Глава 4. Служить, назло королеве

 

Ко времени, когда они отправились во дворец на следующее утро, Алек был уже достаточно трезв, чтобы волноваться, ровно в той же степени, как и страдать от похмелья. Даже слабый утренний свет вызывал в висках сильную пульсацию. Серегил же, как обычно, чувствовал себя прекрасно и даже вызов во дворец, похоже, не обеспокоил его. Они оставили Микама мерить шагами внутренний двор: он в открытую волновался, увидит ли их снова.

— Потроха Билайри, Серегил, зачем ты позволил мне столько выпить? — простонал Алек.

Серегил хохотнул:

— Позволил? Тебе? Насколько я помню, мне кто-то говорил: "а ну дай сюда бутылку или уматывай ко всем чертям".

— Значит, ты столь же невосприимчив к выпивке, как и к магии?

— Вряд ли. С вином, на сей раз, мне просто повезло. Ну а что касается магии, ты и сам всё видел.

Он поднял руку, машинально коснувшись старого шрама, скрывавшегося под его расшитой туникой.

— В любой день моя башка может оказаться такой же, как у тебя — раскалывающейся от похмелья.

Лошадь Алека споткнулась на разбитых камнях мостовой и пошатнулась. Желудок Алека колыхнулся следом.

— Тебе легко говорить.

Однако свои истинные тревоги он оставил при себе, ибо впереди уже замаячила мрачная громада Дворца. Построенный из темно-серого камня и усиленный западной стеной, окружавшей весь город, с его квадратными башнями, гордо взирающими на раскинувшуюся внизу гавань, это был не просто замок, но крепость, выдержавшая не одну безуспешную осаду. Алек читал истории о том, как Королева Тамир Великая строила Римини, под неусыпным оком прорицателей и, призвав лучших строителей в своих землях, после того, как Пленимар разрушил первую столицу Эро. Дом Орески был построен в то же самое время, но если он создавал ощущение легкости и воздушности, то Дворец вызывал чувство закрытости и подавляющей мощи.

"Ну, хотя бы на сей раз, мы вошли через парадную дверь", — мелькнула у Алека мысль, когда слуга в ливрее провел их через огромный приемный зал и затем вниз, по запутанному лабиринту коридоров в меньшие по размеру, но столь же внушительные аппартаменты.

Зал был вытянут в длину и достаточно узок, с рядом витражных окон прорезанных высоко, под самыми сводами потолка. Это делало помещение весьма сумрачным в этот ранний час и довольно прохладным. В дальнем конце зала выстроилось несколько рядов длинных дубовых скамей, обращенных лицом к возвышению, на котором стоял большой трон. Стяг Королевы висел позади него, поблескивая в искусственном освещении.

— Прошу вас занять места, милорды, — сказал лакей, подводя их к передней скамье. — Ее Величество распорядилась, чтобы вы ожидали её здесь.

Серегил уселся на одну из передних скамей и вытянул ноги, со все ещё более скучающим, чем взволнованным видом. Алек попробовал было сделать то же самое, но не выдержал, вскочил и стал мерить шагами гладкие плиты пола. Его шаги отдавались гулким эхом в сводах зала, и это усиливало ощущение, что кроме них тут нет ни души.

— Знаешь, есть более приятный способ скоротать время, — Серегил выудил из своего кошеля мешочек с игральными костями и кусок мела. Но когда он нагнулся, чтобы расчертить поле для бакши, Алек перехватил его руку.

— Остановись! Как это будет выглядеть, когда она войдёт?

Серегил закатил глаза, но сел и убрал мел.

— А как это будет выглядеть, если на полу окажется тропинка, которую ты протоптал?

По движению солнечного света на стене они определили, что прошло не менее часа, прежде чем большие двери в дальнем конце зала распахнулись и Фория, в сопровождении Принца Коратана и Теро торжественно вступила внутрь.

Алек толкнул Серегила локтем, затем попытался поймать взгляд молодого мага, но Теро ответил ему лишь легким поклоном, подходя и становясь рядом с ними. Это не предвещало ничего хорошего.

Он выглядел неплохо и сильно изменился. На нем была приличествующая случаю официальная одежда, а его пояс и кошель были сделаны явно по ауренфейским образцам. Он теперь был чисто выбрит, и гладкий темно-синий драгоценный камень, оправленный в серебро, покачивался, свисая по моде фейе, с его левого уха. Его черные вьющиеся волосы стали совсем длинными, и их схватывала на затылке черная лента.

Фория взошла на трон и подождала, пока Серегил и Алек отвесят ей почтительные поклоны.

— Добро пожаловать домой, Ваше Величество, — сказал Серегил, став вдруг очень официозным и чопорным.

Фория приняла приветствие, даже не улыбнувшись. Алек бросил украдкой взгляд на ее брата: как дети одной матери могли быть столь разными?

— Полагаю, Вы задаетесь вопросом, зачем я позвала вас сюда? — промолвила Королева.

Серегил отвесил ещё один небольшой поклон:

— Мы полностью к вашим услугам, Ваше Величество.

— Вы, все трое — Наблюдатели, не так ли?

— Да, Ваше Величество, — ответил за всех Теро. — Под руководством моего учителя, а до него — Лорда Арконила, Наблюдатели всегда верно служили Короне, со дня основания города.

— Это сказали Вы. И все же, я полагаю, наблюдатели при этом действовали в своих собственных интересах, лишь прикрываясь личиной самозваных защитников трона. Ведь всегда всё было окутано тайной.

Теро выглядел искренне озадаченным.

— Интересами Наблюдателей всегда были лишь интересы Скалы, Ваше Величество.

Фория обратилась к Серегилу.

— И Вашими интересами тоже — "лишь интересы Скалы", Лорд Серегил?

Серегил весь напрягся, сразу выпрямившись и став как будто выше ростом; Алек всем нутром ощутил ту мгновенную вспышку гнева, что обожгла его друга, и молил, чтобы Фория ничего не заметила.

— Да, Ваше Величество.

Фория помолчала, ожидая пояснений, но он оставил свой ответ висеть в воздухе.

— Но Вы вовсе не скаланец, так же, как ими не является ни один из ваших компаньонов, — Фория бросила на Алека строгий взгляд. — Ваша лояльность к Нисандеру меня не трогает, важна только ваша лояльность ко мне. Вы служили ему, но не моей матери.

— Служа ему, мы служили и ей, и Скале, — чеканя каждое слово, ответил Серегил. — Однажды я уже был обвинен в измене, затем мое доброе имя было очищено. Ваша мать не имела никаких сомнений относительно меня.

— Полегче, — пробормотал Коратан.

— А Вы, Лорд Алек, — Фория направила всю мощь пристального взгляда своих бесцветных глаз на юношу. — Кому служите Вы?

— Я никогда не предал бы Скалу, ваше Величество!

Королева смотрела на него, видимо, не слишком удовлетворенная ответом, но Алеку показалось, что он уловил подобие ободряющей улыбки от Коратана.

— Мой брат принц сказал мне, что Вы, Лорд Серегил, потеряли своё доброе имя в своей собственной стране, — продолжала Фория. — Что вместо изгнания Вас просто полностью вычеркнули из жизни ваших соплеменников.

— Это правда… но я также полагаю, он объяснил, что это случилось потому, что Алек и я предпочли Скалу и родство, связывающее меня с вашим семейством нашим обязанностям, налагаемым ауренфейскими законами.

Повисла зловещая тишина, во время которой Серегил и Фория сверлили друг друга взглядами. Алек затаил дыхание, уверенный, что теперь заточение в камеру Красной Башни неминуемо.

— Так Вы лояльны к Скале, Серегил, или к моей сводной сестре? — спросила, наконец, Фория.

— Ваше Величество, если Вам будет угодно, я знаком с Серегилом большую часть моей жизни, — быстро проговорил Теро, вмешиваясь в разговор. — Я ручаюсь в его лояльности, даю Вам слово. Он рисковал жизнью во имя Скалы, столько раз, сколько Вы и представить не можете, и Алек вместе с ним. Вам нечего опасаться с их стороны, так же, как и с моей. Все мы готовы служить на благо Вашего Величества.

Фория мрачно усмехнулась.

— Будьте уверены, я не боюсь ни одного из Вас. Вы подтверждаете его слова, Лорд Серегил?

— Да.

— А Вы, Лорд Алек?

— Да, Ваше Величество!

— Тогда давайте покончим с этим на время. Теро, Вы уже заняли место вашего учителя в качестве главы Наблюдателей?

— Да, Ваше Величество. Но хотя в Ауренене за несколько прошедших месяцев я мало чем мог быть полезен Вашему Величеству — гораздо менее, чем то, чем я был занят, оказывая помощь в соблюдении торговых соглашений по поручению Принцессы — надеюсь, Вы всё же удовлетворены тем, как я это делал.

— Ваши усилия не остались незамеченными. Однако теперь я приказываю распустить Наблюдателей. Довольно тайн. Если мне что-то понадобится от вас, я дам вам знать. Я — и никто другой. Это понятно?

— Да, но…

— Я всё сказала!

Теро прижал руку к сердцу и отвесил глубокий поклон.

— Клянусь рукой и сердцем, оком и словом.

— Хорошо.

Фория повернулась, вновь обратившись к Алеку и Серегилу.

— Что же касается вас двоих, пока меня всё удовлетворяет. На самом деле у меня есть одно задание… кое-что как раз для вас.

— Мы полностью в Вашем распоряжении, Ваше Величество, — ответил Серегил.

— Особенно для Вас. Вы отправитесь в Ауренен в качестве моих посыльных к Принцессе Клиа. Моя сводная сестра должна немедленно вернуться и приступить к обязанностям в должности полевого командира моей армии. Ее немедленное и беспрекословное повиновение будет считаться доказательством ее любви. Вам следует вернуться вместе с нею настолько быстро, насколько это возможно. Всё ясно?

— Как божий день, Ваше Величество. Но пересечь Осиат в это время года — задача не из лёгких.

— Я дам вам надёжный корабль.

Мне следует отправиться с ними, Ваше Величество? — спросил Теро.

— Чем Вы собираетесь быть им полезным? Вам и здесь хватит работы. Вы свободны.

Теро поклонился и поспешил удалился. Он не глянул ни на кого, но Алек заметил, что злой румянец окрасил его высокие скулы.

— Я посылаю с вами эскорт под командованием Лорда Транеуса. И я распорядилась подготовить вот это, — она сделала знак Коратану, тот вышел вперед и вручил Серегилу три маленьких окрашеных жезла.

Алек узнал их: это были жезлы-послания. Такие вещицы заключали в себе обычно легкую магию: чаще всего какое-нибудь сообщение, которое можно было узнать, преломив жезл надвое. Такие предметы не требовали от того, кто их использует владения магией, даже Серегилу было под силу заставить их работать.

— Используйте красный, когда доберетесь до Гедре, это будет знаком, что Вы добрались благополучно, — пояснил принц. — Синий — для Боктерсы. Последний — для Клиа. Она должна сломать его утром накануне возвращения. Сообщения попадут прямо ко мне.

— Думаю, Ваша сестра не будет возражать против столь поспешного отъезда принцессы? — спросила Фория.

Вид Серегила выдал его легкое замешательство.

— Уверен, что не будет, Ваше Величество. Она осознает всю серьезность ситуации.

Фория поднялась.

— Надеюсь, мне не надо Вам объяснять, насколько велика важность вашей задачи. Коратан, остальное я доверяю Вам. Прощайте, милорды, и да будет быстрой ваша поездка.

Алек стоял весь в напряжении, пока она не удалилась, и лишь тогда перевел дух.

Коратан усмехнулся, глядя на него:

— Вы выглядите так, словно едва избежали темницы, Лорд Алек.

— Вполне возможно, что так оно и было, — Серегил подошел и, запрыгнув, уселся на край возвышения. — Итак, как долго потребовалось Вам уговаривать её не наказывать нас?

— О, всё не так плохо, как вам кажется. Хотя, разговор шел о вашей ссылке.

Для Алека это было уже слишком:

— Да за что? Что мы такого ей сделали?

— Ей известно о том, какую роль вы сыграли в том, чтобы вынести на свет её неосмотрительность в леранском деле а также в том деле "утраты" золотого груза, в которое были впутаны она и Наместник Бариус.

— Это получилось совершенно случайно! — напомнил ему Серегил. — Когда мы начинали, нам ничего не было об этом известно, к тому же с тех пор мы не проронили ни слова.

— Верно, но вы же знаете её. Она была опозорена, унижена политически и морально, и вряд ли когда-нибудь простит Вам это. Но это не все. Ей не нравится ваша тесная дружба с Клиа. А теперь у Клиа ещё и верная подруга — Ваша сестра, кирнари мощного клана.

— Ах, так вот почему она была со мной сегодня холодней, чем обычно, — сказал Серегил с кривой ухмылкой. — Теперь и весь мой клан замышляет против нее? Так значит эта небольшая прогулка — на самом деле проверка лояльности всех и вся.

— Но Клиа в Ауренене соблюдает интересы Фории, — заметил Алек. — Соглашения, с помощью которых она обеспечила безопасность складов и торговли, а также заставила магов служить себе — разве всё это сделано не к выгоде Скалы?

— Конечно это так, но Фория скорее откусила бы собственный язык, чем признала бы это.

— Почему же?

— Потому что всё это было продумано нашей матушкой, а не ею, и Клиа была единственной, кто поддержал эти начинания.

— Таким образом, Фория все еще более доверяет мечу, а не магии, — добавил Серегил.

— Так было всегда, причём, именно скаланскому мечу.

— Ну да, Фории её ревность мешает видеть дальше собственного носа, — пробормотал Алек.

Коратан бросил на него предостерегающий взгляд:

— Помните, где Вы находитесь и о ком говорите! Она — Королева, и моя сестра.

Алек отвесил ему быстрый поклон:

— Прошу прощения, Ваше Высочество.

— Так каков наш план? — спросил Серегил, также предупреждая Алека взглядом.

— Ваше судно, Жаворонок, швартуется на причале Улицы Фонаря. Вы отправляетесь с отливом на восходе солнца.

— Королева, кажется, очень торопится убрать нас из города.

— Её больше заботит, как бы поскорее решить свой вопрос, я полагаю.

Коратан достал из камзола пухлый пакет, запечатанный Королевской Печатью, и протянул его Серегилу.

— Вот. Сопроводительные письма для кирнари Гедре и Боктерсы, а также приказ Фории для Клиа. Возвращайтесь поскорее, и это даст вам возможность прикупить себе немного поблажек.

Серегил спрыгнул вниз и отвесил Коратану преувеличенно почтительный поклон. — Королевские мальчики на побегушках слушают и повинуются, Ваше Высочество.

— Серегил…

— Не волнуйтесь, я понимаю насколько всё серьёзно. Есть только одна вещь, о которой я хотел бы спросить Вас прежде, чем мы отправимся. Я могу говорить с Вами, как с другом?

Коратан заметно смягчился при этих словах.

— Продолжайте.

— Вы можете дать мне слово, что Фория не замышляет ничего плохого против своей сестры?

Коратан задумался на мгновение, а затем приложил руку к сердцу.

— Я даю Вам мое слово, что верю ей, раз она уверяет что нет.

— Хмм. Что ж, очень хорошо. Я доставлю Клиа домой в целости и сохранности, и надеюсь, что Вы со своей стороны сделаете то же самое, когда она окажется здесь.

— Когда-нибудь Ваш язык сыграет с Вами злую шутку.

— Такое уже случалось. И, думаю, случится ещё не раз. Берегите себя, Ваше Высочество. Я рад, что именно Вы находитесь возле трона.

Они откланялись, но лишь покинув Дворец, Алек смог вздохнуть свободнее.

— Фория, должно быть, была удовлетворена нашими ответами, иначе она не дала бы нам таких полномочий, не так ли?

Серегил пожал плечами: теперь он выглядел более расстроенным, чем даже тогда, когда выслушивал оскорбления Фории.

— Могло быть и хуже. По крайней мере, теперь у нас есть настоящее дело.

Алек ожидал, что он скажет что-то ещё, но Серегил был против обыкновения тих в течение всего пути к Ореске, куда она направились вдогонку за Теро.

"Мы солгали", — осознал Алек. — "Если встанет выбор: Клиа или Фория, совершенно очевидно, за кого мы будем". Он лишь молил, чтобы никогда не дошло до такого.

Бесконечное лето царило в обнесенных стеной садах, окружавших Дом Орески. Воздушный белый дворец, с его четырьмя куполообразными башнями, сверкал в безупречной синеве неба. Здесь были цветочные клумбы, травы, рощицы плодовых деревьев всевозможных пород. Магиана вырастила большинство самых экзотических из них, собрав их за долгие годы странствий.

Когда они вошли в отзывающийся эхом атриум, слуги в красных ливреях отвесили им поклоны. Солнечный свет струился вниз сквозь центральный купол, заставляя сверкать блестящую мозаику, украшавшую пол парадного зала. Великий Дракон Иллиора был снова цел. Глядя кругом, на красивые своды и многочисленных магов в мантиях и их учеников, идущих мирно по своим делам, можно было подумать, что опустошительного нападения Пленимара никогда и не было. Нисандер погиб, но, напомнил себе Алек, то же случилось и с Мардусом и его приспешниками. Осталась Ореска — сильная и могущественная. Почему Фория так настаивала на её отчуждении?

— Эй, не зевай, — захихикал Серегил, когда они пересекли зал и очутились на лестнице, ведущей в башню, принадлежавшую теперь Теро. Однако когда они стали подниматься, улыбка слетела с его лица. Они уже несколько раз со времени своего возвращения бывали в Ореске, навещая Магиану, но этих комнат до этого дня старательно избегали.

На стук Алека отозвался Ветис. Молодой слуга здорово вырос с тех пор, как Алек видел его в последний раз, и теперь носил подобие настоящей бородки.

— Милорды! Рад Вас видеть. Мастер Теро и госпожа Магиана ожидают в нижней комнате.

Больше не было видно завалов из пыльных рукописей у входа, и кучи всяких волшебных штучек, занимавших когда-то каждый свободный клочок. Теперь все было в безупречном порядке и чистоте, хотя следы деятельности Теро ощущались повсюду: в аккуратно сложенных книгах и бумагах, в различных сосудах для опытов, бурлящих на маленьких жаровнях. Стальные и медные астрономические инструменты, установленные на дорожке под усиленным стеклянным куполом, мерцали, показывая, что их начистили совсем недавно. Это было одновременно и приятно, и грустно, и Алек видел, что те же самые эмоции борются в серых глазах Серегила, когда он осматривался, впервые решившись прийти сюда.

Расписная комната изменилась меньше, если не сказать, что она стала просто более опрятной. Чудесная фреска с монстрами и диковинными существами все еще украшала комнату, и её собственная магия всё так же завораживала взгляд, хоть Алек и знал уже, что это такое. Мягкая мебель была всё та же: видавшая виды, но очень удобная.

Волшебники поднялись с кресел возле очага, как только Вет провёл пришедших внутрь. Магиана обняла их с улыбкой, сделавшей более глубокими и резкими морщины вокруг её глаз и губ.

— Ну что ж, у неё нашлось-таки дело для вас, не так ли? Она отдала вам мои жезлы- послания?

Серегил достал их из кармана сюртука и вручил ей.

— Как считаете, она не могла в них что-то изменить?

— Это было бы весьма непросто сделать.

Тем не менее, она тщательно исследовала каждый.

— Да, это мои, и магия не нарушена. У вас не будет проблем с ними.

— Фория должна Вам сильно доверять, чтобы поручить их изготовление, — заметил Алек. — По-моему, в настоящее время она недолюбливает всех магов, особенно тех, кто был знаком с Нисандером.

— Ко мне приходил ее брат, не она.

— Мы подумали, что Вам захочется иметь ещё и вот эти. — Теро извлек из рукава и вручил Серегилу другой набор жезлов, идентичный полученным ранее, но других цветов.

— Желтый для Гедре, зеленый для Боктерсы. Коричневый — на тот случай, если Клиа всё-таки решится бросить вызов сестре. Сообщения придут ко мне.

— Спасибо. Алек, пусть они хранятся у тебя: так мы их не перепутаем. К тому же, я не думаю, что мы захотим, чтобы капитан Транеус увидел, что мы пользуемся ими.

Седые брови Магианы взлетели вверх:

— Это пресмыкающееся? Не спускайте с него глаз.

— Это будет непросто, ввиду того, что Фория назначила его командовать нашим эскортом.

— Что, черт возьми, происходит, Теро? — спросил Алек. — Почему Фория сначала отозвала тебя и турму, если она в любом случае собиралась звать Клиа назад? Она что, действительно полагает, что Клиа способна предать её?

Теро плавным движением руки указал им на места возле очага и налил вино в красивые хрустальные кубки.

— Я, конечно, не могу сказать, что было на уме у Королевы, но она не может не понимать, что у Клиа в Ауренене теперь очень много друзей.

— И Фория опасается, что эти друзья могут превратиться в её союзников? — усмехнулся Серегил. — Это же оскорбительно для Клиа и для фейе.

— Это можно истолковать и так, — ответил маг. — Однако Принц Коратан указывает в своих письмах, что Фория просто перестраховывается.

— Или в ней начинает проявляться наследственное безумие, — пробормотал Алек.

— Королева Фория не безумна, — заверила его Магиана. — Хотя, она — очень осторожный правитель, и весьма прагматична. Подозреваю, что пока Принцесса Клиа не преклонит перед нею колено, её подозрительность всегда будет руководить ею.

— Как Клиа отреагировала на отзыв турмы Ургажи?

— Приказ Фории гласил, что Капитану Беке Кавиш следует подготовить остатки полка к прибытию нового командира, — отозвался Теро.

Серегил ответил ему кривой усмешкой.

— Звучит так, словно ты стал её личным советником, пробыв с ней бок о бок столь долго.

Усмешка стала ещё шире, ибо слабый румянец окрасил щеки молодого мага. Клиа и Теро? Алек постарался не засмеяться, представив себе эту парочку.

— Так что там случилось во Дворце после того, как Фория отослала меня? — спросил Теро, быстро беря себя в руки. — Вижу, Ваши головы всё-таки целы.

Серегил вкратце обрисовал ситуацию, затем обратился к Магиане:

— Что Вы можете сказать мне об этом парне — Транеусе?

— Я не слышала о нем раньше, чем Идрилейн была положена во гроб в ту ужасную зиму в Майсене, как раз незадолго до того, как вас двоих отослали в Сарикали. После того, как это произошло, Фория, кажется, ни дня не обходилась без него. Он был капралом в ее гвардии, затем вдруг стал капитаном и лордом. У него есть противная привычка появляться, подобно бродячему коту, всюду, где кто — то высказывается в пользу кого-то, помимо неё. Конечно, он тогда положил свой глаз и на меня.

Алек вздохнул.

— Так вот как она нам доверяет.

— Скорее всего, его миссия — шпионить за Клиа, а не за нами, — сказал Серегил. — И, кроме того, нам не о чем волноваться. Мы в точности исполняем распоряжения Фории.

— Королева никогда не полагается на волю случая, и она любит иметь все козыри в своих руках, — предупредил Теро. — Я мог бы вас предупредить раньше, но она не спускала с меня глаз с тех самых пор, как вчера прибыл мой корабль. Вы получили хоть одно из моих писем?

— Значит, ты всё-таки писал? Нет, ни одного, — ответил Серегил. — С Клиа всё в порядке?

— О да, и она очень любима твоим кланом и их союзниками.

— Думаете, она вернется? — спросила Магиана.

Теро кивнул.

— Конечно, вернется. Она только и мечтает об этом, с тех пор как ауренфейе подписали соглашение. Ей было очень нелегко получать новости о военных действиях и быть связанной по рукам.

Старая магиня вздохнула:

— Это было глупо со стороны Фории — держать такого способного командира вдали от военных действий.

— Похоже, что, наконец, и она поняла это, — сказал Серегил.

— Как её рука, Теро? — спросил Алек.

— Благополучно зажила.

Во время их дипломатической миссии в Сарикали яд убийцы стоил ей двух пальцев на правой руке.

— Действие яда не имело серьезных последствий, и лишь временно лишило её возможности пользоваться рукою.

— Фория не намекнула, каковы её планы на Вас после того, как Вы выполните задание? — поинтересовалась Магиана.

— Нет. Мне представляется, что она просто хочет удостовериться, действительно ли мы подчиняемся ей.

— И?

— Мы, конечно же, подчиняемся. Мы только-только обжились на новом месте. Я пока не готов покинуть насовсем этот город. Не по её указке, во всяком случае. А ты, Теро? Как ты собираешься наблюдать без Наблюдателей?

— У меня есть куча дел, помимо этого. Честно говоря, я почти почувствовал облегчение. Я вовсе не был уверен в том, что готов оправдать чьи-либо ожидания. Нисандер никогда не подпускал меня близко к своим наблюдательским делам, если не считать последних нескольких месяцев, — он запнулся и уголок его рта скривился в горькой усмешке. — Вот вы с Микамом всегда появлялись, окруженные вашими тайнами, и шептались с ним за закрытыми дверьми.

— Он очень даже доверял тебе, — заверил его Серегил. — Он не стал бы держать тебя возле себя, если бы было иначе. Ты был его лучшим учеником, изо всех, что у него когда-либо были.

— Возможно.

Серегил потянулся и сжал его руку.

— Он сам говорил мне это, много раз. Никогда не сомневайся.

Теро подавил грустную улыбку, затем изменил предмет разговора, рассказав о том, как жил в Боктерсе, и передав Серегилу новости о его семействе и друзьях.

— Что ж, нам следует вернуться прежде, чем Микам пойдёт на штурм тюрьмы, разыскивая нас, — сказал Серегил, когда Теро закончил, и поднялся, чтобы уйти.

— Пожалуйста, передайте ему моё почтение, и скажите, чтобы поскорее навестил меня, — сказал Теро.

— Пусть ваша поездка будет безопасной, — сказала Магиана, налагая чары путешественников на их ладони.

— И с Наблюдателями ли, или без них, я присмотрю за Римини и за Клиа, когда вы ее привезете, — пообещал Теро.

Серегил хлопнул его по плечу.

— Надеюсь, мы доживем до тех дней, когда наши услуги будут востребованы снова.

 

Глава 5. Любовники и Враги

 

Когда они возвращались обратно на Улицу Колеса, Алек, наконец, задал вопрос, который мучил его уже много дней:

— И всё же скажи, почему королева так не любит тебя?

Серегил ответил ему натянутой улыбкой и пожал плечами:

— Кто вообще может сказать, почему Фория поступает так, а не иначе?

Алек почувствовал, что он уходит от ответа, но предположил, что здесь скрывается что-то, о чём Серегил не хочет говорить прилюдно, так что не стал настаивать, пока они не добрались до дома. Микам и Кари, как и предполагалось, ждали их, сильно обеспокоенные, однако Серегил быстро их успокоил. Он подождал, пока Кари и девочки уйдут на кухню готовить обед, и лишь тогда рассказал Микаму про приказ Фории относительно Наблюдателей.

— Ну что за мстительная баба!

— Да тебе-то на что жаловаться? Я думал, тебя только порадует, что теперь можно спокойненько сидеть возле очага со своими малышами, и смотреть, как они резвятся у твоих ног.

— Ну не знаю, — погрузился в невеселые раздумья Микам. — Я всегда полагал, что мне не помешала бы поездка-другая. Честно говоря, я иногда теряю покой, вспоминая былые времена. После вашего возвращения, а теперь вот и Теро, я подумал, что может быть…, - он задумчиво постучал кончиком трости по своему башмаку. — Я, конечно, не могу уже долго бродить пешком, но держаться в седле я способен не хуже, чем когда-то, а моя рука всё так же крепко держит меч.

— Буду иметь это в виду, — сказал Серегил. — Нам будет грустно без тебя, ты же знаешь, но я не думаю, что осмелюсь вернуться и спросить Форию, можно ли тебе отправиться с нами.

Микам рассмеялся и похлопал его по плечу.

— Да уж и я не стал бы так скоро просить тебя снова совать голову в пасть льва. До зимы ещё надо переделать кучу дел в огороде и не только, было бы нечестно свалить это все на Кари.

— И когда это тебя останавливало? — заметил Серегил.

Микам посмотрел на Кари, возвратившуюся с Герином на руках и Лутасом, держащимся за её юбку.

— Ну, наверное, пришла пора.

Утренняя поездка освежила голову Алека, но ночной отдых был слишком краток. Они разделили с Кавишами ужин, затем отправились наверх, чтобы поспать, пока Рансер упаковывает вещи в дорогу.

Серегил скинул башмаки и растянулся поверх покрывал, заложив руки за голову и прикрыв глаза. Алек пристроился рядышком, подперев голову рукой, и тронул друга за плечо.

— Ну, так ты скажешь мне настоящую причину того, почему вы с Форией не любите друг друга? Я не так часто вижу Вас вместе, но когда это случается, вы словно два кота в одном переулке. По-моему, тут что-то большее, чем леранское дело.

Серегил прикрыл рукой глаза.

— Позже, тали. У меня совсем не осталось сил!

— Нет. Сейчас.

Серегил не ответил, и только когда Алек догадался, что он лишь притворяется спящим, Серегил глубоко вздохнул:

— Это началось задолго до тебя и Теро. И правильнее вопрос ставить так: почему она ненавидит меня. Мне-то на неё наплевать.

— Ну, так почему? — настаивал Алек. — Клиа тебя обожает, Принц Коратан тоже.

Серегил тихонько фыркнул:

— Ну вот, ты и сам всё сказал, не так ли?

— Имеешь в виду Коратана? С чего бы Фории беспокоится о том, что ты нравишься её брату? Она на самом деле так ревнива?

— Хмм…

Алек понял, что он снова увиливает. И опять тронул Серегила за плечо.

— Ну, так?

— Оставь всё это, Алек. Не стоит ворошить прошлое…

В другое время Алек, может и повиновался бы, но не теперь:

— Скажи мне!

— Тебе не понравится…

— Я уже чувствую.

Серегил опустил руку и потер лицо.

— Ну ладно. Хочешь знать про нас с Коратаном? Мы были любовниками.

Алек разинул рот. Это было последнее, что он ожидал услышать.

— Ты не врешь?

— Мы были так молоды, и это длилось очень недолго. Фория застукала нас вместе, и на этом всё закончилось. Но она никогда не простила мне.

Алек все еще пытался осознать услышанное.

— Ты? И Коратан?

— Я предупредил, что тебе это не понравится.

Алек вытянулся возле Серегила, оставив между ним и собою гораздо большее расстояние, чем обычно. Ему всегда бывало невыносимо получать свидетельства того, что Серегил переспал с таким количеством мужчин и женщин прежде, чем они встретились… и даже после их встречи. Ещё тяжелее было узнавать имена, видеть лица, к тому же многие из них, подобно Леди Килит или куртизанке Эйруал, всё ещё оставались с Серегилом хорошими друзьями. И вот теперь — Принц Коратан, которым Алек всегда так восхищался.

— И когда же это было?

Серегил пристально рассматривал тонкий шелковый полог.

— Через некоторое время после того, как я предстал перед судом. Коратан всегда держался очень любезно, а я всё никак не мог прийти в себя после…ну, в общем, ты и сам знаешь.

"Илара - и - Сонтир", — подумалось Алеку. Серегилу всегда тяжело давался разговор о соблазнителе, который стоил ему семьи, имени, родины, наконец. Алек хранил в своём сердце и это имя, и ту неприятную историю, которую Серегил рассказал ему как-то однажды. Он просмотрел на Серегила, оценивая степень беспокойства в серых глазах своего возлюбленного.

— Почему это так задело Форию — то что вы были с ним? — спросил он, наконец.

— Потому что она с самого рождения считала, что он принадлежит лишь ей. С близнецами часто бывает такое: сильное взаимное притяжение. У некоторых даже чересчур сильное, если хочешь знать мое мнение.

— Ты это серьезно?

Серегил пожал плечами.

— О них судачили много лет. К тому же ни один так и не вступил в брак, не правда ли?

— Но ведь её любовником был Лорд Бариус. Когда он скончался, она оплакивала его, словно собственного мужа.

— Верно, но он единственный, о ком мне известно. Коратан тоже не всегда спит один, но из тех, о ком мне приходилось слышать, никто не стоит серьёзного упоминания. Нет, он посвятил Фории всю свою жизнь, и так будет до самой его смерти.

— И она ненавидит тебя за то, что случилось почти сорок лет тому назад?

— Если есть что-то такое, в чём Фория превосходит других, тали, так это способность ничего никогда не прощать.

Исчерпав предмет разговора, Алек оставил Серегила в покое, но тот ещё долго не мог заснуть. Он ненавидел эту оглушительную тишину, которой всегда отгораживался Алек, когда ему становилось известно об одной из прошлых связей Серегила. В обычной жизни Алек был очень разумным и легким в общении, но когда речь заходила об этом, он всегда терял самообладание, хоть и не стал бы распространяться на эту тему. Всё, что Серегил мог тут предпринять, это старательно избегать темы. Он не чувствовал угрызений совести за своё прошлое, но ему было очень тяжело сознавать, что оно причиняет Алеку боль. Более всего ему сейчас хотелось бы притянуть упрямого мальчишку к себе и загладить свою вину, но Алек повернулся к нему спиной и, кажется, уснул.

Серегил же ещё долго лежал с открытыми глазами, следя, как по окну медленно ползут лучи восходящего солнца.

Далеко, за Осиатским морем, кирнари Вирессы, сидя на своём балконе, наслаждался поздним завтраком в компании старшей дочери, и глядел на тот же самый солнечный свет, танцующий внизу на волнах залива. В последнее время там было всё меньше кораблей, особенно с приветственными знаками Скалы. Зато три больших торговых судна, над которыми развевались штандарты Пленимара, стояли на якоре в устье залива: эти земли всегда были верным другом Вирессы.

Юлан-и-Сатхил был уже стар, и его было не так легко удивить. Он не вздрогнул, когда крошечный бледно-зеленый огненный шарик вдруг вспыхнул в каком-то дюйме от его лица. Он сразу узнал волшебство Орески, но цвет отправителя был ему незнаком.

— Ты извинишь меня, дорогая? — сказал он.

— Конечно, Отец.

Сальяна ушла, как всегда оставив отца наедине с его делами. Можно было быть уверенным, что она никому ничего не скажет про странное послание.

Юлан вытянул длинный палец и коснулся шара, как всегда удивляясь, что они не имеют ни температуры, ни определенной формы. Если он и не знал отправителя, то сразу узнал голос, который произнёс сообщение, едва растаяло свечение.

— Я наблюдал и ждал, как Вы и учили меня, Дядя. Из надёжного источника в большом дворце мне стало известно, что золотой приз отправляется на юг, в Гедре, уж завтра, и полетит он на крыльях жаворонка. Не имеющий имени будет с ним вместе.

— Ага, я знал, что ты не заставишь себя ждать, — пробормотал Юлан. Он вошел через балконную дверь и встряхнул за плечо молодого пажа, задремавшего на своём посту.

— Проснись, Микел, у меня есть для тебя задание. Отправляйся в дом Кирана Ашназаи и передай ему, что я немедленно жду его к себе.

— Что ему сказать, кирнари? — спросил мальчик, протирая заспанные глаза.

— Скажи ему, что наше ожидание закончилось.

Он, самодовольно улыбаясь, вернулся на балкон с видом на раскинувшуюся внизу полупустынную гавань.

— Обеих пташек одной стрелой. Вот это будет удовольствие!

Ужин накануне вечером был грустным. После того, как тарелки были опустошены, Серегил настроил арфу, и они с Алеком пели для своих друзей. Уголком глаз он следил за Микамом и Кари, ведь он играл их любимую балладу о любви. Они сидели рядышком на диванчике, взявшись за руки, и голова Кари покоилась на плече мужа. Свет от камина играл серебряными нитями в их волосах и делал глубже морщинки на их лицах, но Серегилу отчётливо виделась пара юных влюбленных, которых он знал когда-то.

"Вот она, цена изгнания", — подумал он. Они все станут прахом прежде, чем он состарится, если только ему удастся прожить весь отпущенный срок. Он задавался вопросом: что собирается делать Ниал, видя как годы неумолимо налагают свой отпечаток на Беку? Он играл, пока двое малышей не уснули на руках родителей, а Илия не задремала возле коленей Алека.

— Кажется, хватит, — прошептал он, откладывая арфу. — Нам надо закончить сборы, мы двинемся в путь раньше, чем кто-то из вас проснётся…

— Удачи вам в сумерках, — пробормотал Микам.

Серегил заставил себя улыбнуться, хотя сердце его вдруг сжалось:

— И при свете дня.

Когда они топтались в комнате, решая, что взять с собой в поездку, Алек глянул на свой чёрный лук, висевший на колышке на стене и видавший виды колчан рядом с ним. Последний все еще был украшен множеством небольших затейливо сплетенных амулетов, висящих на длинных сыромятной кожи шнурках и сделанных изо всего, что только можно представить — от древесины до халцедона. Это были шатта — призы за выигранные Алеком пари, полученные им в от ауренфейских лучников в их прошлый визит в Ауренен.

— Планируешь пополнить коллекцию? — поинтересовался Серегил.

Алек снял лук и погладил ладонью темное древко.

— Сомневаюсь, что у меня будет на это время на сей раз.

— Верно. Однако можно было бы пару раз бросить вызов кому-нибудь и в Боктерсе, — он подмигнул Алеку. — Кроме того, мне всегда спокойнее, когда ты с ним.

Они поднялись на рассвете и при свечах спустились вниз, где нашли Микама, одетого и ожи