Теософия и антропософия в понимании христианства

 

Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?

(Мф. 6, 23)

Религиозный индифферентизм[38] – явление печальное, но закономерное в наше время. Для многих людей религия – не только дело безразличное, но и совершенно ненужное. Проводя свою обычную, будничую жизнь и постоянно занимаясь различными делами, которые представляются на первый взгляд такими важными, люди этим как бы заглушают в себе религиозные потребности. Однако не всех может удовлетворить такая «обыденщина», ведь еще царь Соломон сказал о ней: «Все – суета и томление духа»! (Еккл. 1, 14). Высшая потребность – жажда чего-то более возвышенного, что скрашивало бы неприглядную, а порой и ужасающую действительность, открывало бы ее смысл, – требует другой, духовной, пищи. И многие находят ее в занятиях наукой, литературой, искусством, философией.

Понятия «наука» и «научно» для многих звучат сегодня как магические заклинания, олицетворяя истину, не подлежащую сомнению и проверке. Гуманистическое искусство, исследуя душу человека, неустанно пропагандируя только культ земной жизни, льстит гордыне и чувственности человека. Искусство для человека утверждает его в мысли о том, что в нашей природе все страсти естественны, а значит, и законны, то есть идеалом и Богом для человека является сам человек, ведь никого нет лучше, умнее и одареннее его... Так что не случайно наука и искусство служат тем «высшим», что заменяет человеку отсутствие веры в Истинного Бога.

Природной любознательностью, присущей почти каждому, и неограниченным доверием к науке, получившим большое развитие в конце XIX столетия, широко воспользовалось возникшее тогда же Теософское общество. Именно с помощью науки происходило приобщение человека к постулатам теософии.

Теософия (от греч. Theos – Бог, sophia – мудрость, знание) в широком смысле означает мистическое богопознание и в чисто филологическом смысле является синонимом теологии. Позднее, в отличие от теологии, опирающейся на Божественное Откровение и догматы, к теософии стали относить учения о Божестве, исходящие из субъективного мистического опыта и излагающие этот опыт в виде совершенно определенной системы. Некоторые исследователи относили к теософии гностицизм, неоплатонизм, каббалу и др. Более распространено, однако, употребление слова «теософия» для обозначения синтеза мистики и рациональной философии, который с XIX века известен как теософия Е. Блаватской (1831-1891) и ее последователей. Эти воззрения сложились под влиянием буддизма, индуизма, оккультизма и гностицизма. Такая теософия объединяла различные вероисповедания, имея целью создать «универсальную религию». Конечной же задачей было и остается достижение оккультного «знания» и развитие сверхъестественных способностей через эзотерические традиции немногочисленных «посвященных», или «мастеров», осуществляющих «духовную эволюцию человека».

Многие из мирских знаменитостей начала XX века, почитаемых и широко известных сегодня, в той или иной степени руководствовались идеями теософии и отражали эти идеи в своих сочинениях. Среди тех, кто в своей жизни и творчестве стоял наиболее близко к теософии (позднее антропософии), были М. Волошин, А. Белый, К. Бальмонт, О. Форш. Кстати сказать, Волошин и Белый участвовали даже в постройке в 1914 году в Дорнаухе (Швейцария) храма антропософов – «Гутенаума».

Многие философы и ученые, соприкоснувшись с теософией и уяснив ее истинные цели, считали необходимым выступить против пропаганды этого учения. Известные русские философы и ученые отец Г. Флоровский, отец С. Булгаков, Б. Вышеславцев, В. Кудрявцев, С. Франк, М. Лодыженский в своих сочинениях показывали ложность и пагубность теософских идей, стремясь предостеречь от этого увлечения тех, кто, не имея ясного и твердого православного миропонимания, принимает в качестве истины заблуждение.

Сегодня происходит возрождение Теософского общества. Переиздается соответствующая литература. Через современные псевдорелигиозные «академии», «школы здоровья» и подобные общества многие приобщаются к доктрине теософии. Более того, старое учение получает новую, наукообразную[39], форму, благодаря которой с еще большим доверием может быть усвоено неопытными то, что предлагает теософия. Но разберемся сначала, что же это учение предлагает нам сейчас?

Сначала немного истории. Теософское общество возникло в 1875 году в Нью-Йорке. Его основали писательница Е. Блаватская и американский полковник Г. Олкотт, до этого безуспешно пытавшиеся организовать оккультное общество в Англии. Вскоре деятельность Общества распространилась на многие страны Европы и Америки. Приведем основные положения устава Теософского общества.

1. Основать ядро международного братства без различия расы, веры, касты...

2. Поощрять сравнительное изучение религий, философии и наук.

3. Исследовать необъяснимые законы природы и скрытые силы человека.

Девизом Общества стало: «Нет религии выше Истины».

Как часто и сегодня можно встретить эти положения на многообещающих афишах, умело призывающих к безобидному, казалось бы, знакомству: послушать о них лекции можно даже и не выходя из дома – по радио и телевидению. Все это свидетельствует о том, что идеи теософии весьма активно, даже настойчиво предлагаются для изучения.

Повторим, что термин «теософия» происходит от греческих слов: «Теос» – Бог и «софия» – мудрость. Но то, что проповедует Теософское общество, по сути дела, не имеет ничего общего с мудростью о Боге. В лице своих руководителей Теософское общество заявило о том, что лишь теософия дает ключ к обладанию Истиной. Вспомним один из непреложных духовных законов, который говорит о том, что «истина постигается благочестивой жизнью» (преп. Исаак Сирин), и обратим внимание на основателей и идейных вождей Теософского общества, а именно на сущность и характер их духовности...

Писательница Е. Блаватская, изложившая свое учение в сочинении «Тайная доктрина» (1888 г.), достаточно полно и много сказала о себе в письмах к различным лицам. Эпистолярное наследие Блаватской свидетельствует о ее патологических властолюбии и гордыне, зачастую соседствующими с откровенным цинизмом.

Для А. Безант, ставшей вторым президентом Теософского общества, характерна фанатичная преданность идеям атеизма, неомальтузианства[40]; с неменьшим энтузиазмом она проповедовала теософию и индуизм.

За время своего существования Теософское общество претерпело ряд существенных изменений.

Теософское общество возникло как «общество оккультистов для сравнительных опытов между спиритуализмом и магией древних по инструкциям древних каббал – жидовских и египетских».

В 1878 году центр Теософского общества был перенесен в Адьяр (Индия), а в 1884 году, по возвращении Блаватской из Индии, Общество «перестраивается» в «научное», в основе которого уже лежит «ядро международного братства»...

Отметим, что в 1884 году в Англии Общество психологических исследований организовало особую комиссию для подробной проверки «научной» деятельности Теософского общества. Был составлен подробный отчет, занявший 200 страниц текста, о ненаучности «научного» Теософского общества. Ученые-исследователи сразу поняли, что они имеют дело с теми, для кого наука служит лишь прикрытием и отчасти средством привлечь людей.

С 1911 года Теософское общество выступает как религиозное движение, исповедующее догмат Второго Пришествия Иисуса Христа в образе человека – учение, противоречащее христианству и сближающее Теософское общество с адвентистами[41]. Расхождение во взглядах на этот вопрос А. Безант и Р. Штайнера, возглавлявшего немецкую секцию Теософского общества, привело к распаду теософии и выделению из нее антропософии (во главе со Штайнером).

Штайнер говорил о невозможности Второго Пришествия Господа Иисуса Христа в физическом теле; он полагал, что Спаситель придет в эфирном, то есть невидимом, теле. Поэтому он учил о развитии способности ясновидения, дабы в свое время увидеть и узнать того, кто придет, назвавшись Спасителем. Заметим, что Штайнер считал себя единственным хранителем истинного эзотеризма, преемственно дошедшего до него через орден розенкрейцеров от якобы самих апостолов.

По своей сути антропософия мало чем отличается от теософии. Н. Данилевский заметил: «Отличие истины от лжи бесконечно, и две лжи всегда менее между собою отличаются, чем каждая из них от истины». Однако замена понятия «тео» (Бог) понятием «антропо» (человек) говорит сама за себя – указывает на духовно-нравственный кризис, характерный для нашего времени смут и нестроений, на то, что в своих поисках истины человек все больше отходит от Бога, пытаясь опереться на самого себя, на свои «исключительные возможности» и на науку, вернее, псевдонауку.