Глава 47. Этот призрачный запах

Сарафина остановилась, чтобы перевести дыхание; усталые львицы позади нее благодарно опустились на землю. Они искали Хабусу уже много часов подряд, солнце стояло высоко, и неистово обжигало своими лучами их перегретые тела, высасывая последние силы.

— Фини, — раздался слабый голос. Сарафина оглянулась.

— Да?

Йоланда некоторое время молчала, тяжело дыша.

— Сарафина, не думаю, что мы найдем его здесь. Мы слишком близко к ним, — она показала направо. В той стороне лежало слоновое кладбище, мерцающее от горячих восходящих потоков.

— В любом случае, не думаю, что малыш мог забрести туда. Кроме того, гиены могут обыскать территорию куда лучше нас. Они хорошо ее знают.

— Я не собираюсь звать их искать Хабу, не важно, что наобещала эта сладкоречивая скотина. Если даже они найдут Хабусу, то каковы шансы, что они его вернут? — она фыркнула, усмехнувшись. — Нет уж, мы будем сами решать, доверять ли нам гиенам.

Йоланда устало кивнула.

— Ты права, просто… — она замолчала и прорычала, не в силах что-либо сделать, хлестнув по земле хвостом. — Мы ищем уже несколько часов. Где он?!

Над их головами пролетел Зазу.

— Никаких новостей. Я спрашивал стервятников. Знаете, эти падальщики безжалостно правдивы, и они сказали, что не… ну, они ничего не видели.

Адженти, простонав, встала со своего места.

— Мы не найдем его, пока будем протирать мех на задницах.

Сарафина кивнула, согласившись. Она поднялась и снова заняла место впереди остальных. Построившись треугольником, они медленно прочесывали территорию, осматривая землю перед собой и поворачивая головы из стороны в сторону, пытаясь уловить запах.

Солнце медленно, но неумолимо клонилось к закату. Часы поиска тянулись медленно, падающие тени удлинялись, скрывая от львиц маленькие ямы и трещины, что усложняло поиск. Они достигли окраины кладбища, когда на землю уже опускались сумерки. Гиена-охранник, стоящий на карауле у границы, окрикнул их.

— Стой!!! Кто идет?!

— Львицы со Скалы Прайда, сэр, — Сарафина не желала так вежливо обращаться к этой грязной твари, стоящей перед ней, но сейчас она не осмелилась рисковать, оскорбляя их. — У вас есть какие-нибудь новости о пропавшем львенке?

Он ядовито улыбнулся.

— Нет, леди, боюсь, что нет. Но не беспокойтесь, если мы найдем его, вы узнаете об этом первыми.

Йоланда нахмурила брови из-за нехорошего предчувствия. Слишком уж вежлив был этот охранник. Выйдя вперед, она быстро ответила за Сарафину.

— Благодарю вас, сэр. Мы признательны за вашу помощь.

Легонько подтолкнув Сарафину плечом, она кивком поманила львиц в тень, где их не могли услышать.

— В чем дело? — Сарафина приподняла бровь.

— Эта гиена так и пышет любезностью. Я не верю ему. Осмотримся вокруг, ладно?

Она пошла вдоль границы кладбища. Сарафина держалась сбоку от нее, Адженти за ней.

— Хе, — Сарафина негромко усмехнулась. — А ведь именно ты хотела позвать их помочь…

Она остановилась так внезапно, что Адженти ткнулась в нее носом.

— Ой! — Адженти потерла лапой ушибленный нос. — Какого…

— Тс-с! — Сарафина нагнулась, принюхиваясь. Ее глаза сверкнули в слабом сумеречном свете, когда она подняла голову. — Я поймала его запах!

Йоланда резко обернулась.

— Что?

Не ответив, Сарафина рысцой побежала по направлению к кладбищу, почти касаясь носом земли. Адженти с Йоландой переглянулись и бросились догонять ее. Они бежали за Сарафиной до возвышенности и остановились только перед вереницей колючих кустов акации.

Сарафина прижалась к земле. Проползя вперед, она легла на бок и, извиваясь, начала продираться сквозь колючки под одним из кустов. Остальные в изумлении наблюдали за ней. Около половины ее тела скрылось в густых зарослях, когда она замерла. Раздался ее приглушенный голос.

— Во имя Айхею, что за…

Адженти подползла к ней.

— Что там?

Сарафина ответила с яростью в голосе:

— Ну да, они оказали огромную помощь. Похоже, они ухитрились найти Хабусу, вот только забыли сказать об этом нам. Ниже по склону в пятнадцати шагах от меня слоновий череп. Он сидит перед ним.

В груди Йоланды зарокотало рычание.

— Так пойдем заберем его!

— Не получится. Его окружает группа гиен. Нам с ними не справиться. Их там столько, будто они к войне готовятся.

У Йоланды раскрылись глаза от ярости.

— И все это для охраны одного львенка? Во имя Айхею, что происходит?

Извиваясь, Сарафина медленно выбралась из-под кустов. Поднявшись, она резко встряхнулась, очищая шкуру от земли.

— Не знаю, но нам лучше пойти сообщить обо всем Симбе.

Адженти замотала головой.

— Мы не можем его здесь оставить!

—Если нас поубивают, мы ему не поможем. Пошли. Я хочу вернуться к Скале до высокой луны.

Глава 48. Требования

Прохладный ночной бриз шевелил шерсть львицы, сидящей на вершине Скалы Прайда. Иша сидела безмолвно, смотря ничего не видящими глазами на расстилавшуюся перед ней великолепную панораму, полностью погруженная в свои мысли.

Почувствовав прикосновение к плечу, она обернулась и увидела севшую рядом Кейко.

— Есть новости?

Кейко покачала головой.

— Мне жаль, Иша. Никто не обнаружил ни следов, ни запаха.

Иша кивнула и продолжила вглядываться в темную поверхность земли, простирающуюся вдаль под ними. Ее сердце охватили невоплотимые желания. Хабу пора было принять ванну. Она жаждала обнять его, чувствовать тепло его тела. Ее мучили мысли, что он может быть напуган, ему может быть одиноко, он может быть ранен или голоден. Ему может быть холодно. Может он зовет ее. А может, молит врага о пощаде. Может быть, он уже мертв, или еще хуже — умирает в страшных мучениях. Ее челюсть слегка задрожала, и слеза, блеснув как искра, покатилась по щеке, смочив шерсть. За первой слезой последовала еще одна, она упала и разбилась о холодный камень у ее лап.

— О господи, Кейко, он не может умереть, он просто не может. Он — последний львенок, который у меня остался. Я не могу потерять его!

— Иша, нам надо поговорить.

— Не знаю, смогу ли я сейчас.

— Иша, ради Бога, я должна знать. Ты занималась этим с моим сыном, не так ли? Ведь это его сын.

— Да, и еще раз да, — отрезала Иша.

— Он был всего лишь львенком. Ты воспользовалась им.

— Он умолял меня, — сказала Иша и, обернувшись, посмотрела ей прямо в глаза. — Умолял меня, Кейко. Он весь пылал.

— Как ты можешь такое говорить?

— Он всегда хотел меня. Така отправил его на голодную смерть. Баба тоже понимал это, — по ее щеке побежала слеза. — Бедный маленький Баба. Он не хотел умирать, но единственное, о чем он сожалел, было то, что он не был наедине со мной. Он хотел меня так, как ни один лев не хотел, и я дала ему то, чего он желал.

— Из жалости?

— Жалости? Нет, не только из жалости, — она протянула лапу и погладила щеку Кейко. — Я люблю его. Я думала, что поддамся из жалости, и все началось именно так. Но твой сын был львом, не львенком. Когда мы занимались любовью… — ее глаза наполнились слезами. — Те слова, что он говорил мне. Как я хочу услышать их снова. Я бы все отдала, лишь бы он вернулся ко мне, — она вздохнула. — Его сын пропал. Твой внук. Ты отвергла его. Он даже не знает, кто ты. Может быть, уже слишком поздно, чтобы сказать Хабу, что ты его любишь.

— Знаю, и я печалюсь о нем и о тебе. Но — о боги! — разве надо было превращать это в грязную историю?

— Он мой муж, — твердо сказала Иша. — Я оставалась верной ему. И буду верной до самой моей смерти.

— Почему ты мне не сказала?

— А ты меня спрашивала?

Кейко глубоко вздохнула.

— Он хоть понимал, что делал?

— Я родила троих львят, ты знаешь.

— Я не это имела в виду.

— Спрашиваешь, действительно ли он любит меня? Да. Люблю ли я его? Да. Хотим ли мы опять этим заняться? Да, боги мне свидетели. Я хочу провести жизнь, делая его счастливым, леча его раны, ловя для него добычу, растя его львят. О боги, чего бы я ни отдала, чтобы он был сейчас здесь. Мой муж изгнан, двое львят погибли, третий пропал, а теперь и львица, которую я считала лучшей подругой, повернулась против меня.

— Нет, Иша. Это не так, — она наклонилась к Ише и, мурлыкая, уткнулась в нее. — Ты для меня как самая дорогая сестра. Просто мне сложно думать о тебе, как о дочери, — она снова уткнулась в нее. — Я постараюсь. Обещаю. Мне нужно только немного времени.

Симба торопливо поднялся к месту, где сидели Иша и Кейко.

— Я только что заметил, что группа Сарафины возвращается. Они единственные, кто еще не доложил. Может быть, у них есть хорошие новости.

Все трое в нетерпении ждали, пока Сарафина и ее группа поднимутся на выступ. Преодолев подъем, изнуренная Сарафина подошла к ним. Она преклонилась перед Симбой, ее мышцы дрожали от усталости.

— Инкоси ака Инкоси, — выдохнула она. — Я касаюсь твоей гривы.

— Я чувствую это, — ответил он. — Фини, отдохни минутку. Отчет может и подождать.

Она быстро замотала головой.

— Нет времени, Ваше Величество. Мы нашли Хабу. — Сарафина стояла, тяжело дыша, остальные изумленно смотрели на нее.

— Где он? — произнесла, наконец, Иша. — Она обвела взглядом группу. — О господи, скажи мне, что он жив.

Нала посмотрела на несчастное выражение лица своей матери, и ее бросило в дрожь. «Нет, — подумала она, — пожалуйста, нет».

Наконец, Сарафина заговорила:

— Он жив. — Иша начала было улыбаться, но помрачнела, когда Сарафина продолжила: — Да простит меня Айхею за мои слова, но, может, лучше бы он был мертв. Он у гиен.

Иша широко раскрыла глаза от ужаса, Симба шагнул вперед.

— Что?!

Он посмотрел на Йоланду, затем на Адженти. Те медленно кивнули.

— Мы искали около кладбища, и я поймала его слабый запах, который привел нас прямо к зарослям колючих акаций с краю от…

— Я знаю это место, — кивнул он. — Как вы пробрались внутрь?

— Ну, я пролезла под ними настолько, что могла видеть происходящее на кладбище. Я ясно видела его, Ваше Величество.

— Что еще ты видела?

Сарафина закрыла глаза, задумавшись.

— Его кольцом окружала большая группа гиен, вроде как охраняя его, или…

— …или следя, чтобы он не сбежал, — гневно прорычала Нала. — Я знала, что эта лживая собака выкинет что-нибудь подобное. Что Шензи, что Ухуру — никакой разницы.

Она посмотрела на Симбу, ожидая, что тот кивнет в знак согласия. Но Симба сидел и молча смотрел в землю. Медленно поднявшись, он подошел к концу выступа и поднял голову, чтобы взглянуть на звезды, ярко сиявшие в вышине. Внезапно его лицо поникло, усы повисли и подбородок задрожал. — Я думал, что могу доверять ему. Он сказал Рафики, что верит в нашего Бога. Почему Айхею не покарает его?!

Горе Симбы было глубоко и ужасно. С минуту он сидел молча, и смотрел на звезды, затем вздохнул.

— Ухуру рисковал жизнью, чтобы помочь мне. Да поможет мне Бог, я позволю ему доказать свою невиновность. Если же он не сможет это сделать, то да поможет Бог ему! — Симба подошел к Ише и потерся об нее мордой. — Пора показать нашим друзьям гиенам, кто здесь главный, — сказал он, переходя на рык.

Он снова посмотрел в небо, глубоко вдохнул и зарычал. Рык был такой громкий, что каждый на земле, в небесах над ней и в пещерах под ней мог понять, что лев разъярен. Прайд подхватил его и нарастающий рык достиг неземной силы, способной внушить страх даже камню.

— Пошли, Иша. Заберем твоего сына.

Пока они собирались уходить, Симба смотрел на звездное небо и мысленно читал молитву Айхею, прося Его хранить их в предстоящей битве.

Тем временем молодая гиена вдалеке тоже смотрела на небо и молилась, но по менее благородному поводу.

— Ро’каш, пожалуйста, пусть утро наступит быстрее! Ненавижу караульную службу!

Гриз’ник, ворча, ходил взад и вперед, стараясь не заснуть. Похоже, он всю жизнь будет стоять в ночном карауле. Мало того, что его заставляли стоять на страже, но ночной караул? Скалк специально оставил это удовольствие для него, решил Гриз’ник.

С тех пор как этот гиен добился расположения Шензи, он ведет себя так, будто ему до всего есть дело.

— Дайте мне пять минут, и я покажу ему, кто здесь главный, — Гриз’ник остановился и замолчал. Его пасть раскрылась в таком зевке, что даже кости затрещали. Осторожно оглядевшись, нет ли кого-нибудь рядом, он подошел к выступающей каменной колонне и прилег.

«Отдохну одну минутку, — подумал он. — Хороший охранник не может быть бдительным, если не отдохнет, как следует. Да он нарушит свой долг, если будет находиться на посту в полусонном состоянии».

Гриз’ник резко открыл глаза. Заморгав, он встал и отряхнувшись огляделся вокруг. У него екнуло сердце, когда сквозь нежно укутавший его утренний туман он увидел слабое зарево на востоке. Не увидев никого, он облегчённо вздохнул; похоже, его сон прошел незамеченным. Повернувшись, он пошел было ко входу на кладбище, собираясь потребовать смену, но услышал позади себя легкий шорох.

Резко обернувшись, он вгляделся в окутавший все туман. Навострив уши, он пытался услышать хоть что-то. Шерсть у него на шее встала дыбом, когда он услышал подозрительный хруст. Его глаза безумно забегали, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, но сквозь сероватую пелену тумана виднелись лишь слабые очертания скал. Гриз’ник с опаской шагнул вперед, пытаясь выяснить, что происходит, когда услышал громкий треск где-то справа от себя.

Прижав от страха уши, он замер в ожидании появления чего-нибудь, но опять воцарилась полная тишина. Казалось, время остановилось, он застыл на месте, желая побыстрее увидеть свою смену, но опасался повернуться спиной к угрожающей пустоте. Солнце вставало все выше, и туман начал рассеиваться, теплые лучи начали иссушать сырой воздух. Облегченно вздохнув, он хмыкнул.

«Хорошо, что Скалк меня не видел, — сдавленно засмеялся Гриз’ник. — Трясусь, как щенок, испугавшийся темноты». Снова раздался звук, и он нервно огляделся по сторонам.

Пара сверкающих глаз выплывала прямо на него из тумана, в утреннем свете их зрачки горели адским пламенем. За ними появилась еще пара, затем еще… он запричитал, осознав, что окружен ими, и, заморгав, разобрал нечеткие силуэты львов; слишком много, чтобы считать, их приземистые тела неслышно перемещались по влажной от росы траве.

Ближайший к нему силуэт превратился в львицу, она оскалилась и прорычала:

— Привет, дружок.

Львица поджала задние лапы, приготовившись к прыжку.

— П-п-привет, — проговорил он, запинаясь. — Охотитесь так поздно? Знаете, я как-то слышал, что гиены не входят в ваш рацион. Знаете, это хорошо. Никогда не знаешь, что мы ели. Отвратительные вещи, по правде говоря. Знаете, иногда целыми днями одну мертвечину. Иногда, знаете, от жары трупы становятся тухлыми, но падальщикам выбирать не приходится, — он смотрел в глаза, кровожадно впившиеся в него. — О господи, я умру! — Гриз’ник внезапно обрел голос: — Помогите!!! — завопил он, разгребая лапами землю в попытке убежать. Огромный вес пригвоздил его к земле, выдавливая из его легких воздух. Он почувствовал, как когти больно вонзились в плечи и спину, когда он попытался вдохнуть. Кто-то заговорил ему на ухо:

— Заткнись и не шевелись, а не то пойдешь на корм стервятникам, — разъяренно прошептала Узури. Повернув голову, она кивнула Симбе. — Сэр, я держу его. Пусть остальные заходят.

Симба кивнул в ответ и дал сигнал низким рычанием, хорошо слышимым сквозь туман. Львицы вереницей двинулись за ним, жаждя вступить в бой с противником. Целый хор из рычания и визга донесся сквозь тонкий туман, когда они взяли верх над гиенами у самой границы кладбища. Внезапно раздался зловещий вой: кто-то поднял тревогу

Потеряв внезапность, Симба испустил оглушительный рев, ужаснувший Гриз’ника до костей. Гиена сжалась, когда король склонился над ним со сдвинутыми от гнева бровями.

— Где львенок Хабусу? — прорычал Симба. — Скажешь, и тебя пощадят.

Гриз’ник глупо уставился на него.

— Ваше Величество, — пробормотал он. — Все, что они мне сказали, — стоять на страже. Зачем, они не сказали. Пожалуйста, отпустите меня. Если они обнаружат, что я не справился, они убьют меня. Я просто хочу убежать. Дайте мне шанс, пожалуйста.

— Отпусти его, — сказал Симба.

Повернувшись, он пошел на кладбище. Пока Симба шел среди костей, туман успел рассеяться, и солнце начало давать знать о себе, но пары все еще скрывали тени. В пределах видимости появилась нечеткая форма, когда Ухуру, зевая, появился из своей пещеры.

— Ваше Величество! — удивленно сказал он. — Какая честь, — инкоси поднял голову, с удивлением глядя на зловещее выражение лица Симбы. — Боюсь, у меня нет новостей о пропавшем львенке.

Зарычав, Симба оскалил зубы и одним прыжком оказался с ним нос к носу.

— Во имя Бога, что ты сделал с нашим львенком? Думал, мы ничего не узнаем?!

Ухуру задрожал от страха, увидев огромные клыки в нескольких дюймах от своего лица.

— В-в-ваше Величество? Я не понимаю…

К ним подбежала Иша.

— Лжец! Где мой ребенок? Что ты с ним сделал?! — она яростно осматривала территорию. — Хабу? Хабу, это мама! О боги, ответь мне! — ее голос отражался эхом, передразнивая ее. Она снова повернулась к Ухуру, прижав уши от гнева. — Что ты с ним сделал?

Над ними на выступе скалы сидела Шензи, ее бока сотрясались от едва сдерживаемого смеха. «Ну надо же! — думала она. — Это даже слишком хорошо, чтобы быть правдой! Ухуру выглядит, как отшлепанный щенок!» Шензи прикусила губу, чтобы ненароком не рассмеяться. Через пару минут, немного придя в себя, она опять вернулась к созерцанию происходящего внизу.

Ухуру вжался в нишу, куда его загнали Симба и Иша.

— Ваше Величество, пожалуйста! Я не понимаю! Я ни в чем не виноват! Я уже однажды помог вам, рисковал ради вас своей жизнью!

Симба начал было говорить, но Иша прервала его.

— Ты, похоже, не понял, — прошипела она. — Сейчас я тебе все объясню. Если моего сына не приведут ко мне немедленно, я разорву тебя и оставлю на съедение шакалам.

Ухуру оскалился и зарычал.

— Что ж, прекрасно. Разорви меня. Айхею отплатит за мою невинную кровь.

Иша замахнулась лапой, но голос остановил ее.

— Погоди, погоди, моя дорогая; леди не подобает так себя вести, — Рафики мягко постучал посохом по ее выпущенным когтям. — Убери-ка их, пока не поранила кого-нибудь.

— А я это и собираюсь сделать, — огрызнулась она. — Рафики, разве ты не видишь, он ведь даже не признает своей вины.

Рафики приподнял бровь.

— Тогда, возможно, он невиновен, — мандрил повернулся к Ухуру. — Спокойно, мой друг. Истина будет установлена.

— Простите, Ваше Величество, — сказал Ухуру, — но, если бы ребенок был здесь, я бы, по крайней мере, показал его. Тогда бы у меня было, чем угрожать; я не могу причинить вред тому, кого у меня нет.

Сарафина вышла вперед.

— Да неужели? — возмутилась она. — Тогда что это был за львенок на северной окраине кладбища этой ночью? Не надо отрицать, я видела его своими собственными глазами в окружении, по крайней мере, дюжины охранников.

Ухуру был ошеломлен.

— О боги! — он замолк на мгновение, сморщив лоб в раздумье. Внезапно у него подкосились ноги, и он сел, уставив глаза в землю. — Ваше Величество, я не был готов стать Ро’мок. Вы выбрали меня из благодарности, но это не сделало меня великим лидером, — подняв глаза, он посмотрел на выступ, где в тени сидела Шензи. — Я знаю, как это могло случиться. Но если хоть что-нибудь случится с ребенком Иши, я целиком отвечаю за него. Я предлагаю свою жизнь взамен.

— Хотелось бы тебе верить, — сказал Симба. — Очень хотелось бы.

— Что есть у вас такого, что хочу я? Зачем мне похищать одного из ваших львят? Я уже ро’мок. Я могу предположить, что это завистливые соперникихотят вырыть мне яму, — он пронзил взглядом Шензи. — Клянусь богом, я помогу вам разорвать их, когда поймаю.

Симба потерся об Ухуру мордой.

— Прости меня, — затем он злобно посмотрел на Шензи. — Это твоих лап дело?

— И что, если моих, лева? Ну что ты сделаешь? — сказала она с полным презрением. — Тронь меня и твой сосунок будет сегодняшним ужином.

У Иши екнуло сердце, Симба в гневе вышел вперед.

— Чего ты хочешь?

Шензи рассмеялась.

— Тебе гну в каньоне голову копытом не зацепила? Я хочу, чтобы это жалкое подобие ро’мок заменили. Нам нужен кто-то более подходящий.

— Этот кто-то случайно не ты? — прорычал Симба.

Она раскрыла глаза в деланном удивлении.

— Дорогой, а я уж думала, ты никогда не спросишь. Я бы с радостью согласилась.

— Не сомневаюсь, — огрызнулся Симба и зарычал так громко, что лежащие на земле кости затряслись. — Никто не смеет диктовать мне, что делать, особенно ты. Ты помогла Шраму убить моего отца, и богом клянусь, или ты отдашь Хабусу, или я растерзаю тебя.

— Так она еще и помогала убить Муфасу? — Ухуру посмотрел Шензи прямо в лицо. — Покончим с этим здесь и сейчас. Я призываю богов стать свидетелями нашего Ши’кал. Я вызываю тебя на смертный бой.

Воцарилась гробовая тишина, и Шензи уставилась на Ухуру, открыв рот.

— Что? Ты не можешь этого сделать!

Вперед вышла Азуба.

— Но он сделал, — холодно произнесла она. — Прими вызов, или забудь о своих претензиях на титул ро’мок.

Шензи обвела взглядом остальных гиен. Вызов был сделан при свидетелях, и у нее осталось только два выхода.

— Прекрасно. Я принимаю вызов, — она плюнула под ноги Ухуру. — Дурак. Ты лишился бы титула. Теперь же ты лишишься жизни.

— Правда? — Ухуру пристально посмотрел на нее. — Еще посмотрим.

Глава 49. На смерть

Шензи начала медленно двигаться вокруг Ухуру, оценивая его как противника. Он не был так хорошо сложен, как Скалк, но славился своими быстротой и проворством. Одной из причин, по которым Така выбрал Ухуру охранять Рафики, была его способность быстро принимать решения в любой ситуации. Шензи столкнулась с противником, который не уступал ей в интеллекте, и это делало его вдвое опасней.

Ухуру сидел тихо, не спуская глаз с превосходящей его по размерам гиены. Он пытался не подавать виду, но в глубине души он ужасно боялся ее: в прошлом она уже показала, на что способна. Силясь вспомнить о бое все, чему его научила мать, Ухуру держал голову низко опущенной, стараясь сделать из себя как можно меньшую мишень.

Внезапно она бросилась к нему, раскрыв пасть, — рычание прорезало воздух. Он молниеносно ушел с линии атаки, и она упала на землю. Но прежде чем Ухуру успел отреагировать, она была уже на ногах и вне досягаемости.

— О-о-о, какие мы быстрые! — Шензи злобно посмотрела на него, тяжело дыша. — Ну и долго ты сможешь уворачиваться, прежде чем мои зубы вопьются тебе в гор… — резкий вопль прервал ее на полуслове — он ринулся вперед. Она повторила его маневр, отскочив в сторону, и снова встала на ноги, готовая атаковать.

Ухуру ответил улыбкой.

— Ты увидишь, что я могу преподнести кучу сюрпризов.

Он опять напал, и его челюсти впились ей в плечо, вырвав кусок мяса и шерсти. Шензи заскрипела зубами от боли. Оттолкнувшись задними лапами, она навалилась на него и, используя превосходство в весе, повалила на землю. Ухуру извивался под ней как змея, уклоняясь от ее челюстей.Освободившись от захвата, он опять встал перед ней.

ТеперьУхуру начал кружить вокруг нее, в тусклом свете его лицо казалось зловещим. Шензи, пошатываясь, следила за ним, чувствуя, как кровь стекает по ее передней лапе; ее плечо пылало от боли.

Скалк про себя выругался, увидев ее лицо. Она стала жертвой чрезмерной уверенности, что ее превосходство в весе испугает Ухуру; все было скорее наоборот, и сейчас она расплачивалась за свою ошибку. Страх на ее лице говорил, что поражение лишь вопрос времени. Однако правила Ши’кала были жесткими, и Скалк не имел права вмешиваться. Посмотрев на львов, он увидел, что те полностью поглощены разворачивающимся перед ними боем. Взгляд Скалка упал на Ишу, и улыбка озарила его угловатую морду.

«Возможно, одно решение этой проблемы еще осталось», — подумал он. Осторожно оглядевшись вокруг и увидев, что всеобщее внимание приковано к поединку, он растворился в тени, и поспешил к слоновьему кладбищу так быстро, как только позволяли ему ноги.

Хотя его исчезновение никто не заметил, нельзя того же сказать о его приходе на кладбище. Бэйшак сполз с вершины черепа, где он сидел, и ринулся к Лосаре, которая сидела на открытой площадке, служившей местом сбора клана.

— Мама, — закричал он, запыхавшись, — он идет!

Лосара кивнула с видимым отвращением.

— Как я и ожидала. Ты помнишь, что делать?

Он энергично закивал.

— Ага.

— Прекрасно, тогда пошли.

Щенок со всех ног рванул к дальнему краю кладбища. Лосара же неторопливо подбежала к входу, где и села в ожидании.

Из темноты медленно показался силуэт Скалка.

— Приветствую, Лосара.

Она поздоровалась кивком.

— Скалк? А где Шензи?

— Все идет не по плану. Я пришел, чтобы исправить ситуацию,— проскочив мимо нее, он направился к видневшемуся вдалеке черепу. — Наш великий и прославленный Ро’мок вызвал Шензи на Ши’кал, и она сразу начала проигрывать, — Скалк искоса посмотрел на нее. — Я хочу дать львам небольшой стимул к решению нашей проблемы. Ухуру поручился за львенка своей жизнью. Вот мы и позволим ему сдержать обещание.

Она обогнала его, преградив ему путь.

— Что ты собираешься сделать?

— Брошу маленькую тушку прямо к ногам нашего славного Ро’мок. Затем сяду в сторонке и буду наблюдать за представлением, — он сузил глаза, когда Лосара опять преградила ему путь. — Могу дать тебе хороший совет — уйди с дороги, милочка, — сказал он, обнажив клыки.

— Идиот! Об этом можешь больше не беспокоиться, — она презрительно усмехнулась ему в лицо. — То, что ты глупо выбрал охранников, уже привело к его гибели, — ее лицо поникло в печали. — О боги, разве ты не слышишь?

Он в недоумении уставился на нее, подняв одно ухо. До него донесся слабый вопль, раздавшийся с северной насыпи, где был заключен львенок. Он широко раскрыл глаза, осознав, что произошло, и ошеломленно посмотрел на нее.

— Нет!!!

Слезы брызнули из ее глаз.

— Я пыталась остановить его, но он был слишком сильным, — внезапно Скалк оттолкнул ее и рванулся к видневшемуся вдалеке черепу. — Поднявшись, она тихо засмеялась. — Идиот, — отряхнувшись, она не спеша пошла за ним.

Гриз’ник стойко стоял у входа в череп, отчаянно пытаясь не замечать доносившиеся из него жуткие звуки.

— Всемогущая Ро’каш! — бормотал он, — ну почему такое всегда случается, когда я на дежурстве?

Он стиснул зубы, когда изнутри сырой полости черепа, куда был заключен львенок, вырвался пронзительный вопль. К’тел приказал ему и всем остальным охранникам оставаться снаружи, пока он будет «допрашивать» пленника. Судя по звукам, издаваемым львенком, Гриз’ник засомневался, что К’тел вел вежливую беседу. Сквозь череп за спиной он почувствовал глухой сильный удар, сопровождаемый треском кости. Изнутри донесся ужасающий крик. Охранники смотрели на череп широко раскрытыми глазами.

Гриз’ник вздрогнул и сочувственно покачал головой.

— О боги, должно быть, это больно.

Скалк несся как одержимый, вопли львенка наполняли его уши, придавая сил его и так напряженным мускулам. Прибежав к насыпи, он увидел окруживших череп охранников, лица которых отражали все эмоции от радости до отвращения. Внезапно крики внутри черепа прекратились, и из дыры в нем появился К’тел, облизывающий от удовольствия губы.

Скалк примчавшись, немедленно встал к нему лицом к лицу.

— Ты что творишь?! — заорал он.

К’тел испуганно съежился и отступил назад.

— Успокойся, Скалк. Наш маленький гость стал слишком докучать, и я позаботился о нем, — он сильно нахмурился. — Надо сказать, львы все же слишком вредны для желудка. — Внезапно он рыгнул так, что зубы задрожали.

Скалк сунул голову в пасть черепа. Осмотревшись, он различил неясные следы крови на стенах. Опустив взгляд, он увидел маленький пучок золотистой шерсти, которая колыхалась от его дыхания. Медленно выйдя, он свирепо посмотрел на своего товарища. Уголки его губ сжались в попытке подавить вопль.

— Ты вообще понимаешь, что ты наделал?

К’тел тупо посмотрел на него.

— А в чем дело? Только не говори, что тебе нравился этот маленький комок шерсти!

— Нет, тупица! Но, имея тело, я хотя бы мог бы доказать, что он мертв! Этим я мог решить сразу все проблемы. Теперь мне придется придумывать, как заставить их поверить в его смерть! — Скалк минуту сидел, кипя от злости, затем просиял. — Это большой риск, но, может быть, удастся ввести их в заблуждение, — сунув голову в череп, он схватил зубами львиную шерсть, лежащую на земле. Выбравшись, он грубо оттолкнул К’тела плечом, и, уже стал было ворча уходить, но вдруг остановился и посмотрел назад. — Ну ты только посмотри, — сказал он, пристально посмотрев на К’тел. — Быстро же ты его сожрал.

Уголки губ К’тела слегка скривились.

— Ну-у, он был очень маленьким.

Скалк неодобрительно покачал головой.

— Ну ты обжора, — сказал он с деланной обидой. — Не мог мне хоть кусочек оставить?

К’тел виновато улыбнулся, подыграв.

— Извини.

Скалк на секунду задержал на нем взгляд и поспешил прочь.

К’тел удерживал улыбку на лице, пока звуки шагов не растворились в ночи. Обведя взглядом оставшихся охранников, он злобно оскалил зубы.

— Ну и что смешного? Свободны! Разошлись, чтобы я вас не видел!

Поворчав, остальные медленно разбрелись. Он опасливо смотрел за ними, пока последний силуэт не растворился во мраке. Осторожно подойдя к дальней нише, он тихо сел и прислушался. Прошло несколько долгих секунд. К’тел с облегчением вздохнул и повернулся.

— Дети, можете вылезать.

Из глазницы над ним показалась голова Хабусу.

— Сработало?

— Да, малыш. Теперь слезай, поскорее.

Спустившись с черепа, Хабусу захихикал.

— Поверить не могу, что он на это попался!

Появилась черная тень и подбежала к ним. Лосара нежно потерлась о львенка.

— Да благословит тебя Ро’каш за то, что ты сделал этой ночью, К’тел. Но пока рано радоваться. Бэйшак! Пошли!

Щенок выскочил из-за валуна, за которым прятался.

— Мама, куда мы идем?

— Мы отведем Хабусу домой, сынок, — сказала она, улыбаясь. — Боюсь, ему уже давно пора спать.

Дыхание Шензи было неровным, ей уже приходилось бороться за каждый глоток воздуха. Она тряхнула головой, стараясь прояснить зрение. Гиена пошатывалась от полудюжины кровоточащих ран. Ухуру напротив нее часто дышал, глубокая рана на его груди свидетельствовала об отваге Шензи в затянувшейся битве. Но по нему было видно, что он полон уверенности; остальные гиены просто ждали, когда бой придет к своему логичному завершению. Снаружи кольца гиен начали собираться шакалы, облизываясь в предвкушении пиршества, поскольку ни львы, ни гиены не будут есть тела Избранных Ро’каш: они корбан для всех, кроме низших падальщиков.

Шензи поймала взгляд Ухуру и испустила безмолвный рык неповиновения; она не отдаст свою жизнь так легко. Она медленно собиралась с силами, готовясь к последнему прыжку. Так она становилась крайне уязвимой для атаки, но, по крайней мере, перед смертью она сможет вцепиться ему в горло.

Ухуру ударил Шензи в лоб, и она растянулась на земле. Лапы надавили ей на плечи, искусно прижав к земле. Она увидела, как свет звезд отразился от его клыков, когда он приготовился вонзить их ей в горло. Закрыв глаза, Шензи молилась, чтобы смерть ее была быстрой.

Скалк сокрушенно закачал головой, присоединившись к кольцу своих собратьев.

— Я опечален тяжелым бременем новостей, которые я принес, но я должен поставить тебя в известность, ро’мок.

Ухуру повернул к нему ухо, но не спускал взгляда с Шензи, опасаясь какой-нибудь хитрости.

— Говори, Скалк, и побыстрее. Чего ты хочешь?

Скалк сделал большой шаг вперед и выплюнул клочок золотистой шерсти перед бойцами.

— Это все, что осталось от львенка. Один из вероломных охранников решил закусить им.

Воцарилась полная тишина, нарушаемая только рыданиями Иши. Ухуру недоверчиво посмотрел на шерсть.

— Хочешь сказать…

Скалк печально кивнул.

— Боюсь, что да, — он выпрямился и прочистил горло. — Боюсь, что как только поединок будет завершен, вы должны быть казнены, милорд. Вы ведь поклялись своей жизнью за жизнь львенка, и я не буду врать нашему могучему королю, как Шензи.

Шензи в изумлении посмотрела на него и на ее губах появилась улыбка. «Маленький пронырливый паршивец, — подумала она. — Я и не знала, что в тебе что-то есть, — она покачала головой. — Если бы я только знала раньше…»

Внезапно ее внимание привлекла золотистая фигура, прошедшая сквозь кольцо гиен.

— Эй, Шензи!

— Заткнись, Хабу, — прорычала она. Осознав, она замерла. — Хабу?!!

Скалк изумленно смотрел на маленького львенка.

— Что? Но он… то есть, ты?.. — его глаза засверкали от ярости, и он, зарычав, бросился вперед. — Не важно. Я разделаюсь с тобой сам!

— Стоять!!!

Все застыли, когда Иша протолкнулась к ним сквозь кольцо. Вклинившись между Ухуру и Шензи, Иша аккуратно, но решительно разделила их.

— Мой сын спасен, Ухуру. Нет нужды убивать ее. — Она повернулась к Лосаре и К’телу, которые стояли у львенка, готовые защитить его. Ухуру раскрыл глаза, не веря происходящему.

— Нарушение! — завопил кто-то из толпы. Все повернулись к вышедшему вперед шаману. — Ты не можешь вмешиваться в Ши’кал!

Гиены двинулись было к центру, но не успели они сделать и пары шагов, как в круге появилась знакомая личность.

— Погодите-ка, друзья, минутку, — Рафики предостерегающе помахал перед гиенами посохом. — Ши’кал, несомненно, неприкосновенен; никто не имеет права вмешиваться. Так или иначе, Шензи должна умереть.

У Иши кровь отлила от лица.

— Но, — задумчиво продолжил он, подперев руками подбородок. — Если Шензи признает поражение, Ухуру имеет право выбрать, как именно она умрет, не так ли?

— Так, — ответил шаман.

— Например, что-нибудь медленное, как замуровывание живьем в пещере, подходит?

— Конечно, подходит, — сказал шаман с едва скрываемым энтузиазмом.

— В таком случае, могу ли я предложить способ очень медленный и совершенно неотвратимый?

— Безусловно.

Рафики пробрался сквозь толпу и встал рядом с Ухуру. Гиен по-прежнему прижимал к земле дрожащую Шензи.

— У меня есть предложение. Ты согласен его принять?

Ухуру посмотрел на Рафики, собираясь возразить, но заметил едва уловимое подмигивание.

— Как ты скажешь, шаман, так и будет.

Подбежала Фабана и бросилась Рафики в ноги.

— Пощади! Пощади! Не мучай мою дочь. Позволь мне умереть вместо нее.

— Я думала, ты отреклась от меня, — хрипло прошептала Шензи. — Прости, что отреклась от тебя. Позволь мне умереть твоей дочерью.

— Ты будешь жить. Я умру твой матерью.

— Как пожелаешь, Фабана, — сказал Рафики. — Вместо Шензи очень медленной смертью умрет Фабана — от старости, — мандрил сердечно усмехнулся. — Я избрал орудие убийства. Ты согласен, Ро’мок?

— Согласен, — сказал Ухуру, просияв от радости. — Ты воистину мудр. — Ухуру опустил взгляд на трясущуюся гиену. — Я изгоняю тебя с тем же напутствием, что ты дала Симбе. Убирайся отсюда, как можно дальше. Если ты когда-нибудь вернешься, я убью тебя. И в этом случае ты умрешь не от старости. И забери с собой Скалка. Вы оба корбан.

Шензи неуверенно поднялась на ноги. Она многозначительно посмотрела на Ухуру, затем повернулась и пошла прочь. Банзай и Эд бросились к ней и аккуратно поддержали ее с боков.

— Не беспокойся, сестра, —прошептал Банзай настолько нежно, насколько позволял его грубый голос. — Мы пойдем с тобой. Мы не поворачиваемся спиной к своей семье.

Фабана посмотрела на них, затем повернулась и печально улыбнулась Симбе.

— Да будет господь с тобой. Я касаюсь твоей гривы.

— Я чувствую.

Она неторопливо потрусила к ним. Неожиданно одна из гиен побежала вслед за ними. За ней последовали еще двое, а затем еще.

Они собрались вокруг Шензи, образовав защитное построение.

По ее лицу пробежала еле заметная улыбка, когда она увидела растущую группу. Повернувшись к Скалку, она усмехнулась.