Глава 4. Восемнадцать месяцев в бретани, 2002-2003

Перевод: Дмитрий Салов.

Нашу первую ночь в этом маленьком городке Бретань мы провели в отеле на станции, все четверо из нас в одной и той же комнате. Лига 1 может быть и считается богатой лигой, но Генгам точно был далёк от роскоши. Неважно. Мы были счастливы, очень легко приспособились, у нас был хороший домик, наша замечательная дочь, Иман, родилась несколько месяцев спустя, и я начал жить своей мечтой — стать топ-футболистом.

Я немедленно начал воплощать её в жизнь с Гаем Лакомбом, тренером. Еще раз утверждаю, когда кто-то доверяет мне, когда люди поддерживают меня и дают мне шанс, я сделаю всё для них. Я не хочу разочаровывать их и хочу отплатить им тем же, поэтому упорно тружусь как на поле, так и вне его, чтобы показать, что они были правы.

Через два дня после прибытия я был включён в заявку на матч, мы поехали в Метц, в другой конец страны. Нет времени ни на что. Проблема была в том, что я не тренировался усердно в течение нескольких недель до этого, отчасти потому, что это был зимний перерыв во Франции, а отчасти - потому, что я знал, что скорее всего уйду. Кроме того, я замещал столь любимого фанатами нападающего Фабриса Фиоресе, который только что перешел в ПСЖ, а я унаследовал его номер «11» на футболке, так что это было совсем непросто.

К счастью, Лакомб и остальные члены команды были очень гостеприимны и поддерживали меня во всех начинаниях, хотя Лакомб всё же рассчитывал взяться за меня. Он не был на посту тренера для того, чтобы заботиться обо мне и научить меня тому, что делать. Естественно, он был обеспокоен ситуацией, именно поэтому он и подписал меня как нападающего первого состава, так что мне нужно было быть всегда в хорошей форме и готовым к действиям. Самым полезным игроком для меня был Флоран Малуда. Я уже сталкивался с ним в свое время в Ле Мане, он тогда играл в Шатору, но теперь, когда мы были напарниками, Флоран очень быстро стал одним из моих самых близких друзей. В те дни он постоянно давал мне тактические советы на поле, рассказывал, как выдвигаться вперед и что делать, чтобы не выдыхаться слишком быстро. Он помогал мне как на поле и вне его, и я был очень благодарен за ему за всё.

Хотя его щедрость и доброта были потрясающими, я также заметил, что в целом игроки команды были намного более добры друг к другу, чем это было во время моей карьеры в низших дивизионах. В Лиге 2 я видел много игроков, которые вели себя как звёздные игроки команды. Возможно, они делали все, чтобы их заметило руководство какого-нибудь крупного клуба. Независимо от причины, я был действительно удивлён, когда прибыл в Лигу 1, я видел это в дальнейшем во время игры в Марселе и Челси и обнаружил, что истинно великие игроки, как правило, очень приближены к обычным людям и достаточно просты в понимании.

В игре против Метц я решил бегать так, как будто моя жизнь зависела от этого. Неудивительно, что после тридцати минут я был почти мёртв. Тем не менее в перерыве я был вполне доволен своим выступлением, хоть я и не мог продемонстрировать всех своих усилий, и мы были позади со счётом 1:0. Лакомб явно не разделял мою точку зрения.

"Этого недостаточно, Дидье, ты должен больше выкладываться. Ты должен работать больше. Ты должен делать больше".
«Что?», — я думал, опешив от ситуации. Я кивнул, внешне соглашаясь с ним, думая, "Как,Господи, я должен это сделать? Это невозможно. Я уже работаю и выдаю больше возможного, более того, я уже мертв!"

Возможно, что-то щёлкнуло во мне, хотя бы потому что я сравнял счет через две минуты после начала второго тайма, и мы пошли вперёд на авантюру, чтобы выиграть 4:2 на выезде. Я вошел в историю, и даже L'Equipe, национальная спортивная газета, писала о «Фестивале Дрогба» в своем обзоре матча.

Я не останавливался в моих усилиях угодить Лакомбу и быть таким нападающим, каким он хотел меня видеть. Он был великим тактиком и научил меня многому о выборе позиции, движениях во время матча, темпе игры. Он всегда изучал наши результаты, а они не всегда совпадали с его ожиданиями, в течение следующих нескольких недель он продолжал давить на меня, говорил, что я до сих пор не прикладывал достаточных усилий на поле и не играл так, как он ожидал. Может быть, я прислушивался к его словам, так как они звучали достаточно конструктивно, а не негативно. Это заставило меня работать и тренироваться ещё больше и усерднее.

Я забил три раза в двенадцати матчах. Играл я во второй половине сезона, мягко говоря, не превосходно, но я чувствовал, что прогрессирую и всё же могу оставить свой след в команде. К сожалению, не все фанаты видели всё таким же образом, и в один прекрасный день я получил письмо, анонимное, очевидно. Письмо гласило: «Езжай обратно домой, бананоед». Я был потрясён и расстроен. Это был первый раз, когда я наткнулся на проявление такого явного расизма, и я не мог понять, почему кто-то может делать что-нибудь подобное. И почему этот человек выделил именно меня, учитывая, что у нас было много чёрных или иностранных игроков в команде.

После моей реакции я вскоре решил, что этот глупый человек на самом деле сделал мне одолжение. Письмо, можно сказать, поставило меня в режим борьбы и сделало более решительным на пути к успеху, чем когда-либо. Я был готов показать им, что я горжусь тем, кто я и чего добился. Мне рассказывали, что когда я прибыл в Генгам, часть болельщиков задавались вопросом "Дидье кто?", услышав, что этот парень из Лиги 2 пришёл заменить их любимого Фабриса Фиоресе. Хоть я и не чувствовал давление, чтобы доказать, что я достоин этого места, тем не менее я знал, что остальные, вероятно, думали по-другому. Таким образом, хоть это письмо и задело меня, на самом деле оно дало мне странный импульс к действию.

Конец сезона стал очень напряжённым, мы боролись, чтобы избежать вылета. Мысль о возвращении в Лигу 2 была ужасной для всех в команде. Мы не хотели принимать эту мысль о том, что подведём тренера и, что более важно, болельщиков. К тому же, Лига 2 является лигой жестоких физических и, временами, нечестных приемов. К хорошему быстро привыкаешь, так что не хочется возвращаться к чему-то менее приятному. В Лиге 1 отличный футбол, больше уважения к сопернику, и мы не хотели смириться с мыслью, что могли бы потерять всё.

Я только что прибыл в клуб, и не хочу возвращаться в Лигу 2. Помимо всего прочего, атмосфера в команде была фантастической, много моих товарищей были уверены во мне, и я чувствовал постоянную поддержку. Мы были очень рады победить 1:0 в матче за выживание с Труа. Я не могу вспомнить, как и почему, но во время торжества я как-то оказался в одних трусах! Мы были так счастливы, как будто у нас не было больше никаких забот в мире. Настолько счастливы, как будто выиграли Лигу чемпионов!

Этому восторгу не суждено было продлиться ещё хоть какое-то время. Вскоре после этого Гай Лакомб объявил, что уходит. Он был назначен тренировать Сошо, что было, безусловно, большим шагом для него. Для меня это был огромный удар. Когда Лакомб давал интервью на французском телевидении, он сказал: «Есть два игрока, на которых командам в чемпионате следует обратить внимание, потому что они являются будущим футбола в этой стране. Одним из них является Флоран Малуда. Другой — Дидье Дрогба». Моя мгновенная реакция на это была «Я? Это действительно он про меня говорит?» Но на самом деле он смог хорошо предвидеть ситуацию, потому что оба из нас стали двигаться дальше и прогрессировать очень быстро.

Еще раз стоит заметить: я чувствовал, что потерял человека, который был моим чемпионом, и я был действительно брошен на произвол судьбы. Что не менее важно, как это было в случае в Ле-Мане, новый тренер, Бертран Маршан, сказался критически на моем состоянии. Я не думаю, что он верил в меня, или, по крайней мере не настолько, как Лакомб. Тем не менее, опять же, я получал достаточное количество речей а-ля «ты не в достойном физическом состоянии», хотя, ради справедливости стоит сказать, что Маршан заметил меня уже во время своей предыдущей работы в качестве тренера резервной команде в Ренне и сказал, что я был игроком топ-уровня, идущим в сонном состоянии по карьерной лестнице.

Вся это взбучка с вылетом создала действительно сильный командный дух, к тому же, я был воодушевлён поддержкой товарищей по команде и даже моих коллег нападающих, для того, чтобы не прекращать тренироваться во время летнего перерыва и продолжать верить в себя. Хоть я начал первую игру нового сезона 2002-03 на скамейке против чемпионов Лиона, я был выпущен на поле в течение последних двадцати минут, когда мы проигрывали 1:3. Мой опыт в Ле-Мане позволил чётко разобраться с ситуацией, и за последние 3 минуты мы забили дважды, причем мой гол был очень важным для того, чтобы сравнять счёт.

 

С этого момента я не оглядываюсь назад, забив 17 голов в 34 играх этого сезона, плюс четыре гола в трех раундах Кубка Франции, я закончил на третьем месте лучших бомбардиров во Франции — неплохо для моего первого полного сезона в Лиге 1 и в клубе, который не был большим или исторически успешным. Каково же было моё удивление осознать, что намного легче забить в этом дивизионе, чем в Лиге 2. Это было связано с различными факторами. Во-первых, она была менее жестокой, менее физически изматывающей. Если я просил пас, то было больше шансов его получить, и хотя темп был быстрее, требовалось делать гораздо больше рывков, так что будь я в форме (а я тогда был), я имел больше шансов забивать. Еще одним фактором являлось то, что я научился читать игру лучше и имел более полное тактическое понимание. Я также чувствовал, что стало проще забивать, потому что я, наконец, получил достаточно опыта в высшем дивазионе. Наконец, я провел много времени, изучая игру, смотря видео с матчей игроков, таких как Тьерри Анри и Рауль, пытаясь понять, как им удавалось пройти оппонентов, несмотря на то, что их постоянно опекали. Этот последний элемент имеет жизненно важное значение, потому что по ходу сезона соперники замечали мое голевое чутьё, я понял, что морально был совсем закрыт для новых тактических приемов. Я мог видеть, что раньше меня не воспринимали всерьез в качестве игрока, и в результате теперь мне не давали так много шансов забить, как ранее.

К сожалению, я всё так же легко мог получать травмы, так что в течение месяца осенью я пролежал со сломанной ногой. Я взял как можно больше от этого «отдыха» посредством фитнес-тренировок, так что к ноябрю я был в отличном состоянии, и все старания только окупились, потому что я забил шесть голов в восьми играх. Более того, зимний перерыв начался прямо перед Рождеством, мы были на втором месте, отставая всего на очко от лидеров Марселя, что казалось невероятным. Мы старались не забегать вперёд, но некоторые в команде начали шутить (или же мечтать) о европейском футболе. Дело в том, что каждый в команде был оценён по достоинству и поддерживался другими, и это означало, что мы были чёткой, хорошо функционирующей машиной. Тем не менее, к тому времени, когда мы начали сезон снова месяц спустя, наши оппоненты приняли всё к сведению, и наши результаты вдруг начали резко ухудшаться. Прежде, чем мы поняли это, мы проиграли шесть игр подряд.

Мы проиграли первый матч против Ренне. Это было нормально, мы думали: «Это просто поражение, нет ничего особенного». После третьего поражения тренер устроил собрание всей команды, чтобы попытаться изменить происходящее. «Хорошо, ребята, мы проиграли три матча. Следующая игра впереди, мы должны победить, мы должны изменить ситуацию!» Мы направились на домашний матч против Гавра, не самого серьёзного клуба, но внезапно мы снова проиграли. И снова, и снова. Шесть поражений подряд. Со второго места мы скользили и скользили, казалось бы, неудержимо, пока не оказались в нижней половине таблицы. Как же быстро изменилось наше положение. Мы могли чувствовать призрак прошлого сезона, нависшего над нами, когда мы так старались избежать вылета, и были не в силах представить себе, что могли бы пройти по этому пути снова, несмотря на все наши усилия и командный дух.

Следующая игра была дома против могущественного Пари Сен-Жермен, звёздным игроком которого был Роналдиньо. Наша выездная игра в октябре прошлого года была ознаменована разгромом 5:0 со стороны парижан, а для меня, наблюдавшего с трибун из-за травмы, это было особенно болезненным, учитывая мою историю с ПСЖ.

Таким образом, мы пошли на игру против них 22 февраля - дату, которая навсегда укоренилась в мозгу любого фаната Генгам или же игрока, скорее надеявшихся на победу, нежели ожидавших ее. Вот когда футбол является настолько фантастическим. Клише «ничего никогда не закончено, пока не звучит финальный свисток» является правдой в любом случае, а это был одним из таких случаев.

Мы были разъярены, мы были голодны до побед. Во время комнандной беседы капитан говорил, что даже сводя на нет наше поражение 5:0, стоит показать характер. Мы были готовы сделать это для него. В туннеле, заранее, я дал небольшое интервью, в котором сказал, что главная цель заключается в том, чтобы войти в игру очень быстро и забить как можно раньше; три очка пойдут нам на пользу, но важно забить быстрый гол. Какая ирония! Действительно был быстрый гол, но вот только не наш. После двадцати минут мы проигрывали 1:0. Этот гол позже стал голом сезона во Франции! Роналдиньо принял мяч недалеко от центральной линии и после быстрой перепасовки с Джеромом Лерой, он просто проплыл мимо половины команды и забил. Иногда игроки расстраиваются и даже злятся, когда пропускают. По этому поводу я мог только восхищаться. Я, очевидно, не мог хлопать, но честно сказать, это то, что я хотел сделать. Я просто стоял там, думая: «Ничего себе, это было действительно круто. Слишком круто».

В перерыве командный разговор был опять же нацелен на то, что мы должны были оставаться сильными морально, не сдаваться. Десять минут спустя, ПСЖ забил снова. За всё это время я имел несколько возможностей забить, и все они либо вне ворот, либо были отбиты вратарём. Мы шли почти рядом по игре с ПСЖ, хотя вскоре после их второго мяча, Фиоресе, бывший любимчик Генгам, теперь уже игрок ПСЖ, почти положил третий в наши ворота, гол, который мог бы подчеркнуть их успех. Но по какой-то странной причине мы просто не могли сдаваться. Мы поддерживали друг друга постоянно, говоря: «Это невозможно, мы не можем сдаться». Может быть, мы и проиграем, но мы должны сделать это с высоко поднятой головой и продолжать бороться. В течение нескольких минут, мы, наконец, отыграли один мяч благодаря блестящей игре головой защитника Ориоля Гийома. Гийом прыгнул так высоко и с таким импульсом, что он, в конечном итоге, сделал полное сальто во время приземления.

Его прыжок, можно сказать, раскрыл нам крылья. Через несколько минут, на шестьдесят восьмой минуте, я смог забить мяч в сетку, сравнивая счёт. Стадион буквально разразился. Роудору — стадион небольшой с вместительностью около 16000, но он окружен домами с квартирами, которые переполнены людьми. Между тем, и фанаты за пределами стадиона, и на трибунах — все подбадривали нас, я никогда не видел и не слышал ничего подобного.

Это был не конец. На девяностой минуте ПСЖ упустил отличную возможность забить, а мне удалось перехватить кросс и забить неожиданный для всех победный гол. Я снял футболку, танцуя и радуясь с товарищами по команде. Какое-то общее безумие вспыхнуло вокруг нас. Эта победа была такой невероятно приятной. Во-первых, на личном уровне: они пытались подписать меня несколько лет назад, что послужило хорошим опытом для меня, который я не забыл; плюс, я не забил ни разу после Рождества и был в отчаянии, не имея возможности снова это делать. Во-вторых, победа была важна на клубном уровне. ПСЖ унизил нас четырьмя месяцами ранее, и мы хотели показать, что Генгам — отличный клуб, с которым следует считаться; также мы быстро опускались в низ таблицы, и нам очень была нужна победа, чтобы доказать сомневающимся и критикам их неправоту.

Заключительная игра сезона, на выезде против Лиона, также твёрдо запечатлелась в моей памяти, но по очень разным причинам. Мы только что выиграли 3:1 у себя дома против Монако, более того, всё это было на фоне великолепных побед против Марселя и Ленса. Мы были на коне, и победа в Монако — наш последний домашний матч в этом сезоне — означала долгие празднования с командой в отеле в ту ночь. Это была сумасшедшая ночь, с большим количеством пения, танцев, выпивки, и я думаю, что мы покинули отель немного в другом состоянии по сравнению с тем, в котором туда приехали. Я помню, моя жена сказала мне, когда я вернулся домой на следующий день: «Что с тобой случилось?» Возможно, потому, что я выглядел немного зеленым. В любом случае, эта игра была в середине недели, так что уже на следующий день мы были в дороге до Лиона для последнего рывка.

Победив Монако, мы, в сущности, передали титул Лиону в руки, но они по-прежнему хотели доказать, что были лучшими. В раздевалке, незадолго до начала игры, мы смотрели друг на друга, и кто-то сказал: «Ребята, если мы проиграем семь, восемь или десять ноль, это не наша вина, верно? Поэтому давайте будем принимать любой результат, тренер был с нами, праздновал. Мы тусовались с ним вместе, так он вряд ли может жаловаться».

«Кто сказал это?», — ответил я. «Мы собираемся выйти на поле, чтобы выиграть, ребята!»
Атмосфера была настолько положительной, мы были всё еще были на высоте, неудержимыми. И мы разгромили Лион 4:1, к их удивлению. Флоран Малуда забил два гола, и я забил два других. Фантастика! Это означало, что мы закончили сезон на седьмом месте, всего три очка от места в Лиге чемпионов, которая была бы реальным достижением для нас, учитывая, сколько поражений мы имели к середине сезона, и то, что сезоном ранее мы чуть не вылетели.

Эта игра была важна, потому что Лион стали чемпионами, они играли в Европе, и многие люди будут смотреть матч. Конечно, в течение нескольких дней, и Лион и Марсель проявили ко мне интерес. Между тем, что я находился на скамейке и этими двумя клубами, преследовавшими меня, прошел едва один сезон. «Ах, вот как это работает», — подумал я. «Это очень интересно. После того, как одна команда хочет тебя подписать, другие сидят и делают заметки. Твое имя появляется в газетах каждый день, и вдруг все борются за тебя».

Как я решить куда перейти? Мое шестое чувство. Всё просто. Папе Диуф думал, что Марсель может быть слишком трудным для меня. Он был достаточно честен, чтобы сказать, что он не был уверен в этом клубе для продолжения моей карьеры. Он отправил много игроков туда, и это был не самый простой клуб, в котором можно легко обосноваться. Ожидания были высокими, а конкуренция колоссальной. Но — и это был большим «но» для меня — это была моя самая любимая команда. Я был их большим фанатом в течение всей жизни. Я должен был попытаться остаться рациональным и рассудительным, а не дать возможности сердцу управлять головой.

С другой стороны, Лион были наиболее профессиональной и успешной командой во Франции в то время, занимая так же достойную позицию в Европе. Присоединение к ним не предоставляло мне бóльших перспектив? Их президент Жан-Мишель Ола — истинный джентльмен. Он умный парень, и когда я думаю о нем, непроизвольно улыбаюсь. Он знал, как связаться с игроком и как говорить правильные вещи. Я помню, что он послал красивые цветы для моей жены, и она была очень тронута столь вдумчивым жест. «Может быть, ты должен перейти в Лион», — сказала она. Это был хитрый жест, что Жан-Мишель и умел делать, он показал, что клуб хотел, чтобы мы чувствовали себя семьей, в которой все заботятся друг о друге. Флоран Малуда уже заключал с ними контракт, что в некотором отношении также перевешивало меня в направлении Лиона.

К сожалению, менеджер Поль Ле Гуэн не был таким энтузиастом в отношении меня. Напротив. Он не скрывал это совсем. «Да, у нас уже есть нападающий, и еще другой, и, возможно, …» и так далее. Он был едва ли убедительным. Для меня, когда кто-то начинает говорить такими словами, как «может быть», означает, что он пытается найти оправдания для будущего, так что он может сказать потом: «Я говорил тебе, что на самом деле ты не нужен». Поэтому мне не кажется ясным, смог бы я вписаться в его команду или нет. Президент клуба явно хотел меня подписать, но тренер этого не сделал. В прошлом, я всегда шёл в клубы, потому что менеджеры или тренеры хотели, чтобы я там играл, и я был близок к этому решению с самого начала.

В отличие от этого, менеджер Марселя Ален Перрен позвонил мне прямо и объяснил, как он собирается использовать меня в своей команде. «Я хочу, чтобы ты играл в Марселе, и я хочу, чтобы ты был моим основным нападающим, наряду с Мидо [египетский игрок, которого они только что подписали]». Он дал мне очень чёткое представление о команде и куда я бы вписался. Этого было достаточно для меня. Плюсом ко всему, честно говоря, я также выбрал Марсель для собственной карьерной отметки. Я хотел иметь возможность оглянуться назад и сказать, что я играл за Марсель. Я сделал выбор, который может показаться невероятным для других, но во Франции, L'OM, как его часто называют, является знаковым клубом. Я хотел быть частью их истории. Для меня это было бы честью, и шагом, о котором я мечтал как мальчик.
Жан-Мишель Ола пытался до последней минуты подписать меня, даже после того как я подтвердил, что выбрал Марсель. Он даже послал своего специального советника, экс-нападающего Бернарда Лакомба, в Абиджан, где я должен был играть в отборочном этапе Африканского Кубка Наций. У нас было большое собрание в вестибюле отеля, а советник был действительно убедительным, и, в качестве конечного, блестящего жеста, он оставил футболку Лиона с числом 11 в моей комнате… с моим именем на ней. Очень умный жест, я очень оценил это.

Я принял решение, никто и ничто не могло разубедить меня. Мне было невероятно грустно покидать Генгам, где я приобрёл столько друзей за такое короткое время. Я переступил через давление болельщиков, и это было действительно было важно для меня. Но я знал, что должен был воспользоваться этой возможностью. Мне было 25 лет - самое время идти дальше.