На сильного нашёлся сильнейший.

На аллею вышло несколько мальчишек. Впереди всех, засунув руки в карманы широких чёрных штанов с красными лампасами, шёл Карый. За ним, сутулясь, плёлся Руда.

Увидев их, большеглазая Лили и отличница Нора нырнули в кусты – уж очень сильно испугались. Но Росси продолжала смело идти, не останавливаясь, потому что видела в Карике то, чего не видели они.

Внезапно мальчики стали поглядывать куда-то в сторону, и один за другим исчезать в кустах, росших по обе стороны аллеи. Даже Руда, побледнев от страха, стал на четвереньки и быстро скрылся в зарослях, до конца не выслушав мнение Карого по поводу Росси.

Карик остался один. Он продолжал рассказывать, периодически сплёвывая на землю. Пока на дороге не появился восемнадцатилетний громила по кличке Кабан и мальчик, оглянувшись, не увидел, что все друзья его разбежались.

Оскалив зубы, парень схватил Карика за шиворот и поволок в заросли.

- Так ему и надо, - сказала Юна, но, увидев тихо движущуюся за Кабаном полусогнутую спину подруги, молча двинулась следом.

Откуда-то со стороны донеслось оханье с причитанием тех, кто был в «засаде». Все, спрятавшиеся в кустах, ясно понимали, что Карик попал в беду кабаньих размеров, и потому сидели тихо, не высовываясь.

Несправедливое соотношение масс и сил, похоже, взволновало одну только Росси. Из нежной, хрупкой девочки она быстро превратилась в смелую, сосредоточенную львицу, выслеживающую из-за кустов свою добычу.

Сняв с плеча тяжеленную сумку и шаг в шаг бесшумно двигаясь за Кабаном, девочка приготовилась к возможному сражению.

- Ха, малый, - зарычал громила, ставя Карика на ноги, - должок принёс?

- Кабан, - голос мальчика был тихим и непривычно робким, - я тебе всё отдал.

- А проценты, малый? Кто проценты платить будет?

- Мы так не договаривались. Я тебе больше ничего не дам.

После этих слов кулачище Кабана со всего маху залетело Карику в ухо. Он стал в позу боксёра, приготовившись отразить следующий удар, но из-за большого перевеса в массе и силе драться не пришлось. Парень сделал очередной взмах кулаком, «малый» упал.

- Он же его убьёт! – закричала Росси и, раскручивая в руках набитую учебниками сумку, бросилась к громиле. Юна смело последовала её примеру.

Через несколько секунд Кабан, схватившись за голову, с рёвом и грохотом повалился на землю, как Голиаф от камня Давида.

Девочки подбежали к Карику. Его щека покраснела, ухо увеличилось. Росси протянула носовой платок, а Юна подала рюкзак.

И тут «Голиаф» зашевелился, бросив свирепый кабаний взгляд на девочек и их сумки. А потом стал медленно подниматься с земли, дико рыча:

- Гу-у-у, разорву!

И разорвал бы, если б не услышал:

- Росси, вот вы где! Надо же так спрятаться! Цветами любуетесь что ли?

- Ага, цветами, - растерянно закивала девочка и со страхом взглянула на парня.

Но, что за чудо! Это был уже не злой, рассвирепевший Кабан, а робкий неожиданно раздобревший Кабаша. И кто бы мог подумать, что такой безжалостный громила, как Кабан, способен на перемены!

- Ну, хватит, деточки, - улыбаясь, сказал он, - поиграли и ладно. Я пойду.

Громко прошелестев листьями ароматной сирени, парень скрылся в неизвестном направлении, оставив после себя лишь синяк под глазом Карика да примятую траву.

Росси была безмерно счастлива видеть перед собой своего отца, высокого широкоплечего мужчину, бывшего мастера спорта по боксу, живое свидетельство того, что Хозяин Света и его чудеса существуют!

- Папочка! – закричала она, радостно бросившись ему на шею.

Впервые в своей жизни Карик был посрамлён. Ему стало настолько стыдно за себя и своих друзей, что он долгое время так и не решался поднять головы. Закинув на плечё набитую учебниками сумку, Россинка взяла его за руку и повела к себе домой, чтобы замазать ссадины, почистить одежду и пришить оторванный Кабаном рукав. Всё это только ради того, чтоб хулигану не попало от мамы, а ведь хорошей трёпки он ещё как заслуживал! Видели б это его дружки - высмеяли бы и назвали слабаком. Но в этот момент мальчику было всё равно, потому что они его бросили. А Росси нет.

 

Говорящий цветок.

Громко хлопнула форточка, едва не выбив стекло. Порыв ветра ворвался в комнату и опрокинул стакан с водой, из которого неуклюже вывалился цветок, похожий на астру. Тот же сквозняк моментально подхватил его и бросил на пол.

- Ай-ай! – запищал цветок, приходя в себя.

От неожиданности Карик подпрыгнул сидя у двери на стуле. Компресс, который поставила ему Лиона, Россинкина мама, сполз, оголив припухший с наползающей синевой глаз. Но любопытство, которое овладело мальчиком, заставило забыть его обо всех неудобствах, боли и даже о разорванном рукаве.

Росси не могла поверить своим ушам. То, что она услышала, были звуки, издаваемые увядшим растением. Девочка подумала, что даже стакан с водой не в силах ему помочь, но оказалось…

Она осторожно взяла его рукой. Тоненький стебелёк изогнулся, продолговатые листики зашевелились, и человечек, приподняв жёлтую цветочную головку, заговорил:

- Помогите, моя страна в опасности. Жуки-пыльцееды губят наших детей. А страшный человек Бребденкург обманом увозит самые красивые цветы далеко за горы, и там они гибнут, украшая галереи домов богатых людей.

Девочка бросила испуганный взгляд на Карика, умоляюще посмотрела на цветок и приставила палец к губам. Но подобные жесты зелёному человечку были незнакомы. Он, не останавливаясь, продолжал.

- У нас нет будущего, нет надежды. Помогите… помогите…

Его голос был настолько слабым и жалостливым, что Росси чуть не заплакала. Она опять наполнила стакан водой и нежно, как сокровище, поставила в него это говорящее чудо.

Буквально через минуту цветок-человечек снова впал в беспамятство.

Гроза тридцатой школы молча сидел, почёсывая затылок:

- Да… - наконец-то произнёс он, - я уже было согласился, что голубь говорящий, но цветок…?! Ладно, Росси, прости меня, твоя взяла. Только прошу об одном, если ещё раз отправишься в подобное путешествие, возьми меня с собой, мало ли что может произойти в пути. Мужская помощь никому не помеха, да и будет потом, что пацанам рассказать.

Росси было очень приятно это слышать. То, что Карик попросил прощение, чего он никогда раньше не делал, предложил свою помощь, было свидетельством того, что в его закрытом, жестоком сердце начались чудеса.

Тут цветок снова пришёл в себя, его листики и лепестки уже не были такими примятыми, появилось достаточно сил, чтобы рассказать о чудесной стране Цветании и о беде, которая постигла её:

- Мы жили прекрасно. Конечно, бывали проблемы, но не настолько большие как сейчас. Совсем не настолько… Каждое утро, просыпаясь, мы открывали наши сердцевинки бабочкам, мотылькам и пчёлам. Они пили сладкий нектар, собирали пыльцу, а потом, весело хлопая крыльями или жужжа, разносили послания любви во все концы Цветании, объединяя сердца многих в одно. Наши дети росли как на дрожжах, все в папочек и мамочек, такие же красивые, фигуристые, ароматные, с чистой и нежной душой. Однажды утром, выйдя из своих зелёных домиков, мы увидели огромное странное существо. Это был первый человек, посетивший нашу страну. На нём клочьями висела грязная, изодранная одежда, а изо рта так воняло, что никто из самых ароматных цветов не осмеливался подойти к нему поближе. Вскоре человек исчез, а когда появился в следующий раз, то прикатил с собой на повозке много раскладывающихся домиков без окон и дверей, которые называются коробками. В одной из них приехали красивые жуки в переливающихся панцирях бронзового цвета. Девушки были в восторге! Ни о чём не подозревая, они сразу же завязали с жуками знакомство, предложив прекрасным рыцарям из-за гор собирать в своих ароматных сердцевинках нектар и пыльцу. Наглецам только этого и надо было. Они стали беззастенчиво вторгаться в самое сокровенное доверчивых цветов, выедая их прямо изнутри. Бабочки, мотыльки, пчёлы, почувствовав пренебрежение к себе, покинули Цветанию. А молодые цветы один за другим стали болеть и гибнуть. Но это ещё не всё.

Видя сложившуюся ситуацию, Бребденкург, так представился человек, объявил, что у него есть план спасения. А заключается он в том, чтобы как можно быстрее переселить самые красивые, ещё не тронутые жуками-пыльцеедами цветы в страну людей, где их завернут в тонкие прозрачные ткани, украсят бантами, серпантином, будут любить и беречь. За толстыми стенами человеческих домов не бывает ни тли, ни пыльцеедов - можно ли мечтать о более славном убежище? После таких слов мои братья и сёстры повалились перед спасителем на колени, благодаря и умоляя не оставить в погибающей Цветании никого – забрать всех до единого. Народ был напуган, а Бребденкург слишком хитёр и безжалостен.

Человечек печально вздохнул, а потом, откинув с маленького зелёного лба жёлтый лепесток, продолжил:

- «План спасения» Бребденкург стал воплощать немедленно. Это было ему настолько приятно, что глаза светились, а на лице время от времени появлялась странная улыбка. Королева Герцания заподозрила неладное, ей показалось, что у человека есть тайна, которую он скрывает. И была права. Негодяй Бребденкург быстро провёл несколько конкурсов красоты, отобрал самые красивые цветы, сложил в коробки и повёз в свою ужасную страну. По личному приказу королевы я тайно пробрался в карман его куртки, чтобы там, за горами, собственными глазами увидеть обещанное спасение, но вместо него я увидел совершенно другое: сотни девушек проданы в рабство. Королева Герцания была права, Бребденкург имел тайну, ужасную тайну. И мне, Фиолилу, выпала тяжёлая судьба первому её узнать.

Опёршись листиком о край стакана, цветок изогнулся и слёзно запричитал: «Я не переживу гибели моей Цветании… что делать, что делать…?»

- Как «что делать?», - вставил взволнованный Карик, - спасать цветочный народ!

Тоненькие листики Фиолила потянулись к детям. Слёзы мешали ему говорить, но он не переставал умолять:

- Помогите! Остановите злодея Бребденкурга, он не спасает нас, а продаёт в рабство. Спасите Цветанию, пока её ещё возможно спасти! Не дайте моим сёстрам погибнуть в мусорных баках. Умоляю, помогите!

Росси приставила палец к губам, задумалась и сказала:

- Завтра в школе я сдам досрочно экзамен по математике и сочинение по литературе. Тебе, Карик, если хочешь идти в Цветанию, советую сделать то же самое. Послезавтра отправляемся в путь.

 

Послезавтра

Автобус, ехавший по 101 маршруту, остановился. Водитель, слегка гнусавя, объявил конечную остановку.

- Приехали, - сказал Кью, высовывая клюв из-под джинсовой куртки Росси, - дальше будем добираться на попутках, а уж потом предстоит дальний путь пешком через Великий лес к непреступной скале Изринь.

Несмотря на большие рюкзаки за плечами, Росси и Карик радостно выскочили из автобуса, в котором совсем недавно толкались и давили друг друга вёдрами дачники.

Большие серые глаза девочки отдавали голубизной неба, в которое она так любила смотреть. Веснушки на носу и щеках кричали всем, взглянувшим на миленькое личико, что весна в разгаре. Любимый джинсовый костюм: брюки да ветровка с двумя большими карманами и капюшоном; футболка оранжевого цвета, лёгкие спортивные кроссовки как нельзя лучше подходили для маленькой путешественницы.

Длинные чёрные штаны Карика с множеством карманов в самых неожиданных местах, были ему немного велики, поэтому слегка волочились по земле и снизу были изрядно выпачканными и потёртыми об асфальт. Но мальчика это не печалило, потому что, как считал он, это было модно. Серый свитер, который связала мама, лежал у него на плече, а зелёная в клетку рубашка навыпуск была расстегнута на одну верхнюю пуговицу. Умные карие глаза, слегка курносый носик, каштановые вьющиеся волосы, даже маленькая коричневая родинка у рта делали Карика привлекательным. И вряд ли кто мог сказать, что этот мальчик неисправимый, как его считали, хулиган тридцатой школы.

Белый почтовый голубь Кью полетел вперёд, указывая дорогу, которую с большим трудом выпытал у птиц.

А Фиолил, преданный гражданин неизвестной Цветании, после своей первой поездки в душном транспорте приходил в себя.

- Да…, - размышлял он, сидя в кармане-сумочке, которую специально для него сшила заботливая госпожа Лиона, - ни за что на свете я не согласился бы стать человеком. Ездить в этих грохочущих штуках – это же ужас! Вместо жужжания пчёл, порхания мотыльков - громкие резкие звуки, которые расстраивают нежную психику цветов. Вместо ароматов – удушливая вонь. Нет, это уж слишком! А грубая тряска?! О ней вообще говорить нечего.

- Не расстраивайся, Фиолил, ещё всё впереди, - стала утешать его девочка, - и мотыльки, и пчёлы, и пенье птиц, и ароматы цветов. Ведь впервые за триста лет наступила весна.

Росси замолчав, остановилась. Карик ахнул от изумления.

Над горизонтом величаво поднималось солнце. Его лучи играли в небесной голубизне, задираясь к птицам; дерзко прорывались сквозь ветвистые деревья, ослепляя прохожих, гладили теплом всё и всех.

Соловьи, синицы, жаворонки, воробьи, ласточки приветствовали восходящее светило пением. Множество разноцветных полевых цветов уважительно поворачивали к нему свои головки. Шустрые мотыльки, бабочки, большеглазые стрекозы так были рады ему, что затеяли на поляне хоровод, перегородив детям путь.

Ребята долго стояли, не решаясь сделать и шага, чтобы не спугнуть всю эту живую красоту.

- Да… Я никогда такого не видел, - еле слышно произнёс Карик.

- Я тоже, - в изумлении прошептала Росси.

- Как когда-то в моей Цветании, - тихо сказал Фиолил.

И громко запищал от неожиданности, потому что к нему, жужжа, подлетел толстый лохматый шмель. Маленький зелёный человечек некоторое время очарованно смотрел на него, а, когда насекомое собралось улетать, взмолился:

- Господин шмель, прошу вас, не улетайте, дайте хоть некоторое время полюбоваться вами. Я так давно не видел шмелей, - благоговейно прошептал Фиолил, не смея оторвать от насекомого своих больших жёлтых глаз, обрамлённых очень длинными жёлтыми ресницами, - я в изумлении! О, если бы царица пчёл, великодушная Энектия, смогла простить цветочный народ за нанесённые пчёлам оскорбления и возвратиться в Цветанию, тогда к цветанийцам вернулась бы надежда. Но где искать Энектию, и у кого хватит мужества просить её о такой незаслуженной милости. – Вспомнив о своей стране, цветок опять запричитал. - О, бедная, бедная Цветания!

Из его глаз брызнули слёзы.

Вдруг шмель начал накручивать в воздухе над Фиолилом круги, потом сел ему на головку и стал как-то странно танцевать, потирая лапками жёлтые лепестки.

Детям это показалось очень интересным.

Тут человечек засмеялся, от его слёз не осталось и следа:

- Гунджи, конечно же, я помню Гунджи! Это настоящий шмель-богатырь, он был личным посланником любви нашей королевы. Что?! – Фиолил громко взвизгнул от радости. - Так ты его сын?! Ха-ха, как здорово! Приветствую тебя, Гунджи младший, ты весь в папочку!

Путники поняли, что насекомое с цветком общаются.

Потом, чуть-чуть помолчав и сменив тон, человечек продолжил:

- Царица пчёл Энектия живёт в Великом лесу? Приведи нас к ней, от лица всех цветанийцев я буду просить у неё прощения и умолять вернуться в Цветанию. В противном случае мой народ будет истреблён безжалостными жуками-пыльцеедами или же погибнет в мусорных баках страны людей.

Шмель взлетел в воздух и стал очерчивать какие-то знаки. Потом улетел.

- Ну что? – спросил Фиолила взволнованный мальчик.

- Друзья, есть надежда! – Воскликнул тот. – Гунджи младший вызвался помочь нам. Когда солнце станет опускаться и тень от сухой горелой сосны, которая между лесом и дорогой, коснётся большого серого камня, королева Энектия будет ужинать на полянке перед озером белых лилий. Всё ясно?

- Ясно! – бодро ответила Росси, но её взгляд сказал Карику о противоположном.

Тот только пожал плечами и почесал затылок.

- Ладно, будем исходить из того, что знаем и из того, что увидим. В-общем, разберёмся.

- Эй, вы, там, внизу! – закричал с высоты Кью, - пошевелитесь, дорога уж недалеко.

Ребята двинулись дальше.

Карик стал напевать песню, просвистывая музыкальные отступления.

Росси слушала его, периодически закрывая глаза и подставляя солнечным лучам свой веснушчатый нос. Её хвостики задорно дёргались при ходьбе, а за спиной в рюкзаке что-то бряцало.

- Что ты там несёшь, - спросил Карик, - кастрюли, что ли?

- Не знаю, мама с папой целый вечер складывали.

- Ну, тогда держись, - засмеялся мальчик и нечаянно зацепился модной широкой штаниной за сучок торчащий из пня. «Хрясть!» - появилась большая рваная дыра.

«Ничего себе, мои любимые штаны!» - воскликнул он.

- Пустяки, - успокоила его Росси, - сделаем привал – зашью.

- Ты что, нитки додумалась взять?

- Мама положила.

- А как же ты их будешь искать в таком огромном рюкзаке? - не унимался мальчик.

- Очень просто, - девочка полезла в карман, чтобы достать блокнот, но достала…

- Что это? – спросил удивлённый Карик.

- Ой, я хотела достать блокнот, а случайно достала подарок великого волшебника.

- Ну и ну, - прошептал мальчик, - можно посмотреть?

Росси положила ему на ладонь маленькую золотую книжечку. Тот бережно открыл её, и у всех на глазах она выросла в несколько раз.

- Ух, ты! – Только и смог произнести восхищённый Карик.

Но это было только начало чуда.

Дети услышали странный звук, похожий на выдох, и почувствовали прикосновение лёгкого ветерка откуда-то сверху, который принёс с собой множество золотой пыли. Она вмиг упала на страницы книжки и оформилась в золотые буквы:

«Не бойтесь, идите вперёд –

С вами я буду всегда.

Восстанет цветочный народ,

Цветанию ждут чудеса!»

- Ничего себе, ты это видела? – спросил изумлённый Карик.

- Уже несколько раз. Это послание от Хозяина Света.

- Но откуда он знает, что мы…?

- Хозяин Света знает всё, - твёрдо ответила Росси и уверенно посмотрела мальчику в глаза. В её взгляде не было ни тени сомнения. Она хорошо знала могущество и любовь своего спасителя, того, кто вернул её к жизни, возвратил стране Затмения солнце, исцелил её отца.

 

 

Встреча с королевой пчёл

Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, стало припекать, а дети всё шли да шли.

Вспоминая недавнее путешествие к Хозяину Света, Росси посвящала Карика в свои приключения. Он слушал и периодически, помахивая кулаком, бросал реплики в адрес Люцирии. Например: «Ух, какая негодная!». Или же: «Ну, я бы ей как наподдал!»

Кью уже на протяжении часа сообщает о том, что дорога близко, просит поторапливаться. Но дороги всё нет да нет.

И вот наконец-то недалеко от себя путники услышали шум проезжающего транспорта.

Вскоре они сели на заднее сиденье старенькой легковой машины, водителем которой был добродушный пенсионер в белой кепке. Он согласился подвезти детей к повороту на Великий лес.

Несколько часов Карик и Росси тряслись по пыльной просёлочной дороге в машине, заваленной всякого рода рыбацким оснащением. Тут были свёрнутая брезентовая палатка, надувная резиновая лодка, сапоги-заброды – в-общем всё, что нужно рыбаку на море. А ещё на заднем сидении взгромоздились два больших рюкзака, из-за которых выглядывали две пары очень любопытных детских глаз.

До самого конца поездки разговорчивому водителю так и не удалось рассмотреть лиц своих пассажиров.

Фиолил, укутавшись влажной салфеткой, спал в сумочке у Росси. От него исходил сильный аромат, как от фирменного освежителя воздуха. Это слегка облегчило пребывание детей в душном, еле ползущем, громко пыхтящем транспорте.

И вот, наконец-то, Великий лес! Из окна автомобиля ребята высмотрели заброшенную, поросшую травой дорогу ведущую прямо к нему. А неожиданно появившийся впереди белый голубь дал знать, что выходить надо прямо сейчас.

Старенькая машина остановилась.

Дети опять оказались в царстве цветов, деревьев и птиц. Фиолил, высунув жёлтенькую головку из карманчика, стал внимательно всё рассматривать.

Уставший Кью, как только выдалась возможность, уселся на плечо Росси:

- Видел большую обгоревшую сосну, - запыхавшись, сказал он, указывая крылом направление, в котором нужно идти, - там.

- Молодец, чудо-птица, - похвалил его Карик и дал кусочек печенья, припрятанного в кармане про запас.

Через какое-то время уставшие ребята сбросили свои рюкзаки у большого серого камня.

Метров в десяти от него находилась заветная сосна. В её вершину, по-видимому, когда-то ударила молния, и она сгорела. А оставшаяся часть дерева навсегда осталась сухой.

- Так… - сказал Карик, - камень и сосну нашли. Дорогу, по-видимому, тоже, хотя по ней уже несколько лет никто не ездил. Осталось найти только озеро белых лилий.

Солнце стало садиться. Тень уверенно ползла к валуну. Но среди трёх озёр, которые нашли дети, ни на одном не было лилий.

- Что делать? Что делать? – запричитал Фиолил.

- Ты же цветок, - закричал ему сверху Кью, - так спроси у цветов.

- К сожалению, они не ответят, потому что обычные растения. Я же – человечек: с ручками, ножками, мозгами, языком. Но, спасибо за подсказку, добрая птица, я, кажется, понял, что нужно сделать. Поставьте меня, пожалуйста, на траву. – Девочка стала на колени, сняла с шеи сумочку, и человечек ловко соскочил на землю. - Должны же быть здесь насекомые. С ними-то я и поговорю.

Только успел он это произнести, как подлетела желтобрюхая пчела. Фиолил был вне себя от счастья:

- Это одна из фрейлин королевы Энектии, - запищал он.

Движениями лапок, крыльев и усиков фрейлина сообщила цветку о том, что, получив по жужжащей почте срочное послание от Гунджи-младшего, королева с нетерпением ждёт посланника Цветании на полянке возле озера Белых лилий.

Пчела полетела вперёд, указывая путь, Кью подхватил человечка и понёс следом за ней. А дети остались, чтобы разжечь костёр, поставить палатку и приготовиться к ночлегу.

- Ваше величество, - упал Фиолил перед Энектией на колени, рыдая, - мы были так глупы и безжалостны, обидев вас. Только пчёлы и шмели способны разносить послание любви во все концы Цветании от цветка к цветку. Но, увы, цветанийцы поняли это слишком поздно. Вы вправе наказать нас и больше никогда не возвращаться, тогда весь народ погибнет, как он того и заслуживает. Но, если окажете милость, вернётесь, мы вместе победим жуков-пыльцеедов, цветанийцы опять обретут потерянную любовь и надежду. От лица всего народа, прошу вас, вернитесь! Наказанные собственной глупостью, мы будем дорожить вами и заботиться о вас. От лица королевы Герцании и всего цветочного народа, умоляю вас, возвратитесь в Цветанию!

Энектия что-то стала объяснять Фиолилу на своём языке.

Тот внимательно слушал её, всё так же стоя на коленях и не смея сказать ни слова.

Когда солнце коснулось верхушек деревьев, королева со своей пчелиной свитой, улетела. А цветок, рыдая, упал лицом в траву, благодаря ту, которая явила великую милость его народу и обещала вернуться.

На рассвете ребята снова отправились в путь.

Заброшенная лесная дорога густо поросла травой, мелким кустарником. Под ногами трещали сухие ветки, к штанам прилипали прошлогодние семена репейника.

В лучах восходящего солнца ребята увидели вершину горы Изринь, но до её подножия оставалось ещё много километров пути. Несмотря на трудности, путешественники были в приподнятом настроении. Громко напевая песни, размахивая руками, они вприпрыжку бежали по дороге, ведущей к Цветании.

По темным волосам Карика ползал маленький зелёный паучок. Сидя на плече у Росси, Кью пристально наблюдал за ним, глотая слюнки. Перебравшись на кончик тёмно-каштановой кудряшки над ухом паучок спрыгнул мальчику на плечо и слился с зелёной клетчатой рубашкой. Сожалея, что так и не удалось полакомиться паучатинкой, голубь полетел осматривать дорогу.

- Стойте, - едва поднявшись над деревьями, закричал он, - в нашем направлении движется транспорт.

Ребята остановились и прислушались.

На лесную дорогу, с рёвом, завернул трактор с большим прицепом. Шум от его мотора эхом пронёсся по лесу, встревожив птиц.

- Так, - прищурив карие глаза, сказал мальчик, - возможность надо использовать. Будем тормозить.

Но, не тут то было. Грохоча, трактор пронёсся мимо детей. Как ни махали они руками, как ни кричали, водитель не остановил, только криво ухмыльнулся, высунув в окно грязное давно небритое лицо.

Увидев его, Фиолил пронзительно запищал:

- Это злодей Бребденкург! Он опередил нас, мы пришли слишком поздно. Прощай, Цветания, без тебя мне не жить!

- Ничего, что-нибудь придумаем, - стал утешать его Карик, глядя вслед удаляющемуся трактору.

- Надо только поискать выход,- произнесла Росси, сдвинув брови к носу и почесав затылок. Она обычно так делала, когда принимала очень серьёзные решения, - Кью, - после минутного молчания скомандовала путешественница, - сейчас же бери Фиолила и быстро лети в Цветанию. Вы должны опередить Бребденкурга. Цветам нужно узнать всю правду ещё до того, как этот человек появится в стране.

- Только не уроните меня, пожалуйста, - умоляюще промолвил Фиолил, обращаясь к голубю.

- Будь спокоен, зелёный друг, - сказал тот, - если я случайно и выроню тебя из клюва, то тут же подхвачу - земли коснуться не успеешь.

К лапке Кью Росси аккуратно привязала золотую книжечку, которая стала ещё меньше, чем была:

- Ты должен принести королеве Герцании мудрость великого волшебника, которая поможет победить беспощадного Бребденкурга и избавиться от жуков-пыльцеедов. Ясно?

- Ясно, - ответил пернатый друг.

Он подхватил Фиолила и, что есть сил, полетел в Цветанию.

Вскоре дети догнали трактор. Оказалось, что этой грозной машине помешало двигаться упавшее посреди дороги дерево. Пока Бребденкург, кряхтя и ругаясь, возился с бревном, дети незаметно пробрались в крытый брезентом прицеп и спрятались там за кучей картонных коробок. Таким образом они довольно комфортно продолжили свой путь к горе Изринь, попивая из термоса остывший чай, закусывая миндальным печеньем, прикидывая дальнейший план действий.

 

 

В тронном зале Герцании

В полдень, голубь влетел в низкий тёмный тоннель, тот самый, по которому когда-то путешествовал пьяница Бребденкург. Тогда «спаситель цветов» желал только одного – поскорее выбраться из этого ужасного лабиринта, увидеть, в какую страну света его, пьяного, занесло, и отомстить тем незнакомцам, которые оставили его, совершенно беспомощного, в этом проклятом месте.

Двигаясь только благодаря интуиции, Кью наконец-то увидел растущую световую точку в конце тоннеля. Через несколько минут посланник с радостным криком ворвался в пределы Цветании.

О, это была не просто страна, а отгороженная со всех сторон скалами огромная клумба, размером с город. Множество узеньких тропинок разделяли её на несчётное количество разноцветных грядок усаженных благоухающими цветами. Посреди каждой стояли диковинные зелёные домики, напоминавшие шалаши или многоярусные беседки, которые были сделаны из живых вьющихся растений. Растения направляли на каркас нужной формы, и через время получалось замечательное жилище, которое даже два раза в год цвело.

Небольшая горная река и несколько голубых озёр разделяли Цветанию на части: северную, южную, западную, восточную. Посреди страны всеми своими цветами и листиками тянулся в небо восхитительный королевский дворец с множеством различных пристроек.

Обычных цветов-растений здесь было невероятно много, но они, также как и цветы-человечки, почти все были больны. То тут, то там по земле сновали жуки-пыльцееды в поисках наживы. Поэтому смелым цветанийцам приходилось защищать от них не только себя и своих детей, но и свои жилища и клумбочки.

При виде большой незнакомой птицы человечки пришли в замешательство. Одни от страха попрятались в домики, другие стали кричать, бегая по узеньким тропинкам взад-вперёд; третьи как стояли, так и замерли, удивлённо хлопая причудливыми ресницами.

Из голубиного клюва вывалился стонущий Фиолил. Шатаясь на своих тоненьких ножках-стебельках, всё время держась за голову, он стал объяснять оставшимся собратьям, кто он такой и что здесь делает эта громадная птица. Но, напуганные цветы, воспринять объяснения были не в силах и потому разбежались кто куда.

- Что это с ними? – спросил удивлённый Кью.

- Они подумали, что на их голову свалилась очередная беда – чудище, которое питается человечками, - шатаясь, ответил Фиолил.

- Какая ерунда, - возмутился голубь, - они что, никогда птиц не видели?

- Нет, не видели. Поэтому, чтобы не испугать придворных, в королевский дворец я пойду один, - сказал цветок, в бессилии упав на землю.

Голубь схватил Фиолила и понёс во дворец.

Когда к человечку вернулись силы, он взял в руки золотою книгу и, представившись королевской охране, вошёл в тронный зал. Присутствующие расступились.

Сидя на высоком троне, видом больше похожем на цветочную корзину, королева выслушивала жалобы подданных. Её тонкие и длинные сиреневые лепестки, подобно волосам, были запрокинуты назад. Жёлтые ресницы обрамляли большие печальные глаза. Великолепное белое платье с розовой окантовкой, сделанное исключительно из цветущих растений, источало сладкий аромат.

- Ваше величество, - произнёс Фиолил, склонив перед Герцанией свою жёлтую цветочную головку, - я был в стране людей и вернулся оттуда живым только благодаря чуду, о котором расскажу немного позже. Вы были правы, заподозрив Бребденкурга в хитрости. Проводя конкурс красоты, обещая спасти Цветанию от гибели, он преследовал только одну цель – продать нас в рабство людям и получить большие деньги.

- Ах… - стоявшие вокруг Фиолила цветы громко ахнули, самые восприимчивые из них упали в обморок.

- Я ещё не договорил, – продолжил человечек, - в стране людей я стал свидетелем жестокого обращения с нашими девушками, даже более того. Потерявшие свежесть и привлекательность, молодые цветы безжалостно выбрасывались в мусор теми, кто, по словам Бребденкурга, должен был любить их и заботиться о них. Как видите, этот человек оказался ужасным лжецом. И вот теперь он быстро приближается к пределам Цветании за очередной партией уцелевших жителей.

В толпе человечков послышалось всхлипывание с причитанием.

В тронном зале поднялся шум, крик, вой, плач. Оставалась спокойной только одна королева. Её лицо как никогда было задумчивым и серьезным. Подняв правую руку, Герцания строго приказала:

- Замолчите. Продолжай Фиолил.

- Рассказанное мною не даёт нам повода для паники и депрессии, потому что наши любимые пчёлы возвращаются. Сегодня же королева Энектия и её многочисленная пчелиная армия прибудут к нам на помощь. Великодушию королевы нет предела, она простила нас! Помощь не замедлит, мы поднимем восстание, выгоним Бребденкурга и избавимся от пыльцеедов! В этом нам поможет мудрость великого волшебника Хозяина Света, сотворившего когда-то нашу прекрасную Цветанию.

Речь Фиолила была настолько смелой и воодушевляющей, что кто-то из цветов выкрикнул:

- Эй-я-я-я! Тру-ту-ту!

- Эй-я-я-я! Тру-ту-ту! – радостно подхватили человечки, наполнившие тронный зал.

- Эй-я-я-я! Тру-ту-ту! – вместе со всеми закричала королева Герцания.

Всё, что говорил Фиолил, мигом узнала вся Цветания. Цветанийцы стали вооружаться камнями и палками, готовясь к сражению с жуками. А Герцания, уединившись, погрузилась в чтение книги «Прошлое, настоящее и будущее». Как никогда её страна нуждалась в мудрости и всесильной любви Хозяина Света. Как никогда человечкам хотелось видеть своих детей счастливыми.

 

 

Восстание цветов

Пока Фиолил был на приёме у королевы, Кью прохаживался вокруг дворца, пугая своим видом прислугу. В его животе громко урчало, он хотел есть. И тут на глаза голубю попался большой усатый жук бронзового цвета, который беспечно ползал по королевской клумбе. Если бы Кью не был так голоден, то, наверное, побрезговал бы полдничать этой тварью. Но так как есть хотелось уж очень сильно, то пернатый быстро накинулся на жука и, прищурив глаза, мигом проглотил его. Со вторым, третьим и четвёртым насекомым, которые ползали неподалёку, он поступил также.

Видя это, человечки осмелели и потихоньку стали выходить из своих домиков.

Прибежавший Фиолил, поняв, в чём дело, издал воинственный крик:

- Эй-я-я-я! Тру-ту-ту! Смерть пыльцеедам! Все на войну с жуками!

- Все на войну с жуками! – подхватили цветы.

Этот призыв стрелой облетел Цветанию.

Пыльцееды для человечков были такого же размера, как крупная кошка для десятилетнего ребёнка страны людей. Собираясь в группы, вооружаясь палками, камнями, сетями, сделанными из прутьев, цветанийцы ринулись войной на «бронзовых рыцарей». Жуки пришли в замешательство, увидев не слабую, боязливую толпу цветов, а смелую, решительную армию, от которой во все стороны исходило благоухание.

Хрустящими насекомыми Кью наелся до отвала, но вида не подавал. Его глаза по-прежнему выглядели яростно голодными, а острый клюв был всегда наготове схватить очередное «лакомство».

- Летите ко мне, ползающие хрустики, - кричал он, нагоняя на жуков страх, - а не то, я сам к вам притопаю!

Изрядно получив палками, разъярённые пыльцееды поднялись в воздух, чтобы атаковать. Но при первой же атаке треть жуков попала в сети, ещё треть – оглушённая камнями, бесчувственно повалилась на землю. Остальные бросились наутёк, ища укрытие в скалах.

И тут все увидели Бребденкурга, он словно вырос из-под земли. Как всегда, на нём была грязная, изодранная одежда, а изо рта так воняло, что цветам пришлось прикрыть свои носики пахнущими лепестками.

- Ж-ж-ж, родненький ты наш-ж-ж, спаситель наш-ж-ж, - обрадовались жуки и устремились Бребденкургу на пиджак.

Те, кто был пошустрее, мигом наполнили карманы, а кому места не хватило, как бронзовые усатые брошки повисли на его рваной одежде.

Размашистой походкой Бребденкург направился во дворец.

Это был худенький, низенький, сутулый, покашливающий мужчина. Его узенькие глазки всегда хитро смотрели по сторонам, выглядывая из-под старой кепки. Дешёвая папироса во рту испускала клубы серого зловонного дыма, которым в течение нескольких десятков лет пропитывалась и одежда, и грубая пожелтевшая кожа.

Увидев вышедшую навстречу королеву, Бребденкург криво улыбнулся:

- Ну, что, ваше величество, вы готовы пересечь горы? На этот раз мы обойдёмся без конкурса красоты - сами понимаете, медлить нельзя, злобные жуки не остановятся, пока не испоганят всех. Сегодня же я увезу оставшиеся цветы в страну людей. Собирайтесь, спасаться нужно немедленно.

- Никто из моих подданных не покинет пределы Цветании, - твёрдо произнесла Герцания.

Улыбка с лица Бребденкурга сразу же исчезла, на серо-жёлтом лице появилось недоумение:

- Как это? – удивился человек, вставив какое-то непонятное слово. - За горами всё уже готово. Люди с нетерпением ждут вас, чтобы посвятить вам свои жизни.

- Ни в их жизнях, ни в вашем спасении, Бребденкург, мы не нуждаемся.

- К-к-как…

- Ваша ложь раскрыта, - смело продолжала королева, - убирайтесь из Цветании пока не поздно. Нам всем известно, что за «прекрасное будущее» ожидает нас в стране людей. Рабство, смерть - и больше ничего. Я не позволю вам зарабатывать деньги на беде цветанийцев. Убирайтесь!

Бребденкург, зло выругавшись, низко наклонился над Герцанией, так, что подоспевшей свите стали видны большие редкие колючки на его лице, все до единой. Грязная рука, размахнувшись, схватила королеву за хрупкую талию и у всех на глазах подняла в воздух. Человечки попятились.

- Я лучше раздавлю тебя, как букашку, разорву на мелкие кусочки, но не отступлю от задуманного. Так что, ваше величество, приказывай своим подданным, в первую очередь придворным, лезть в мои большие коробки и укладываться поплотнее. Сейчас же! - Королева молчала. - У меня нет времени. Приказывай сейчас же, считаю до трёх.

Рука стала сжиматься, безжалостно давя Герцанию. Но та молчала. Вторая рука хищно потянулась к сир