Общество как система. Подсистемы общества, их функции и взаимосвязь

Общество не представляет собой однородной массы индивидов и их групп, взаимодействий и социальных институтов. Оно обладает сложной структурой. В лю­бом обществе существуют не только отдельные индивиды, но и их различные слои и общности, различающиеся между собой наличи­ем или отсутствием собственности или власти, уровнем доходов и культуры, принадлежностью к той или иной территории, культуре, религии, нации, политической партии и т.п., и также функционирующие в обществе социальные институты, организации, общности и группы, их со­циальные статусы и роли.
Наряду и в тесном взаимодействии с социальной подсисте­мой в единой и целостной системе общества функционирует его экономическая подсистема. Она представляет собой сложное сис­темное образование, включающее в себя: производство, распреде­ление, перемещение, обмен товаров и услуг, взаимодействие людей на рынке труда (предприниматели, рабочие, служащие, крестьяне, безработные), экономическое стимулирование различных видов деятельности (заработная плата, гонорар, премия, пенсия, посо­бие), финансовые, кредитные, банковские и иные, подобные им, организации и учреждения. Согласно К. Марксу, экономическая структура общества, представляющая собой совокупность произ­водственных отношений, в которые люди вступают, осуществляя процесс производства необходимых им жизненных благ, составля­ет реальный базис общества, над которым воздвигается в качестве надстройки духовная жизнь с ее продуктами - наукой, искусством, правом, политикой и т.п.
Третьим важнейшим структурным компонентом целостной системы общества является его политическая подсистема. Она ох­ватывает собой всю совокупность социально-политических взаи­модействий между индивидами и группами, политическое уст­ройство общества, режим власти (монархия, рабовладельческая, демократическая республика и др.), органов государственной вла­сти, деятельность политических партий, общественных органи­зации, которые формируются в процессе борьбы за политическую власть, структурную организацию власти (президент, парламент, правительство), наличие политических прав и свобод граждан, а также ценностей, норм и правил, регулирующих политическое по­ведение индивидов и социальных групп.
Четвертый важный компонент системы общества состав­ляет социокультурная система, включающая в себя образование, искусство, мораль, религию, философию, науку и т.д.; организации и учреждения культуры: театры, концертные залы, филармонии, кинотеатры; средства массовой информации - газеты, журналы, радио, телевидение и т.п.
В сложном системном образовании, складывающемся в ре­зультате взаимодействия охарактеризованных четырех подсистем, существуют и функционируют структурные компоненты второго уровня, которые своими взаимодействиями, пересекающими гра­ниц этих четырех подсистем, образуют своеобразные «узлы», «сгустки», концентрирующие вокруг себя всю совокупность про­цессов, протекающих в социальной системе общества. В качестве таких «узлов», связывающих в единую многозвенную сеть соци­альные взаимодействия отдельных людей и их общности, высту­пают следующие компоненты:
1. Множество индивидов, каждый из которых живет, разви­вается, функционирует и взаимодействует в обществе себе подоб­ных как уникальных, неповторимых личностей.
2. Определенные социальные статусы (социальные положе­ния), занимаемые людьми в обществе, представляющем собой со­вокупность социальных статусов.
3. Социальные роли, которые люди могут выполнять в обще­стве в соответствии со свойственными им статусами. Один чело­век способен выполнять несколько ролей одновременно: быть гу­бернатором штата или области; членом республиканской, либе­ральной или другой партии; мужем, отцом, любовником; любите­
лем пива или игроком в гольф, теннис или футбол; верующим
католиком, протестантом или неверующим и т.п. Все эти роли вы­
ступают динамическим воплощением и характеристикой его соци­ального статуса.
4. Сложная иерархическая система социальных статусов и
социальных ролей, которые в своей совокупности создают соци­альную структуру общества. В нее входят:
а) социальные страты, или слои: рабочие, крестьяне, интел­лигенты, предприниматели, студенты и т.п.;
б) этнонациональные общности - белорусы, русские, укра­инцы, поляки и т.д.;
в) территориальные общности - население города, села, об­ласти, республики;
г) профессиональные группы: учителя, врачи, инженеры,
офицеры и т.п.;
е) объединения людей, различающиеся по отношению к ре­лигии: верующие, неверующие, православные, католики, протес­танты, кришнаиты, униаты и т.д.;
ж) культурные и субкультурные группы: поклонники клас­сической литературы, музыки или живописи, любители поп-арта,
рок-музыки, кинотриллеров, рокеры, люберы и т.п.
5. В выполнении своих статусов и ролей, в приверженности
к определенным профессиям, политическим партиям, религиоз­ным установкам, видам культуры и т.п., - люди вступают в опре­деленные социальные взаимодействия.
6. Для регулирования социальных ролей, статусов и взаимоотношений в обществе, поддержания порядка в нем, придания ему
целостности и устойчивости в развитии, - люди создают социаль­ные организации и институты: семью, поселение (город, дерев­
ню), государство, школу, университет, церковь, суд, полицию и
т.д. Они составляют очень важный компонент общества, его само­
регуляции, самовоспроизводства, саморазвития.
Системные параметры, характеризующие общество как социальную систему
Иерархичность
Саморегуляция
Открытость
Информационность
Самодетерминированность
Самоорганизация
Концепция общества Н. Лумана
Общество, как всеохватывающая социальная система, конституируется различением себя от окружающего мира, к которому относятся системы сознания (индивиды), система мозга и физические системы. Отграничив себя от окружающего мира, общество способно оперировать замкнутым образом и, поскольку, единственной подлинно-социальной операцией выступает коммуникация, то оперативная замкнутость выражается в том, что одна коммуникация подсоединяется к другой коммуникации. Смысл есть медиум, посредством которого происходит такое подсоединение. Однако само общество неоднородно и дифференцируется на ряд подсистем, таких как: функциональные подсистемы (масс-медиа, политика, наука и прочее), системы интеракций лицом-к-лицу, а также системы организаций. Каждая функциональная подсистема обособляется через кодирование коммуникаций: через да-редакции и нет-редакции, заложенные в смысле. Так, каждая функциональная подсистема стремится включить в себя коммуникации, специфичные только для себя, но, одновременно с этим, исключить коммуникации иного рода. Наука, к примеру, существует благодаря коду истина/ложь, поэтому в ней любое истинное утверждение может подсоединяться исключительно к другому истинному утверждению. Коммуникация как таковая есть триединство информации, сообщения и понимания (осознания различения между информацией и сообщением).
Общество как система Т. Парсонса
При структурном подходе сложный объект (общество, социальный институт или процесс) описывается аналитическим выделением входящих в его состав единиц (элементов, факторов, переменных). Все структуры задаются одновременно, не учитывая разновременность включения механизмов существования социального целого и его частей.
Функциональный подход выясняет связи между элементами и целым, соотносит единицы со способами их функционирования. Получается сложная система связей частей друг друга с целым, изучаются различные состояния системы, сочетания элементов в ней, наборы функций, как способы данного системного поведения объекта и сохранения его структурной целостности.
Структурно-функциональный анализ — принцип исследования социальных явлений и процессов как системы, в которой каждый элемент структуры имеет определенное назначение (функцию). Функция в социологии — роль, которую выполняет определённый социальный институт или процесс по отношению к целому (напр., функция государства, семьи и т. д. в обществе).
Общество в структурном функционализме — любое социальное явление, учреждение или институт рассматриваемые с точки зрения их вклада в развитие общества; функционально взаимосвязанные переменные.
Требования к обществу:
· Общество должно быть приспособлено к среде.
· У общества должны быть поставлены цели.
· Все элементы общества должны быть скоординированы.
· Ценности в обществе должны сохраняться.

Экономическая подсистема обществ и ее ключевые функции. Основные показатели, характеризующие экономическую систему и процессы, происходящие в ней. Кратко!

Эконом-ой подсис-ой общества явл-ся экономика,кот-ю в широком смысле определяют как способ произв-ва материальной жизни,вкл сов-ть произв-ых отнош-й,присущих данному общественному строю;в узком—как народное хоз-во какой-то страны или отдел-ой ее отрасли.В экономику также вкл-ют всю сов-ть отраслей нар-ого хоз-ва,произв-во ср-тв произв-ва и предметов потребл-я,а также сферу материал-ых услуг:материально-техн-ое снабжение,производ-ую связь,торговлю,общественное питание, ремонт предметов дом.обихода.Эк-ка имеет и глобальное измерение,учитывающ.мировые хоз-ные связи,разделение труда,мировую торговлю.Ядром эк-ки следует признать материальное произв-во.Это сфера, в кот-й создается сов-ный общественный продукт и национальный доход.Способ произв-ва материальной жизни обусловл-ет соц-политий и духовный процесс жизни вообще.Существуют след.подсис-ы общества:1.Подсис-а экономики,она выполняет функцию адаптации,т.е. приспособл чел-ка к окр-ей и соц-ой среде.2. подсис-а права, выполняет функцию координации,обеспечивает учет многочисл-ых разнонаправленных интересов индивидов и групп.3.подсис-ма политики,выполняет функцию целеполагания,постановка целей развития и опред-ие путей их достижения.4.подсис-а социализации,функция идентичности,сохранение самотождественности общества и преемственности его форм во времени.Система показателей состоит из пяти групп:1.Уровень жизни.В эту группу входят показатели,отражающие доходы населения,состояние рынка труда.2.Промышленное и финансовое развитие.Группа вкл показатели развития промышленного произв-ва,собираемость налогов.3.С/хоз-ый потенциал.агропромышленные возможности.4.Ур-нь соц-го благополучия.Сюда входят показатели развития соц сферы:качество коммуникаций региона,состояние здравоохранения,жил-ого фонда.5.Эколог.ситуация.Группа показателей учитывает антропогенное загрязнение всех природных сфер.
32. Понятие «экс-полярной экономики, основные формы и роль экс-полярных структур в российской экономике.

ЭКСПОЛЯРНАЯ ЭКОНОМИКА - понятие, отражающее присутствие в экономической жизни образований (укладов), которые по принципам функционирования и логике развития существенно отличаются от доминирующих в экономике структур. Такие образования хоть и подвержены влиянию "индустриально-рыночного центра" современной экономики, но сохраняют свои системные свойства, обладают значительной автономией, собственными закономерностями развития и способны оказывать большое влияние на внешнюю среду. К подобным образованиям относятся: семейное хозяйство, мелкое товарное производство, "вторая" и теневая экономика. Признаками эксполярности обладают такие отрасли производства, как традиционные промыслы, сельское хозяйство. Понятие "Э.Э." введено в активный научный оборот английским историком, социологом, экономистом Т. Шаниным. Оно изначально несло два смысловых аспекта. Первый из них обусловлен "историческим происхождением" термина. Эксполярной названа экономика вне полиса, организация хозяйственной жизни за его пределами; причем под полисом, как в Древней Греции, понимается доминирующий центр системы - государство и начала рыночного общества. Второй аспект обусловлен актуальной проблематикой 20 в., связывающей понятие с экономическими образованиями, расположенными вне двух полюсов - капиталистического рынка и социалистического планового хозяйства. И в том, и в другом случае речь идет о существовании ряда универсальных ниш экономической активности, которые вечно сопутствуют доминирующим структурам, но остаются для них зонами относительной недоступности. Организация хозяйственной жизни в этих сферах носит преимущественно неформальный и персонифицированный характер. Им присущи специфические регулятивы, особые способы воздействия на поведение хозяйствующих субъектов. Э.Э. демонстрируют значительную гибкость в использовании трудовых ресурсов. Деятельность в рамках подобных форм не имеет однозначной ориентации на прибыль (вариант: официальную карьеру), ее цели имеют более широкий, социальный контекст. Логику хозяйственной жизни во многом определяют нормы первичных сообществ (семьи, клана, общины). Во взаимодействии с доминирующими структурами Э.Э. сохраняют свою целостность, внутреннюю упорядоченность, способность к самоорганизации и саморегулированию. С утратой этих системных свойств Э.Э. исчезают как феномены. А.Л. Подгайский

Жизнь современной России - сплошной парадокс. Прежде всего, непонятно, как до сих пор выживает громадная часть населения. Формальные данные целого десятилетия свидетельствуют: заводы стоят, зарплаты не выплачиваются, производство и производительность труда падают, эффективных институтов социальной защиты практически не существует. К тому же оборудование изнашивается, не хватает инвестиций, а доходы от экспорта оседают за рубежом.

На фоне этой картины невероятное удивление вызывает незначительный эффект всех этих процессов. Да, питание большинства россиян в среднем ухудшилось, продолжительность жизни уменьшилась, нарастает множество проблем. Но нет распространенных признаков голода (а это то, что практически невозможно долго скрывать). Почти все функционирует: учителя учат, медики лечат, офицеры командуют, милиция регулирует дорожное движение, в большинстве случаев улицы городов чистятся, вода, электричество и газ подаются в дома, магазины продолжают бойкую торговлю. Иными словами, страна функционирует в целом куда лучше, чем можно ожидать. Социально-экономическое выживание российского общества - это центральный парадокс его новейшей истории.

Другой парадокс

Другой - то, что секреты живучести современной России, ее значительная стабильность и в высшей степени автономная природа экономики ежедневной жизни россиян (то есть способность функционировать независимо от действий правительств) так мало изучены, осмыслены, оценены ученым миром.

Тем временем в России, несомненно, существует экономика выживания, масштабная и существенно важная для населения. Отчасти это подтверждается простым здравым смыслом большинства россиян и громадным количеством остроумных анекдотов, которые они рассказывают о своем положении. Отчасти - самими институтами власти, которые интуитивно или же по долгу службы осознают, что имеют дело с неким малопонятным и плохо управляемым механизмом. Однако ограничиваются в его описании популярными терминами "теневая", "неформальная", "подпольная", "серая", "черная" и прочая экономика.

Судя по этим определениям, в современной России считается, будто основа ее жизнеспособности кроется в нелегальной деятельности, попирающей законы страны. Но сам по себе этот тезис вызывает сомнение. Явление, о котором идет речь, куда более обширно. Оно имеет важное, если не сказать решающее значение для жизни миллионов людей, которых нельзя поголовно считать уголовными преступниками.

Очевидно, что мы, скорее всего, говорим о том, в чем не совсем уверены. Что оно собой представляет? Его определения неоднозначны. Множественность противоречащих друг другу терминов и интерпретаций не случайна. Она указывает на то, что мы имеем дело не с дедуктивно и аккуратно оформленной концепцией, а с синдромом частично пересекающихся характеристик, причем не только экономических.

Вот вам для начала хотя бы несколько таких характеристик, описывающих рассматриваемое явление: нацеленность людей на выживание, а не на накопление капитала; желание обеспечить себе хоть какую-то занятость, а не максимизировать среднюю прибыль; большое количество способов заработка и быстрая их смена; трудоемкие работы на нерегулируемых рынках с высокой степенью риска; семейный, а не наемный труд; взаимная поддержка и кредитование, то есть дача денег в долг, основанная в большей степени на доверии и родстве, нежели на формальных контрактных соглашениях; родство, соседство, этничность и принадлежность одной и той же местности как к базе взаимодействия; быт, инкорпорирующий многие из вышеприведенных характеристик, который различные поколения исследователей выделяли особо, называя "культурой нищеты" (Lewis О. 1951) или "моральной экономикой" (Scott J. С. 1976).

Есть три способа подойти к этим характеристикам. Один состоит в том, чтобы сказать, что их нет, то есть просто объявить их случайными и несущественными. Второй - маргинализовать их, то есть признать исключениями из правил. И наконец, третий способ состоит в том, чтобы увидеть в них самостоятельное явление и постараться выявить и показать его функциональную и экзистенциальную логику. Этот третий путь представляется наиболее реалистичным и перспективным.

Однако прежде чем пойти этим путем, следует сказать еще об одном парадоксе: если проблема так важна, почему она была так поздно обнаружена, почему мы так мало знаем о ней и почему, в конце концов, ученые оказались далеко позади здравого смысла и популярных анекдотов?

Почему?

На ум приходит индийская история о трех слепых, пытавшихся описать слона: один из них сказал, что слон похож на шланг, другой - на колонну, третий - на скалу. Что ж мешает нам как следует разглядеть слона? Что ослепляет нас? Пусть ответ с самого начала не покажется вам обидным и банальным. Но, похоже, он таков: это всемогущая модель прогресса.

Модель прогресса, вообще говоря, одна из самых ярких научных мистификаций двух последних столетий. Англичане часто повторяют, что красота - в глазах смотрящего (beauty lies in the eyes of the beholder). To же можно сказать о мистификациях и открытиях, особенно там, где речь идет о социальной реальности. Дж. Кейнс правильно писал, что "идеи экономистов и социальных философов, как тех, кто прав, так и тех, кто ошибался, обладают куда большей силой, чем принято думать. В самом деле, они почти единолично правят миром. Практики, которые считают себя далекими от какого-либо интеллектуального влияния, в действительности обычно бывают рабами какого-нибудь давно забытого экономиста. Я уверен, что власть корыстных интересов сильно преувеличена по сравнению с эффектом постепенно внедряющихся идей" (Keynes J. M. 1936).

Прогресс был и остается одной из таких идей. Она в свое время принесла человечеству очевидную пользу. Образ необходимого и бесконечного подъема связал в единое целое технологию, богатство, науку, счастье и мудрость, задав громадную энергию оптимизма и энергию преобразований.

Идея Прогресса упорядочила и связала историю различных регионов и стран. Она заставила людей действовать, правительства реформировать, революционеров разрушать и придала стройность теории о том, что происходит, и о том, что должно произойти в мире, делая Прогресс не только синонимом научной необходимости, но и счастливого будущего. Часто непримиримые идеологические враги сходились только в одном: все, кто с ними не согласен, - глупы или преступны, поскольку недостаточно прогрессивны.

Однако Идея Прогресса как основная идеология современности имеет и другие свойства: она ослепляет очевидцев, делая их нечувствительными к свидетельствам, которые не укладываются в рамки, установленные прогрессистами. И это Прогресс способен оправдать подавление людей во имя абсолютной идеи (и, разумеется, ради их собственной пользы).

Сегодня супермодель Прогресса все больше подвергается критике, но его влияние сильно. В особенности это происходит из-за того, что я назвал бы "принципом пальца Мидаса". Этот древний царь был наказан богами за жадность - все, к чему он прикасался, превращалось в золото. Он умер от голода. То, что государство или капитализм касаются людей и их экономического поведения, не означает, что экономика тем самым стала просто "капиталистической" или просто "государственной".

Обычное мышление, связанное с этим вопросом, можно выразить в модели полюсов и маятника, к которой так или иначе обращаются ученые и правительства в своей повседневной практике. Эта аналитическая модель политической экономии предполагает два типологических полюса, или "идеальных типа": с одной стороны, полностью огосударствленная "тоталитарная" экономика, с другой - полностью капиталистический "свободный рынок" - и шкала между ними. Реальные общества помещаются между этими полюсами. Например, Северная Корея, современный Китай и СССР в прошлом - ближе к огосударствленному полюсу, в то время как США, Швейцария, Парагвай и современная Россия - ближе к противоположному.

Политика и реформы, проводимые правительствами во всем мире, представляются как искусство достижения оптимального соотношения между государственной и капиталистической экономиками. Когда государственное регулирование терпит неудачу, решения ищут в реформах, нацеленных на усиление рыночных элементов. Когда капитализм оказывается несостоятельным, возрастает государственное вмешательство. Современный резкий перевес идей рынка - историческая фаза, но не более того.

На протяжении большей части XX века фундаментальный идеологический спор между идеологами двух супердержав - США и СССР - велся во имя абсолютного предпочтения одного из этих полюсов, в то время как реальные политико-экономические системы постоянно оказывались на территории "между" ними, а маятник реальных экономических реформ находился в постоянном движении.

Такова действующая теория и государственная политика. Однако ели мы посмотрим на реальную экономическую жизнь "снизу", то есть перенесемся на уровень сообществ, семьи или гражданина, картина резко изменится. Если мы уберем за скобки политические элиты и самую богатую часть населения, а также исключим из рассмотрения бомжей и полубомжей, то получим большинство семей россиян, принадлежащих к мирам, где важнейшую роль играет так называемая неформальная экономика.

Этот термин был введен в обращение западными исследователями в 70-80 годах. Он лишь отчасти описывал явление, при котором экономические принципы не просто не соответствуют государственным нормам, но и намеренно дистанцируются от них. То есть люди, о которых идет речь, участвуют в экономической жизни страны вне шкалы государства и Большого Бизнеса. Они, что называется, "не сдаются", упрямо борются с обстоятельствами. Они, с вашего позволения, "эксполярны", то есть находятся вне полюсов. Отсюда и новый термин "эксполярная экономика", который, как я полагаю, более точно подчеркивает место обсуждаемого явления вне принятых супермоделей политической экономии и позволяет наиболее полно описать парадокс, не укладывающийся в рамки, установленные прогрессистами.

Не следует идеализировать эксполярную экономику, жестокую и небезопасную, эту бесконечную борьбу за существование и часто трения и озлобленность, ею порождаемые. Но нельзя и представлять ее в карикатурном виде, видеть в ней просто криминал, презирать или сбрасывать ее со счетов во имя относительной безопасности академических убежищ.

Антипрогрессисты

Подход, на основе которого можно было бы выявить неформальные/эксполярные экономики как специфическое явление, развился в связи с анализом, который был прямо или косвенно альтернативен прогрессизму как сугубо государственной или сугубо рыночной теории экономики. Центральное место здесь занимают работы Александра Чаянова и Карла Полани, а также некоторых других ученых, особенно социальных антропологов, которые попытались заново переосмыслить социальные, культурные и идеологические контексты.

Александр Чаянов (1988-1937) принадлежал к одной из самых влиятельных групп экономистов России, которая на протяжении первой четверти XX века была мировым лидером в исследованиях крестьянства. Даже внутри этой выдающейся группы Чаянова выделяла творческая способность теоретического моделирования (которая отразилась и в его литературной работе, включая прекрасно написанные крестьянскую утопию и фантастические новеллы).

Аналитическая работа Чаянова по моделированию социально-экономических систем включала исследования "закрытых обществ", крестьянскую экономику и реальную государственную аграрную политику в России до 1929 года. За блестящий анализ и прогноз предполагаемых последствий сталинской коллективизации и, что еще более опасно, за предложенную кооперативную альтернативу он был арестован и затем казнен.

В 1924 году Александр Чаянов в своей "Теории некапиталистических экономических систем" представил фундаментальную позицию, имеющую непосредственное отношение к нашей теме. Работа была вызывающей по отношению к советскому истеблишменту, и поэтому первоначально она опубликована за пределами России на немецком языке (Chayanov, Tubingen. 1924; Москва, 1994). Она представляла восемь возможных аналитических моделей экономики и характеристики их базовых компонентов (таких, как зарплата, рента, неэкономические ограничения и т. п.), а также логику связей между ними внутри каждой системы.

Крестьянская экономика представляла одну из этих систем (наряду с капитализмом, рабством, крепостным хозяйством, социализмом и проч.). Для Чаянова эти системы не являются (и это имеет центральное значение) исторической цепью необходимых и последовательных стадий. Они могут, и в действительности появляются рядом, вступая в симбиотические отношения и существуя параллельно.

Антипрогрессистский потенциал этого тезиса был очень силен, даже не будучи выражен в явном виде. Чаяновская модель крестьянской семейной экономики, сердцевиной которой является двор, виделась им как действенная в разных других эпохах и условиях форма социальной экономики.

Карл Полани (1886-1964) был экономическим историком венгерского происхождения, принадлежавший тому же интеллектуальному поколению, что и Александр Чаянов, но выживший в канадской эмиграции. Его работы перекинули мост между историей, антропологией, а также историографией в ее лучших проявлениях. Он не был признан экономистами своего поколения, но его влияние оказалось прочным и со временем возрастало.

Полани в своих работах показывает, что даже в Англии, классической стране капитализма, последний был не "естественным" продуктом "развития" и "человеческой природы", а был навязан насильно. Ученый подверг фундаментальной критике идею единственности и необходимости рационального образца человеческого экономического поведения, получившего окончательное выражение в современном капитализме.

Карл Полани показал также, что рынок не существует вне социальных отношений. Разные общества и эпохи дают жизнь другим образцам экономического поведения, среди которых рыночные отношения представляют собой только одну возможность из многих. Обращаясь к более далекому прошлому, Полани установил три различных, но равно рациональных и эффективных способа обмена благами: формализованный обмен подарками, государственные сборы/перераспределение и рынок (Polanyi К. 1957).

Недавняя работа Б. Клеверо (Clevero В. 1996) развивает эти идеи, показывая значимость еще одной социально-экономической категории - благотворительного дара, посредством которого блага переходили из рук в руки, не предполагая какого-либо материального возмещения.

Существуют и другие работы, имеющие концептуальное отношение к пониманию эксполярных структур. Ричард Титмус, например, проводил серьезную исследовательскую работу в области социальной политики Великобритании времен создания "государства благоденствия" (Welfare State). Его основное исследование посвящено организациям по сбору донорской крови. С помощью сравнительного анализа он показал, что в обществах, где кровь является одним из товаров и находится под воздействием обычного рыночного механизма (например, в США), качество "продукта" постоянно снижается, а его использование дороже по сравнению с теми странами, где кровь сдается исключительно добровольцами на безвозмездной основе (например, в Великобритании). Данные показывают, что рыночные механизмы делают кровь не только более дорогой, но и приводят к тому, что она менее эффективно используется и становится хуже по качеству. Перечень таких примеров при желании может быть продолжен.

Современная Россия

Эксполярные структуры существуют в России столько же, сколько государство, и дольше, чем рыночный капитализм. Массовые индустриализация и урбанизация не заставили их исчезнуть, а только придали им иные формы.

В самом деле, советская экономическая система вообще не смогла бы работать без этой "смазки". Чрезмерная централизация, бюрократические несуразности, сложности распределения и обмена, ограниченные услуги и упадок ремесленничества, дефициты и недостаточно развитые кредитные отношения преодолевались через широкий спектр персонализированных отношений. Дополнение к доходам, которое давала работа на личных подсобных участках, было особенно важным на селе.

Независимые ремесленники и мастера, обычно старавшиеся, насколько это возможно, спрятаться от жесткого налогообложения, составляли другую категорию экономики эксполярных обочин советской России. Работа крупных индустриальных и сельскохозяйственных комплексов обеспечивалась обширными сетями "толкачей", бартером и взятками. Личные контакты и "блат" обеспечивали снабжение дефицитными продуктами и услугами, часто порождая многогранные рынки обмена привилегиями. Люди были буквально погружены в целые сети взаимоотношений, возникших благодаря дружбе, товариществу, родству или просто соседству.

Постсоветская Россия стала свидетелем массированного развертывания новых неформальных отношений. Экономический упадок для большинства российского населения породил потребность в новых видах экономики выживания (бартерные соглашения, сети взаимной поддержки). Кризис государственной власти и ослабление ее прямого вмешательства в экономическую жизнь не привели, как ожидали многие российские реформаторы, к капиталистическим экономическим формам. При упадке государственной экономики и неспособности капиталистической экономики занять ее место рост эксполярности для большинства населения представляет собой важнейшую стратегию самозащиты.

Ослабление государства привело также к экспансии криминальной экономики - одна часть приняла форму мафиозного "крупного бизнеса", капиталистического по своей организации, другая - форму эксполярных отношений. Криминальная и некриминальная экономики могут пересекаться, особенно часто это случается внутри обсуждаемого типа социальной экономики. Но они - не одно и то же. Приравнивание теневой экономики к эксполярной/неформальной ошибочно.

Для "новых русских" "отступление" государства и его частичный отказ от своих функций в области экономики означал концентрацию недвижимости в руках новых элит, быстрое обогащение (и демонстрацию этих богатств), но для большинства жителей России это означало отступление к семейной экономике выживания как важнейшему элементу жизнеобеспечения.

Эксполярные отношения играют все более значительную роль. Их формы различаются, демонстрируя региональные и индивидуальные особенности. Мы можем сгруппировать их в несколько общих категорий.

Первая форма представлена быстрым ростом значения и относительной автономности семейной экономики во всех ее ипостасях. Тот факт, что более половины жителей России либо сами родились в деревне, либо являются детьми или внуками крестьян, объясняет многие особенности семейных экономик. Становится более понятным рост самообеспечения, начиная с простого производства пищи на садовых участках либо в личном подсобном хозяйстве и заканчивая достаточно сложными взаимодействиями внутри семей.

Например, те случаи, когда старшее поколение - бабушки и дедушки - живет в деревне, их внуки проводят лето с ними, а среднее поколение приезжает из города для того, чтобы помочь с посадкой картофеля, а осенью - чтобы забрать детей и мешки с овощами, которые помогают им пережить зиму. Они также привозят товары, недоступные в деревне, например некоторые лекарства.

Для деревни обычным является сочетание пенсии стариков, вовлеченности в бартерную экономику и многоликой занятости взрослых - при особом внимании к детям и их воспитанию у корней семейного единства. Города предоставляют множество других примеров подобных систем выживания.

Такие отношения никогда не бывают чисто экономическими, что очевидно из неэквивалентной основы многих из таких "обменов". Будучи экономически значимыми, такие взаимоотношения несут в себе неэкономические детерминанты как на личном, так и на социальном уровнях. Семейная экономика вообще особенно богата такими xaрактеристиками. Скажем, услуги здесь оказываются адресно, потому что адресат есть тот, кто он есть, а не работник по контракту или приказу. Семейная структура выражается также в поколенческом разделении труда, в динамике экономических решений, определяемых стадиями подрастания детей - демографическими "циклами", о которых говорил в свое время еще Чаянов.

В современном российском контексте это нередко выражается в том, что родители продолжают содержать даже женатых детей. Поддержка детей и внуков вообще выходит далеко за рамки рыночных отношений - как прямых, так и косвенных. Также противоречит картине деперсонализированного труда различие мужчин и женщин как в удовлетворении семейных потребностей, так и в определении обязанностей. В России именно женщина часто содержит как экономически, так и неэкономически всю семью ("тащит все на себе").

Усилия, направленные на выживание, как в смысле дохода, так и в смысле уменьшения риска, все чаще выражаются в современной России в работе сразу в нескольких местах, часто даже по нескольким специальностям. Несколько параллельных работ и постоянное движение между ними становится нормой. Усиление роли семейной экономики также означает усиление значимости таких понятий, как обязательства, основанные на родстве, кредит, основанный на личном доверии, и т. д. Образцы экономического поведения, определяемые родством, находят отражение во внесемейных отношениях с соседями, друзьями, сообществами этнических меньшинств (таких, например, как "немцы" из Киргизии, коллективно строящие для себя под Калининградом новую русскую школу).

Значение этнических меньшинств ярко проявляется в среде иммигрантов с Кавказа. Происхождение, язык и общие культурные ценности, родство, соседство и ассоциирующаяся с такими отношениями лояльность часто связывают представителей определенного сообщества с родной деревней и обеспечивают каждому из членов такой группы взаимную поддержку при адаптации к новым, нередко враждебным условиям.

То, что эти мигранты внешне выделяются из общей массы населения, делает их мишенью для коррумпированной милиции, провоцирует требования взяток со стороны мелких бюрократов, а иногда даже погромы, вызванные местными конфликтами. Часто, согласно местным предрассудкам, такие люди - преступники и эксплуататоры наивных русских. Сообщества изгоев формируют в ответ этнические мафии, а также обширные и высокоэффективные экономические эксполярные структуры, которые часто приводят к быстрому обогащению.