Анализ романа Э.Золя «Западня»

Два романа о рабочем классе — «Западня» (L’assomoir, 1877) и «Жерминаль» (Germinal, 1885) — представляются характерными произведениями в том смысле, что здесь в мелкобуржуазном мировосприятии преломляется проблема пролетариата. Эти романы можно назвать романами о «классовом соседстве». Золя сам предупреждал, что его романы о рабочих имеют своей целью упорядочение, усовершенствование системы отношений буржуазного общества и отнюдь не «крамольны». В этих произведениях имеется много объективно-истинного в смысле изображения современного Золя пролетариата.

Бытие этой социальной группы в произведениях Золя полно величайшего трагизма. Все здесь охвачено смятением, все стоит под знаком неотвратимости рока. Пессимизм романов Золя находит выражение в их своеобразном, «катастрофическом» строении. Всегда противоречие разрешается так, что трагическая гибель является необходимостью. Все эти романы Золя имеют одинаковое развитие — от потрясения к потрясению, от одного пароксизма к другому развертывается действие, чтобы докатиться до катастрофы, все взрывающей.

Это трагическое осознание действительности очень специфично для Золя — здесь лежит характерная особенность его стиля. Вместе с этим возникает отношение к мещанскому миру, которое можно назвать сентиментализирующим.

Публикация романа Золя «Западня» в 1877 году вызвала огромный резонанс во французском обществе. Естественно парижская аристократия понимала, что рядом с их миром богатства есть и другой мир – мир нищеты, но никто до Золя не показывал его с такой натуралистичностью и откровенной прямотой.

Для парижан, жизнь которых представляла собой бесконечную череду званых вечеров, светских бесед, балов, новых нарядов, развлечений, живущих в мировом центре роскоши и моды, представить, что мечтой молодой и красивой женщины может быть чистая комнатушка и отсутствие побоев, было чем-то невозможным и невероятным. События романа разворачиваются в городских предместьях и описывают перипетии жизненного пути обычной французской девушки Жервезы. В литературе есть немало произведений, рассказывающих историю падения человека – от богатства к нищете, от благородства до порока, от нравственной чистоты до духовного разложения. Но особенность романа Золя в том, что падение Жервезы обусловлено не только и не столько личными причинами, сколько условиями, социальной средой в которой ей и многим тысячам других людей приходилось жить.

Городская среда, сама потворствующая пороку, где грязь привычна, а на пошлость никто уже и не обращает внимание, превращает жизнь в замкнутый круг, выбраться из которого, несмотря на все усилия, невозможно. Несчастный случай (падение мужа Жервезы Купо) ознаменовывает для семьи начало катастрофы. Стоит только на немного потерять рассудительность и силу воли, предаться лени, как человек одной ногой попадает в огромную западню, гигантский капкан. И пытаясь выбраться из него, Купо лишь сильнее втягивает сначала себя, а после и Жервезу с детьми в пучину нужды и порока.

Золя целенаправленно показывает как низость городской среды воспроизводит саму себя. Дочь Жервезы и Купо Нана, героиня одноименного романа из монументального цикла «Ругон-Маккары» становится тем, кем, похоже, она не могла не стать. С детства, напрочь лишенная родительского внимания и любви, испытывающая на себе бесконечные побои, и не видевшая ничего, кроме беспробудного пьянства отца, грязи, грубости и склок, у девочки в душе нет ничего благородного и чистого. Напротив, с ранних лет в ней обнаруживаются властолюбие, лживость и даже жестокость по отношению к другим детям, перенося, таким образом, виденное и усвоенное у взрослых на жизнь детей.

Стоит ли удивляться тому, что Нана мечтала пуститься в мир удовольствий и развлечений, на которые был так богат Париж, и в результате убегает с престарелым, но зато обеспеченным человеком. Однако, не имея каких-либо жизненных ориентиров, не имея ясных целей и путей их достижения, Нана вынуждена раз за разом возвращаться домой, вызывая удивление и гнев своих родителей.

С невероятной выразительностью Э.Золя показывает как с каждой рюмкой алкогольных напитков Купо падает в пропасть все глубже и глубже, даже не пытаясь зацепиться за те редкие возможности, которые ему выпадают. Он лишается ума и погибает, не вызывая ни толики

52. Символи́зм — одно из крупнейших направлений в искусстве (в литературе, музыке и живописи), возникшее во Франции в 1870-80-х гг. и достигшее наибольшего развития на рубеже XIX и XX веков, прежде всего в самой Франции, Бельгии и России. Символисты радикально изменили не только различные виды искусства, но и само отношение к нему. Их экспериментаторский характер, стремление к новаторству, космополитизм и обширный диапазон влияний стали образцом для большинства современных направлений искусства. Символисты использовали символики, недосказанность, намеки, таинственность, загадочность. Основным настроением, улавливаемым символистами, являлся пессимизм, доходящий до отчаянья. Всё «природное» представало лишь «видимостью», не имеющей самостоятельного художественного значения.

Символизм: мировидение, эстетика, поэтика. Литературный символизм – один из главных симптомов культурологического сдвига, центральное творческое явление эпохи декаданса. Место символизма в романтизме. Трагическое переживание разрыва между бытием и сознанием, феноменом и ноуменом, идеей и ее воплощением, между «казаться» и «быть». Символ как сфера познания, а также самопознания в творчестве. Содержание символа в культуре конца ХIХ века, его отличие от аллегории, символики, мифа, от представления о символе эпох Просвещения (тождество символа и аллегории), немецкого романтизма начала ХIХ века.

Представление о символе в контексте наметившегося на рубеже веков конфликта между различными версиями платонизма, христианской иконологией, натурфилософски трактуемыми идеями всеединства, с одной стороны, и позитивизмом, неокантианством, неклассическим рационализмом, лингвистическими выводами из теории относительности, с другой стороны. Символ и проблема бессознательного (Фрейд, Юнг), символ и проблема культуры (Кассирер), символ и проблема языка (Витгенштейн), символ и экзистенция (Хайдеггер).

Символ и нахождение личного интуитивного соответствия между знаком и смыслом. Раскрытие символа в языке как важнейшая ипостась творчества. Художник – катализатор языка. Суггестивность, музыкальность, общий лирический характер символа, сознательное и бессознательное в нем. Онтологический статус символической реальности, символистское определение романтической проблемы гения. Различие в интерпретации символизма на Западе и в России.Красота как цель символистской «воли к творчеству». «Искусство для искусства», «искусство жизни», дендизм, деперсонализация письма – разновидности символистского эстетизма. Парадокс – форма творческого восприятия и способ актуализации красоты. Примат «искусственного» над «естественным», образ «болезни» (апофатическое познание, «сплин», демоническое начало, перверсии).

Две тенденции в символизме: религиозно-мистическая и нерелигиозная. Символизм и конфликт между классической и неклассической эстетикой творчества. Творческая полемика между первым поколением символистов и «младосимволистами» в разных странах.

53. Верлен. П.Верлен в известном стихотворении Поэтическое искусство определил приверженность музыкальности как основную примету подлинного поэтического творчества: «Музыкальность – прежде всего». В представлении Верлена, поэзия, как и музыка, стремится к медиумическому, невербальному воспроизведению реальности. Так в 1870-е годы Верлен создал цикл стихотворений под названием Песни без слов. Подобно музыканту, поэт-символист устремляется навстречу стихийному потоку запредельного, энергии звучаний. Если поэзия Ш.Бодлера вдохновляла символистов глубокой тоской по гармонии в трагически раздвоенном мире, то поэзия Верлена поражала своей музыкальностью, трудноуловимыми переживаниями. Вслед за Верленом идея музыки использовалась многими символистами для обозначения творческой тайны.

Действительно, Верлен прежде всего музыкант. Кажется почти странным, что он был не даровитым композитором, а поэтом. Необыкновенная сложность и разветвленность его переживаний, при крайней их неопределенности, гораздо легче могла поддаваться бессловесному тональному искусству. Но именно поэтому В. относился и к поэзии как к искусству прежде всего тональному. Слово он ценил по его звучанию. Тончайшие переливы звучания ритмического и фонетического характера — вот, так сказать, душа стихотворений В. Характерна любовь В. к напевным свободным метрам, к так наз. «облегченному александрийскому стиху», к короткой строчке с переносами (enjambements), дерзко нарушающими «неразрушимые» синтаксические единства (Pareil à la Feuille morte). Чисто музыкальный характер его поэзии выявляется и в мастерской технике повторов, когда слово, стих или целая строфа, как музыкальная фигура, проходят через все стихотворение. Конечно слова все-таки что-то значат, но не важно, если значение их не дает четкого образа или четкой мысли. Пусть это значение рождает те рои бледных и неопределенных полуобразов, к-рые совершают свою пляску под музыку стихотворений. Отсюда — тяготение В. к неясному пейзажу, окутанному поднимающимся с болот туманом, залитому томительной «белой луной» весны или жуткой «рыжей луной» осени. Необычайно чутко воспринимает В. и шумы города и деревни, — это он услышал «посвистывание овса», «сладостный шум дождя о городские крыши», «долгие рыдания скрипок осени». Охотно пользуется В. музыкальным приемом ведения двух самостоятельных тем, связанных лишь единством эмоции. С другой стороны — в особенности в более ранних произведениях — В. иногда дает застывший в мгновенном жесте, набросанный несколькими яркими красочными пятнами образ [например красное, черное, золотое и белое в портрете куртизанки. Мгновенность видения, яркость отдельных, порой мельчайших деталей — «блеск соломинки в полумраке стойла», «ярко освещенный круг лампы» в полутемной комнате — роднит В. с импрессионизмом. В этой яркости отдельных видений — отличие поэзии В. от музыки.

В музыкальном произведении звучание уже безусловно на первом плане, а образы звучание предоставляет создавать каждому, кто на это способен; у В. же мы имеем дело все-таки не с заумной поэзией, а с поэзией, так сказать, полуосмысленной. Хотя несравненно более прочувствованное, чем продуманное, это тонкое сочетание музыкальной и словесной идеи, словесной образной стихии, придает В. особую прелесть. К этому надо прибавить внутреннюю незлобивость В., его крайнюю наивность и правдивость, странным образом сохранившиеся в нем рядом с грязью его жизни. Он жил среди своего торгашеского общества действительно в качестве настоящего «кабацкого святого».

В большой доле произведений В. имеется немало истинных шедевров, которые по мастерству своему принадлежат к лучшему, что на языке человеческом было кем-либо сотворено. Однако нашему времени и его подлинным сынам В. не может не быть крайне чужд. Его поэзия — это поэзия безволия, поэзия какого-то равнодушия, расплывающегося радужного пятна, к-рое шевелит само житейское море. Оно играет всеми цветами, но оно инертно и призрачно.

Как уже сказано, произведения В. многочисленны. Быть может наибольшего формального мастерства достиг он в книге «Romances sans paroles», вышедшей в 1887. В. написал незадолго до своей смерти «Parallèlement» [1889] и «Bonheur» [1891], а последняя его книга «Les invectives» вышла после его смерти.

Прозаические произведения В. не представляют интереса, за исключением ряда очерков «Les poètes maudits» [1884], где он описал ту породу поэтов, к к-рой сам относил себя — людей, по его мнению, проклятых и глубоко несчастных.

54.Рембо. В поэзии гениального юноши А.Рембо, впервые употребившего верлибр (свободный стих), воплощалась взятая символистами на вооружение идея отказа от «красноречия», нахождения точки скрещения между поэзией и прозой. Вторгаясь в любые, самые непоэтические сферы жизни, Рембо достигал эффекта «естественной сверхъестественности» в изображении реальности. Французский поэт и путешественник, который перестал писать стихи в возрасте 21 года. Поэзия Рембо, частично написанная белым стихом, характерна своей образностью и драматизмом. Его творения - в числе самых оригинальных созданий французских символистов, среди которых были такие поэты как Стефан Малларме, Поль Верлен и драматург Морис Меттерлинк. Самое известное произведение Рембо - "LE BÂTEAU IVRE" - баллада "Пьяный корабль" - появилась в 1871 году. В стихотворении он отправляет игрушечную лодку в путешествие, что является своеобразной аллегорией духовного поиска.

Лит-рой Р. занимался каких-нибудь 4 года, в возрасте 16—20 лет. Но значение этих юношеских опытов таково, что в Р. приходится видеть одного из крупнейших французских поэтов XIX в. Основной пафос творчества Р. — это пафос протеста радикальной мелкой буржуазии и деклассированных, отчасти люмпен-пролетарских низов против порядков Второй империи. Некоторые юношеские вещи Р. написаны в парнасском духе, но наряду с этой подражательностью тогда же намечалась у Р. другая творческая линия — линия гражданской лирики в духе Гюго — «Le forgeron» (Кузнец), а также очень непосредственная личная лирика, бытовые зарисовки, шаржи. Он стремительно перешел к своеобразнейшим стихам, насыщенным прежде всего политическим и антирелигиозным содержанием, — к стихам, полным издевательства над казенными публицистами, империей, военщиной, попами, буржуазными обывателями, версальскими палачами. Значительная часть этих стихов была написана Р. уже после разгрома Коммуны. Однако отсутствие у Р. определенного, классово-революционного миропонимания, отсутствие связей с передовой общественностью (правда, тогда рассеянной), полное одиночество поэта в условиях провинциальной жизни не могли содействовать укреплению Р. на революционной позиции в годы реакции.

Как художник слова Рембо является новатором. От выверенного стиха парнасского склада Р. быстро перешел к нарочитому пренебрежению цезурами, к сознательному нарушению классической строфики, к свободным диссонансам. Стихи его поражают обилием самых смелых метафор и сравнений. Примечательно в поэзии Р. безбоязненное использование жаргона и прозаической разговорной речи. В его страстных сатирах нередки также площадные ругательства, бросаемые со всей прямотой в лицо врагу. Немало у Р. очень экстравагантных тем — «Les chercheuses de poux» (Ищущие в волосах), «Oraison du soir» (Вечерняя молитва) и мн. др., написанных явно в порядке вызова, но неизменно лиричных.

Быть может менее значительна проза Р. — его «Les illuminations» (Озарения) и «Une saison en enfer» (Четверть года в аду). Впрочем ее словесная выразительность чрезвычайно высока. Обычные приемы поэзии перенесены Р. именно в прозу. Указывая на декадентский спад в творчестве Р., данные произведения, как и некоторые поздние стихи, свидетельствуют об уходе этого мелкобуржуазного художника в область вымысла, уходе, вынужденном гнетущими впечатлениями французской действительности после 1871.

Влияние Р. сказалось на целом ряде французских писателей и поэтов. Но преемниками Р. заимствовалась и заимствуется меньше всего идейная направленность лучших вещей поэта. В России творчество Р. было усвоено нашими символистами, позже повлияло и на футуристов.

Буржуазия давно уже создала свою версию о Р. Из его творческого наследия обычно извлекаются наиболее субъективные и фантастические вещи вроде «Пьяного корабля», сонета «Гласные» и т. п. Политический же характер творчества Р. обычно игнорируется или перетолковывается на самые различные лады. Первые биографы, исследователи и издатели Р. не останавливались даже перед исправлением его произведений и писем, а также соответствующим образом компановали тексты. Только в сравнительно недавнее время в работах М. Кулона и др. замечается приближение к более верному пониманию творчества и личности Р. В России неправильное представление о Р. было усвоено большинством писавших о нем. В советское время появились иные суждения о Р., но подлинная оценка поэта все еще впереди.

55. Социально-философские романы А.Франса В 1898 году Франс принял самое деятельное участие в деле Дрейфуса. Под влиянием Марселя Пруста Франс первым подписал знаменитое письмо-манифест Эмиля Золя «Я обвиняю». С этих времен Франс стал видным деятелем реформистского, а позже — социалистического лагеря, принимал участие в устройстве народных университетов, читал лекции рабочим, участвовал в митингах, организованных левыми силами. Франс становится близким другом лидера социалистов Жана Жореса и литературным мэтром Французской социалистической партии.

Период социальных романов: Франс начал серию своеобразных острополитических по содержанию романов под общим заглавием: «Современная история». Это — историческая хроника с философским освещением событий. Как историк современности, Франс обнаруживает проницательность и беспристрастие учёного изыскателя наряду с тонкой иронией скептика, знающего цену человеческим чувствам и начинаниям. Вымышленная фабула переплетается в этих романах с действительными общественными событиями, с изображением избирательной агитации, интриг провинциальной бюрократии, инцидентов процесса Дрейфуса, уличных манифестаций. Наряду с этим описываются научные изыскания и отвлечённые теории кабинетного учёного, неурядицы в его домашней жизни, измена жены, психология озадаченного и несколько близорукого в жизненных делах мыслителя.В центре событий, чередующихся в романах этой серии, стоит одно и то же лицо — учёный историк Бержере, воплощающий философский идеал автора: снисходительно-скептическое отношение к действительности, ироническую невозмутимость в суждениях о поступках окружающих лиц.

В конце 90-х гг. в связи с усилением реакции, одним из проявлений которой было "дело Дрейфуса", Франс пишет резкую и смелую сатиру - тетралогию "Современная история", состоящую из романов "Под придорожным вязом" (1897, рус. пер. 1905), "Ивовый манекен" (1897), "Аметистовый перстень" (1899, рус. пер. 1910) и "Господин Бержере в Париже" (1901, рус. пер. 1907). В этом сатирическом обозрении Франс с документальной точностью воспроизвёл политическую жизнь Франции конца 19 в. Через всю тетралогию проходит дорогой автору образ гуманиста, учёного-филолога Бержере. Социальная тема характерна и для большинства рассказов сборника "Кренкебиль, Пютуа, Рике и много др. полезных рассказов" (1904). Судьба зеленщика Кренкебиля, героя одноименного рассказа, ставшего жертвой судебного произвола, безжалостной государственной машины, поднята до большого социального обобщения.

В начале 20 в. Франс сблизился с социалистами, с Ж. Жоресом; в газете "Юманите" за 1904 он опубликовал социально-философский роман "На белом камне" (отдельное изд. 1905), основная идея которого - утверждение социализма как закономерного и единственно положительного идеала будущего. Франс-публицист последовательно выступал против клерикально-националистической реакции (книга "Церковь и республика", 1904). Высший подъём публицистической деятельности Франса связан с Революцией 1905-07 в России, он - председатель основанного им Общества друзей русского народа и присоединённых к России народов (февраль 1905).

Его публицистика 1898-1906 частично вошла в сборники "Социальные убеждения" (1902), "К лучшим временам" (1906). Поражение революции было тяжёлым ударом для Франса В произведениях Франса выразились и мучительные противоречия, сомнения и ещё более обострившаяся и углубившаяся после 1905 критика буржуазного общества: романы "Остров пингвинов" (1908, рус. пер. 1908), "Восстание ангелов" (1914, рус. пер. 1918), новеллы в сборнике "Семь жен Синей бороды" (1909). В историческом романе "Боги жаждут" (1912, рус. пер. 1917) Франс, показывая величие народа, самоотверженность якобинцев, одновременно утверждает пессимистическую идею обречённости революции. В начале 1-й мировой войны 1914-18 Франс на некоторое время подпал под влияние шовинистической пропаганды, но уже в 1916 понял империалистический характер войны.Новый подъём публицистической и общественной деятельности Франс связан с революционными событиями 1917 в России, вернувшими писателю веру в революцию и социализм. Франс стал одним из первых друзей и защитников молодой Советской республики, протестовал против интервенции и блокады. Вместе с А. Барбюсом Франс - автор манифестов и деклараций объединения «Кларте». В 1920 он всецело солидаризировался с только что основанной Французской коммунистической партией. В последние годы Франс заканчивал цикл воспоминаний о детстве и отрочестве.

56. Анализ романа А.Франса “Боги жаждут”

Роман этот вышел в свет в 1912 году. Действие его происходит в Париже в 1794 г., во время последних месяцев якобинской диктатуры. Анатоль Франс показывает нам целую галерею художественных образов – типических персонажей той эпохи: бывшие аристократы, представители художественной богемы и городских низов вплоть до неграмотной проститутки, одного из самых пленительных образов романа. Все они проходят перед нами. Всех их парнасский мудрец заставляет радоваться и страдать, высказывать свои взгляды и спорить друг с другом.

В центре романа – судьба художника Эвариста Гамлена. Добросердечный человек, способный поделиться куском хлеба и автор талантливых картин, он прозябает в бедности, не умея подстраиваться под вкусы публики. Бывшая аристократка устраивает его заседателем в революционный трибунал и жизнь его резко меняется. В начале деятельности он пытается разобраться в судебных делах, и даже, случается, его голос спасает подозреваемого. Но чем дальше – тем сильнее императив: Он виновен. На гильотину! И он отправляет на казнь десятки, а затем и сотни людей, в том числе и мужа своей сестры, помогшую ему аристократку и своих бывших друзей. Он верит, что такова воля народа (не путает ли он народ с толпой?), такова воля истории. А если в нем и есть какие-то сомнения, то они уходят после речей революционных лидеров, которые из сложного все делают простым. Но чувства нельзя обмануть, Эварист кричит ночами, он обречен на муки. Эти муки он предсказал в своей картине «Орест, терзаемый фуриями». Но если на картине Оресту помогает его сестра, то в жизни сам Эварист отворачивается от нее. И гибель героя в конце романа неизбежна. Лепестки красной гвоздики, цветка его возлюбленной Элоди, лейтмотивом проходящие по страницам романа символизируют капли крови героя.

Но погибает не только запутавшийся герой. Погибает благородство и просвещение в лице аристократа Бриссо, погибает беззаветная вера в Бога в лице монаха – отца Лонгмара, погибает благодарность в лице куртизанки Атенаис. Остаются приспособленцы и предатели: писец Анри – альфонс, погубивший свою любовницу, художник Демаи, который интересуется лишь плотскими утехами, и готов рисовать что угодно, содержанки, меняющие покровителей.

И остается Франция. Образ ее Анатоль Франс воплотил в образе возлюбленной главного героя Эвариста – Элоди. Некрасивая, но обаятельная, любвеобильная и расчетливая. Она бросается в объятия любовника-палача, в ней сливаются страх и страсть. Но и потеряв его, она не расстраивается надолго: на смену одному возлюбленному приходит другой.

Талант Анатоля Франса проявился и в мимолетно набросанных образах: женщин в очередях, заключенных в тюрьмах. Образы же главных героев прекрасно и живо написаны, особенно бывший аристократ Бриссо дез Илетт, alter ego автора. Этот персонаж наслаждается жизнью, но дает наслаждаться и другим, он сочувствует всем и старается всех понять. Не веруя в Бога, до гильотины он не расстается с томиком Лукреция.

Необычайно убедителен писатель в изображении прошедшей эпохи, он ярко воссоздает Париж времен революции с мельчайшими подробностями топографии, взаимоотношений людей, нравов, моды и даже кулинарии (впрочем, почему даже, для французов это святое). Теряется ощущение, что это исторический роман, кажется, что автор современник изображаемых им героев.

Книга эта трагична, ведь автор показывает изнанку революции, наглядно демонстрируя утверждение о пожирании революцией своих детей. Жаль, что к этому произведению, спустя всего пять лет не прислушались в России. По совершению Октябрьского переворота вошла мода на Французскую революцию, в том числе и на имя Гильотина. Не вчитавшись в произведение Анатоля Франса, российские революционеры еще раз повторили историю.

57. Роллан. Признание Ромен Роллан получил на рубеже XIX и XX веков, после публикации и постановки цикла его пьес, посвящённых событиям Великой французской революции: «Волки», «Торжество разума», «Дантон», «Четырнадцатое июля».

Наиболее известное произведение — роман «Жан Кристоф», состоящий из 10 книг. Этот роман принёс автору мировую славу и переведён на десятки языков. Цикл рассказывает о кризисе немецкого музыкального гения Жана-Жака Краффта, прототипом которому стали Бетховен и сам Роллан. Завязавшаяся дружба молодого героя с французом символизирует «гармонию противоположностей», а более глобально — мир между государствами.

Среди других его произведений нужно выделить цикл книг о великих художниках: «Жизнь Бетховена» (1903), «Жизнь Микеланджело» (1907), «Жизнь Толстого» (1911). Позже, в последние годы жизни, он вернулся к теме Бетховена, завершив многотомый труд «Бетховен. Великие творческие эпохи».

В посмертно изданных мемуарах (Mémoires, 1956) ясно видна сплочённость взглядов автора в любви к человечеству.

Первым появившимся в печати художественным произведением Роллана была трагедия «Святой Людовик» — начальное звено драматического цикла «Трагедии веры», к которому также принадлежат «Аэрт» и «Настанет время».

Во время Первой мировой войны Роллан — активный участник европейских пацифистских организаций, публикующий множество антивоенных статей, которые вышли в сборниках «Над схваткой» и «Предтечи».

В 1915 году он награждён Нобелевской премией по литературе.

Ромен Роллан (1866 - 1944) - величайший художник XX в., создатель "нового искусства для нового общества", утвердивший в нем героическое, действенное начало; "Человек Человечества", защитивший вечные гуманистические ценности в мире, раздираемом ненавистью и насилием; духовный вождь европейской интеллигенции, призвавший ее к объединению в борьбе против войны и фашизма.

Еще юношей Роллан определил для себя основное нравственное правило: "никогда не переставать искать Истину". Жизнь и творчество писателя, наполненные страданием и борьбой, сомнениями и иллюзиями, победами и утратами, и были такими поисками истины, "пути к своему народу, чтобы пустить корни".

В первое десятилетие XX века писатель, утверждая героическое начало в искусстве, обращается к судьбам гениальных творцов, чья созидательная мощь и нравственное величие могли послужить вдохновляющим примером для современников.

Критическое изображение старого мира и его культуры составляет идейно- тематическую основу произведения Роллана. Обличительным пафосом проникнуты уже первые книги, повествующие о детстве и юности Кристофа, прошедших "в захолустной духоте" маленького немецкого городка на Рейне. Его обитатели, ограниченные и самодовольные мещане, раболепствуют перед силой и властью, душат проявление всякой живой мысли и искреннего чувства в угоду устоявшимся догмам, презирают тех, кто не похож на них.