Как все начиналось – не помнит никто Cmaj Em9

ИМИТАЦИЯ ПРЕДИСЛОВИЯ

 

Один старый монолог Михаила Задорнова читался от лица человека, планирующего дела на год и даже десятилетие. Не умея толком планировать что-нибудь вообще, я, тем не менее, обычно «твердо уверен» в том, чего я «в этом году делать не буду». И пунктом номер один всегда стоит «НЕ ПОЕДУ В СОЮЗ». Аргументов масса: все уже видел, везде поднялся и спустился, все, что мог, написал, все попробовал, пришло другое время, «в мальчиков играть резона никакого» и т.д… Но, с упорством заводной игрушки, вот уже целую пятилетку, каждый июнь или июль я получаю от представителя одной из турфирм-партнеров на Киевском или Белорусском вокзале паспорт со словацкой визой, сажусь в поезд и проживаю еще один сезон в Словакии (не путать со Словенией, это южнее и у моря!) в международном лагере «Союз»…

 

* * *

 

Шумит немного в голове…

Но горы говорят: «Привет!»

Легко от этого «привета»

Сойти немедленно с ума.

Казалось бы: вчера был май -

Полетом бреющим июль

Опять ворвался в жизнь мою…

Дай бог, чтоб было так и этим летом!

 

Нет в мире ничего важней,

Чем знать, что где-то ты нужней

И нужен вообще хоть где-то,

Где есть простор для волшебства,

А волшебство как дважды два,

Где дело есть и люди есть

(Хорошие, прошу учесть).

Дай бог, чтоб было так и этим летом.

 

И в «Конвалинке» на углу

Все те же треск шаров и луз,

Да подгоревшие котлеты…

Над Почувадло звездный свет,

И светлячки от сигарет,

Маяк над Ситно, и луна

Скучали целый год по нам…

Дай бог, что было так и этим летом.

 

Ворча, закроет пан Юрай

Свою таверну до утра…

И расползаются клиенты…

Кто на своих, кто на руках,

А мы, в баклажки взяв пивка,

Еще немного посидим

Вселенной бренной посреди…

Дай бог, чтоб было так и этим летом.

 

И сколько жизнь не проклинай -

Благословен озерный край,

Где третий год лежит монета,

А нас с тобой пока что нет.

Но дядя Паша в Интернет

Вот в этот самый миг как раз

Глядит, прищурив левый глаз…

Дай Бог, чтоб было так и этим летом.

 

Все, что написано на этих страничках, либо увидено, либо услышано (с указанием, от кого и порою даже когда) собственноглазно и собственноушно. Не могу ничего поведать о тех огромных отрезках лагерной жизни, которых не видел в силу того, что провести в лагере целый сезон способен только человек с очень крепкой психикой. Я – пас. Самоустранюсь также в большинстве случаев от оценок чужих действий, поступков или решений, ибо «не суди, да несудимым» в анкетах окажешься… А уж на субъективность автора пенять в литературе мемуарно-ретроспективного характера вообще грешно.

Самым бестолковым из заданий по русскому языку мне всегда в школе казалось следующее: озаглавьте текст.

Нет, чисто дидактическая задача понятна. Но как озаглавить, допустим, просто рассказ за чашкой чая (рюмкой водки, бокалом вина, далее со всеми возможными напитками…) друзьям о прожитом лете? Или о пережитом чувстве? Так и навевает что-то эдакое…

Нет, есть еще вариант, когда название выражает некую недоформулированную автором в самом произведении мысль, образующую (для интеллектуала-читателя, естественно…), вкупе с текстом, единое целое.[1] А в мемуарной литературе еще проще: можно просто «Воспоминания и размышления» или «Моя жизнь в искусстве» или «Пять лет рядом с Гиммлером»[2]. Но как-то возраст мой, да и отсутствие опыта, к примеру, командования фронтом, сводит к бессмыслице подобный выход из затруднительной ситуации. Поэтам проще: поставил три звездочки перед первой строкой – и название автоматически берется из первой строки. Путь прост, потому и привлекателен. Его и изберем…

Как все начиналось – не помнит никто…

(попытка сам не знаю чего, возможно, просто рассказа)

И, вместо эпиграфа (в подражание Михаилу Михайловичу Жванецкому, в силу малой эрудированности, все делаю сам: сам придумываю эпиграф, сам пишу произведение»)… Знающие, подпевайте или подмурлыкивайте!..

Как все начиналось – не помнит никто Cmaj Em9

С далеких времен – от начала; Dm7 G7 G

Как первая флейта нашла верный тон C Em

И песня любви зазвучала. Dm7 G7 C

С тех пор – лишь весна только каплей листвы E7 Am

За веточку вербу тронет - Dm7 G7

Дорогу любви! Дорогу любви! E7 F (… F E Am

Дорогу любви! Дорогу! Fm7 G7 C (F G C)

 

Весной для любимых сажают сады

И пишут поэмы в тетрадки,

Даруют улыбки и дарят цветы,

Себя отдают без остатка.

Отряду «Оп-паньки»

 

Мы актеры и вы – актеры.

Наши судьбы – одна плетенка.

Только рампа нас разделяет на какие-то два часа.

Сколько разных смешных историй,

Очень трогательных и тонких

Мы начнем. И подхватят песню ваши звонкие голоса.

 

Вы – актеры, и мы – актеры.

Только чаще меняем маски,

Только чаще глотаем слезы. Но не плачемся о судьбе –

Клоунессы, шуты, позеры

Из какой-то волшебной сказки.

Мы, потомки забытой расы, дарим лица свои тебе…

 

Июнь 2004 г Словакия

 

Особая история приключилась с «Дорогой любви». Написанная вскользь, минут за 20 песенка: простой и доходчивый текст, положенный на несложный, в принципе, мотив с вариативной мелодией (короче: большой хор при простой мелодии не фальшивит). На самом деле, за полгода до сезона, я написал музыкальный спектакль «Город мастеров» по пьесе Тамары Габбе, где финальным номером была именно «Дорога любви». Спектакль с успехом дебютировал в студии «Пенаты», заглавная песенка уехала в «Союз». Странно, но запели ее почти сразу. К тому времени я уже имел опыт разучивания песен с хором в 30-50 человек, но с хором в 200-350?! Как на зло, на момент «запуска» песни в массы я в лагере отсутствовал (какая-то экскурсия). Кто же будет презентовать песню? Саша Орлоцки в ужасе отмахивался всеми колющими и режущими предметами, а так же руками и ногами: я песню еще не выучил – репетировать не буду. И сам же предложил выход: снять меня на камеру, поющим под гитару и показать вечером на большом экране. И вот, в час ночи по Братиславе (по Москве, соответственно, в три) мы установили камеру в столовой Лодьяра на фоне пылающего камина (артист закапризничал: «Мне нужен антураж…») и я начал говорить: «Здравствуйте! Сейчас меня в лагере нет, но мы все равно будем учить песню, которую споем вместе в финале Баярда…». Сняли. Я спокойно уехал на экскурсию, ожидая, что вечером следующего дня весь лагерь будет, встречая меня, говорить: «Ой, Ваня, мы тебя видели на экране»…. Уже внутренне удовлетворенно смирившись с положением телезвезды, я приготовился к диферамбам, но… «Привет, Ваня!», «Привет!» - и не более. Я шел по лагерю не более знаменитым, чем утром. У последней встреченной девочки я спросил: «Вы что, меня сегодня не видели?.. На экране, может быть…» – «Нет,» - честно ответила пионерка. – «Как?.. – ничего глупее спросить невозможно. – А песню вы учили?» – «Учили.»

Разочарованно-заинтригованный, я рванул к Орлоцки и Кате Тайдаковой. Оказалось, что Саша утром решил-таки «снять» с видео песню на синтезаторе, сделал простенькую аранжировку, но при последней прокрутке нечаянно видеозапись стер. И вечером все впервые репетировали песню под вольное (не очень далекое, справедливо замечу, от оригинала) клавишное исполнение Орлоцки. Зато Саша выучил. Так звездные амбиции одного субъекта были принесены в жертву общему делу!

Как-то вечером по электронной почте я получаю письмо из Вильнюса от милой девушки Эмилия Юхнеувичуйте[18], игравшей принцессу в одной из предыдущих версий Баярда. Ни одного слова не поняв, я все же предположил, что это некий стихотворный текст. Просчитав ритм, я с удивлением понял, что это «Дорога любви», переведенная на литовский[19]. В советские времена я бы мог прямо из лагеря «Союз» подавать заявление в «Союз писателей СССР» как автор, произведения которого переведены на язык народа союзной республики. Милая Эмилия, вы опоздали лет на десять! Но труд не пропал даром. Во время одной из репетиций обнаружилась группа пионеров, послушно явившаяся, но демонстративно скрестившая руки на груди и, поджав губы, не участвовавшая в общем подъеме духа. На мой вопрос, есть ли у них текст, ответа не получил. Сообразительный Палилов предположил, что столь непреклонную позицию могут занять только представители небольшого, но очень гордого государства. И оказался прав: литовцы отказались учить песню под предлогом недостаточного знания русского языка. Причем, предыдущий литовский заезд как-то по этому поводу атмосферы не возмущал.

-- Не хотите? – уточнил я.

– Нет, - кивнули те.

– Все для клиента! – и литовцы получили на руки текст на родном языке, аутентичность которого, правда, вызывала сомнения, но объединяющая идея оправдывала любой шаг.

Один из Баярдов того года «смыло» затяжным проливным дождем. Причем играло команд пятнадцать – немало. Подойдя в плаще - «каспере» к насквозь мокрому ММ, страхующему очередную команду на старте, перекрещиваю руки и сквозь шум дождя громко говорю: «Все! Пора эвакуировать! Финал дома сделаем. Будет хорошо!» Тот кивает с сомнением: но делать-то нечего. Грузимся в автобусы – короче, немцы из-под Москвы медленнее драпали. Приезжаем в лагерь: дождь льет, просвета не видно, все мокрые, как медузы. Какой, к чертям озерным, бал? Ан нет, пообедали, высушились – хотим результат. Не вопрос: в столовой Лодьяр столы частью выносим, частью устанавливаем вокруг камина в виде высокой сцены, между ними – доски-перекрытия. Скотчем по периметру – факелы, камин зажгли, свечей понаставили. Пасмурно – значит, полумрак. Отряды – по стенкам, в центре – дорожка для менуэта (пардон, полонеза). Актеры – на столах. Все отряды здесь? Начали. Актеры играют, музыка вовремя. Тесновато – но что ж делать? Главное – потолок-то белый, а у нас взрыв по сценарию. Сбоку физруки с двумя огнетушителями (их-то, огнетушители, сложнее всего найти оказалось). Финал – взрыв, весь зал в едком дыму мужественно (как «Интернационал» перед расстрелом) поет «Дорогу любви» и экстренно эвакуируется второй раз за день. Жертв нет – все удачно! Ура! Мы сделали и это тоже!

 

БАЯРД 2005[20]

 

Самым технически навороченным Баярдом оказался Форт с историей про тролля и зеркало. В этом случае я впервые выполнил все сам: от придумки до реализации первой постановки в начале июня. 2005 год был юбилейным: исполнялось 175 лет Андерсену. Студия «Пенаты» заказала музыку к спектаклю «Сновидения» - попурри по сказкам Ганса Христиана. Было написано порядка 10 номеров, из них 8 вошли в спектакль. А попутно, весной, использовав идею тролля и разбитого зеркала, а также одноименную песню, к которой было досочинено еще два куплета, написался Баярд про город, в котором все были счастливы, так как, заглянув раз в году в волшебное зеркало, горожане оставляли в нем все нехорошее…

Идея, кстати, неплоха. Когда-нибудь из нее можно будет сделать оригинальную большую сказку (и даже андерсеновские аллюзии не помеха). Главную сложность создало большое количество музыки и то, что троллю нужно было петь вживую с хором горожан, а хору горожан нужно было еще и выполнять одновременно несложные танцевальные движения. «Несложные» в условиях детского театра. А в условиях лагеря «Союз», где на репетицию-то не соберешь всех сразу – проблема. Образцовым троллем (по общему признанию позже - лучшим троллем), нескладным в силу роста и опереточно-страшным из-за хрипатого-ломающегося голоса (с раскатистым «р-р-р») стал москвич Никита Громовой, приехавший в лагерь на целый месяц и сыгравший в первых двух Баярдах сезона. Позже тролля играли Дима Таланов (философ-тролль получился) и Володя (у него вышел тролль-интеллектуал, через год он приедет в лагерь в качестве стажера-звукооператора). Конечно, приличную работу в премьерном Баярде сделало трио Пушкин-Чистякова-Мороз (Ян-Яна-Иван – актеры). В общем, молодцы… И «Спасибо, Словакия, вам!» звучало настоящим гимном. Бывалые ворчали поначалу: «Дорога любви» лучше была…» А потом, увидев, что звучит, согласились, что просто песни должны быть разными. Находкой сезона оказалась пара взрослых Талановых – Саша и Наташа. Наташа – музрук, выдрессировавший общелагерное пение «Словакии», Саша – замечательный музыкант, аранжировщик, с которым мы с тех пор выступаем вместе, сделал аранжировки к баярдовским номерам[21]. Песни этого сезона («Версии волшебства». «Сердце вожатого», «Овация», «Уезжай» и другие) стали основой нашей первой дуэтной пластинки, вышедшей год спустя.

 

Прощание со сказкой

 

Вновь занавес сцену закроет, C Em

Ну, что же… До новых спектаклей! Am Em

Мы старые сказки играем порою Am Em Am Em

Совсем не напрасно… Не так ли? Dm7 G7

Но прежде, чем мантии снимем E7 Am

И смоем остатки румян, E7 F

Мы скажем: Спасибо! Спасибо! Спасибо! G E Am

Спасибо, Словакия, Вам! F G Am

Спасибо, Словакия, Вам! F G (пауза) C

 

Купцы, свинопасы, принцессы,

Портные, солдаты, русалки -

В конечном итоге - частички процесса,

Вершившегося в этом замке.

Но кем бы мы не были в жизни,

Какой бы удел не был дан,

Мы скажем: Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Спасибо, Словакия, Вам!

Спасибо, Словакия, Вам!

 

Католикам и православным

В Австралии и в Сенегале

Мы сказку про тролля и рыцарей славных

С огромным успехом играли.

Испанцы и малагасийцы,

И жители Южных Балкан

Вам скажут: Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Спасибо, Словакия, Вам!

Спасибо, Словакия, Вам!

 

 

На этой же пластинке появилась с опозданием в год (ей бы по возрасту попасть на предыдущую – «Мы еще не уезжаем» 2005 года «сидюшку», но, как оказалось, не зря она попридержалась – в скрипичной обработке получилось то, что нужно) песенка «О вреде курения», в обиходе – «Брось курить», придуманная по случаю.

В 2004 году в нашу с Резниковым[22] общую (так сложилось) режиссерскую смену Андрюшей было запланировано мероприятие под названием «Церемония подписания декларации об отказе от курения». К этой церемонии, пришедшейся аккурат на неделю «Греция», когда все взрослые играли роли греческих богов (ваш покорный слуга – Посейдон, Резников – Зевс, Лариса Сальникова – Гера, Ира Абрамова – Афина[23]), и была за 10 минут моего простоя на этапе между двумя группами на Баярде написана следующая песенка:

 

Прощальный компот

 

Свитачек и Лодьяр

Сегодня опустеют,

Осиротеют пляж,

Столовая и корт.

Осталось полчаса,

Но мы еще успеем

К прощанию подать

Прощальный же компот

 

Рецепт несложен. Вот:

Вода и сухофрукты,

Немножко подогреть

И можно подавать.

Напиток хоть куда,

Чуть приторный, чуть мутный,

Поможет никогда

Друзей не забывать

 

Прощальные слова,

Их не бывает мало,

И пафос их, увы,

Всегда один и тот...

Запомни навсегда

Эрнек и Почувадло,

последнее прости

И этот вот компот...

 

2004 Москва-Словакия

 

Причем, вещи уже погружены, то есть остается только сесть и поехать. И в последние пять минут музыка переходила в трогательный вальс – последняя слеза, погрузились, поехали… И все, никаких похорон.

В 2005 году «компоты» прошли удачно. В 2006 – коряво, и Саша сам признавался, что не понимал смысла того, что ему приходилось организовывать (я-то, как раз, по пятницам до 2-3 часов водил группы по шахтам). Тут лишний раз подтверждаются два постулата:

а) делать придумку должен сам автор,

б) есть «разовые» вещи, повторять которые бесполезно.

 

БАЯРД 2006[25]

 

Техническая часть вызывала максимальные сомнения: снять, перегнать в цифровой формат, наложить эффекты, записать чужой голос поверх, совместить, наложить эффекты и еще чего-то там – мы этого (ни я, ни Бобуров) сами не умеем. Раньше подобные вещи делали Резников, Орлоцки или Палилов – но они еще не приехали. Прихожу к оператору – одному из наименее возмутимых из известных мне людей человеку – Саше Клиндюку. Скребусь в дверь, долго мнусь у порога, запинаясь и хлюпая носом, потом, предварительно долго подбирая слова, объясняю, чего нужно делать, через предложение оговариваясь, что если невозможно, то… И вообще. Саня выслушивает меня, терпеливо так, потом говорит:

-- Пошли.

– Куда?

– Снимать.

ЧЕРЕЗ ЧАС ТРЕК БЫЛ ГОТОВ! Причем снимали мальчика Ярослава, игравшего Хранителя Замка – парня, удивительно, как оказалось, киногеничного, -- на берегу Почувадло. И вот идем мы через лагерь по дороге: впереди, повесив голову и держа руки за спиной, Ярик в черном балахоне, за ним – я с пеньковой веревкой для подвязывания балахона, следом – Саша Клиндюк с камерой и скорбным (он у него вообще такой) взором. А на скамьях у рецепции сидят вновь прибывшие, по-моему, белорусы. Мы проходим мимо, явно привлекая необычным видом внимание. Вдруг Ярик оборачивается и громко спрашивает: «А на озеро обязательно?» Я подталкиваю его вперед со словами: «Давай, давай! Сам пакостил – сам и отвечай!». Навстречу идут ребята их отряда Ярика: «Ой, куда вы его?» - «А вы не знаете?!» - «Нет, знаем, знаем…» - «Иди, давай…». В таком ключе переговариваясь, мы исчезаем за поворотом. Краем глаза наблюдаю ошарашено-испуганные глаза новеньких. Обратно идем минут через 15. Новенькие еще ждут, и их взору предстаем мы с Сашей (Ярик убежал по другой дороге к себе в корпус), несущие через плечо камеру, веревку и балахон и ведущие примерно такой диалог:

- Ну, чего. Неплохо, вроде, получилось?

- Да, главное быстро…

- А то обычно вымучиваешь его, вымучиваешь…

- Да, этот, надо признать, молодец…

Представляете лица новеньких и их первое впечатление?

Дальше мы наложили на видео голос доктора[26].

Удачнее всего получилось с песней. Наиболее сложная по структуре из всех, до того сочинявшихся, да еще и в ритме вальсов (разных типов, сменяющихся в каждом куплете), с необходимостью «хоровых» прихлопов в указанных моментах, у меня она вызывала сомнения (как обычно, впрочем). И только опыт, подсказывавший, что все должно получиться, навевал иллюзию самоуверенности. Оркестровая аранжировка, сделанная Сашей Талановым, отказавшимся ехать в лагерь наотрез, получилась роскошной, но петь хором под нее не представлялось возможным вообще. Я всерьез подумывал о том, чтобы вернуться к старой идее с подзвученной микрофоном живой гитарой. (А что, мы так еще не делали – все аранжировочки!). И вдруг, прямо на первой неделе, оказалось, что клавиш (синтезатора) на месте нет (это при отсутствии музрука). Где, спрашиваю? Да, говорят, сопровождающая с Украины взяла.

Сопровождающие – это вообще отдельная песня в стиле «Плач Ярославны» в лагере «Союз». Приезжающие из Украины, Белоруси, Калининграда, Литвы, как правило, тетки, мешаются под ногами и «стучат» по любому поводу, порой (такое бывало) даже самими спровоцированному. В лучшем случае они являют собой отдыхающие тела, валяющиеся две недели на пляже и всплывающие только к моменту отъезда. Но чаще все, к сожалению… Редки исключения (Валентина Жарикова из Киева, например, чудесная женщина, Олеся Беланович из Минска – но она еще и работала вожатой). Поэтому поймите судорогу, искривившую, мое лицо при упоминании. Однако, Галка Черентаева[27], жившая с этой сопровождающей по имени Вероника, сказала, что та вполне коммуникабельная дама, чего-то там наигрывает. Галя взяла на себя заботу познакомить нас, я напел песенку, набросал гармонию на текст и через… три часа у меня была готовая простенькая, но более чем презентабельная для толпы вещица! А попутно еще аранжировочка другой, запасной песенки. Спасибо, Вероничка! Рад буду еще пообщаться!

 

Финал Баярда 2006

 

Сто G

тысяч лет за спиной, Hm

Оглянемся назад Am

На миг. D

Там, G

За высокой стеной, Hm

Где живут чудеса Am

Одни, D7

 

Там, где кончается день, C D Em

Где не оставят в беде C D7

 

Призраки

Прежних эпох,

Тени прошлых побед

И драм,

Блеск

Эполет, стук сапог,

Шелест вееров светских

Дам -

 

Там, где кончается день,

Где не оставят в беде

 

Вот и окончен бой! G Hm

Вот и повержен враг! Am D7

Время сыграть отбой - C D Em

Значит, и нам с тобой Hm7-5 E+7 Am

Ехать пора... C

Ехать пора D

Ехать пора G

 

Старые

стены измен

Не прощают, друзья,

Увы!

Что

Нашей дружбе взамен -

Понимаю и я,

И вы.

 

Там, где кончается день,

Где не оставят в беде

 

Вытрите

Слезы со щек-

Без прощаний хитро

Прожить.

Сколько

Случится еще

Встреч случайных потом,

Скажи…

 

Там, где кончается день,

Где не оставят в беде

 

Вот и окончен бой!

Вот и повержен враг!

Время сыграть отбой -

Значит, и нам с тобой

Ехать пора...

Ехать пора

Ехать пора

 

 

Долго не могли придумать, во что облачить главных героев. Напрасно я просил ПВ достать через знакомых словацких полицейских напрокат фуражку и нашивку для начальника полиции. Не можно, - говорил ПВ. Через неделю Палилов привез нашивку из Москвы (!)… Сложнее было с монашками. Нашли в Интернете фото, долго примеривали, перешивали старый костюм епископа. Когда на следующий после Баярда день я вел группу из 100 человек по Братиславе, вдруг, откуда-то из тридцатидвухградусного воздуха буквально материализовались две католические монашки, причем, как по сценарию, одна – постарше (с зонтиком), другая – помоложе (с псалтирью). «Помните героинь вчерашнего Баярда? - тихо спросил я. - Незаметно посмотрите налево». Представляете, насколько незаметно могут посмотреть налево сто человек?!

* * *

 

Актерам «Баярда»

 

И будет ощущение провала

Еще не раз. И даже много раз.

Неважно, что встречают на «ура»…

Какая сумасшедшая игра

Нас ниточкой невидимой связала.

 

Мы умирали сутки до премьеры,

Мы луком себе портили глаза.

И за каких-то полтора часа

Бессовестно надули полный зал,

А зал наивно принял все на веру.

 

Вы знаете, непыльная работа,

Потертых понапялив париков,

Обманывать наивных простаков

И умирать за горстку пятаков,

Почувствовав неловкость отчего-то…

 

И снова – ощущение провала,

И полного провала, несмотря

На то, что вновь встречают на «ура!»…

Такая сумасшедшая игра

Нас ниточкой невидимой связала…

 

29.06.03 Почувадло

 

Актеры Баярда – особая каста в лагере. Мы даже называли сыгравших в двух Фортах ребят «заслуженными артистами словацкого Союза», ну а по три сезона сыгравших (Лунин, Натоцинский, Пушкин…) – «народными артистами».

Вам честь и хвала, ребята! Выдержавшие при общем нехилом ритме лагеря, мои (Саши Орлоцки, Саши Бобурова, Кати Тайдаковой, Светы Ереминой – неважно) нравоучения, наставления, повторы репетиций по три раза в день… Выучившие витиеватый текст так, что могли свободно взаимозаменяться, и начавшие разговаривать фразами пьесы, отыгравшие от трех до десяти раз первую часть и сумевшие «зажечь» толпу на финале!.. Многие из них, приезжая повторно, с ходу просились «в актеры». Сережа Пушкин – легендарный персонаж, сыгравший во всех версиях Баярда с 2004 года, в 2006 получил роль, по которой он первые 10 минут стоял спиной к залу, а дальше произносил одну-единственную фразу и уходил, неизменно срывая аплодисменты (это к вопросу о том, что не бывает маленьких ролей - бывают маленькие артисты). К 2006 году актеров набирали уже, в основном, из тех, кто раньше играл, так много их возвращалось… И усложнялся Баярд: некогда было учить новых, потому и делали ставку на проверенных (Пушкин, Чистякова, Натоцинский… да простят меня остальные: всех не перечислишь)…

 

* * *

 

Закончен сезон. На двери бутафорской – печать.

Актеры отправлены в отпуск, подсушены слезы.

И дворники, не по злобе, а привычно ворча,

Сгребают обрывки афиш и увядшие розы

 

Но с нами в углу потаенном бессмертной души

Как память о первой любви, словно в сердце заноза,

В чаду городском гастрономов, кафе и машин

Останется запах кулисный, щекочущий ноздри.

 

И снова мы шляпы снимаем – им честь и хвала,

Сумевшим сквозь дебри искусства до цели добраться,

Себя сохранив и вконец не угробив талант,

Под грохот оваций, оваций, оваций, оваций.

 

Счастливые зрители смотрят другое кино:

Там краски богаче, и звук не какой-то, а dolby.

Под колу, попкорн – все дела. Но все равно

Не меркнет добро, а злодей не становится добрым.

 

Мы семьями ходим в театр, в кино или в цирк,

На Чайку во МХАТ или, может, в Ленком на Певцова,

Но все начиналось, когда нас за руки отцы,

А может быть, мамы вели к волшебству Образцова.

 

И снова мы шляпы снимаем – им честь и хвала,

Сумевшим сквозь дебри искусства до цели добраться,

Себя сохранив и вконец не угробив талант,

Под грохот оваций, оваций, оваций, оваций

 

Июль 2005 Почувадло

 

В начале говорилось, что в лагерь меня «завез» Ю.В.Шмалько. Причем, главным аргументом его было: попоем вместе, будем костры вместе проводить. Первый же костер поверг меня в состояние на грани изумления и ужаса. Правда, потом многие знающие люди говорили, что это бывало раньше иначе и вообще волшебно, зная Шмалько – охотно готов поверить. Юрий Васильевич Шмалько – человек-легенда для тех, кто разбирается в истории жанра авторской песни, точнее, в периоде конца 70х - начала 80х. Певший вместе с Васиным и Белецкими в овеянном славой ансамбле «Надежда» (люди старшего поколения, вспомните «К печи поленья поднеси\Оладьи замеси\Трещат морозы на Руси\Морозы на Руси…»). Преподаватель джазовой импровизации в ряде ВУЗов, организатор и руководителей целой серии юношеских ансамблей авторской песни, блестящий пианист, недосягаемый (для меня) гитарист, аранжировщик, композитор – практически, человек-оркестр. Еще играя с «Единством противоположностей» мы частенько певали его версию «Дороги-разлуки» (на ст.Н.Рубцова), или «Уезжаю..», или «Идем, куда глаза глядят…» (на ст. Ф,Грубина). Человек сумасшедшей энергии и потрясающего таланта при очень непростом характере (впрочем, у меня не проще, потому мы и смогли работать вместе сравнительно долго). Музыкант, благодаря которому смогли состояться некоторые мои старые и, казалось, нереализуемые песенные и постановочные идеи.

Так вот, о костре. Во главе угла (то есть, костра) сидел уважаемый маэстро. Вокруг – толпа покуривающих (тогда для старших это не возбранялось – это позже гайки были туго закручены, см. выше) пионеров, готовых внимать. «Ну, споем? – предлагал с обычной очаровывающей улыбкой маэстро. – Что споем?» После некоторой паузы кто-то выкрикивал «Пачку сигарет!». Я думал, закурить спросили – нет, уважаемый мною Юрий Васильевич неожиданно завел: «Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна…» Узнали? Да, это Виктор Цой, группа «Кино». Нет, я не ожидал, что у костра в лагере собираются ради Summertime, но дело в том, что маэстро явно чужую для него песню пел и пел… один! Тихо переговаривающиеся пионеры, оценивающе цокали типа: ниче, мужик, могёт! И только на припеве человек двадцать подхватывали: «Но если есть в кармане пачка (эх!) сигарет..» и снова умолкали. Дальше репертуар мало разнообразился под перманентные переговоры и перемещения слушателей. Ваш покорный слуга аккуратно подыгрывал, но оптимизма не прибавлялось. В какой-то момент Шмалько вдруг остановился и, в знакомой теплой манере, сказал несколько слов об авторе и спел что-то из Новеллы Матвеевой. Вежливо (не переставая переговариваться, перемещаться в количестве отрядов туда-обратно) выслушали и снова – «И что над нами – километры воды…». В принципе, набор песен был обычен и стандартен: от «Батарейки» до «Я хочу быть с тобой».

Возможно, тот костер действительно не был показательным. Но, мне всегда казалось, что поющий у костра – не ведомый, а все-таки, в большей степени – ведущий. И человек, приехавший в лагерь, не должен уезжать обратно с той же «Пачкой сигарет», с которой и приехал. Нет, он может нового и не принять – ради Бога, к чему пытка искусством? Но предложить – да. Нужно. Поэтому я и выводил отряды на гору Холик, где каждый для себя понимал, интересно или нет, нравится или нет. Не пошли песни – там прекрасный вид, проводы заката, спуск с факелами - уже этим подъем оправдан. Понравилось – придет на камин или снова попросится на гору. Колхоз – дело добровольное.

Увы, вместе со Шмалько, костры на время ушли как общелагерное мероприятие. Когда эта функция перешла ко мне, я ее видоизменил, переведя песнопения от массового костра (и слышно хуже, и гитару жалко – лак надолго задерживает запах дыма) к более камерным каминам корпусов (хотя, как сказать: камин Лодьяра собирал больше сотни человек) - Лодьяра, Грона или Эрнека - или вообще на Холик.

Пелось разное: от традиционного набора и песен про лагерь, вышедших из под пера как бывалых пионеров, так и из-под моего собственного, до пародий и переделок. Мероприятие стало альтернативным досугом, даже параллельным дискотеке (что правильно), но зато на него ходили те, кому было интересно слушать и петь. Здорово, когда на подобных вечерах присоединялись другие взрослые: Таня Кучеренко, Таня Гаврилова, Лариса Сальникова, Саша Орлоцки, Саша и Наташа Талановы… Тогда получалось вообще здорово.

В 2003 г из-под общего нашего с Юрием Васильевичем пера вышла, по-моему, очень неплохая вещица, посвящение нам, тогдашним, делавшим тот союзовский сезон. Редкий случай (для меня тогда, по крайней мере), когда разделение между авторами музыки и текста абсолютное.

 

* * *

(музыка – Ю.Шмалько[28])

Ю.Шмалько, К. Тайдаковой, Л.Сальниковой,

Т.Гавриловой, Левану, Ване,

С. Бобурову и другим…

 

Мы, увы, устаем… Лето кончилось. Время прощаться. C Cmaj Em9 Edim

Напоследок споем «Ты да я» на шести языках. Dm Hm7-5 E7

Уезжая, возьмем по горошине общего счастья, Am D7

Чтоб вернуть их обратно сюда через год. А пока… C Am Dm7 G7 C E7

 

Наверное, время не врет, Am7 Hm7 E7

Что времени делает честь. Am7 Hm7 E7

Слегка задрожит горизонт, тихо скрипнет подпруга. Am Am/G F G7 C C7

И вам, уходящим вперед, F H7

И нам, остающимся здесь Em Edim

Всего-то и дел остается, что помнить друг друга. Dm Fm G7 C

 

Мы еще ого-го! Понапишем еще, понавертим,

Поналюбим и вновь по cвоим разойдемся на год.

Мы простимся на год – это срок и немалый, поверьте.

Сохраните себя… Это, правда, важнее всего.

 

На настенных часах задержите секундную стрелку.

Опустить паруса – в нашем случае не опоздать.

И в суровых морях, и в лагунах, спокойных и мелких,

Нам указывать путь не устанет шальная звезда.

 

Июнь 2003 Почувадло

 

В 2006 году в наш заезд эта песня впервые не звучала ни разу. Причина проста: не приехала Таня Гаврилова, удивительной теплоты человечек, замечательная вожатая, обладатель прелестного, низкого и, по выражению Саши Орлоцки, «удивительно эротичного» голоса. Песня, после выпадения из союзовской команды Юрия Васильевича, пелась только в дуэте с ней. И не одна эта, а целая обойма песен. В неделю «Матрица» сезона 2004 года гимном недели стала написанная за 10 минут как-то утром «Прощание с белым кроликом», спетая в трио с Таней Гавриловой и Андреем Резниковым, впервые записанная (в аранжировке Саши Орлоцки) прямо в лагере и исполненная на закрытии недели под фонограмму «плюс» с наложением живых голосов.

Прощание с Белым кроликом

 

Странное дело - люди-то, вроде, нормальные

(Странное дело).

Что за игрушки, право, ну что за бред такой?

(Странное дело)

Как вы могли, купившись на дурь виртуальную,

С ходу пуститься в погоню за белым кроликом?

 

Лезем наверх, …чертыхаясь и падая,

Плачем навзрыд или смеемся до коликов,

Струны и связки рвутся – и это заради-то

Права в руках подержать белого кролика.

 

Странное дело – чего вы такие смелые?

(Странное дело).

Лица неглупые – что же вы сами вызвались?

(Странное дело).

Просто мелькнуло опять вдали нечто белое,

И опьяняет сладкое слово – избранность!

 

Лезем наверх, …чертыхаясь и падая,

Плачем навзрыд или смеемся до коликов.

Струны и связки рвутся – и это заради-то

Права в руках подержать белого кролика.

 

Собственно, вот и все: хэппи-энд и кончено

(Странное дело).

Что не сказали, конечно, самого важного

(Странное дело)

Машет из норки белая лапка кроличья,

Будто бы хочет сказать вам, друзья, до свидания!

 

Лезем наверх, …чертыхаясь и падая,

Плачем навзрыд или смеемся до коликов.

Струны и связки рвутся – и это заради-то

Права в руках подержать белого кролика. [29]

 

Июль 2004 Почувадло

 

Особенностью той недели (и вообще трех недель того сезона, еще были упоминаемые выше «Греция» и «Египет») стала стопроцентная ролевая игра, по условиям которой лагерь делился на «матричников» и «аниматричников», и существовали «ведущие персонажи недели» (Резников – Морфеус, Гарилова – Тринити, Ваня (Апельсин) Юрков – Нео, Колечкин – агент Смит, Орлоцки (что характерно) - агент Вессон). Открыв неделю, мы заявили о том, что каждый день будет проходить под эгидой одного из нас: например День Тринини. Это означало, что именно Таня в этот день оценивает работу отрядов и выбирает лучший (по своему, как бы субъективному, критерию) отряд, который получает приз: переходящего белого кролика (купили для этого плюшевую куклу). В принципе, не возбранялось всяческое поклонение герою дня, попытки подкупа и т.д. Получение отрядом кролика означало, что на следующий день отряд становится «избранным», но избранность эта тайная. То есть, приз, полученный отрядом, озвучивался только для этого отряда. Дело происходило так: вечером на свечку приходили герой дня и я, прихватив гитару. Мы сообщали им о том, что завтра они плавают на катамаранах час за счет лагеря, или получают к обеду/ужину дополнительное мороженое, или получают право на ночное купание, или… В общем, мелочь, а приятно. На следующий день на общелагерном сборе звучало:

- Отряд номер икс! Вы были избранными?

– Да!

– Вы ощутили избранность?

– Да!

– Вы хотите еще?

– Да!!!

И отряд-лидер возвращал кролика, который переходил в новые руки. На свечках же, на общем эмоциональном подъеме, исполнялась песенка про кролика, которую автоматически все начинали подпевать. Таким образом, любая новая песня к концу недели автоматически раскручивалась и на закрытии дружно подпевалась. Особенно это было трогательно после следующей сцены: со словами «Кролик хорошо послужил нам – можно его отпустить. Беги, малыш!» плюшевого кролика опускали в коробку, из которой мгновенно выскакивал живой кролик и убегал под удивленное «Ах!» зала.

Принцип переходящего фетиша (девизом той недели, естественно, было Follow the white rabbit!) и полезных/приятных призов мы сохраняли и на некоторых других неделях последующих сезонов, но в ту неделю он сработал просто безупречно.

Особенно ценно, что немалую роль в поддержке и реализации этих и других режиссерских находок и идей сыграли те, кого принято называть «бывалыми союзовцами». Это те маньяки, которые приезжают в лагерь во 2-3-4 (!) года подряд, порой на 2-4 недели. Бывалые, т.е. имеющие на руках «удостоверение бывалого», составляют среди пионеров особую «касту». У них не больше прав, чем у других, но ввиду того, что на большинстве экскурсий они уже были, им (и только им, бесплатно, за счет лагеря, купить эти экскурсии невозможно) предоставляются поездки в Кремницу, Зволен, на экоферму и т.д., они имеют право участвовать в организации «Тропы доверия» для новых отрядов, именно на них возлагается задача помощи и так «по самое не балуй» загруженным вожатым. Именно из них, по «макаренковской» мысли организа