Движение к ясной окружающей среде.

Адхокизм делает видимым сложное воздействие окружающей среды. Вместо однородной поверхности, которая выравнивает все различия и трудности, идет поиск сложной проблемы как источника высшего выражения. Из проблем, из конфронтации разнообразных систем рождается искусство острых, явных катаклизмов, которые кричат о проблемах на каждом углу.

Комбинируя разные системы ad hoc, дизайнер показывает, чем была предыдущая история, почему элементы были соединены, и как это работает. Вся эта ясность приятна для ума и позволяет пережить опыт высшего порядка.

Значимая ясность – цель адхокизма. В отличие от пуризма и теорий эксклюзивного дизайна, здесь любой может быть принят в качестве архитектора, и возможны любые режимы коммуникации, основанные и на природе, и на культуре. Идеал – это окружающая среда, которая будет так же визуально богата и разнообразна, как реальная городская жизнь.

 

Революция ad hoc.

Пришло время пересмотреть теорию и практику революции – выйти за рамки вульгарного марксизма и либеральной реакции сегодняшнего дня…

 

Два предложения.

Во-первых, революционные интересы должны быть осознаны в своем реальном многообразии, а не ограничиваться одним классом или группой. Во-вторых, многообразие ad hoc организации, которое всегда имеет место в народной революции, должно сохраняться. Группы или коммуны или Rate – базовые институты свободы и гражданского общества, они должны иметь возможность возникать и затем быть защищенными институтами и законом…. (Чарльз Дженкс)

 

Адхокистская разумность.

А) Радость неожиданного осознания …б) Осознание ценности гибридных форм …в) Подготовленная спонтанность …г) Осознание важности «функции». Слово взято в кавычки, поскольку реальная функция должна только предполагаться… д) Ностальгия .Старые вещи могут быть оценены. Старые ассоциации вызывают уважение, но они могут быть разрушены новым использованием... е) Идентификация. Когда обычные вещи осознаются, возникает личная заинтересованность… ж) Ведущая роль воспринимающего. Вызвана предполагаемой покорностью объекта…. з) Принцип любви-ненависти. Можно восхищаться гибельностью нечистоты адхокизма, или даже соблазнительным очарованием всего описанного выше… Решения ad hoc могут приниматься сознательно, из соображений стиля, вызывая риторические конфронтации и резкие семантические различия… Вместо того чтобы улаживать конфликт, адхокизм может игнорировать его, позволяя простому фасаду закрыть многочисленные различия и оставить дисгармонию позади. (Натан Сильвер)

 

 

Г.

Роберт Вентури, Дениз Скотт

Браун и Стивен Изеноур

Уроки Лас-Вегаса.

 

В значительной степени цитирующий Энди Уорхолла, «Уроки Лас-Вегаса» - это поп-документ. Книга началась как исследовательский проект, посвященный символизму и коммерческой архитектуре, в 1967г., когда Дениз Скотт Браун пришла работать в фирму Вентури и Рауч. Рассмотрев для примера Полосу Лас-Вегаса, авторы приводят аргументы в пользу «уродливой и обычной» (“ugly and ordinary”) архитектуры и урбанизма, и вводят часто цитируемое разделение зданий на «утки» и «декорируемые сараи» - на здания как символы и здания, в которых подразумеваются символы.

 

Значение стоянок A&P, или уроки Лас-Вегаса.

«Содержаниедля писателя состоит не только из тех реальностей, которые он, как он думает, открывает; она состоит даже в большей степени из тех реальностей, которые стали ему доступны через литературу, идиом его времени и образов, которые все еще живы в литературе прошлого. Стилистически автор может выразить свои чувства к этому содержанию или через имитацию, если она хорошо подходит ему, или через пародию, если не подходит».

Учиться у существующего пейзажа – один из путей архитектора к революции. Не очевидный, как «снести Париж и отстроить заново», как предложил Ле Корбюзье в 20-е годы, а другой, более терпимый путь, состоящий в том, чтобы задать себе вопрос: как мы смотрим на вещи?

Коммерческий район, в частности в Лас-Вегасе, - идеальный пример – склоняет архитектора к позитивному взгляду, без топора на плече. Архитекторы отвыкли рассматривать окружающее без осуждения, потому что ортодоксальная модернистская архитектура прогрессивна, если не революционна, утопична и склонна к пуризму, она не удовлетворена существующими условиями. Модернистскую архитектору можно назвать какой угодно, но только не терпимой. Архитекторы предпочитали менять существующую окружающую среду, а не включать в свои работы то, что там уже существовало.

Но вдохновляться банальным - не новинка: изобразительные искусства часто следуют за народным искусством. Архитекторы-романтики 18-ого века открыли существование традиционную деревенскую архитектуру (rustic architecture). Ранние модернистские архитекторы принимали во внимание существование словаря традиционной индустриальной архитектуры. Ле Корбюзье любил зернохранилища и пароходы; Баухауз напоминал фабрику; Мисс перенес металлические детали американских фабрик в бетонные здания. Современные архитекторы работают с помощью аналогии, символа и образа - несмотря на то, что им приходиться отказываться от большинства детерминант формы, кроме структурной необходимости и программы - и им приходиться извлекать вдохновение, прототипы и стимуляцию от неожиданных образов.

В процессе обучения происходит перверсия: мы обращаемся к истории, чтобы двигаться вперед; мы так же можем двигаться вниз, чтобы двигаться вверх. И отказ от своего суждения может использоваться как инструмент, позволяющий позже вынести более разумное суждение. Так можно учиться у всего.

 

 

Некоторые определения с использованием метода сравнения.

«Не стремление к новаторству, а почтение к архетипу». Герман Мелвилл.

«Начало бесконечных новых дел ведет к бесплодию». Уоллас Стивенс.

«Мне нравятся скучные вещи». Энди Уорхолл.

Чтобы рассмотреть новое, и в то же время старое направление в архитектуре, мы используем некоторые, возможно, косвенные сравнения, чтобы показать, за что и против чего мы выступаем, и очевидно чтобы оправдать существование нашей собственной архитектуры. Когда архитекторы говорят или пишут, они философствуют практически с единственной целью – оправдать свою собственную работу, и эта апология не является исключением. Наш аргумент основан на сравнениях, потому что он прост до банального. Нужен контраст для того, чтобы указать на него. Мы используем, хотя это немного недипломатично, некоторые работы ведущих архитекторов сегодняшнего дня, для контраста и контекста.

Рассмотрим это противоречие в его двух основных проявлениях:

1) Когда архитектурные системы пространства, структуры и программы поглощаются и искажаются общей символической формой. Такое здание, превратившееся в скульптуру, мы называем «уткой» в честь подъездной дороги в форме утки, «Утенка Лонг-Айленда», описанного в работе «Свалка Бога» Питера Блейка.

2) Когда системы пространства и структуры находятся непосредственно на службе у программы, и украшения наносятся на них независимо. Это мы называем «декорированный сарай».

Утка – это особенное здание, являющееся символом; декорированный сарай – традиционное убежище, где используются символы. Мы считаем, что оба вида архитектуры имеют право на существование – Шартр – это утка (хотя он одновременно – и декорированный сарай), а Палаццо Фарнезе - декорированный сарай – но мы считаем, что утка редко имеет значение сегодня, хотя такими зданиями полна модернистская архитектура…