О деятельности и позициях конституционного суда

Не считайте ли Вы, что в определенной мере именно деятельность самого Конституционного Суда привела к тому, что Конституция России все меньше и меньше является актом прямого действия? Говоря о деятельности Суда, я имею в виду данное КС РФ ограничительное толкование норм процессуальных кодексов о компетенции иных судов по применению Конституции при абстрактном и конкретном нормоконтроле, частый пересмотр КС РФ своих собственных позиций о толковании Конституции, завуалированный в виде уточнения своих позиций в отказных определениях. - Филаретов Александр Витальевич (Москва)

В.Д.: Все российские конституционалисты знают и часто повторяют азбучную истину, что Конституция имеет прямое действие. Об этом прямо говорит статья 15 Конституции РФ. И вроде бы за последние годы это стало общим местом в профессиональном сознании российского юриста.

Но, если разобраться, все не так уж однозначно. На самом деле Конституция действует либо через систему нормативных правовых актов, либо через систему судебных решений. Лишь только в экстраординарных случаях, а также для регулирования общественных отношений особого рода - в основном взаимоотношений высших органов публичной власти - свойство прямого действия является естественным. В иных же случаях без законов либо судебных решений, которые "оживляют" конституционные конструкции, обойтись очень сложно.

И кстати, в этом ничего негативного, дискредитирующего Конституцию нет. Просто суть Конституции как правового инструмента в механизме ее реализации проявляется прежде всего в нахождении разумного баланса конституционных ценностей. Не уверен, что каждый правоприменитель может всегда адекватно выстроить этот баланс. При этом имеется механизм, благодаря которому при наличии у суда сомнения в конституционности нормы спор может быть переведен в число конституционных.

Что же касается Вашего, Александр, утверждения, что "частый пересмотр КС РФ своих собственных позиций о толковании Конституции, завуалированный в виде уточнения своих позиций в отказных определениях", то, я думаю, если бы Вы указали конкретные свидетельства такого пересмотра, я бы мог убедить Вас, что это не так.

Как Вы знаете, в судебно-арбитражной практике нашей страны существует новый способ судебной защиты деловой репутации юридических лиц - компенсация нематериального (репутационного) вреда. В свое время КС РФ в Определении от 04.12.2003 N 508-О отметил, что юридические лица могут заявлять требования о "компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения". У меня по этому поводу вопрос: как соотносятся "компенсация нематериальных убытков" и "компенсация нематериального вреда", упомянутые в Определении, - равнозначные способы защиты (эта позиция доминирует на практике) или все же разные категории (это вытекает из буквального толкования приведенной цитаты из Определения)? - Гаврилов Евгений Владимирович (г. Красноярск)

В.Д.: В этом Определении Конституционный Суд, исследуя вопрос о возможности компенсации юридическим лицам так называемого репутационного (нематериального) вреда, опирался в первую очередь на действующее гражданское законодательство, а также на позиции Европейского суда по правам человека. Пункт 7 статьи 152 ГК РФ, вопрос о проверке конституционности которого и ставился перед Конституционным Судом, находится в системной взаимосвязи с иными положениями названной статьи Кодекса. В том числе ее пунктом 5, который предусматривает, что гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

Учитывая конструкцию данной нормы, предусматривающую возмещение убытков и морального вреда, и проецируя ее на отношения с участием юридических лиц, Конституционный Суд указал, что применимость конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. Отсутствие прямого указания в законе на способ защиты не лишает юридические лица права предъявлять требования о компенсации убытков. В том числе убытков нематериальных, причиненных умалением деловой репутации или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), вытекающее из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

Таким образом, основной идеей указанного Определения Конституционного Суда является подтверждение необходимости защиты нарушенного нематериального права юридического лица. И не столь важно, как это назвать - компенсацией нематериальных убытков, нематериального вреда, нематериального ущерба и т.п.

Обозначьте, пожалуйста, собственную позицию относительно правового статуса решений Конституционного Суда РФ как актов, по сути, высшей юридической силы. - Игорь (Краснодар)

В.Д.: В решениях Конституционного Суда неоднократно излагалась позиция об общеобязательности решений Конституционного Суда (в соответствии со статьей 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). В силу того, что позиции Конституционного Суда основаны непосредственно на положениях Конституции РФ, выявляют конституционный или неконституционный смысл норм, они, безусловно, получают от Конституции часть свойств "высшей юридической силы". Хотя прямого утверждения о высшей юридической силе своих решений Конституционный Суд не делал.

Как Вы считаете, представление глав субъектов Президентом РФ не нарушает демократический режим и прямое волеизъявление народа России? - Павел (г. Ухта)

Вероятно, Ваш вопрос продиктован тем обстоятельством, что Конституционный Суд проверял конституционность положений Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", в соответствии с которыми гражданин России наделяется полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации по представлению Президента РФ законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта РФ, был предметом рассмотрения Конституционного Суда. В Постановлении от 21 декабря 2005 года N 13-П Конституционный Суд признал эти нормы конституционными.

В.Д.: Что касается моей личной точки зрения, то выборы глав субъектов РФ я считаю более демократичной процедурой. Но Конституция РФ допускает возможность различных вариантов наделения полномочиями органов и должностных лиц публичной власти, если при этом соблюдаются права и свободы человека и гражданина. Нас не спрашивали о том, что лучше, а что хуже - оценка политической или иной целесообразности вне нашей компетенции; нас спрашивали, противоречит или нет Конституции. Нет, не противоречит.

Конституционный Суд РФ исходил из того, что высшее должностное лицо субъекта РФ является одновременно звеном в единой системе исполнительной власти страны. По своему статусу это должностное лицо - в силу принципа единства системы государственной власти - находится в отношениях субординации непосредственно с Президентом, который как глава государства, избираемый посредством всеобщих прямых выборов, обеспечивает согласованное функционирование всех органов государственной власти. В свою очередь, законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта РФ, формирующийся путем проведения выборов на основе всеобщего равного прямого избирательного права при тайном голосовании, является полноправным органом народного представительства. И потому принимает все государственно-властные решения, входящие в круг его полномочий, в том числе, следовательно, и решение о наделении полномочиями высшего должностного лица субъекта РФ, выражая волю населения этого субъекта, отстаивая его интересы. Данная правовая позиция согласуется с положениями Всеобщей декларации прав человека, Международного пакта о гражданских и политических правах, Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Может ли суд обратиться в Конституционный Суд России с запросом о проверке конституционности нормы закона уже после того, как он (суд) ее применил, вынеся на ее основе решение по делу? - Андрей (Москва)

В.Д.: Конституция РФ (часть 4 статья 125) и ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" (статьи 101-104) предусматривают возможность судов всех видов (общей юрисдикции, арбитражных и конституционных (уставных) судов субъектов РФ) направлять в Конституционный Суд запросы о проверке конституционности законов. При этом такой запрос допустим, если закон применен или подлежит, по мнению суда, применению в рассматриваемом им конкретном деле. Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ могут обращаться в Конституционный Суд РФ также вне связи с конкретным делом, то есть в порядке абстрактного нормоконтроля (пункты "а", "б", "в", "г" части 1 статьи 125 Конституции РФ).

По общему правилу суд направляет запрос в Конституционный Суд в ситуации, когда закон, который надлежит применять данному суду, по мнению этого суда, не соответствует Конституции РФ. Действовать так - его обязанность при обеспечении конституционности судебной защиты прав и свобод человека (Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 года N 19-П). В отношении примененного закона по сложившейся практике запросы направляют суды вышестоящих инстанций - апелляционной, кассационной и надзорной (см., например, Постановление Конституционного Суда РФ от 6 февраля 2006 года N 3-П, а также его определения: от 15 января 2008 года N 220-О-П, 3 июля 2007 года N 623-О-П, 4 декабря 2007 года N 926-О-П, 1 ноября 2007 года N 721-О-О, 4 июня 2007 года N 423-О-П, 27 декабря 2002 года N 300-О и др.).

Обращения суда с запросом в Конституционный Суд о проверке конституционности нормы закона после того, когда данный суд ее применил при разрешении конкретного дела, в практике Конституционного Суда РФ не наблюдается. Иное было бы просто алогично, поскольку применение нормы закона судом в конкретном деле означает, что соответствующий суд не имел каких-либо сомнений относительно ее конституционности.

Ставит ли Конституционный Суд в известность Федеральное Собрание, Верховный Суд РФ и Арбитражный Суд РФ о том, что собирается вынести определение "с позитивным содержанием", предлагая названным органам высказать свою позицию по вопросу, затронутому в этом деле? - Андрей (Москва)
В.Д.: Практика деятельности такова, что перед вынесением на рассмотрение Конституционного Суда проекта определения с позитивным содержанием судья Конституционного Суда запрашивает мнение по этому вопросу указанных органов, а также Правительства Российской Федерации, министерств и ведомств. Неполучение от них таких позиций нередко является причиной отложения рассмотрения проекта определения.

Органы судебного конституционного контроля зарубежных стран нередко в мотивировочной части своих решений ссылаются на авторитетные мнения ученых, признанных специалистов в области права (пример - Федеральный Конституционный Суд Германии). Как Вы считаете, по каким причинам такая традиция совершенно не проникла в деятельность Конституционного Суда России? - Андрей (Москва)

В.Д.: Ваш вопрос по существу касается использования конституционно-правовой доктрины, в том числе трудов выдающихся юристов, в качестве источника права. Такая практика, действительно, имеет место в отдельных странах романо-германской семьи права, но в целом явление нетипичное. В России суды сориентированы прежде всего на нормативно-правовые (формально-определенные, общеобязательные) источники права, что предупреждает волюнтаризм и вседозволенность при принятии судебных решений.

Вместе с тем в современной судебной практике наблюдается тенденция расширения круга правовых источников, в качестве которых, например, Конституционный Суд РФ использует не только нормативные правовые акты, но и общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации, собственные правовые позиции и правовые позиции Европейского суда по правам человека. Естественно, Конституционный Суд опирается также на конституционно-правовую доктрину, но только в качестве вспомогательного материала при интерпретации и применении соответствующих норм права.

Уважаемый Валерий Дмитриевич, с большим вниманием и уважением отношусь к деятельности возглавляемого Вами Суда. В этой связи у меня такой вопрос. В настоящее время в научной и практической среде особенно активно обсуждается вопрос о необходимости кодификации законодательства о судебной системе и статусе судей. Рассматриваете ли Вы возможность принятия такого закона как вполне вероятную в обозримой перспективе либо принятие такого кодифицированного акта столкнется с непреодолимыми препятствиями? Я имею в виду прежде всего фундаментальную составляющую, а именно: "судебные" нормы содержатся в законах различной юридической силы (ФЗ, ФКЗ, УПК, АПК, ГПК и др.), поэтому возникает проблема - "понижать" или "повышать" юридическую силу такого кодекса по отношению к названным актам, и возможно ли это с точки зрения конституционно-правовой доктрины? То есть должен ли этот "Судебный кодекс" иметь силу ФКЗ или быть приравнен к федеральному закону? - Андрей (г. Санкт-Петербург)

В.Д.: Полагаю, что задача не в том, чтобы кодифицировать, а в том, чтобы достраивать законодательство о судебной системе. Пока не принят Федеральный конституционный закон (или несколько федеральных конституционных законов) о судах общей юрисдикции, нельзя говорить, что законодательство о судоустройстве полностью сформировано. Кроме того, кодификация не должна быть самоцелью. Если кодифицированным актом неудобно пользоваться, это не польза, а вред. Поэтому не считал бы нужным форсировать этот процесс.

Любопытно, что во Франции есть опыт подготовки кодексов (это кодексы не совсем в российском смысле, они имеют черты результата инкорпорации актов), в которых объединяются нормы силы и обычного, и органического (то есть конституционного по существу) законов. То есть зарубежный опыт решения поставленной Вами проблемы также имеется. Но полагаю, что объединение в один кодекс судоустройственных и процессуальных законов в принципе проблематично, с точки зрения удобства пользования нормами, особенно обычным гражданином - не юристом.

Согласно Федеральному конституционному закону "О Конституционном Суде Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой (часть вторая статьи 74). Зачастую Секретариат КС РФ отказывает в принятии жалобы или сам КС РФ признает ее не подлежащей рассмотрению, если заявитель не доказал, что спорная позиция правоприменителя сформировалась в достаточной степени для вмешательства КС РФ. Каковыми критериями является такое формирование судебной практики, если даже надзорные инстанции отказали заявителю в рассмотрении его дела и применили при этом оспариваемое им толкование закона? Что понимается под правоприменительной практикой: только судебные акты или и акты иных государственных органов (как нормативные, так и ненормативные)? - Зинченко Лев (Москва)

В.Д.: Является ли поставленная перед Конституционным Судом проблема, если таковая есть, проблемой неконституционности правоприменения или проблемой неконституционности нормы в придаваемом ей правоприменительной практикой смысле, - действительно, одна из важных проблем конституционного процесса. Решается она благодаря рассмотрению вопроса о принятии или непринятии обращения к рассмотрению в пленарном заседании Конституционного Суда, то есть всеми судьями в полном составе. Коллегиальность и профессионализм судей, а также сбор информации, в том числе через запрос информации у органов государственной власти, снижают риск ошибки до минимума.

Правоприменительной практикой, которая подтверждает неконституционный смысл нормы или требует установления ее конституционного смысла, могут быть не только судебные акты, но и ненормативные акты иных государственных органов.

В начале 2000 г. Конституционным Судом РФ принято постановление, в котором разъясняется механизм защиты добросовестного приобретателя. Однако в данном постановлении также указано, что имущество возможно истребовать от добросовестного приобретателя по основаниям, указанным в ст. 302 ГК РФ. Нередко суды, признавая гражданина добросовестным приобретателем, истребовали имущество у него именно по ст. 302 ГК РФ. Возникает вопрос: как быть с этим гражданином, если вопрос касается жилья? Этот гражданин вложил свои деньги, приобрел квартиру, зарегистрировал право собственности, и тут раз - повестка в суд и государство лишает его законно приобретенной квартиры. При этом ни в ст. 303 ГК РФ, ни в упомянутом постановлении Конституционного Суда РФ не содержится механизма расчета с добросовестным приобретателем, в полной мере восстанавливающего его права. Скажите, пожалуйста, на Ваш взгляд, стоит ли законодателю усилить степень защиты добросовестного приобретателя? - Евгений (г. Набережные Челны)

В.Д.: Вы правы - это действительно очень актуальный вопрос, что доказывает и то количество обращений, которое до сих пор поступает в Конституционный Суд. В то же время это и весьма сложный вопрос, поскольку на разных чашах весов оказываются сопоставимые друг с другом по своей значимости права и законные интересы. С одной стороны - интересы собственника жилого помещения, у которого оно было похищено либо выбыло из его владения иным путем помимо его воли, а с другой стороны - права добросовестного приобретателя данного имущества.

Конституционный Суд, указывая в своем Постановлении от 21 апреля 2003 года N6-П на необходимость предоставления гарантии государственной защиты прав добросовестных приобретателей, пришел к выводу, что права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.).

Вместе с тем Конституционный Суд отметил: федеральный законодатель должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота. После провозглашения названного Постановления законодателем были предприняты определенные меры по дополнительной защите прав и законных интересов добросовестных приобретателей. В частности, был принят Федеральный закон от 30 декабря 2004 года N 217-ФЗ
"О внесении изменений в статью 223 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и Федеральный закон "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", установивший основания выплаты Российской Федерацией компенсации за утрату права собственности на жилое помещение.

Необходимо самое пристальное внимание законодателя к проблеме регулирования отношений, касающихся добросовестного приобретения имущества. Данная проблема известна, и в настоящее время ведется активное обсуждение путей ее решения в рамках мер, предлагаемых Советом при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства в разработанной им Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса РФ.

Планируется ли в ближайшем будущем размещение на официальном сайте Конституционного Суда РФ подробной информации о ходе рассмотрения жалоб по примеру официального сайта Высшего Арбитражного Суда РФ? - Василий (г. Уфа)

В.Д.: Работа по созданию такой системы уже ведется, и мы планируем, что она будет введена в эксплуатацию до 1 июля 2010 года. Таковы требования Федерального закона "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации" (подпункт "в" пункта 2 части первой статьи 14). При этом хотел бы подчеркнуть, что информация о принятых к рассмотрению обращениях на сайте Конституционного Суда имеется (план рассмотрения дел - http://www.ksrf.ru/Sessions/Plan/Pages/default.aspx).

На сайте выставлена и значительная часть определений Конституционного Суда. Туда попадают все опубликованные (подлежащие опубликованию) определения Конституционного Суда. Если на сайте имеются какие-то пробелы, они будут восполнены в рамках реализации требований Федерального закона "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации".

Что является основанием для корректировки Конституционным Судом РФ своей правовой позиции, на возможность которой указано в Определении Конституционного Суда РФ от 13.01.2000? Связано ли это с возможностью исправления допущенных КС РФ ошибок? - Маслов Александр (г. Вологда)

В.Д.: Корректировка правовой позиции Конституционного Суда может быть связана не столько с судебной ошибкой, сколько с изменением системы правового регулирования. Дело в том, что нормы оцениваются Конституционным Судом не сами по себе, а в системе. Утрата силы ранее действующими нормами, появление новых позволяют при накоплении проблем конституционного свойства вновь обратиться к данной правовой проблеме. При этом ранее выраженная правовая позиция может быть скорректирована новым решением. Статья 73 Федерального закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" даже предусматривает специальную процедуру такой корректировки - передачу дела в пленарное заседание Конституционного Суда.

У меня вопрос теоретический: можно ли называть акты толкования КС РФ нормативными актами? Считается ли это нормотворческой функцией КС РФ? - Максим (Нефтекамск, Башкортостан)

В.Д.: Как известно, два юриста - три мнения. И по поставленному Вами вопросу ситуация такая же: мнения в науке разные и консенсус достичь вряд ли удастся. Я придерживаюсь такого мнения: важнее обязательный характер решений Конституционного Суда, чем их нормативная или ненормативная природа. Позиция об обязательности закреплена в законодательстве и подтверждена практикой.

Не считаете ли Вы, что очень многие законы, постановления, указы и подзаконные акты вообще не должны иметь право на существование, они просто не соответствуют статье 55 Конституции РФ? Цитата: статья 55. 1. Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. 2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина. 3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. А теперь далеко не полный перечень противоправных законов, постановлений, указов и т.п. 1. Федеральный Закон N 124-ФЗ от 8 августа 2001 г. "О внесении изменений и дополнений в статьи 22 и 23 Федерального закона "О ветеранах". Действие этого закона: упразднен институт ветеранства. Это равносильно тому, если бы был аналогичный закон в отношении президентства: народ избрал президента, но править он сможет только с 60 лет и более. Или: получил медаль или орден, но носить ты его сможешь после 60 лет. (Правда, не все доживают до 60 лет, см. статистику средней продолжительности жизни мужчин и женщин по России). 2. Федеральный закон N 122-ФЗ от 22 августа 2004 г. "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации". Другими словами, закон "О монетизации льгот" - хотя конкретно так закон не назван. Потому как никакой монетизации, т.е. подмены льгот денежными средствами не произошло. Этим законом просто отменили льготы как гражданским, так и военным пенсионерам. - Александр Потокин (г. Воронеж)

В.Д.: Ваш вопрос - это пример весьма распространенного заблуждения относительно содержания и смысла статьи 55 Конституции Российской Федерации. Эта статья в системной связи с другими положениями Конституции, в том числе со статьей 17, имеет в виду основные права и свободы, закрепленные Конституцией, и иные общепризнанные права и свободы человека, такие как право на жизнь, личную неприкосновенность, свободу слова и убеждений и т.п.

Эти права, действительно, могут ограничиваться только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Однако наряду с основными правами существуют другие - определяющие правовое положение гражданина в конкретных правоотношениях. Указанные права (в том числе права на получение льгот, о которых ставится вопрос) устанавливаются и отменяются федеральными законами, и статья 55 (часть 3) Конституции РФ к ним неприменима. Из Конституции не вытекает обязанность государства сохранить все без исключения однажды предусмотренные законом права. В противном случае законотворческая деятельность государства в социальной сфере была бы заблокирована.

Федеральный закон от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", действительно, во многом несовершенен и подвергается справедливой критике, однако несовершенство закона не означает, что он противоречит Конституции РФ. Конституционный Суд неоднократно обращался к рассмотрению отдельных положений указанного Закона. В ряде случаев пришлось выявлять конституционно-правовой смысл норм Закона о монетизации в системной связи с другими федеральными законами, однако решения о признании какой-либо правовой нормы этого Закона противоречащей Конституции в практике Суда не было.

Что касается Федерального закона от 8 августа 2004 года N 124-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в статьи 22 и 23 Федерального закона "О ветеранах", то он по существу закрепил изменение системы социальной защиты военных пенсионеров и лиц, приравненных к ним (например, прокурорских работников, сотрудников органов внутренних дел). До 1 июля 2002 года военнослужащие и пенсионеры из их числа получали льготы в соответствии со специальным законодательством. Затем льготы указанной категории граждан были отменены при одновременном повышении денежного довольствия, размер которого учитывается и при исчислении пенсии. В таком изменении правового регулирования Конституционный Суд не усмотрел ограничения конституционных прав граждан (Определение от 5 июня 2003 г. N 275-О).

Предоставляя военным пенсионерам право на льготы, которые установлены для ветеранов труда, законодатель предусмотрел для всех ветеранов одинаковые условия их получения - достижение общеустановленного пенсионного возраста (60 лет). Таким образом, все ветераны поставлены в равное положение. Соответствующие нормы Закона "О ветеранах" были предметом обращений в Конституционный Суд, однако жалобы граждан были признаны не соответствующими критерию допустимости, поскольку условия предоставления ветеранам труда льгот обеспечивают повышение их социальной защищенности и не могут рассматриваться как ущемляющие какие-либо конституционные права и свободы указанных граждан, включая получателей пенсии за выслугу лет по Закону РФ "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы и их семей" (Определение от 21 апреля 2005 г. N 120-О).

Очень серьезную озабоченность вызывает Федеральный закон 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ" от 28 апреля 2009 года, принятый Государственной Думой 17 апреля 2009 года и одобренный Советом Федерации 22 апреля 2009 года, вступающий в силу 5 июня 2009 года. Прошу Вас пояснить, принимали ли участие в разработке и обсуждении данного Закона судьи Конституционного Суда Российской Федерации? Характер данного Закона, на мой взгляд, ставит под сомнение практически весь гражданский оборот в России, т.к. формулировки данного Закона объединяют в себе меры, противоречащие действующему федеральному законодательству и основам права как таковым. Каким Вы видите разрешение данной ситуации? - Алексей Васильевич Понкратьев (Санкт-Петербург)

В.Д.: Сразу отвечу, что судьи Конституционного Суда не принимали, по моим сведениям, участия в разработке и обсуждении этого Закона. Что касается характера данного Федерального закона, то, пожалуй, не стоит заранее делать такие резкие негативные прогнозы относительно его влияния на развитие гражданского оборота.

Закон направлен на дополнительное урегулирование отношений в сфере несостоятельности (банкротства) и в первую очередь института оспаривания сделок должника, т.е. той сферы, которая ранее действовавшим конкурсным законодательством регулировалась очень слабо. Жизнеспособность закона - то, как он справится со своей задачей и не привнесет ли излишних трудностей в такую острую и болезненную область отношений, как банкротство, может показать только время и практика его применения.

При этом, как представляется, необходимо учитывать и то, что законодательство о несостоятельности является очень молодым институтом современного российского права, до сих пор ищущим пути своего развития и совершенствования. Так, очевидно, в ближайшее время следует ждать усиления роли реабилитационных (восстановительных) процедур, что также наверняка потребует внесения изменений и дополнений в конкурсное законодательство. Постоянные изменения законодательства, сопровождающие эту область отношений, на данном этапе неизбежны, но, конечно, в любом случае они не должны приводить к умалению основных прав и свобод участников таких отношений.

Полагаю возможным задать несколько вопросов относительно поправок к Конституции России: 1. Необходимо ли при поправках к Конституции осуществлять предварительный конституционный контроль в виде экспертизы законопроекта о поправках Конституционным Судом РФ? 2. Правильно ли понимать, что согласно ст. 18 Конституции России смысл, содержание и применение закона о поправках к Конституции Российской Федерации должны определяться правами и свободами человека и гражданина? 3. С учетом новых поправок к Конституции России к какому виду республики вы бы отнесли наше государство? 4. С учетом вышеизложенных вопросов какую роль в системе разделения властей должен играть Конституционный Суд РФ при конституционных поправках и пересмотре Конституции? - Захаров Антон (Санкт-Петербург)

В.Д.: Я уже высказывал свою позицию о желательности осуществления такого предварительного нормоконтроля. Смысл любой государственной деятельности определяется правами и свободами человека, однако связь эта в ряде случаев не прямая и реализуется через целую систему правоотношений. Изменения Конституции были столь несущественными, что говорить о новой природе российской республиканской модели нет никаких оснований. Роль Конституционного Суда в системе разделения властей не зависит от конкретного полномочия, реализуемого им. Поэтому, если он получит полномочия, связанные с конституционными поправками, то, как и в других случаях, он будет выполнять функцию инструмента сдержек и противовесов.