Глава 458: Юный Герой не сможет решить проблемы 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Глава 458: Юный Герой не сможет решить проблемы



 

Кроме того, Цзюнь Мосе уже подтвердил свои сомнения. Все его сомнения указывали в одном направлении. И Цзюню Мосе нужна была только ещё одна возможность, вот и всё.

 

"Есть ещё один момент... Цзюнь Мосе, ты очень опасен, и сила семьи Цзюнь также очень высока. Тем не менее, сила семьи Цзюнь была рассеяна в течение этих лет. Сегодня на земле царит мир, и, похоже, нет никаких признаков войн. Таким образом, ты, возможно, не получил возможность достичь того, чего ты хотел. Ты бы в лучшем случае стал другим Цзюнь Чжан Тианом, и мы могли бы пережить тебя. Кроме того, страна сможет наслаждаться долгосрочной стабильностью только в том случае, если будет баланс между воинами и чиновниками. Тем не менее, разница в силе семьи Цзюнь до и после войны в Южном Небесном Городе – это ночь и день! Такая скорость очень... пугает! Я думаю, что сила семьи Цзюнь увеличится в два-три раза, как только ты полностью созреешь…

И у Тянсяна не будет правителей и чиновников, когда это произойдёт. Так что всё действительно закончится", – Мэй Гао Цзе удовлетворённо улыбнулся. Но его улыбка вышла и горделивой. – "Этот старик – очень старый чиновник Тянсяна. И я посвятил всю свою жизнь Империи Тянсян... с юности и до наших дней. И этот старик никогда не позволит семье Цзюнь раскачать основы этой Империи! Я могу умереть, но я умру, сражаясь!"

 

"Я понимаю", – Цзюнь Мосе сузил глаза и тихо спросил. – "Но я ещё ничего не сделал. Так почему же учитель Мэй верит, что я уничтожу Тянсян?"

 

"Молодой мастер уже понял, в чём дело. Так почему он задаёт этот вопрос?", – Мэй Гао Цзе усмехнулся. – "Почему молодой мастер притворялся развратником и полным идиотом в течение десяти лет, если он обладал такими исключительными возможностями? Почему он страдал в течение десяти лет, когда его культивация Суань настолько велика? Он валял дурака, разрушал свою репутацию, и стал очень знаменитым. Зачем? Молодой мастер сидел на заднице десять лет. Однако сейчас он решил взлететь. Он даже не ревёт... он сотрясает землю! Ты даже не уважаешь правителя, почему?"

 

"Ха-ха... есть ещё одна причина. Учитель сказал это с уверенностью, но он неправильно истолковал это", – горько улыбнулся Цзюнь Мосе: [У этого старика удивительная точка зрения. Его знания и опыт также велики. Раньше Мосе был настоящим подонком. Но, этот старый развратник стал легендой в глазах людей моего поколения...]

 

Цзюнь Мосе стал легендой, потому что он терпеливо ждал, чтобы подняться? Это даже шуткой не назовешь! Даже призрак бывшего Цзюня Мосе был бы напуган до смерти, если бы он услышал об этом…

 

"Старик может сделать предположение или два о причинах молодого мастера. Но сейчас не время обсуждать эти вопросы", – понимающе улыбнулся Мэй Гао Цзе, махнув рукой.

 

"Последний вопрос – вы были вовлечены в это дело, потому что боялись, что не выдержите бурю. Можно предположить, что вы работали с кем-то другим. Два учителя – прекрасные планировщики, но я боюсь, что даже вы не настолько презрительны. Значит, в этом деле замешан и кто-то другой. Это люди из империй Шэнь Си и Ю Тан, если этот молодой мастер угадал, верно?", – в глазах Мосе на секунду мелькнула вспышка света. – "Почемуц вы совершили предательство, сотрудничая с ними, чтобы заманить семью Цзюнь в такие проблемы? Я попросил учителя дать мне объяснение, когда я только приехал. Интересно, а ты сможешь объяснить мне?"

 

"Ха-ха-ха... предательство? Это самая умная вещь, сказанная сегодня!", – Май Гао Цзе громко рассмеялся. – "Цзюнь, Дугу и семья Мурон защищали границы своими войсками без какого-либо беспокойства. Некоторое время будет хаос, если семья Цзюнь погибнет. Тем не менее, Империя может использовать ресурсы, которые она сберегала в течение многих лет, даже если две другие Империи заключат союз и вторгнутся в нас. На самом деле, не будет никаких изменений в династиях, даже если мы проиграем войну. Но, такого рода катастрофа неизбежна, если тебе позволить расти и дальше! Тем не менее, выживание Тянсяна будет намного легче, если будет только временный хаос, из-за уничтожения семьи Цзюнь. Так что у нас не было выбора, кроме как взвесить наши варианты. Это было меньшим злом!"

 

"Учитель Мэй, я прошу вас принять к сведению...", – Цзюнь Мосе холодно посмотрел на свободно говорящего старика. Отблеск его глаз был холодным. – "Возможно, ваш вывод разумен. Но, это только предположение и ничего больше! На самом деле, это совсем не факт! Более того, вы использовали этот вывод, чтобы навредить моей семье Цзюнь — навредить стражам этой страны! Вы никогда не чувствовали, что ваши действия чрезмерны? Вы когда-нибудь думали, сколько людей могло умереть из-за вашего неподтвержденного вывода?

Возможно, у вас есть некоторые обиды на семью Цзюнь. Возможно, я сам не радую ваши глаза. Но это не может скрыть того факта, что вы исказили правду, чтобы напасть на нас! Более того, ваш вывод – это, в лучшем случае, ваше личное мнение. У вас нет никаких доказательств. Кроме того, вы использовали мерзкие методы, чтобы унизить невинную и добрую девушку, которая с готовностью пожертвовала своей честью, чтобы отплатить за доброту моей семьи! И вы точно знали, что она невиновна. Вы знали, что она не имеет к этому никакого отношения!

Более того, Вы также знаете, что её прошлое было таким же чистым, как снег, даже если она потеряла свою добродетель для меня! И вы также знали, что мой дядя принял её в качестве приёмной дочери на тот момент. Значит, она больше не была моей тётей. Но, вы использзовали её прежний статус, чтобы напасть на неё! Позвольте мне спросить вас: как вы считаете, счастье женщин – это то, от чего можно отказаться, растоптать или использовать в соответствии со своими пожеланиями? Разве это так в глазах таких великих учёных, как вы? Вы можете пожертвовать кем-нибудь ради своих целей? Я хочу знать, почему великий и добродетельный учёный сделал это, хотя он хочет поддерживать справедливость и праведность?"

 

Голос Цзюня Мосе был ледяным.

 

Мэй Гао Цзе выглядел надменно. Он, казалось, не был готов уступать хоть в чём-либо: "Это даже козлу понятно. На самом деле, я даже брезгую это объяснять. Но, так уж и быть, я объясню, так как молодой мастер попросил. Не имеет значения, будь это та конкретная женщина или люббая абстрактная. Я бы даже пожертвовал принцессой страны ради Тянсян! Пожертвовать одной женщиной на благо Империи – это благо. Она – всего лишь женщина. Так почему бы и нет? И что, что она невиновна? Она всего лишь женщина!"

 

"Вам не кажется, что эти ваши слова бесстыдны, учитель Мэй?", – Цзюнь Мосе усмехнулся. – "Что если бы это была ваша дочь или жена? Вы всё равно сделаете это?"

 

"Абсолютно! Так это и должно быть! Это – естественный порядок вещей, и этот старик не жалеет об этом! Я бы пожертвовал их честью ради страны! Я бы не стал ставить семью выше праведности, даже если бы Гуан Куинхан была моей дочерью! На самом деле, я лично наказал бы её!", – Мэй Гао Цзе с гордостью поднял голову. Он сделал это решительно и без колебаний. Было видно, что старик гордился своей преданностью народу.

 

Цзюнь Мосе улыбнулся. Он понял, что его точка зрения никогда не сойдётся с таковой у этого старика. [Он может спорить со мной в течение десятилетий, и всё равно будет говорить о своей "справедливости" …]

 

"Тогда позвольте мне спросить вас: насколько вы чувствовали себя виноватым, когда делали это?", – Цзюнь Мосе подавил его кипящую кровь.

 

"Смешно! Этот вопрос был оправдан! Итак, в чем же необходимость вины? Женщины – это одежда! Они нужны, лишь чтобы радовать глаз и показывать статус хозяина. Почему я должен чувствовать себя виноватым, если я решил выбросить свой плащ?", – Мэй Гао Цзе с презрением посмотрел на Цзюня Мосе. – "Я всегда думал, что ты взрослый. Но я никогда не думал, что ты будешь таким эмоциональным ребёнком! Позволь – человек, который стоит у дверей смерти, даст тебе один совет... Юный герой не может решить проблемы, если он не может отбросить свои чувства". Не заставляй меня смотреть на тебя свысока!"

 

"Это моя вина! Слова, которые вы только что произнесли, разрушили все иллюзии, которые я питал относительно уважения к вам как к личности! Я действительно не должен был говорить с вами о таком вопросе...", – Цзюнь Мосе с сожалением покачал головой, усмехнувшись. – "Я не сентиментален! Но ты не можешь думать о том, чтобы трогать моих людей, даже если это ради страны! Это – ещё одна причина, почему я пришёл к вам сегодня, учитель Мэй! И ты никогда бы не подумал об этом!

Мастер Мэй, ты полон самодовольства и любви к чести своей страны. Но такие люди, как вы, никогда не узнают о мужском упорстве! Таким образом, ты можешь преуспеть в политике, но ты никогда не станешь настоящим мужчиной! На самом деле, ты и те ученики, которых ты учил, в моих глазах не более чем куски дерьма. Да, я не вхож в Императорский двор. Так что я не могу сказать наверняка. Но я полагаю, что Императорский двор, должно быть, чувствовал себя опозоренным из-за таких, как ты!"

 

"Чушь собачья!", – Мэй Гао Цзе парировал. Он учил многих молодых учеников. Это было его величайшим достижением и величайшим источником его гордости. Тот факт, что его ученики были распространены по всей земле и правили, давал ему огромное чувство комфорта. Цзюнь Мосе мог бы говорить о чём угодно, и ему было бы всё равно. На самом деле, он бы лишь рассмеялся в ответ. Но замечание юнца по этому поводу мгновенно вызвало его гнев. На самом деле, этот несчастный седовласый старик вдруг стал агрессивным и эмоциональным.

 

"Да все мои ученики являются столпами правительства! Девятнадцать моих учеников уже стали второстепенными правителями на границе! Они получили благосклонность от Императора и нации! Они – как величайшие столпы Империи! Какая квалификация у такого богатого отродья, как ты, чтобы говорить такое плохое о моих учениках, Цзюнь Мосе? Это самые знаменитые таланты Империи!"

 

Он встал. Его лицо покраснело от эмоций, а пальцы дрожали.

 

"Сидеть! Твои эмоции и ор не стоят моего пердежа, старик! Я ещё щедр к твоим ученикам, называя их "мусором"! В конце концов, мусор имеет хоть некоторую ценность, для повторного использования! А это говно даже такой оценки не удостоится!", – Цзюнь Мосе усмехнулся и повернул ладонь. – "Открой глаза и посмотри на своих учеников, Мэй Гао Цзе! Они получили благосклонность от Императора и нации, верно?"

 

В его руке появился тонкая тетрадь. Затем он бросил её в сторону Мэй Гао Цзе.

 

Мей Гао Цзе оставался ошарашенным после того, как заглянул внутрь. Поэтому он сначала подозрительно посмотрел на Цзюня Мосе. Затем он снова посмотрел в тетрадь.

 

В ней содержались "славные достижения" его учеников.

 

Один его ученик заставил богатого торговца давать ему взятки в течение месяца. Затем он насильно взял чью-то дочь в наложницы. того ему показалось мало, и он довёл её родителей до смерти…

 

Было много других случаев, когда его ученики нарушали закон. На самом деле, их было много... около дюжины или более того. Кроме того, все сообщения основывались на вещественных доказательствах. Так что сомнений относительно них не было.

 

А потом, появился ещё один…

 

Расследования этих инцидентов были датированы. Кроме того, для каждого дела и преступления были установлены разные даты и сотрудники следственных органов. На самом деле, какие-то из страниц были достаточно стары…

 

Это были горы неопровержимых железных свидетельств. Даже смерти от тысячи порезов было бы недостаточно, если бы эти люди были наказаны в соответствии с их преступлениями…

 

Руки Мэй Гао Цзе дрожали после того, как он просмотрел тетрадь. Затем он уронил её на стол...

 

Этот дом и двор был дарован ему предыдущим Императором в награду за его заслуги. Тем не менее, никто не смог бы найти какие-либо дорогие предметы в доме или вокруг. На самом деле, казалось, что он был безденежным старым учёным. Однако взятки, взятые его учениками, были астрономическими. На самом деле, некоторые из них были даже выше, чем сумма его десятилетних государственных доходов!

 

Глава 459: Это никому не сойдёт с рук!

 

Мэй Гао Цзе разрыдался. Ему было слишком стыдно перед острым и презрительным взглядом Цзюня Мосе.

 

Это были ученики, на которых он потратил свою кровь и усилия. Это были самые яркие из самых ярких в его Империи. Он гордился ими и помогал им, чтобы они стали столпами Империи. Но их поведение ничем не отличалось от поведения коррумпированных чиновников. Тем не менее, отличались ли они от термита, который питался деревом страны?

 

Мэй Гао Цзе не говорил ни слова.

 

"Мэй Гао Цзе, ты потратил всю свою жизнь на обучение этих учеников. Ты с гордостью думал, что они – самые яркие в стране. На самом деле, это лишь малая их часть. В конце концов, ты руководишь Институтом Небесной Литературы Вэньсин на протяжении десятилетий. Скольких из таких учеников ты обучил за это время? Мэй Гао Цзе, ты всегда стоял на пике праведной морали, но ты никогда не знал грязи, которая процветает в мире под тобой. Тем не менее, ты обвиняешь меня в уничтожении Тянсян! Но почему бы тебе не открыть глаза и не увидеть, кто принёс разрушение в Тянсян уже очень давно?

Разрушение, которое ты принёс этому народу, во много раз больше, чем я смогу когда-либо сделать. Итак, позволь мне спросить тебя, Мэй Гао Цзе – какое право у тебя есть, чтобы критиковать меня? Ты говоришь, что я могу вызвать восстание. Но откуда, по-твоему, я получу для этого военную мощь? Они восстанут среди жертв плохого управления твоих учеников! Поэтому я могу сказать, что Мэй Гао Цзе станет моим величайшим соучастником, моим величайшим помощником и самым странным тайным сообщником на случай, если я решу поднять бунт! Вы согласны с тем, что я говорю, великий и мудрый Мэй?!", – Цзюнь Мосе усмехнулся. – "Не говори, что ты не знал этого. Я думал, что мы разные люди. Но, нет! Мы одинаковые! Но, кто не любит утверждать, что они чисты?! В чужом глазу соринку замечает, да? Но, все они одинаковы! Не так ли?"

 

Мэй Гао Цзе пошатнулся. Его ранее спокойное поведение забылось. Цвет его лица стал пепельно-серым...

 

"Мэй Гао Цзе... Учитель Мэй – очень мудрый человек! Ты продолжаешь повторять, что ты культивировал яркие умы, чтобы выступать в качестве столпов для Империи. На самом деле, ты говорил это десятилетиями! Но, теперь ты видишь, что ты сделал? Они не более чем термиты, которые приведут страну к катастрофе! Ха-ха-ха... это так смешно! Ты видишь, где ты живешь? Чем ты отличаешься от нищего? Но, твои чистые руки отменяют твои преступления? Нет! Твои преступления неисчислимы! Ты сказал, что я принесу катастрофу на землю, верно, старик? Прости, но я даже не могу найти прилагательное, чтобы описать удивительную работу, которую ты сам сделал для Империи!", – слова Цзюня Мосе становились всё более резкими.

 

Истинная цель Мосе наконец открылась в этот момент…

 

Главной целью Цзюня Мосе было утихомирить этих великих лицемеров. Но исследования Цзюня Мосе были лишь верхушкой айсберга. В конце концов, грязь Института Вэньсин глубоко укоренилась внутри Империи Тянсян.

 

Более того, у этих людей было много власти. Лишь немногие из них были в высших министерствах. Но они всё равно могли принести большой ущерб стране и Империи.

 

Однако Цзюнь Мосе не был героем. Так что он не имел бы дела с этими людьми, если бы они не обидели его. Он бы справился с ними, только если бы они решили встать на его пути…

 

Однако, учёные стали на его дороге, когда решили привести массы людей против него. И, следовательно, Цзюнь Мосе предпринял шаги, чтобы стереть их с лица земли!

 

Он мог бы даже убить десять тысяч человек, если бы они осмелились преградить ему путь. Он даже убил бы сто тысяч, если бы они стояли на его пути! Цзюнь Мосе даже не подумал бы дважды об убийстве более ста тысяч таких людей!

 

[Я убийца, но я верю в хорошие вещи! Я не ищу справедливости, но я буду действовать честно!

Неважно, кто это... я буду честен!

Не для всего мира! Не для Закона! Но для себя!]

 

Это было частью веры Цзюня Мосе.

 

"Учитель Мэй... ты когда-нибудь рассчитывал сумму потерь, которые ты причинил Империи? Думаешь, я хотел оскорбить тебя, когда унижал твоих учеников? Я только заткнул им рот, чтобы уговорить тебя открыть глаза. Я надеялся, что ты вернёшься на правильный путь! Но жаль, что вместо этого ты упорно следовал не за тем. И ты продолжал повторять эти слова "всё ради Тянсян". Итак, скажи мне сейчас... как ты искупишь свои грехи? Как ты избавишься от этой вины?", – голос Цзюня Мосе был несколько зловещим. – "Ранее я позволил твоим ученикам оскорблять своих учителей. В конце концов, я хотел показать, что они предадут своих учителей рано или поздно! Ты должен быть благодарен мне! На самом деле, ты должен поклоняться мне! Но я хочу увидеть, какое место такой достойный лицемер, как ты, сможет занимать в обществе после того, как тебя разоблачат!"

 

"Искупить мои грехи?", – Мэй Гао Цзе ухватился за последнюю соломинку, которая могла спасти его. – "Могу ли я действительно искупить такие серьезные грехи?"

 

"Некоторые грехи не могут быть искуплены. Но, мы все еще можем исправить некоторые из них. И, я уверен, что учитель Мэй может уменьшить эти грехи, если он постарается!", – Цзюнь Мосе подумал, что он очень похож на волка, который пытался соблазнить Красную Шапочку.

 

"Ха-ха... Цзюнь Мосе! Теперь я ясно вижу твои истинные намерения! Ты хочешь использовать мою руку, чтобы уничтожить моих студентов, чтобы Институт Вэньсин больше никогда не стоял в Тянсян! Я ясно вижу твои намерения! Но я – причина этих преступлений. Мои руки чисты, и моё сердце преданно. Но, как я могу не попытаться очистить то, что я сделал? Я прекрасно знаю, что ты используешь меня. Но, мне всё равно приятно!"

 

Мэй Гао Цзе горько улыбнулся. Затем он нахмурился, прежде чем заговорил: "Небеса... пожалейте меня. Я сбился с пути, но наконец-то очнулся. Тем не менее, я должен заплатить за всё, что я сделал в прошлом. Я должен всё прояснить! Но учёные не могут быть уничтожены. И Тянсян тоже не может быть. Тем не менее, Тянсяну, безусловно, нужна новая атмосфера! Как этот старик стал таким бессердечным учителем?"

 

Слезы текли из его глаз, он дрожал, пока говорил. Он вспоминал студентов, которых обучал... от простых молодых идиотов до известных учёных. С течением времени они продвинулись в своей карьере и стали второстепенными губернаторами приграничных районов. Некоторые даже стали старшими должностными лицами. Он трудился всю свою жизнь. И он питал много надежд на возвращение. Однако его усилия неожиданно оказались напрасными…

 

Он кропотливо работал над созданием Института Небесной Литературы Вэньсин. Он хотел, чтобы его имя было увековечено в книгах истории; он надеялся, что его запомнят в анналах истории. Теперь казалось, что его имя действительно будет записано в анналах истории. Тем не менее, его имя будет помнить с вечной позором…

 

[Это всё было ошибкой?]

 

"Учитель Мэй, твоя отправная точка была верной. Никто не может критиковать твоё первоначальное намерение. Но ты упустил из виду человеческую жадность".

 

Цзюнь Мосе видел, о чём думал старик. Поэтому, он сразу же решил его успокоить: "Способности, очевидно, являются необходимым аспектом. Но добродетель важнее! Чрезвычайно талантливый человек может принести столь же великое бедствие, если у него нет добродетели. Твой Институт всегда обучал праведности. Но ты говоришь только о праведности, как будто это был просто лозунг. Это никогда не было главной целью образования. И эта "праведность" стала оружием, которым ты нападал на других из-за этого. На самом деле, это означало, что ты действовал с самодовольством, даже если ты делал что-то неправильно!", – Цзюнь Мосе рассмеялся. – "В конце концов, чья-то вина не имеет значения, если можно найти этому громкое оправдание. И это было очень просто понять твоим прилежным и образованным учёным! Поэтому они и становились всё более самодовольными. И долгосрочные последствия этого легко себе представить…

Добродетель – это первое, чему нужно учить ребенка!", – Цзюнь Мосе продолжил. – "Это – истинная цель образования!"

 

"Добродетель – это первое, чему нужно учить ребенка...", – эти слова звучали как громкие барабаны. На самом деле, они казались такими громкими, что взорвались в голове старика, и он вдруг понял многое…

 

Он рванулся в другую комнату, и вскоре вернулся. В руках он принёс толстую папку, которая содержала сотни, тысячи имен. Имена разных людей были перечислены внутри вместе с карьерой, которую они начали. На самом деле, в нём было всё... где они занимали должность, куда их переводили, что они делали сейчас... всё было отмечено очень чётко…

 

Каждый человек из Института Вэньсин был вписан здесь.

 

Ранее это было величайшим источником гордости Мэй Гао Цзе. На самом деле, он показывал эти записи очень часто. Однако теперь это стало знаком смерти для его учеников...

 

"Цзюнь Мосе! Неважно, хороший ты или плохой... или ты делаешь это ради справедливости или личных обид! Но этот старик был убеждён в том, что ты говорил об истинном значении образования! Поэтому я прошу тебя уничтожить этих людей! Я буду в долгу перед тобой за это! И я верну этот долг в следующей жизни!", – цвет лица Мэй Гао Цзе вернулся в норму, и он продолжал суровым голосом. – "Но ты должен провести надлежащее расследование! Ты не должен навредить невинным среди моих учеников! Иначе призрак этого старика никогда тебя не отпустит!"

 

Цзюнь Мосе фыркнул и заговорил: "Я никогда не думал о себе как о хорошем человеке. Но я гораздо более сознателен, чем ты. Я не смогу спать по ночам, если по ошибке убью хорошего человека. И какой смысл будет иметь моя жизнь, если я даже не смогу спать спокойно?"

 

Мэй Гао Цзе разразился смехом. Его голос был пронзительным: "Только хороший человек может хорошо выспаться. Но, хороший человек должен иметь хорошее сердце. И для этого он должен быть должным образом воспитан в детстве. Этот старик научил тысячи студентов. Но, я только понял истинное значение слова "образование" сегодня. Этот старик искренне сожалеет об этом. Почему я был глух к этому слову раньше? Почему я смеялся над ним? Ха-ха-ха... я хотел, чтобы моё имя запомнилось в истории... только чтобы в конце оно вошло в позор! Я сожалею об этом! Очень сожалею!

Очистить мой дом с помощью моего врага! Такая нелепая вещь может случиться только со мной –Мэй Гао Цзе! Ха-ха-ха!"

 

Он рассмеялся и отступил. Затем он бросился вперёд. Цзюнь Мосе вздохнул и отошёл в сторону.

 

Старик Мэй Гао Цзе ударился головой о каменный стол громким "Бабах!". Седовласый мужчина с открытой раной упал на землю, бездыханный. Он не закрыл глаза и они оставались открытыми, слепо глядя в мрачное небо. В его глазах даже можно было увидеть смутный намёк на стыд…

 

"Мэй Гао Цзе, вы говорили с осуждением. Но, ваши педантичные мысли были бессмысленны с самого начала. Ваш разум заблуждался, но ваше сердце всё ещё могло отличить правильное от неправильного! Вы были прокляты, но не были несчастны! Но, вы обидели меня, не будучи несчастным человеком. Значит, вы всё равно были прокляты!"

 

Цзюнь Мосе взял папку. Он не чувствовал себя ни счастливым, ни грустным, когда тихо сказал: "Я не буду убивать хороших людей... но я не позволю ни одному плохому уйти..."

 

Глава 460: Тянсян наполнен кровью! (часть 1)

 

Весь Тянсян был наполнен кровью той ночью.

 

Ночь последовала сразу после кровавых событий, которые произошли в городе днём, во время приезда Цзюнь. Но, степень резни в эту ночь стала ещё грандиознее.

 

Цзюнь Мосе в тот день вошёл в город просто легендарно. Он прикончил двоих, заставил троих учёных распевать ему дифирамбы и заодно публично оскорблять своих учителей. Весть об этом инциденте распространилась повсюду. Однако эта шокирующая новость даже не закончила облетать город, когда появились другие новости — более семидесяти деловых поместий, принадлежащих семье Мэн города Тянсян, были атакованы. Это было ещё более шокирующим, чем предыдущие новости.

 

Генерал армии – Цзюнь Чжан Тиан – приказал всем войскам стоять в полной боевой готовности, в ожидании. Нельзя было спешить с действиями. Те, кто ослушается, будет казнён на месте.

 

Вскоре после этого поступил приказ от генерала Дугу Вуди. Причём, в этом приказе говорилось, что ни один солдат не должен бросаться в бой. Ни один солдат не должен был оставлять гарнизоны. Более того – нарушитель сразу же заработает смертную казнь.

 

Семья Мурон тоже не хотела отставать. Они быстро отозвали и своих людей. Семья Ли также не сделала никаких замечаний в молчаливом согласии. Между тем, другие большие семьи Тянсяна, казалось, предпочли подождать и посмотреть со стороны.

 

И тогда Императорский двор подействовал в соответствии – ни один Императорский гвардеец не должен был покидать свой пост без разрешения. И они должны были дождаться Императорского Указа.

 

Можно сказать, что Императорская семья превратила город Тянсян в запретную зону с помощью других влиятельных семей. Однако они позволили одному субъекту открыто действовать в пределах этой запретной зоны. И эта единственная сила всколыхнула всё!

 

И, разумеется, безусловную власть над этой запретной зоной имела семья Цзюнь!

 

Многие группы воинов из семьи Цзюнь напали на поместья семьи Мэн. Они выбрасывали мужчин семьи Мэн из домов без всякой пощады. Всех, кто оказывал сопротивление, избивали до потери сознания. Многим повезло отделать сломанной рукой или ногой. Менее везучих отвозили хоронить. Власть семьи Мэн закончилась в столице за сутки.

 

Однако семья Цзюнь была не единственной силой. Даже военная мощь семьи Дугу была в игре. Следовательно, город был на мгновение встревожен этой ситуацией. Цзюнь Мосе устроил бойню на улицах, и потекли реки крови. Ещё не успели утихнуть волнения по этому поводу, когда начался этот жуткий день...

 

Ещё не пришёл вечер, когда раздавленные трупы этих трёх скрывающихся учёных были найдены у городских ворот.

 

В результате лицемеры уже собрались снова надавить на семью Цзюнь утром. Но их планам было суждено оставаться планами…

 

Потому что многие чиновники были убиты той ночью...

 

Министр обрядов (Церемониальный министр – как вам удобнее. В средневековом Китае действительно существовало министерство, которое следило за исполнением обрядов и само проводило их - п.п.) – Чжао Чэн Цзюнь – склонился вперёд в темноте ночи. Он старательно выписывал буквы на бумаге с огромной скоростью. Он писал меморандум, который должен был "уничтожить" семью Цзюнь. Он был готов к храброй Божественной смерти на следующий день. Но он все равно хотел победить их.

 

В тот момент министр Чжао был неожиданно уверен в себе. Более трёхсот ученых из непревзойденного Института Вэньсин подписали совместное заявление под руководством своих двух преподавателей. И это заявление также обвиняло семью Цзюнь.

 

[Разве это не показатель?

Я уверен, что ни один Император не сможет игнорировать это! Власть семьи Цзюнь может превысить все уровни, и они могут даже контролировать военных Тянсяна. Но они – всего лишь одна семья, не более того. Могут ли они когда-нибудь превзойти всю бюрократию Тянсяна?

Семья Цзюнь отправила этого маленького зверя на убийственное веселье. Они намерены нас запугать! Но какое это имеет значение? Он – всего лишь один смелый и безрассудный человек! Ха! Чем шумнее он становится – тем лучше будет! Чем больше людей он убъёт – тем лучше! В конце концов, ему не останется поля для манёвра! Таким образом, семья Цзюнь будет уничтожена и предана вечному проклятию!

Создавай беспорядки, Цзюнь Мосе! Создавай их больше! Сколько ты сумеешь натворить за день? Ты умрёшь, как только Император захочет! И у нас, мужчин, достаточно власти, чтобы повлиять на желания Императора!

Мы можем убить тебя руками самого Императора! На самом деле, мы можем убить всю твою семью! Императорский указ будет означать твою гибель!

Семья Цзюнь обречена!]

 

Поэтому министр Чжао не спал всю ночь и написал прекрасные обвинения. И это было бы отличным оружием при дворе на следующий день…

 

[Я наконец-то закончил!]

 

Министр Чжао вздохнул. Разумеется, он тут же его перечитал. Это был прекрасный доклад. Он даже представил себе Его Величество, когда он прочтёт его утром...

 

"Семья Цзюнь – благодетель Тянсяна. Однако их преступления не могут быть даже смыты даже их кровью! Мало будет даже убить их – их нужно убить минимум трижды!

Цзюнь Мосе и Гуан Куинхан, разумеется, являются главными виновными. И, похоже, что они ни капли не раскаиваются в содеянном! Называть их "бандитом и шлюхой" было бы слишком вежливо. Этот мужчина – ничтожен, а эта женщина – развратная сука. У них нет чувства стыда, и ни капли совести! Несправедливостью по отношению к простым людям будет даже просто сохранить им жизнь. Это будет несправедливо по отношению к Тянсяну, и несправедливо по отношению ко всему миру! Поэтому они должны умереть, чтобы искупить свои грехи!"

 

"Это отличный доклад! Обвинения оптимальны! Боюсь, что я больше никогда не напишу такого хорошего доклада...", – очень радостно прочитал свою работу министр Чжао. Затем он с удовлетворением воскликнул и с гордостью покачал головой. Он чувствовал, что это был первый раз, когда он написал такой хороший доклад с тех пор, как покинул Институт Вэньсин. Его слова были резкими, но, казалось, были подкреплены убедительными доказательствами. Это были просто слова. Тем не менее, они могли убить человека.

 

"Это действительно очень хорошее письмо!", – голос произнёс из-за спины министра Чжао, пока тот смотрел на своё творение.

 

"Да!", – согласился министр Чжао с гордостью. Но в следующий момент он испугался. – "Кто здесь?"

 

"Доклад замечательный. Но вот человек не так хорош. Тем не менее, ты был прав в том, что сказал после того, как написал это. Ты больше никогда не сможешь написать такой хороший доклад. И это потому, что министр Чжао больше не получит такой возможности. В конце концов, люди с такими талантами, как ваш, не должны оставаться в этом мире. Значит, вы должны отправиться в Ад. Там тебе канцелярии хватит до конца Вечночти"

 

Одетый в белое юноша медленно шагнул вперёд из тени. Затем он внезапно оказался прямо перед Чжао Чэн Цзюнем и взял доклад. Бумага в его руке внезапно превратилась в пепел и рассеялась на ветру...

 

После этого юноша повернулся и холодными глазами взглянул на министра Чжао.

 

Его глаза были как два острых меча!

 

"Цзюнь Мосе? Ты... как ты сюда попал?", – министр Чжао вскочил в панике, яростно закричав. – "Сюда... кто-нибудь... кто-нибудь, идите сюда!", – но его голос едва выходил из его горла. На самом деле, его голос был настолько слаб от страха, что даже он сам не мог услышать себя.

 

Цзюнь Мосе мрачно улыбнулся. Затем он внезапно поднял руку и стальная схватка сомкнулась на шее Чжао Чэн Цзюня. Юноша поднял служителя в воздух, и ноги жертвы оторвались от пола…

 

Министр Чжао был крайне напуган. Он не мог издать ни звука... не говоря уже о том, чтобы говорить. Лицо мужчины покраснело, а ноги беспомощно дёргались в воздухе. Однако его глаза молили о пощаде...

 

Он хотел просить прощения, но всё равно не мог произнести ни слова.

 

"Ты хотел причинить мне боль?", – Цзюнь Мосе был спокоен, словно воды древнего озера. – "Мне было бы всё равно, если бы ты хотел причинить мне боль. Но ты умрёшь, потому что хочешь навредить моей семье!", – Цзюнь Мосе сжал хватку. Услышав треск ломаемой гортани, он усмехнулся. Язык мужчины вывалился изо рта.

 

"Тем более – ты хотел причинить боль моей женщине... и, таким порочным образом?!", – Цзюнь Мосе приложил ещё капельку сил.

 

Шея Чжао Чэн Цзюня сломалась с мерзким треском.

 

"Нет ничего плохого, когда вы говорите о власти. Это даже хорошо, если вы называете чёрное белым. На самом деле, это требует большого мастерства. Тем не менее, это ханжество вашего лицемерия является и вашим проклятием!"

 

Тело Чжао Чэн Цзюня ударилось о землю, когда Цзюнь Мосе отпустил его горло. Конечности министра подёргивались в агонии, но скоро он стал неподвижен. Он был мёртв, но его глаза всё ещё оставались широко открытыми. Они были полны страха и неверия…

 

"Он даже посмел умереть с обидой в сердце!", – Цзюнь Мосе вытер руку полотенцем, которое лежало рядом. Затем он шагнул вперёд.

 

Словно случайно он наступил на лицо трупа министра Чжао. Затем он оттолкнулся изо всех сил.

 

Глаза министра под его ногами не выдержали такого давления и лопнули…

 

Белый лист спокойно упал на изуродованное лицо министра Чжао и накрыл это чрезвычайно жестокое зрелище. На листе что-то было написано.

 

Глава 460: Тянсян наполнен кровью! (часть 2)

 

Белая тень летала, как призрак. Там, где она останавливалась, умирал чиновник. Более того, каждый из них умирал ужасным образом…

 

Почти восемьдесят процентов чиновников, которые выпустились из института Вэньсин, были убиты.

 

За одну ночь было убито более тридцати человек!

 

Некоторые из этих людей жили на востоке города, а некоторые – на западе. Они не жили рядом друг с другом. И они не были собраны в одном и том же месте. Но все они были убиты за одну ночь. Большинство людей считали, что это было сделано организацией убийц. И, должно быть, было по крайней мере десять квалифицированных убийц, чтобы достичь таких результатов…

 

Эти чиновники были мощными и влиятельными бюрократами столицы. Можно представить, какая у них была защита, какая стража...Не помогло ничего. Кто-то убил их, скрытно и тихо, не боясь ни Бога, ни чёрта. А сделав "дело", бесследно исчез…

 

Несколько чиновников были даже убиты во сне. И люди, спящие рядом с ними, даже не узнали об этом. Они спали рядом с мертвецом до утра…

 

Выражения мертвецов были выражениями крайнего ужаса... или, может быть, мучения.

 

Такие убийцы и такие навыки убийства были очень редкими и ужасными!

 

Еще одна распространённая вещь о тех, кто был убит, заключалась в том, что у каждого из них был белый лист бумаги на лице. И на этом листе подробно описаны причины их убийства. Каждый из этих людей был виновен. Убедительные доказательства были оставлены на листе над их окровавленными лицами.

 

Бесчисленное множество людей в Тянсян жгли свечи, когда услышали новости об убийстве этих чиновников. На самом деле, казалось, что в городе празднуют Новый Год. Только грустный Новый Год. Многие люди зажигали ароматические палочки и кланялись небесам, но слёзы текли по их лицам.

 

Однако, дело и правда шло к Новому Году. Поэтому люди и покупали свечи и ароматические палочки, чтобы отметить новогодние праздники.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2019-05-20; просмотров: 134; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.200.249.42 (0.195 с.)