О чем должна идти речь в архитектуре?

Вот вопрос, стоящий перед архитекторами в потребительском обществе. Основные проблемы социальные, политические и метафизические, а не формальные или технические. Наше общество вполне хорошо развито в плане достижения формальных и технических стандартов, близких к идеалу, по крайней мере в Японии и Америке, но оно не выдвинуло ни очень интересных задач для строителей, ни метафизических оправданий. Отсюда сюррационалистические фантазии (Бофилл, ОМА, Коолхаас), пытающиеся заполнить вакуум. Отсюда синдикалистские утопии или скромные попытки соучастия (Криеры, Эрскин, Кролл). Отсюда великая американская попытка возрождения и создания значительной культурной формы. Все эти постмодернистские тенденции пытаются дать начало новой архитектуре, но до того, как потребительское общество даст ей право на существование, это, как говорится, звук хлопка одной ладони. Возможно, однако, это единственный звук, который готово позволить потребительское общество, погруженное в радости частной жизни. Эта культура по сути своей пассивна, ждет указаний от своей самоназначенной элиты. Та информация, которую она получает сегодня, необычайна своим многообразием и широтой. Задача распознать эту информацию, а также распространять ее, возложена на элиту, то есть на

«индустрию коммуникаций». Так что мы находимся в весьма интересной точке истории, которая на самом деле отнюдь не является поворотным пунктом. Скорее мы стремимся получить «побольше того же самого», намного больше, и фактически повторяется вся историческая архитектура, включая архитектуру недавнего прошлого. Мы, как вы догадываетесь, живем в Радикально эклектическую эпоху, в эпоху, которая заставляет 1870-е г.г.с их относительно малочисленными 15 стилями выглядеть интегрированной культурой. У нас больше стилей и идеологий, чем было у них, а значат они вероятно меньше, они менее убедительны и имеют меньшее семантическое значение. Готическое Возрождение сегодня арелигиозно и не несет в себе моралистического жара Пугина; Стирлинг однажды взял готические аркады для своего Штутгартского музея, прежде чем заменить их романскими. В нашем воображаемом музее, в нашем городе-музее, который повторяет мировую историю, стили потеряли свое общее значение и превратились в жанры – классификаторы настроения и темы. Это основной момент Радикального эклектизма; он заменяет связанный со временем семиотический взгляд на архитектурную форму монолитным взглядом на прошлое, модернистским и неоготическим взглядом. Его подход к стилю и значению релятивистский, связанный с контекстом культуры, для которой они были разработаны, а это подразумевает изменение стилей и значений, возможно в случаях, когда они оттолкнулись слишком далеко, или, наоборот, нуждаются в поддержке или подтверждении. Две идеи, стоящие за этим – изобилие и плюрализм, идея того, что, если у людей будет выбор, они предпочтут получить разнообразный опыт и, по мере движения истории, создаются изобилие ценностей, богатство, на котором можно сыграть. Эти архитектурные заимствования должны, если повторить уже сказанное, возвращаться с процентами, то есть должно происходить повторное открытие. Короче говоря, содержание наших зданий – не Космическая эпоха и не Энергетическая проблема, не Эпоха машин и не Высокие технологии, а разнообразие культурного опыта, многообразие психических, социальных и метафизических состояний, доступных людям. Роль музея у нас играет город-музей, роль единого общего значения истории играет вся история, роль единой политической точки зрения играет власть народа, а в архитектуре мы надеемся на эклектизм как нечто радикальное. Радикальный эклектизм должен быть основан на требованиях функции, намеках на место и пожеланиях символизма, он должен отвечать вкусам пользователей, и в то же время, поскольку он радикален, расширять их и бросать им вызов своим новым значением.

Г.

Освальд Матиас Унгерс

Архитектура как тема.

 

В своем манифесте 1960г., совместном с Райнхардом Гизельманном, Освальд Матиас Унгерс заявил: «Форма есть выражение духовного содержания» и призвал к отходу от функционализма и использования технологии ради технологии. В то же время он также отрекся от следования традиции ради традиции. Унгерс особенно тонко чувствовал место и продвигал контекстуальный подход. В работе «Архитектура как тема» он выдвигает ряд специфических тропов, которые служат тому, чтобы выразить временные, а также пространственные качества архитектуры.