Ахшалакутс, или родинка на лбу, вождь пауни-репабликан (кэтлин).

ГОЛОСА АПАЧЕЙ.

Перико.

Фан.

 Слева-направо: Перико, Джеронимо, Найче, Фан (сводный брат Перико).

  Джеронимо во время переговоров c Круком, 1886 год.

 Локо.

Яноша (1865-1954). Близкий друг и соратник Джеронимо. Сопровождал Ингстада в его поисках апачей в мексиканской Сьерра-Мадре в 1930-х годах. Его сестра Шега была четвертой женой Джеронимо. Предположительно, находился также в родстве с Найче.Позже, когда он женился на женщине-чихенне по имени Рэйчел Тсиканда, породнился с Локо и его семьей. Четверо из их детей умерли в неволе в Форт-Силл, Оклахома. Двое других, когда в 1913 закончилась апачская ссылка, вместе с родителями
и некоторыми другими чирикауа переехали в резервацию Мескалеро в Нью-Мексико. Поздний, и последний, их ребенок, родился вскоре после их возвращения в Нью-Мексико.

 Скаут-апач.

 Апачи Кид.

 АПАЧИ КИД.

 Апачи Кид (буквально – Малыш Апач), как и его тесть Эскиминзин, безболезненно воспринял образ жизни белого человека. Это был полный оптимизма, обаятельный и заслуживший доверие армейского начальства скаут. Ряд недоразумений и откровенных предательств сделали из него легендарного бандита Юго-запада, кто был обвинен не только в собственных, но и в чужих проступках. Исследователь апачей, Дэн Трапп, писал: «Величие и благородство были внутри него, и его трагедия состояла в том, что он потерял это».

 Апачи Кид родился около 1860 года. Он был старшим сыном Того-де-чуца, члена группы Капитана Чикито аравайпа-апачей, и он вырос в каньоне Аравайпа. Его апачское имя было Хас-кей-хей-нтейл. В 1875 году агент Джон Клам переместил его группу в резервацию Сан-Карлос. Подростком он проводил много времени в шахтерском лагере Глоуб, где ему доверяли различные работы. В процессе этого он выучил английский язык и полностью перешел на ношение одежды белого человека. В то время он и получил прозвище Малыш Апач, под которым вошел в историю. Он научился объезжать лошадей и метко стрелять из огнестрельного оружия, чем обратил на себя внимание Эла Сибера, командира скаутов армии США.

В 1879 году Сибер привлек Кида к себе на службу в качестве курьера и повара, и через два года он был, наконец, зачислен на службу скаутом. В течение нескольких следующих лет Кид проявил себя, как отличный разведчик и проводник, поэтому ему было присвоено звание первого сержанта. Эйс Даклюджи, кто видел его в резервации, говорил про него: «Это был красивый парень». Его рост был пять футов и девять дюймов, а его зрение было столь же острым, как и его разум. Он участвовал в сражении на Биг-Драй-Уош против апачей-койотеро и белой горы в 1882 году, и в двух кампаниях против Джеронимо. Он находился на станции Боуи в день, когда Джеронимо и его группа грузились в вагоны для отправки во Флориду.

В 1884 или в 1885 году он женился на дочери вождя аравайпа Эскиминзина, и у них родилась дочь. Летом 1887 года его отец был убит его старым соперником, кто в ответ был убит друзьями Того-де-чуца. Неудовлетворенный этим, Кид в компании с несколькими другими скаутами убил брата того человека, в то время как Сибер выслеживал производителей тисвина. После пятидневной отлучки, точнее сказать, самовольного ухода со службы, Кид и его друзья возвратились под лай собак и попросили дать им поговорить с Сибером. Быстро собралась толпа любопытствующих апачей. Скауты отдали свое оружие, и  капитан Пирс приказал посадить их на гауптвахту, однако некоторые апачи из толпы начали стрелять. Во время сутолоки Сибер был ранен в щиколотку, что сделало его хромым до конца жизни. Кид и еще четыре скаута, находившиеся с ним в самоволке, под шум бежали вместе с горсткой недовольных апачей, но все они потом сдались добровольно 25 июня.

Во время последовавшего суда, свидетели, и даже сам Сибер, заявили, что Кид не был вооружен во время стрельбы. Получается, что он не мог стрелять и ранить Сибера. Сам Кид утверждал, что в Сибера стрелял его старый недоброжелатель по прозвищу Кудрявый, однако один из свидетелей заявил, что это сделал закадычный друг Кида по имени Паслаутау. Однако Сибер заявил, что Кид сигнализировал другим, чтобы они хватали оружие. Сам Кид на это ответил следующее, дословно: «Если бы я что-то подобное планировал перед приходом туда, я бы не сдал оружие в палатку мистера Сибера».

Джордж Эстер, чей отец из апачей Сан-Карлоса по имени Джон Эстер был скаутом, говорил: «Эл Сибер был капитаном скаутов, начальников скаутов, и все индейцы его ненавидели. Он ложно обвинил Апачи Кида. Он сказал, что тот выстрелил в него, точно не зная, кто в него стрелял. Там было сделано много выстрелов».

Даклюджи говорил: «Я не знаю, почему Сибер ложно обвинил Кида, однако никто из апачей не сомневался, что он этого не делал».

 Кид и другие четыре скаута были признаны виновными и приговорены к смертной казни. Генерал Майлс подверг сомнению приговор, и распорядился, чтобы суд пересмотрел дело. В итоге эти пятеро были осуждены на десять лет пребывание в тюрьме Алькатраз. Чиновники из Вашингтона рассмотрели приговор, и все осужденные были отпущены на волю в 1888 году.

Возвратившись в Сан-Карлос, Кид воссоединился со своей женой в доме, расположенном в шести милях ниже Сан-Карлоса, около реки Хила. Вскоре гражданские власти Аризоны решили вновь арестовать этих пятерых мужчин, а также других апачей, которые, по их мнению, могли принести проблемы. В это число входил и Массаи, которому вообще ничего нельзя было предъявить за прошлые деяния. Во время судебного разбирательства, Сибер свидетельствовал против них, и 30 октября 1889 года они были осуждены на семь лет пребывание в территориальной тюрьме в Юме. Через три дня, когда шериф Глен Рейнольдс и его заместитель перевозили Кида и еще пятерых арестованных апачей, те напали на них и убили. Погонщик этапа тоже был убит, а мексиканский арестант сбежал. Все, кроме Кида, позже сдались или  были убиты. Малыш быстро превратился в самого страшного отщепенца на территории, но схватить его так и не удалось. В каждом преступлении в окрестностях Сан-Карлоса и в самой резервации обвинялся Апачи Кид, и цена за его голову выросла до 6000 долларов.

Берт Джудиа позже вспоминал: «Известно было, что он носит зеркальце на своей груди, и каждый раз, когда что-то блестело, все думали на него, хотя половина молодых людей Сан-Карлоса носила аналогичное украшение». Считалось, что он скрылся в Мексике, и время от времени совершает налеты по обе стороны границы, иногда в компании с отщепенцами из числа чирикауа, иногда с Массаи, иногда его сопровождала женщина, и иногда он действовал в одиночестве. Часто Массаи ошибочно принимали за Кида, и даже дела Даубтфула Адамса относили на счет Апачи Кида. 

Ходили рассказы, что Малыша сопровождают разные женщины, некоторые из которых возвращались от него с  собственными историями. Дэн Уильямсон, кто был оператором телеграфа в то время, говорил, что одной из его пленниц была сестра жены Эскиминзина.

Джордж Эстер вспоминал: «Однажды три женщины пошли собирать мескит около Кулиджа. Он захватил самую молодую из них, а других прогнал домой. Он поехал с ней через пустыню в сторону Уилкокса, и затем в Мексику. Он связывал ее на ночь и клал острый камень над ее головой, поэтому она плохо спала. Они забрали  лошадь в Уилкоксе и затем скрылись в Сьерра-Мадре. Апачи Кид и его пленница ехали дальше на восток, и столкнулись с полицией. Апачи Кид, ясное дело, понял ее намерения. Полицейские сказали ей, чтобы она бежала, и она уехала на одной из лошадей. В конце концов, она вернулась в Сан-Карлос».

Апачи говорили о некой пещере, где мать и сестра Кида оставляли для него еду, боеприпасы и одежду, поэтому он без опаски пополнял свои запасы. Глэдис Скотт Кохо, которая была замужем за внуком сестры Кида, слышала об этом от ее свекрови, которая хорошо знала тех женщин.

 Даклюджи говорил: «В этой пещере они оставляли муку и кофе, которые они в основном получали от поселенцев, и иногда в резервации. В этой местности они могли получать еду без приезда в город и траты на это денег, поэтому оставались неопознанными. Апачи Кид знал это, и иногда приходил туда».

Хью Чи и его белый зять знали об этой пещере, которая была расположена около Саффорда. Белым человек был, вероятно, Джон Форрестер, кто жил с его апачской женой в устье Аравайпа-Крик.

 Даклюджи говорил: «Белый человек рассказал, что он пошел проверить его скот, и спугнул этих людей из той пещеры. В пещере был водный источник, и они приходили туда ночью с их лошадьми, привязывали их и готовили ужин. Рано утром они выстрелили друг в друга, когда он пытался их преследовать. Белый человек сказал им, чтобы они туда больше никогда не приходили. Апачи Кид забирал в подземной пещере еду и вещи, и когда они уходили, то вместо двери загораживали вход большим камнем, чтобы никто не мог увидеть вход и проникнуть туда». Белый человек ехал за человеком через реку Сан-Карлос в направлении Тусона. Он постоянно имел проблемы с индейцами. В действительности, Апачи Кид никогда не приезжал в Сан-Карлос. Он останавливался в Уилкоксе около железной дороги, и никогда не появлялся в Сан-Карлосе, потому что это была индейская страна, и каждый мог увидеть и узнать его.

 Ходили истории о том, как он встретил собственную кончину. В то время, каждый, кто стрелял в индейского отщепенца, надеялся, или утверждал, что это был Апачи Кид.

Берт Джудия, ковбой на ранчо Уинтлока в те дни, заявил следующее: «Через шесть лет после того, как Кид сбежал, мужчина, женщина и их дочь были найдены мертвыми в их ограбленном лагере. Местные, конечно, обвинили в этом преступлении Апачи Кида. Но я не думал так. Я был тогда еще мальчиком, и я до сих пор держу язык за зубами. Просто это всё не имеет смысла – подкованные лошади, сбежавшие мулы и похищенные лошади. Апачи всегда предпочитали мула конине. Для меня это было сродни работе с белыми бандитами. В 1895 здесь было много преступлений, приписанных апачам, но которые, на самом деле, совершили белые люди».

Через год почтмейстер Дункан стал свидетелем той же сцены, на этот раз жертвами были отец с дочерью. Он вспоминал: «Убийцы даже не пытались замести свою тропу. Следы двух неподкованных лошадей вели на юг через пик Эш и скрывались в стороне Уинтлок-Сиенега. Отряд был настолько близок к цели, что не остановился, когда лошади были почти загнаны. Они ехали, пока не увидели нескольких лошадей в стороне от тропы. Затем они послали двух человек заарканить животных, но это оказались дикие лошади. Люди обнаружили одного из жеребцов Уилл Парка, с задней части туловища, которого, были вырезаны куски мяса. Потом они поехали дальше, поднимаясь вверх к горному хребту. В какой-то момент они    мельком заметили индейца на вершине. Это на его груди блеснуло зеркальце на солнце, но затем он исчез. Когда они достигли вершины, он уже спустился в каньон, преодолел его и пешком поднимался наверх. Было понятно, что он бежал, увидев преследователей. Он направлялся к их лагерю, где женщина варила мясо. Около нее стояла черная лошадь. Должно быть, женщина тоже заметила преследователей, так как она быстро  паковала вещи на другой лошади. Она окликнула мужчину, и он, вильнув в сторону, начал по диагонали преодолевать крутой подъем. Он сошел с тропы и, помогая себе руками, пытался вскарабкаться на выступ. Группа ехала медленно, так как спуск был очень крутым. Они спускались на дно каньона и стреляли по мере продвижения. Индеец им не отвечал, упорно продолжая преодолевать подъем. Но женщина скрылась за скалой, и несколько раз выстрелила оттуда из небольшого пистолета. Группа вынуждена была сделать крюк, и потеряла апачей из виду. Затем им пришлось прятаться, так как мужчина открыл по ним огонь. Его пули ударяли по противоположной стене над их головами. К этому моменту в каньоне стемнело настолько, что он не мог различать их хорошо, однако кромка каньона была еще хорошо освещена. Он перестал стрелять. Они не знали, что случилось, - то ли у него кончились патроны, то ли он ушел. Никто из них не пошел наверх, чтобы посмотреть! Затем группа пошла обратно, к индейской стоянке, где была привязана черная лошадь. Там они обнаружили мясо, еще жарившееся на углях, вьючное седло, сделанное из медвежьей травы, и пару мокасин. Апачи обычно везли дополнительные мокасины, привязывая их к поясу, чтобы, если им придется передвигаться пешком, у них были запасные.

Шериф не стал забирать лошадь, предположив, что женщина может вернуться за ней. Ночь они потратили на то, чтобы добраться до нас, на ранчо Уинтлока. Я забрал их лошадей, изучил их находку и выслушал их историю. На следующий день они окружили каньон и обнаружили тропу, по которой ушла женщина. Они проехали по ее следам на юг, к месту, где была вода. Оттуда она спустилась к Оранж-Блафф в Сан-Симон, и вернулась к Уинтлок-Сиенега. Она напоила свою лошадь в нашей колоде, пока мы спали. Затем она вернулась в свой бывший лагерь и забрала черную лошадь. Затем ее тропа  оборвалась. Как ее измученная лошадь преодолела каньон, до сих пор не понимаю. После такой поездки, она не могла далеко уйти. Был ли с ней тот мужчина? Если да, то черная лошадь должна была везти их обоих, но это кажется невероятным. Если он был ранен, мог ли он преодолеть тот опасный спуск, не оставив при этом ни единого следа? Или это была ловушка, чтобы искусить отряд на подъем прямо в его руки? Может, его тело осталось лежать за скалой, из-за которой она стреляла. Шериф думал именно так. Также он думал, что это был Апачи Кид, говорили же, что он держал в плену женщин, которых захватывал, и убивал тех, которые пытались бежать.

После этого случая, я больше ничего не слышал об Апачи Киде, и больше не было никаких зверств по типу тех, что приписывались ему. В этой части Аризоны стало безопасно, и все были убеждены, что он умер».

Одна вдова говорила, что некая захваченная им женщина сообщила ей, что Кид умер в 1894 году в Сьерра-Мадре от туберкулеза. 

Юджин Чиуауа и Эйс Даклюги имели другие истории.

Чиуауа сказал: «Я слышал, что он сбежал из тюрьмы и был объявлен вне закона. Агент пришел к моему отцу и сказал, чтобы он шел за Кидом».

Отец ему ответил: «Ты не сможешь так просто его захватить. Ты должен провести прямо здесь большой танец, и он придет сюда».

Юджин: «И он сделал так. Они поймали его прямо там, как и сказал мой отец. Он пришел и присоединился к толпе, и два человека схватили его. Его жена уже припрятала боеприпасы и винтовки в различных местах, о которых он знал и должен был это забрать. Он собирался побежать за винтовкой и боеприпасами, и открыть стрельбу. Однако ему не повезло. Танцоры схвати ли его».

Даклюги рассказал следующее: «Что стало с Апачи Кидом? Я всё знаю. Он был убит, когда пришел в другой индейский лагерь. Он заметил лагерный костер и пошел к нему, чтобы взять для себя женщину. Когда он схватил ее, она вскрикнула от боли и неожиданности. Они сидели все вместе и беседовали, рассказывая друг другу истории. Там находились мужчины, когда женщина бродила снаружи, и они бросились ей на выручку. Она висла на Киде, пока мужчины не прибежали и не застрелили его.

Они застрелили его. На следующий день они принесли его голову в агентство».    

Произошло это в Аризоне, около Клифтона или Дункана. Даклюги считал, что где-то в горах.

Однако истории Чиуауа и Даклюги были не о Киде, а о На-де-га-а, отщепенце из апачей Белой Горы, кто жил в Белых Горах и разбойничал, грабя белых, мексиканцев и других индейцев, пока армия США не объявила, что он схвачен во время проведения большого танца. Скаут чирикауа поймал его, и власти поместили его на гауптвахту в Форт-Апачи. Он сбежал и вернулся в горы. Позже он пришел в лагерь апачей, где женщина узнала его и удерживала, пока ее муж не сбегал за винтовкой и не застрелил бандита.

Сестра Кида (миссис Арго Уотсон, которая умерла в Сан-Карлосе около 1955 года) говорила, что до 1896 года ее брат иногда приходил в  Сан-Карлос. После этого года она больше ничего о нем не слышала. Когда прошло много времени после его последнего посещения, она и другие члены семьи подумали, что он умер в Мексике и стали его оплакивать. Мать Кида сказала, что он не совершал все те преступления, в которых его обвиняют. Она говорила, что один мужчина не способен совершить все эти вещи.

Одна правдоподобная история говорит о том, что Кид прожил долгую и счастливую жизнь. Ранчер и траппер Джесси Берк, кто состоял в дружеских отношениях с Кидом, узнал от бродячего странника, что Кид живет и здравствует в Мексике на собственной, богатой скотоводческой ранчерии. Эмилио Костерлицкий, командир мексиканских руралес, говорил, что Кид мирно жил в Сьерра-Мадре до 1899 года. Один пожилой человек, кто знал Кида лично, утверждал, что видел его в 1915 году на границе среди солдат Панчо Вильи. В 1924 году племянник Кида говорил, что он видел своего дядю живым в Соноре. Согласно другому сообщению, около 1935 года Кид посещал своих старых друзей в Сан-Карлосе.

Возможно, Апачи Кид ускользал от армии США, законников и наилучших следопытов до тех пор, пока естественная смерть не забрала его.

Как и в случае с Сибером, его кончина могла быть связана с отложенной на время апачской местью. 19 февраля 1907 года Сибер надзирал за группой индейских рабочих на прокладке дороги в центральной Аризоне, когда огромный валун сместился. Перед этим апачи весь день работали, подкапывая его снизу и толкая сверху, пытаясь сбросить валун вниз, но она не поддавался им. Сибер, наблюдавший за их усилиями, решил подойти поближе и оказался прямо под нависшим гигантским камнем. В этот момент валун резко сместился, затем с грохотом скатился по склону вниз и раздавил Сибера. Дэн Трапп, биограф Сибера, считал, что апачи не сталкивали камень на него. Ева Болл думала иначе.

Она писала: «Недавно была дискуссия о смерти Сибера. Все, включая Юджина Чиуауа, были сыновьями скаутов. Они знали об этой катастрофе – если это можно назвать катастрофой – как из газетных публикаций, так и из рассказов знакомых. Никто из них не считал, что смерть Сибера была случайностью. Они говорили, что апачи не собирались его убивать, пока он был скаутом, но их нелюбовь к нему была настолько огромной, что они не смогли преодолеть искушение. Некоторые из них, несомненно, знали, что огромный камень сместился, и поступили, исходя из этого знания.     

ДЖЕРОНИМО И НАЙЧЕ.

В основном мы знаем о фактах жизни Джеронимо из воспоминаний белых людей. Рассказ Евы Болл основан на воспоминаниях Эйсы Даклюги, сыне легендарного вождя недни-чирикауа Ху и Иштон, кузине Джеронимо (он ее очень любил и называл сестрой), с которым он был очень близок и относился к нему с большей симпатией, нежели авторы многих других мемуаров. Среди своих людей Джеронимо был в равной степени легендой и парией; личностью, которой приписывали героические поступки и возлагали ответственность за преследования со стороны армии США и двадцать семь лет пребывания целого народа в статусе военнопленного.

Сэм Кенои говорил: «Я знаю, что из-за него и нескольких других, подобных ему, умерла моя мать, а многочисленных моих родственников третировали по всей стране, как военнопленных. Я знаю, что сейчас у нас не было проблем, если бы ни мужчины, подобные ему».

Кенои раньше критично отзывался о его жизни, но в интервью Еве Болл несколько смягчил свою оценку: «Многие индейцы видели, что он был напуган, и утверждали, что он был трусом. Но я знаю, что у него были такие же достоинства и недостатки, как у обычного, среднего человека. Чарли Исти говорил, что Джеронимо уводил свой народ из-за страха; что он верил всему, что ему говорят о нем. Я думаю, что белые люди считают его выдающимся человеком, не как мы. Для многих апачей он был просто другим человеком».

Даклюги и Кансеа, племянник Джеронимо, всегда  защищали их знаменитого родственника. Кансеа говорил: «Джеронимо был хорошим человеком, доброжелательным по отношению к своим людям, и они к нему тоже относились хорошо».

Даклюги говорил: «Я тот человек, кто должен защитить Джеронимо. Мы были наказаны из-за него, но я знаю причину поступков Джеронимо. Он не хотел сдаваться, он предлагал сражаться насмерть за, что ему принадлежало по праву – его страна. Я не обвиняю его за это. Белые люди пришли в эту  страну, и рассыпались по ней подобно попкорну. Поселившись самовольно в нашей стране, они плохо обошлись с индейцами: связывали их и расстреливали их, отбирали у них всё, захватывали всё, до чего могли дотянуться, стреляли в них, никогда не выказывали по отношению к ним милосердия, убивали их, как животных, связывали и пытали их. Джеронимо сражался за его собственность. Он пытался вернуть его страну его людям и умер, как военнопленный».

Возможно, Даклюги способствовал созданию легенды о Джеронимо, но он также опроверг некоторые ложные рассказы о нем: «Джеронимо никогда не говорил им, что он не может пострадать от пуль, это их воображение позволило им думать, что пули его не берут. Он, подобно всем остальным людям, состоял из мяса и костей, только был более храбрым, чем остальные».

Кансеа, самый молодой из воинов Джеронимо, говорил о преданности его группы по отношению к Джеронимо: «После того, как мой отец умер, я пошел с Джеронимо, так как он заботился о своих людях. Так происходило из-за близких семейных связей. В конце концов, если он умер, то и мы умираем. Из моей семьи никого не осталось, кроме меня. Кансеа, Яноша, Массаи, Найче, Фан и Перико были с Джеронимо, иногда вместе, иногда порознь, так как им приходилось разделяться под жестким давлением, и затем воссоединяться в заранее условленном месте. Неправда, что Джеронимо силой принуждал людей идти с ним. Это не относится к тем, кто уходил с ним. Они уходили с ним, потому что хотели идти. Он всегда знал, что там было слишком много всего наперекор ему, что они не смогут победить, однако люди сразу  шли за ними, поэтому им приходилось защищаться. Вот как это было. Они не могли остановиться. Если бы они пошли в резервацию, их убили бы». 

Найче, сын Кочиса, тоже шел охотно за Джеронимо и храбро сражался, однако комментарии его дочери показывают, что их взаимоотношения, на самом деле, были сложными. Кочис передал его знания и личную медицину Тазе, его старшему сыну. Когда Кочис умер, Таза стал вождем, но Таза умер, когда тяжело заболел в поездке в Вашингтон с агентом Кламом, А Найче был еще слишком молод для того, чтобы стать вождем. Поэтому, вначале вождь недни Ху, отец Даклюги, взял руководство на себя.

Даклюги сказал: «Найче боялся занять место отца. Не хотелось бы мне говорить про это, но после того, как он отказался, мой отец должен был действовать».  

Когда умер Ху, Джеронимо встал на его место. Джеронимо и Кочис были хорошими друзьями.

Кансеа так сказал про это: «Я никогда не слышал, чтоб они ссорились».

Из работ Евы Болл видно, что Амелия, дочь Найче, наиболее критично относилась к Джеронимо.     Несмотря на то, что Ева считала Амелию Найче наиболее надежным информантом, ее замечания отсутствуют в двух книгах, вероятно, это сделано из уважения к Даклюги, кто был главным информантом для книги «Indeh”.    

Амелия так сказала о Даклюги: «Эйс находился с Джеронимо, он многое знал о нём, и ему не нравится, когда кто-то критикует Джеронимо. Никто не говорил Эйсу что-то против Джеронимо. Но Джеронимо не был величайшим мужчиной. Я никогда не слышала что-то хорошее о нём. Люди никогда не говорили, что он делал правильно».

Найче, согласно всем источникам, был высоким, красивым, полным собственного достоинства мужчиной, кто наследовал «королевскую» родословную апачей, как сын Кочиса и Достесе, дочери Мангаса Колорадоса, большого вождя апачей Уорм-Спринг.

Ева Болл писала: «Найче  имел рост шесть футов и два дюйма, само собой разумеется, что он был сильным и подвижным, и с индейской точки зрения, был очень красивым. Их идеал красоты был очень близок к греческому – физическое совершенство. Его внувк, Гарольд Кейвейкла, очень похож на него, и если бы не его длинные волосы, то Найче и его можно  спутать».  

Найче имел двух жен, Хаозинн и Грин-е-зел-е-хад.

Амелия Найче вспоминала: «Когда я думаю о том, как моя мать Хаозинн жила в страхе, убегая и прячась от кавалерии, я благодарна богу за то, что мне пришлось испытать опыт тех кошмарных дней».

 Если и были какие-то сомнения в готовности Найче следовать за Джеронимо, он развеял их, когда  выстрелил в ногу своей второй жены, после того, как она побежала за людьми Чиуауа, которые шли сдаваться. Найче повернулся, ожидая, видимо, что она последует за ним. Она выздоровела.

Несмотря на то, что Найче храбро сражался бок  о бок с Джеронимо, между ними «была неприязнь». Даже в плену их взаимоотношения были сложными. Они держались на дистанции, но как-то Джеронимо излечил болезнь дочери Найче.

Амелия вспоминала: «Даже в Оклахоме, насколько я знаю, Джеронимо никогда не приходил в то место, где были мы. Они никогда не были хорошими друзьями. Он никогда не ходил к нам в гости. Я родилась и выросла там, но я никогда не видела Джеронимо вблизи».  

Когда Амелия была молодой, ее младшая сестра Хейзел, совсем еще ребенок, сильно заболела. Найче подумал, что Джеронимо выяснит причину болезни, и он передал, чтобы Джеронимо пришел к нему и сделал его дочь снова здоровой. Джеронимо, хоть и с неохотой, пришел и провел лечение.

Амелия далее вспоминала: «Мой отец раньше говорил, что Джеронимо хороший знахарь. Я помню, что моя сестра Хейзел была больна, и моя мать послала за Джеронимо. Он пел около нее четыре ночи, и она выздоровела».

Несмотря на то, что часто говорили, что Кочис не обучил Найче своей медицине, вероятно, что его младший сын практиковал некоторые виды лечения.  

Амелия: «Мой отец знал, что белые люди не верят в существование духов. Белая леди привезла с собой маленького мальчика. Он не мог открыть свои глаза. Он был очень болен. Она привезла его в наш лагерь. Найче обнаружил, что маленький мальчик напуган и не может открыть глаза. Он прочитал над ним молитву и спел песню. Он спел две апачских песни около ребенка. Две ночи он молился и на четвертую ночь ребенок заговорил и открыл свои глаза. После этого всё было с ним хорошо. Даже сегодня некоторые наши люди знают медицину духов».

Ева Болл писала: «Найче стал членом Голландской Реформаторской Церкви, потому что он думал, что это в лучшую сторону повлияет на женщин и детей». Джеронимо поддерживал традиционную веру до конца. И до самой своей кончины он каялся. 

Даклюджи так про это сказал: «Джеронимо всегда говорил, что он стремился никогда не уступать, что лучше было бы умереть в бою».

 Амелия вспоминала: «В Оклахоме, когда он умер, люди положили его картину в гроб. Его собственные люди не имели с ним никаких отношений, называя его отверженным. Джеронимо находился с нами, потому что ему деваться было некуда, но мы не дружили с ним. У него совсем не было друзей. Апачи совсем не считали его большим человеком. Я никогда не слышала о нем, как о большом человеке, пока не прибыли из Оклахомы в Нью-Мексико. Потом я много слышала о нем. Он совсем не имел друзей среди нас».

Любопытное заявление сделал Кристиан Начи, сын Найче. Он сказал, что люди посещают могилу Джеронимо, но на самом деле, это, возможно, вовсе «не место покоя старого воина».

«Джеронимо умер в Форт-Силл в январе 1909 года. Я так понимаю, что над его могилой надругались, - тело вытащили, и положили туда что-то другое. Индейцы сделали это, чтобы предупредить захват тела белыми людьми. Они помнили, что случилось с телом Мангаса Колорадоса. Они перезахоронили Джеронимо в другом месте. Многие белые люди и военные знают об этом. Его вытащили и перезахоронили, поэтому белые люди никогда не найдут его тело. Они боялись, что кто-нибудь из них заберет его тело, поэтому люди собрались вместе и решили, что нужно сделать. Я не знаю, когда это было сделано, но я всегда слышал, что его вытащили индейцы чирикауа и на его место они положили тело, похожее на него».

Найче умер в резервации Мескалеро. Подобно Джеронимо, Найче каялся до конца своей жизни.

Ева Болл писала: «Он был красивым мужчиной в молодости, и трагической фигурой в зрелом возрасте. Он считал, что из-за него его народ потерпел крах, и поэтому горевал до самой своей смерти».

Есть один исторический парадокс. В 1981 году, одним из нескольких человек, осмелившихся бросить вызов железной хватке Венделла Чино, кто поддерживал порядок в племени мескалеро, был Сайлас, сын Амелии Найче, взявший себе имя его прадеда. Однако Сайлас Кочис, подобно его деду Найче, стал просто лейтенантом, а не оппонентом более сильного мужчины.

АМЕЛИЯ НАЙЧЕ.

Ева Болл была особенно близка с Амелией Найче, дочерью Найче от его второй жены Хаозинн. Однажды ночью Амелия и молодой внук появились в дверях Евы, когда их Модель Т заглохла.

Амелия сказала: «Когда я увидела свет в твоем доме, я испытала большое облегчение. Я знала, что ты пустишь нас посреди ночи».

Ева ответила: «В любое время, всегда пожалуйста».

 Ева показала им портрет Кочиса, нарисованный Джеффом Чандлером. Критикам одобрительно отнеслись к картине, но Амелия сказала, что ему здесь не хватает достоинства и осанки вождя.

Амелия умерла в резервации Мескалеро в 1983 году. Она была известна за ее посещения заключенных в тюрьме и за помощь нуждающимся людям в резервации. В моменты трагедий, или когда кто-нибудь умирал, она обращалась к традиционной религии, как это делали остальные, хотя и состояла в резервационной Голландской Реформаторской Церкви. Впервые, когда Ева встретила ее, она мыла полы в церкви, на что Ева сказала, что это  не умаляет ее достоинства

Ева написала на этот счет: «Я знала, что я имела честь повстречать великую леди».

Именно Амелия впервые привела Джеймса Кейвейклу в дом Евы. Кейвейкла был женат на Дороти, сводной сестре Амелии. Он  надиктовал рассказы, которые легли в основу книги Евы Болл “In the Days of Victorio” (В дни Викторио).

СДАЧА ДЖЕРОНИМО.

В часто пересказываемой истории об окончательной сдаче Джеронимо, его воины и союзники играли центральные роли, но мы немного знаем о них. История была бы иной, если бы в нее не вмешались Мартин и Кейта, члены групп Ху и Джеронимо, которые стали армейскими скаутами, а также Яноша, один из наиболее проверенных и закаленных воинов Джеронимо.

Мартин был недни-чирикауа и первый кузен (двоюродный брат) Чиуауа, вождя чоконен-чирикауа. В раннем детском возрасте он был захвачен в плен мексиканцами. Когда он вернулся в группу Ху, ему было уже двенадцать лет. В то время Джеронимо и некоторые другие из его людей находились с Ху, включая родителей Кейты. Ху определил Мартина к ним, и два мальчика подружились на всю жизнь. Когда группа Ху проводила зиму в Сан-Карлосе, Мартин встретил и женился на Лиллиан, внучке Викторио и Мангаса Колорадоса. Кейта, кто время от времени присоединялся к группе Чиуауа, женился на женщине чоконен по имени Санушли, которая позже стала известна, как Мэри. Два друга жили по соседству.

Джордж Мартин вспоминал: «Мартин хотел жить мирно. Он не хотел, чтобы его жена и дети шли по военной тропе. Мой отец никогда не хотел идти по ней. Он хотел остаться в Сан-Карлосе, но, в конце концов, присоединился к кавалерии в качестве скаута. Когда генерал Майлс стал командующим, Мартин был скаутом вместе с другими апачами уорм-спринг и чирикауа. Они присоединились к армии в преследовании группы Джеронимо. Кейта был его приятелем. Генерал  Майлс называл его Чарльз, поэтому он был Чарльзом Мартином.

«У генерала Майлса с самого начала было два человека. Когда они (белые) сообщили им (апачам), что генералу Майлсу нужно два человека, чтобы найти Джеронимо, пришли эти   двое. Солдаты следовали за ними и остались на тропе у подножья…».

Кейта и Мартин всегда были вместе. Генерал Майлс сказал индейцам, чтобы они передали им следующее: «Вам, индейским скаутам, генерал Майлс говорит, что Джеронимо находится на горе в ожидании битвы. Он будет там, пока я не приду. Я хочу, чтобы два человека пришли к Джеронимо рано утром и сказали ему, что генерал Майлс хочет встретиться с ним для переговоров на Раунд-Маунтин…».

«Многие индейцы боялись Джеронимо. Мартин и Кейта пришли вместе, и мой отец сказал им, чтобы они обсудили это. Мой отец спросил у Кейты: «Хотите пойти?». Он ответил: «Думаешь, будет лучше, если мы пойдем?». Отец сказал: «У нас там есть родственники. Мы пойдем с генералом Майлсом, чтобы поговорить с Джеронимо. Мы пойдем, чтобы забрать наших людей, и они не будут больше страдать. Мы скажем Джеронимо, что мы пришли, чтобы помочь ему и его людям. Если он убьет нас, ну что ж, - пусть так и будет. Зато мы, хоть что-то сделаем для того, чтобы помочь нашим людям».

Когда они нашли Джеронимо, между ними состоялся следующий разговор.

Джеронимо сказал: «Я не хочу идти в Сан-Карлос, они отрубят мне шею (голову). Здесь мой дом. Я остаюсь здесь, прямо здесь. Здесь мой дом. Идите за мной и убейте меня, - всё в порядке. Я умру прямо здесь. Я всё равно умру рано или поздно».

 Кейта: «Ты не умрешь сегодня. Ты спустишься и поговоришь с солдатами. Ты пойдешь под белым флагом, и они не ранят тебя.

 Джеронимо: «Мангас Колорадос пришел с белым флагом. Что они с ним сделали?.

 Кейта: «Эти офицеры не такие. Ты знаешь их. Они держат свои обещания. С тобой такого не произойдет. У тебя женщины и дети, и совсем немного мужчин, - некоторые из них еще мальчики. Поговори с ними (с белыми). Это будет лучше для тебя и ваших семей».

Напоследок Джеронимо сказал: «Хорошо, мы придем и поговорим. Я пойду с вами».

Кейта (и дальше его рассказ): «Мы пошли в лагерь на ручье и сообщили им, что Джеронимо думал примерно одну ночь, а затем сказал: «Я пойду с вами».

«Джордж Враттен был с солдатами. Он был переводчиком. Он держал торговую лавку в Сан-Карлосе и говорил на языке апачей, - хорошо говорил для белого человека. Он сказал Джеронимо, что Чиуауа уже пришел с его группой, и правильно сделал, так как  он больше не в состоянии был бегать и скрываться».

«Джеронимо поговорил с белыми солдатами и согласился прийти. Они согнали нас к поезду, погрузили и отправили нас во Флориду (Кейту и Мартина солдаты затолкнули в вагон в последний момент – примечание переводчика). Несколько дней назад умер Эдвин Яноша, и теперь я остался один из всех».

 «Никто и никогда не смог бы схватить Джеронимо. Когда Кейта и Мартин пришли в наш лагерь и сказали ему, что его дети и жена уже находятся во Флориде, он согласился поговорить с генералом Майлсом. Но генерал Майлс не захватывал его. Никто не смог бы сделать это».

Еще одним фактором, склонившим Джеронимо к сдаче, было то, что Чиуауа с его группой уже сдался.

 Юджин Чиуауа вспоминал: «Когда Чиуауа был с Джеронимо, с ним находились его жена и дети. Куда бы он ни пошел, они всегда были с ним. Чиуауа сдался первым. У них с Джеронимо не было проблем насчет этого, так как Чиуауа считал, что только так он сохранит свою семью. Чиуауа был очень уважаемым скаутом. Его люди уважали его. Он всегда выполнял то, что обещал своим людям. Он думал только о том, чтобы сохранить свою семью, поэтому он пришел. Чиуауа обязан был защитить свой народ. Он вышел перед ними всеми и сказал, что так будет лучше для них. Он никогда не предавал своих людей. Поэтому мой отец оставил свою дикую и вольную жизнь, пришел и сдался. Апачи любили свои семьи, и это было единственное, что они могли сделать для них. Он доверял генералу Круку, несмотря на то, что тот был врагом. Он и его группа стали первыми, кто сдался и отправился во Флориду.