Жанр рассказа в литературе 2000-х. 2-3 рассказа по выбору.

Захар Прилепин. Жилка,Славчук,

Конец 80-х – начало нового этапа истории русской литературы. Возвращение запрещенных ранее произведений представителей русского зарубежья, андеграунда. Открытие новых имен и произведений. 90-е годы как период широкого распространения литературы постмодернизма – произведений В.Пелевина, В.Маканина, Л.Петрушевской, Т.Толстой и др.

Литературоведение конца века о постмодернизме, кризисе реализма и литературы в целом. Литература синтеза реализма и постмодернизма. Герой нового времени в литературе постмодернизма. Эстетика постмодернизма (амбивалентность, ирония, эклектизм, эпатаж и др. черты). Генезис современного постмодернизма, уроки В. Набокова, обэриутов, литературы экзистенциализма. Разрыв с реалистической традицией русской литературы.

Преодоление кризиса, поиски эстетического синтеза в литературе начала ХХI века. Произведения Л.Бородина, В.Дегтева, П.Крусанова, А.Проханова, В.Личутина, З.Прилепина, Г.Садулаева, Р.Сенчина, А.Иличевского, А.Иванова. В.Галактионовой, Л.Сычевой и др.

Рассказ в литературе постмодернизма в творчестве Л.Петрушевской, В.Маканина, Т.Толстой, В.Пелевина. Основные черты постмодернистской прозы: ирония, пародийность, эклектизм, игровой характер, эпатаж, интертекстуальность, амбивалентность.

«Жесткая» или «другая» проза Л.Петрушевской. Быт и бытие, трагедия и комедия человеческого существования. Антиутопизм как характерная черта сознания и стиля Л.Петрушевской. Рассказы Л.Петрушевской о любви. Анализ рассказа «Новые Робинзоны».

Реализм и постмодернизм в структуре рассказа В.Маканина. Игра со стилями, идеями, образами советской эпохи. Тема «маленького человека» старого и нового (советского и постсоветского) времени. Сюрреализм или абсурд отечественной истории как основная тема позднего В.Маканина. Рассказ «Сюр в пролетарском районе».

Т.Толстая и традиции В.Набокова. Антиутопичность картины мира. Идея потерянного и возвращенного рая. Изысканность стиля, метафорическое богатство, акмеистическая деталь. Анализ рассказа «Любишь не любишь» и др.

Новелла в творчестве В.Пелевина. Увлечение автора буддизмом. Реальность и фантасмагория – два полюса текста, их взаимодействие. Черты постмодернизма: ирония, игра, пародия, эпатажность, интертекстуальность. Рассказы «Синий фонарь», «Бубен верхнего мира», «Хрустальный мир» и др.

Дискуссия о «новом реализме» в начале нового столетия. Противопоставление всеобъемлющей иронии, пародийности, подчеркнутой интертекстуальности, откровенному преобладанию эстетизма и явной ориентации на западную постмодернистскую литературную модель «подчеркнутой серьезности, демократизма, смысловой внятности», психологизма, интереса к вечным проблемам в произведениях писателей «нового реализма». Представители «нового реализма» в литературе начала 21 века: З.Прилепин, Г.Садулаев, Р.Сенчин, С.Шаргунов, А.Бабченко и др.

Традиции и стереотипы, поиски новой эстетики и новой поэтики в жанре рассказа. Современная новеллистика и «молодая военная проза»: А.Бабченко, З.Прилепин, А.Карасев и.др. Традиции Л.Н.Толстого, М.Горького, А.Платонова, Л.Леонова. Анализ рассказов З.Прилепина «Жилка», «Белый квадрат» и др.

ЖИЛКА

изучение литературного произведения может быть основано на символическом образе, который занимает в нём определяющее место. Рассказ Захара Прилепина «Жилка» можно интерпретировать, поставив в центр внимания такой образ, как “лицо”.

Читая рассказ, мы видим мир глазами главного героя. Основу сюжета (так и хочется назвать его лирическим) составляют изменения в его психологическом состоянии.

Главный герой “занимается революцией”. Он постоянно ожидает людей в штатском и форме, которые должны за ним прийти. Усугубляет положение его очередной разрыв с женой (“Ты жестокий, безжалостный, чёрствый, ледяной”). И вот мы становимся свидетелями размышлений и переживаний героя, едущего в троллейбусе. Причём всё это происходит весной, в мае.

Отразим изменения в герое в следующей таблице.

Лицо Психологическое состояние Солнце

Каменное лицо         Мир стал тихим и струящимся мимо, а я каменел, оседая на дно. Я не люблю солнечного света, если рядом нет большой, обильной холодной воды. Дома я стараюсь держать шторы закрытыми и жечь электрический свет.

Глиняное лицо          1. Я расслабил мышцы лица и спустя время, две или три троллейбусные остановки, понял, что щёки мои и лоб становятся мягкими, как глина. Из этой глины можно лепить новое лицо, новый рассудок.

Я жестокий. Чёрствый и ледяной. Я умею соврать, сделать больно, не чувствовать раскаянья. Я получаю по заслугам, получаю по каменному лицу; но там, где должен быть камень, уже глина, и она ломается, осыпается, оставляет голый костяной остов. Чёрствый, и ледяной, и мёртвый.

И только одна жилка живёт на нём и бьётся последней тёплой кровью.

2. Я сидел в троллейбусе и ловил себя на том, что глиняное моё, из сырой и свежей глины лицо расползлось в улыбке при воспоминании о Хамасе.

3. На очередном повороте гончарного круга улыбку стёрли с лица моего, и я сказал себе, что никого, никого, никого мне не надо сейчас.

“Хамас, прости меня”.           Но сегодня солнце мне показалось нежным, таким нужным мне.

Лицо, обретшее новые мышцы, новую кожу, новую кровь “Господи, спасибо Тебе, — сказал я вдруг нежданно для себя, с искренностью такой, какая была разве что в моём первом, новорождённом крике, — спасибо Тебе, Господи: у меня было так много счастья, я задыхался от счастья, мне полной мерой дали всё, что положено человеку: прощение, жалость, безрассудный пульс нежности!”

Я благодарил радостным сердцем и глазами, которые смотрели на солнце и видели огромный свет.

“Ещё я знаю, что такое ладонь сына и дыхание дочери, — сказал я себе тихо, — но, если я буду думать об этом ещё секунду, я умру с расколотым сердцем”.

“Мне нечего терять, у меня всё было, и никто этого не отберёт”, — сказал я себе.

“Я не волк, чтобы бегать от вас”, — сказал я ещё и вышел из троллейбуса.

Мы перетаптывались, подталкивали друг друга, и мне хотелось немного станцевать или сделать кому угодно что-нибудь нежное. В мусорном контейнере, суровый и внимательный, ворошился бомж, и я с трудом удержался от желания обнять его и поцеловать в мохнатый и пахучий затылок.

Мягкий асфальт стелился нам под ноги, и каждый встречный блудный пёс приветствовал нас хвостом как единобеспородных; а иной из них влажно касался моей, выставленной навстречу ладони своим мокрым, весенним носом.     И здесь солнце, которое до сих пор бродило где-то над крышей троллейбуса, вдруг прянуло мне в глаза со всей силы, как окатило из весенней бадьи.

какие можно сделать выводы на основе цитатного материала?

Во-первых, вектор изменений в психологическом мире главного героя таков: от состояния одинокого волка (“Я не волк, чтобы бегать от вас”), вызванного отчуждением от окружающего мира и означающего окаменение лица, души, — к ощущению неразрывной связи с этим же миром.

Во-вторых, решающее воздействие на героя оказывает солнце, что в таблице и показано. Но тем не менее нельзя забывать о том, что в самом человеке должны быть предпосылки для сущностных изменений. И в главном герое они есть: такие эпитеты, как “жестокий”, “чёрствый”, “ледяной”, не отражают в полной мере внутреннего мира героя, каким мы видим его в начале повествования. Важно и другое: у этого человека есть друг, Хамас, к которому он не может относиться без нежности: “Выпивая или не выпивая, мы что-то рассказывали друг другу о себе, с такой ласковой добротой, с таким нежным вниманием — подобное, помню, было только в пацанском возрасте, когда лет в двенадцать, после хорошей рыбалки, после красивого и пышного дождя, от которого спасали хлёсткие, ненадёжные кусты, мы шли с навек забытым товарищем по нестерпимо красивому лугу, и огромная радость мира чуть ли не в последний раз сделала нас хорошими, честными, весёлыми, совсем-совсем не взрослыми. И вот это ощущение возвращалось…” Общение с другом возвращает человека в ранний период жизни, в детство, в “золотой век”, который им воспринимается как само воплощение искренности, чистоты, прекрасного. И не удивительно, что воспоминание о Хамасе вызывает у рассказчика улыбку.

В-третьих, изменения во внутреннем мире героя влияют на то, как он воспринимает свою внешность: от каменного и глиняного лица — к лицу с новыми мышцами, новой кожей, новой кровью, то есть к подлинно живому лицу. И думается, именно эти изменения и должны быть в центре внимания и определять структуру учебного занятия.

В-четвёртых, концентрируя внимание на символическом образе лица, мы должны себе отдавать отчёт в том, что в художественном мире произведения он существует в системе связей с другими образами (нельзя забыть о солнце и жилке, о которой упоминает автор дважды).

процесс преображения человека завершился. Добро восторжествовало. Тем не менее рассказ кончается следующей фразой: “Вечером мы опять поругались с женой”. Фразой, которая как бы отбрасывает тень на большую часть художественного текста и подводит читателей к выводу о сложной психологической природе человека, о непреодолимости противоречий, периодически воспроизводящихся в отношениях между людьми. Всего лишь одной жёсткой фразой романтическое, казалось бы, восторжествовавшее и в жизни, и в самом рассказе, уравновешивается реалистическим. Но что дальше? Можно ли найти выход из замкнутого круга?..

СЛАВЧУК

О «новом поколении деревни» Прилепин пишет в рассказе «Славчук».

Славчук живет в «маленьком полусельском городке» [184; 49], который по

антуражу близок деревне: дома жителей разделяют огороды, хозяйки водят на

пастбище коров. Все жители городка описаны как несчастные, замотанные

жизнью. И только Славчук — ладный, сильный, мужественный и умный. Он

легко встает в один ряд с остальными «русскими пацанами» Прилепина. Этот

типаж несколько раз появляется как в его художественных, так и

публицистических произведениях. «Русский пацан» — это мальчик или

юноша, способный достойно показать себя в спорной, сложной жизненной

ситуации. Эти герои, привязанные, чаще всего, к не самой благополучной

сельской среде, вызывают у повествователя восхищение и уважение.

Интересно заметить, что в условиях нового времени «русский пацан» в

лице Славчука неожиданно оказывается «выламывающимся» из

«среднерусского окружения». Так, повествователю Славчук кажется похожим

на негра. «Славчук должен был родиться негром» [184; 48]; «Я вовсе не хочу

сказать, что Славчук был куда более уместен в Гарлеме, чем в тех краях, где

ему довелось родиться и умереть. Он вполне себе смотрелся и здесь, среди

березок и без мулаток. Просто если б его воскресили, чтоб поместить средь

чернокожей братвы, он наверняка стал бы там своим парнем» [184; 49] —

рассуждает повествователь, и в том, что он приравнивает Славчука к

«экзотическим» бандитам («я раньше слышал, что многие из них бандиты»

[184; 48]) звучит особая нота отношения к уходящей деревне: она прекрасна,

крепка, сильная, но уже чрезвычайно редка.

Славчук, несмотря на свою ловкость, красоту и достоинство, не

способен устроиться в жизни. Хотя у него масса поклонниц, он влюблен в

сестру повествователя, Лилю, а она отвергает парня. В стремлении доказать,

что он «уже не пацан», Славчук врет девушке, что у него четверо детей в

деревне, но в финале повествователь говорит себе: «...про детей своих, я знаю,

68

он все наврал. Не было в нем никакого смысла» [184; 70]. Хотя смысл-то как

раз в Славчуке был очень глубокий, что доказывает хотя бы след, который он

оставил в душе рассказчика; в этой фразе заключается не укор

непосредственно Славчуку, а обвинение в адрес нового времени и тоска: раз

таким «настоящим» мужчинам новое время не дает возможность продолжить

себя в детях, то грош цена этой эпохе.

Славчук погиб в бандитской разборке (очевидно, речь идет о 90-х

годах): «Их [Славчука и его друга] расстреляли из автомата, выпустив в салон

два рожка, а потом подожгли машину с трупами. У Славчука был ствол, но он

не успел его вытащить. Убийц не нашли» [184; 69]. Уход из жизни

единственного в деревне достойного «пацана» сильно влияет на

повествователя и окружающих. В деревенской жизни акцентируется утрата

смысла, обездвиженность, онемение: «Сестры его развелись и мыкаются

неведомо где. Мать все болеет, медленно ходит в халатах со множеством

карманов, где лежат таблетки. Иногда, по дороге на пастбище, она

останавливается и долго ищет нужную таблетку, бросая, в конце концов, в рот

любую. Корову они еще держат, но она худая и грязная; а огород зарос наглым

сорняком» [184; 69]. «Худая и грязная» корова — дополнительный символ,

указывающий на разорение, которое в данном контексте связано с потерей

«настоящих», достойных мужчин.

Об этой проблеме в Российском обществе Прилепин не раз говорил и в

своей публицистике: «Инстинкт владельца, горячий, потный, злой,

мускулистый мужской инстинкт — это залог жизни рода. [...] Туда, где

женщина делает мужские дела, можно даже не приходить с войной — вскоре

там само по себе вс е вымрет. Но виноват в этом мужчина, безусловно. [...]

Мужчина, потерявший свой главный инстинкт, следом неизбежно теряет

территорию, кусок мяса, женщину, детей»

40. Современные обладатели Нобеля и Букера. Нобелевская премия

Особенности премии

Нобелевская премия по литературе уже старушка — ее вручают с 1901 года. В отличие от многих других современных литературных премий, Нобелевку присуждают не за конкретное произведение, а за общий вклад в литературу. Как выдвигают кандидатов? Довольно просто: предложение наградить кого-то из писателей могут внести члены Шведской академии, профессора литературы и лингвистики университетов мира, председатели авторских союзов разных стран, а также уже состоявшиеся лауреаты литературного Нобеля. Эту систему не раз подвергали критике: большая часть заявок исходит от ученых-литературоведов, которые, по мнению оппонентов Нобелевской премии, отлично разбираются в литературе прошлого, но мало что смыслят в дне сегодняшнем.

Портрет лауреата

Побаловавшись со статистикой, можно выяснить, что современный обладатель Нобелевской премии таков: это мужчина примерно 68 лет, европеец (скорее всего британец или француз), прозаик. Из 16 человек, получивших Нобелевскую премию с 2000 года, 12 живут (или, увы, жили) в Европе. Экзотическим исключением из правила стали перуанец Марио Варгас Льоса, южноафриканец Джон Кутзее, канадка Элис Манро и китаец Мо Янь. Большинству лауреатов в момент получения премии было крепко за 60. Самым молодым современным обладателем Нобеля в 54 года стал турок Орхан Памук, самым пожилым (причем не только в 2000-е, но и за всю историю премии) — 88-летняя британка Дорис Лессинг. К слову, женщин-лауреатов в ХХI веке пока что 5 — против 11 мужчин.

За что дают

Что не удивительно, Нобелевку в основном получают писатели-прозаики. Причем малая проза вниманием Шведской академии не избалована. За исключением канадской писательницы Элис Манро, получившей премию в 2013 году с формулировкой: "Мастеру современного короткого рассказа", обычно Нобель достается романистам.

Поэты составляют скромное меньшинство: в 2009 году наградили немку Герту Мюллер, которая "с сосредоточенностью в поэзии и искренностью в прозе описывает жизнь обездоленных", а в 2013-м — корифея современной шведской поэзии Тумаса Транстремера, которого еще Иосиф Бродский назвал одним из лучших современных поэтов (и посвятил шведу стихотворение — "Тумас Транстремер за роялем"). Драматург в числе нобелевских лауреатов тоже редкая птица. В 2004 году шведы отметили творчество австрийки Эльфриды Елинек за "музыкальные переливы голосов и отголосков в романах и пьесах", а в 2005-м — влиятельного драматурга Гарольда Пинтера (забавно, что в том же году британец заявил, что больше пьесы писать не намерен).

Если присмотреться к формулировкам, можно заметить, что членам Шведской академии по душе произведения, так или иначе живописующие противостояние индивида и современного мира (очень по-скандинавски, не правда ли?). Например, французского писателя китайского происхождения Гао Синцзяня наградили "за произведения вселенского значения, отмеченные горечью за положение человека в современном мире". А уроженец Венгрии Имре Кертес, по мнению комитета, "дает ответ на вопрос о том, как индивидуум может продолжать жить и мыслить в эпоху, когда общество все активнее подчиняет себе личность". А знаменитый перуанец Марио Варгас Льоса получил Нобелевку с формулировкой: "За картографию структуры власти и яркие образы сопротивления, восстания и поражения индивида". Виртуозные художественно-документальные книги лауреата 2015 года Светланы Алексиевич в общем-то тоже об этом.

Букеровская премия

Букеровская премия вручается с 1969 года за роман, написанный на английском языке (простите, поэзия и драматургия!) Изначально лауреатом мог стать лишь уроженец стран Содружества наций, Ирландии или Зимбабве,

но с 2013 года заполучить Букер может любой англоязычный писатель вне зависимости от гражданства. Как происходит отбор? Для этого ежегодно собирается консультативный комитет, в который входят два издателя, а также один писатель, литературный агент, книготорговец, представители библиотек и Фонда Букеровской премии. Эксперты составляют список из 100 книг-претендентов и выбирают жюри из 5 человек (обычно это писатели и литературные критики). Эта пятерка, в свою очередь, составляет лонг-лист из 12 произведений, а через пару месяцев выбирает 6 счастливчиков, попавших в шорт-лист. Победителя объявляют на специальной церемонии в октябре.

Портрет лауреата

Среднестатистический обладатель Букера помоложе нобелевского лауреата — ему около 50 лет. Самым молодым лауреатом в 28 лет стала Элеонора Каттон — за роман "Светила", а самому пожилому — Говарду Джейкобсону, не было и 70. С 2000 года награду получили 15 писателей из 7 стран. Добрую треть составляют британцы — их пятеро. Австралийцам тоже повезло — их трое.

А у Индии и Ирландии по два Букера. В этом пестром литературном сообществе выделяется уроженец Ямайки и гражданин США Джеймс Марлон, ставший в 2015 году первым лауреатом не из стран Содружества. Обладатели Букера — по преимуществу мужской коллектив, женщин в нашем столетии награждали только 6 раз. Зато британка Хилари Ментел — гордая обладательница сразу двух Букеров: в 2009-м жюри наградило ее за роман "Волчий зал", а в 2011-м — за "Внесите тела".

За что дают

Судя по жанровым преференциям жюри Букеровской премии, в современной американской литературе бал правит исторический роман — таких из 16 награжденных с 2000 года книг целых 8 (среди них и экспериментальный бестселлер Марлона Джеймса "Краткая история семи убийств", в центре сюжета которого — покушение на жизнь Боба Марли). На фоне разных вариантов исторической прозы выделяются "Вернон Господи Литтл: роман", творение австралийца Ди Би Си Пьера в жанре black comedy), юмористический роман Говарда Джейкобсона "Вопрос Финклера" (в последний раз этот жанр получил Букер аж четверть века назад) и фантастический роман Янна Мартела "Жизнь Пи" — одноименная экранизация Энга Ли получила в 2013 году целых четыре статуэтки "Оскар".

Пулитцеровская премия

Многожанровая Пулитцеровская премия вручается ежегодно с 1917 года. Номинаций так много, что все не перечислишь: от репортажной журналистики до современной драматургии, от фотографии до музыкального Пулитцера. За литературу в ответе целых шесть категорий: премию отдельно вручают романистам, поэтам, драматургам, авторам биографий и мемуаров, исторической прозы и произведений в жанре нон-фикшн. В общем, не обделили никого. За то, чтобы претендовать на Пулитцеровскую премию, надо сделать скромный взнос в $50, который, впрочем, не гарантирует, что вас номинируют. Каждый год выбираются 102 судьи, из которых формируются 20 жюри по 5-6 человек — для каждой категории. Жюри оглашает трех номинантов, из которых большинством голосов выбирает победителя. Маленькая деталь: жюри может решить, что премию не стоит давать никому — в категории "За лучшую художественную книгу" в последний раз это произошло в 2012 году.

Портрет лауреата

Среднестатистическому обладателю Пулитцера в категории "Художественная литература" еще нет и полтинника — ему 48 лет. Писательнице Джумпе Лахири, самому молодому лауреату ХХI века, на момент вручения премии было всего 33. Самым пожилым награжденным стал Кормак Маккарти — он получил Пулитцер за роман "Дорога" в 74 года (кстати, его нередко называют современным Уильямом Фолкнером). Пулитцеровскую премию (по крайней мере, в категории "Художественная литература") можно похвалить за гендерное равенство — с 2000 года награду получили 8 мужчин и 7 женщин.

За что дают

Так как лучшие образчики художественной прозы, драмы, поэзии и даже нон-фикшн выбирают отдельно, судить о предпочтениях пулитцеровского жюри довольно трудно. Отметим одно: многие романы-победители ст

ановятся бестселлерами не только в США, но и во всем мире. Чего стоит нашумевший "Щегол" Донны Тартт (Пулитцер 2014 года), "Короткая и удивительная жизнь Оскара Уао" Хунота Диаса (Пулитцер 2008 года) или уже упомянутая нами "Дорога" Кормака Маккарти — в 2010 году эта книга возглавила список "100 лучших художественных и научно-популярных книг десятилетия" по версии The Times. А вот почти культовому американскому роману "Поправки" Джонатана Франзена в 2002 году Пулитцер почему-то не достался.

Вернемся в родные палестины, в которых тоже существует свой Букер. Российская разновидность премии возникла в 1992 году по инициативе сэра Майкла Кейна, учредителя британского Букера. Перед премией стояла весьма благородная цель — поддержать российскую литературу на фоне постсоветского сумбура. Функционирует Русский Букер по модели британского. Правда, с одним исключением: выдвигать произведения могут не только издательства, но и редакции литературных журналов, крупные библиотеки и университеты, которые ежегодно утверждаются комитетом.

Портрет лауреата

Средний возраст обладателя Русского Букера — 48 лет. Самым молодым лауреатом в 2002 году стал 32-летний Олег Павлов, а самому пожилому в момент вручения премии было 72 — им стал классик российского постмодерна Василий Аксенов.

В 2011 году из-за финансовых проблем случился курьез — премию "Букер десятилетия" "вручили" посмертно — писателю Александру Чудакову за автобиографический роман "Ложится мгла на старые ступени". С 2000 года наградили 16 писателей. Женщин-лауреаток всего 4, среди них — Людмила Улицкая. Практически все писатели — русские. Особняком стоит лишь Рубен Гальего, имеющий и российское, и испанское гражданство.

За что дают

Русский Букер не раз подвергался критике. Среди прочего — за игнорирование писателей с левыми взглядами. Часто выбор жюри вызывал недоумение литературного сообщества. Так, в 2008-м наградили Михаила Елизарова за роман "Библиотекарь" — многие сочли это неоправданным авансом молодому литератору. Кроме того, несмотря на номинацию, Русский Букер так и не получили крупнейшие российские писатели, в том числе Людмила Петрушевская (еще в 1992 году) и Захар Прилепин. А в 2011-м, когда премию посмертно присудили Александру Чудакову (за прекрасный, справедливости ради, роман), список номинантов неприкрыто называли "шортом неудачников" (среди которых, между прочим, были и Прилепин, и Улицкая). С середины 2000-х за Русский Букером прочно закрепилось амплуа премии либерального толка.

По сути дела, институт премий в России оказывал влияние (важное, но и тут далеко не решающее) только в рамках одного жанра словесности — драматического, который, в силу специфически полуфабрикатной и потому маргинальной природы функционировал по несколько иным законам, чем другие жанры художественной литературы. Соответственно, в начале XX века в России сложилась целая система театральных премий, разных по своим задачам и по престижу в театральной среде. И если одни из них (премия им.Вучины; премия им. Островского, Премия Андрея Киреева) практически не оказывали воздействия на репертуар и роль их оказалась невелика, то другие (Грибоедовская премия; Премия Литературно-художественного общества) были весьма авторитетны.Так, известный в то время драматург В. А. Рышков в цикле статей «Драмы театра», посвященном положению драматурга, со знанием дела описывая те трудности, с которыми сталкивается начинающие драматурги, стремящиеся добиться постановки своей пьесы на сцене (в театрах читать новые пьесы не хотят, да и времени свободного на чтение большого числа пьес у режиссеров, антрепренеров и актеров нет; опубликовать пьесу трудно и т. д.), приходил к выводу, что «единственный выход — конкурс», и говорил о том, что благодаря конкурсам Литературно-художественного общества «выдвинулось пять-шесть начинавших тогда драматургов. Теперь все они уже драматурги с именем, опытные или модные...»12. Если Премия Литературно-художественного общества помогала выдвинуться талантливым молодым драматургам, то Грибоедовская премия способствовала упрочению известности именитых драматургов и дальнейшей «раскрутке» их пьес.

В годы советской власти институт литературных премий расцвел, как известно, но на других основаниях — как чисто государственная форма косвенного (по крайней мере внешне) руководства литературой. По сути дела, это была разновидность материальной поддержки писателей со стороны тотальной партии-государства. Причем дело было не только в получении самой премии — она автоматически увеличивала число изданий книг премированного автора, их тираж, его гонорарную ставку и т. д., что существенно повышало его доходы в течение многих лет. Момент состязательности и награждения от лица общества тут фактически отсутствовал. Перечисленные факторы разрыва между государством и социумом, как мы предполагаем, и сформировали культурную традицию невысокой престижности в России премий как таковых. Это, помимо высокой значимости других литературных институтов, сказывается на малой влиятельности премий сегодня.

В современной ситуации важно и интересно то, что крах журналов (и периодики в целом) как руководителей общественного мнения в сфере литературы не привел к росту влияния премий. Сейчас эта роль регулятора вакантна. В какой-то степени с помощью рекламы и других подобных средства ее исполняет книжная торговля. Однако бедность нынешнего российского социума (бедность не только деньгами, но и самостоятельными авторитетами, их влиянием, коммуникациями), отсутствие эффективной системы распространения книг по стране, со своей стороны, затрудняет действие чисто коммерческих механизмов.