "утиная охота"

Главный герой Зинин разрушает свою жизнь и семью своим разгульным образом жизни. Он потерял жизненную цель, ему не к чему стремиться, поэтому он развлекается тем, что каждый раз находит новую девушку и развлекается с ней, несмотря на то, что у него есть жена. Он не ценит своих друзей, которые терпят его выходки и пытаются о нем заботиться. Например. Когда он напился и раскрыл подноготную всех друзей, они его не бросили, довели до дома, только преподали ему урок, на утро прислав ему погребальный венок. Зилов после долгих воспоминаний понимает всю бессмысленность своей жизни и пытается покончить с собой, но опять друзья не позволяют ему пропасть и помогают ему. Данный персонаж является примером того, как серость дней, неудовольствие своей жизнью приводит к тому, что человек начинает совершать морально плохие поступки

Тема поиска любви и взаимопонимания раскрывается в поэме вампилова "прошлым летом в чулимске". Главная героиня Валентина влюблена в шаманова, следователя, который сильно её старше. Она работает официанткой у хозяйки Хороших, у которой есть сын Павел, который влюблен в Валентину и пытается добиться её, не давая ей проходу. Её отец помигалов демократичных взглядов и хочет, чтобы дочь осталась в деревне, не уезжала учиться в город и помогала ему. Однажды Валентина признается шаманову в своей симпатии, но на это она слышит от шаманова, что его признание было шуточным (что является ложью)и убегает от него. Шаманов понимает, что допустил ошибку и просит передать записку Еремеева о месте встречи с Валентинов. Но записку перехватывает кашкина, которая влюблена в шаманова. В это время мечеткин ищет себе жену и кашкина предлагает ему Валентину, и долго не думая мечеткин идёт свататься, чему отец не препятствует. Валентине это не нравится и она уходит на танцы с Павлом, где у них происходит интимная связь. Они возвращаются, шаманов признается в своих чувствах, но уже слишком поздно. Отец, который не знал где дочь и искал её, вернулся и пытался узнать с кем она была. Она сказала, что была с мечеткиным. Она не хотела быть с Павлом, но и не хотела, чтобы шаманову было плохо от её ошибки, поэтому она выбрала не любимого человека мечеткина, чтобы всем было хорошо, кроме неё.

16.