О том, что есть несчастья, убийства, катастрофы

Мы знаем не из книг, а видели не раз.

Инфаркт, туберкулёз, АЭС грозит: дистрофия,

Без рук, без ног калека, несчастие без глаз.

В общем, рассуждая, ведь нет таких гарантий,

Одним из них мог я быть в списках окаймлён.

Другой в тот путь трагический ушёл чуть-чуть пораньше,

Билет сумел достать по блату в самолёт.

Не думаю, что случай, фортуна или счастье

Меня тысячекратно от горя сберегли.

А мог бы средь акул мой труп давно качаться,

Останки на песке оплакивать прилив.

В пожарах, под землёй, замерзший от метели,

Тот список много раз пополнить мог и я,

Но вот живу, хожу, спокойно сплю в постели,

Как будто жизнь моя - безбрежный океан.

Но почему не я, а этот брат страдает,

А у сестры давно в чём тело и душа.

Несчастия на них набросилися стаей,

А горе и нужда не отстают на шаг.

А это мог быть я… как трудно то представить,

Вот облака и солнце, и всё, всё также есть,

И птицы, и трава… и кладбище с крестами,

И надо мною с датами стоит такой же крест.

Подходит брат, сестра, жена или знакомый,

Прочёл мою фамилию, как звать и величать.

Из жизни факт не лучший он про себя припомнил,

На жизнь мою, на всю, поставится печать.

Теперь, пока живой, от сердца умоляю,

Прошу всех вас, друзей, и мнительных врагов:

Молитесь обо мне, я плачу, я рыдаю,

Я ноги целовать сейчас у всех готов.

Простите, виноват. О, как я ясно вижу

Свою неправоту, заносчивость и гордость.

Я фарисей, мытарь, я блудник, вор и книжник

Жил для себя, во всём искал почёт и корысть…

Но яещё живу… за дверью голосисто

Кого-то на этап готовит корпусной.

Мой колос не пожат, спешу к Христу молиться,

К решётке на окне, а к выходу спиной.

Теперь мне тот вопрос с пронзительностью ясен:

Я должен, я обязан их горе разделить,

Их горесть усладить, и в них пожар угаснет…

Мы все под епитимьёй*, и все мы из земли.

Наш жребий предрешён Всевышнего рукою,

И в книгах до рожденья записан каждый шаг

До самой той минуты, когда глаза закроем,

Когда возьмут нас в рай или отправят в ад.

Прости беспечность мне, привычку многоспанья,

Я растерял года в обычной суете.

Боюсь, не на песке ли строил своё зданье,

Заботясь об одежде, а больше об еде.

Мой смертный час в тюрьме приблизился реально.

К Тебе, Иисус Христос, я простираю руки.

Омой в Крови Своей; взгляни с любовью, сжалься.

Прости. Возьми к Себе. Спаси от адской муки. 22.5.86

* епитимия – церковное наказание.

 

О частной собственности Библия гласит.doc

 

О частной собственности Библия гласит:

Своя жена дана Адаму – дева Ева,

Гнездо у птицы, норка у лисы,

Похвалится коровка тёплым хлевом.

Но есть ещё бессмертная душа,

Не признанная грешным обалдуем.

Без права переезда скрипит едва дыша,

Пока её с вершены смерть не сдует.

В своём жилище столько же забот,

Не то, что в общей и ничьей квартире.

Здесь всё исправлено по вкусу на зубок,

Вплоть до очка морозного сортира.

В своей усадьбе сможешь показать

Своё уменье и на что способен:

Мычит коровка, блеет ли коза, –

В тебе нуждаются все именно сегодня.

Как часто тело как бесхозный двор,

В нём настежь двери, сорваны, разбиты.

Ворвётся хитро телевизор-вор,

Правитель и артист – масон-грабитель.

Ни пса-охранника, ни живности полезной,

Компьютерной игрой и сексом полонёны.

Легко к душе заснувшей зло пролезло,

И бесовщина та реальна – не условна.

Как быть с душой? Распорядись умело,

Роль главную ей выдели охотно,

Пока царицей тело не воссело,

И будешь плакать, что момент прохлопал.

Престол сознания – Единому Христу,

И Библии святой да предоставим.

Наследники подобные во храме возрастут,

Нимб святости взойдёт и над костями.

В конечном счёте всё совсем не наше,

Лишь временно с душой соприкоснулось.

Сама душа пусть это там подскажет,

Не раболепствуя перед телом столь сутуло. 18.11.08. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

О чём бы вы меня ни попросили.doc