Активности и поведения человека

В конце 60-х годов ХХ столетия появляются теории, объясняющие феномены поведения такой структурой, где между поступающей информацией и конечной поведенческой реакцией предполагается действие мыслительных процессов, но поведение обуславливается многими когнитивными структурами и процессами, например, поиском информации, способом ее получения, ее использованием, стратегиями причинного объяснения (каузальная атрибуция), личностными конструктами и т.п.

Формирование новых подходов в психологии было связано с тем научным прогрессом, который был достигнут в середине XX века в области изучения искусственных коммуникационных систем, а также с изобретением электронно-вычислительных машин. Важным фактором явились также новые идеи в области лингвистики, в особенности концепция Хомского.

С помощью речи люди могут передавать друг другу много различного рода сообщений, информации, являющиеся теми стимулами, которые формируют различные формы и виды поведения и активности. Необходимо отметить, что и способ получения информации тоже можно рассматривать как стимул, влияющий на активность индивида и его поведение. В настоящее время психологами изучаются формы поведения, связанные с различными информационными системами: компьютер, телевизор, интернет, мобильный телефон и т.п. Все они объединены одной идеей – передача и обмен информации на большом расстоянии. Как правило, информация передается в виде речевых или знаковых потоков, вызывая соответствующую реакцию у реципиента.

Человеческая речь является средством общения, которое ограничено расстоянием. Во все времена люди стремились каким-то образом преодолеть это ограничение, пытаясь создавать различные сигнальные системы. Резкий скачок произошел в конце XIX века. В течение ста лет были изобретены телеграф, телефон, радио и телевидение. Постепенно оформилась научная дисциплина, которая стала заниматься изучением проблем, общих для всех этих средств передачи информации. Одной из таких проблем стала проблема преодоления границы времени.

Другой важной общей проблемой является необходимость понять, какое влияние оказывает на передаваемую информацию дестабилизирующие факторы, так называемый шум. Третьей проблемой является вопрос о количестве информации, которое то или иное средство может передавать за какой-то отрезок времени, то есть проблема ограниченности объема информации в рамках той или иной системы связи.

Искусственные средства, используемые для передачи информации, в значительной степени различаются между собой, но им присущи и общие черты. Можно сказать, что все они обладают каналами, и мы говорим о пропускной способности каналов. В 50-е годы возникла совершенно новая, прогрессивная теория коммуникации, благодаря которой можно оценивать эффективность различных систем передачи информации. Центральной фигурой здесь явился Шеннон. Возник новый психологический подход, сущность которого состоит в том, что определенные формы человеческих навыков и умений, связанных с переработкой информации, могут рассматриваться как информация, поступающая по определенному каналу. Появилась идея, что по аналогии с искусственными информационными системами у человека его навыки и умения также имеют определенные ограничения в области объема.

Исследователи стали считать правомерным сопоставление того процесса, когда какое-то сообщение, передаваемое через тот или иной канал, должно трансформироваться с помощью определенного кода, с кодированием. Для того чтобы информация достигла того, кому она направлена, и воспринимающий мог ею воспользоваться, необходимо также и декодирование.

Другим важным источником для изучения процесса переработки информации человеком явилась кибернетика – наука, основателем которой стал математик Норберт Винер. Кибернетика изучает процессы, которые обеспечивают определенное равновесие, в машинах и живых организмах, тем самым контролируя их деятельность. Важнейшим понятием здесь явилось «feedback» (обратная связь): речь идет о системе, которая управляет механизмом, оказывающим влияние на систему и регулирующим ее. Наиболее распространенным примером, иллюстрирующим понятие обратной связи, является пример с термостатом в кухонной плите. С помощью термостата плита может отключаться, когда температура поднимается до определенного градуса; она может также включаться при определенном уровне падения температуры. С помощью подобных саморегулирующихся механизмов можно сконструировать весьма сложные системы, способные приспосабливаться к определенного типа изменениям. Винер, который считал, что его кибернетическая модель может быть внедрена во все научные области, заявил, что механизмы с подобными саморегулирующимися системами могут рассматриваться в качестве целенаправленных, способных выполнить определенную задачу.

Необходимо было определить такие понятия, как «цели», «задачи», «планы» и «ожидания». Кибернетическая модель Винера продемонстрировала возможность осуществления подобных исследований с опорой на механистические понятия. Эта идея прочно укоренилась.

С появлением разнообразных моделей коммуникационных устройств и саморегулирующихся механизмов был сделан решительный шаг в сторону создания электронно-вычислительных машин, способных функционировать с большой скоростью; были изобретены компьютеры. Старая идея о том, что работу мозга можно сравнивать с работой машины, которая производит какие-то представления, образы и мысли опять приобрела актуальность.

Идею о том, что человеческий организм является информационным каналом, многие ученые соединили с гипотезой, что мозг можно рассматривать как машину для переработки информации. Такой подход к психологическим проблемам получил название переработки информации (information-processing).

Центральными фигурами в процессе формирования новых подходов в психологии явились американские исследователи Герберт Симон (1916) и Аллен Ньюэлл (1927–1992). Они указали на необходимость дать особое определение понятию «символ», которое можно рассматривать как средство операций не только с числами, но и с символами. Они утверждали, что одним из важнейших качеств, присущих человеку, является его умение обращаться с символами. Опираясь на идею, что и человек и компьютер оперируют символами,
в 50-е годы эти ученые заключили, что сознание (mind) может рассматриваться как своего рода компьютер. В 1972 году, обобщив выводы своих исследований, они пришли к мысли о том, что процессы, происходящие в сознании, могут рассматриваться по аналогии с процессами, происходящими в компьютере. Для многих исследователей эта работа ученых стала отправной точкой в их исследованиях, связанных с изучением когнитивных процессов.

Благодаря идее, что и человек и компьютер оперируют символами, оказалось возможным составлять программы для компьютеров. Метод, с помощью которого создаются компьютерные программы, позволяет судить, насколько справедливы представления об этих процессах.

При этом, по мнению Симона и Ньюэлла, якобы нет необходимости принимать во внимание нейрофизиологические процессы, лежащие в основе психических процессов. Наглядной иллюстрацией концепции Ньюэлла служит созданная ими программа, имитирующая поведение компьютера как партнера в шахматной игре. Подобного рода программы показали, что уровень достижений компьютера во время игры сопоставимы с теми результатами, которые характеризуют выдающихся шахматистов. Симон и Ньюэлл продемонстрировали также возможность создания компьютерных программ, которые содержат необходимые инструкции, с тем, чтобы компьютеры могли решать и проблемы другого типа.

Важнейшим моментом в процессе переработки информации является взаимодействие между кодированием и декодированием, когда информация перерабатывается на различных уровнях. Для этой цели необходима разработка моделей различных типов, которые затем всесторонне испытываются.

Утверждение Симона и Ньюэлла, что человеческое мышление может рассматриваться как умение манипулировать символами, апеллирует к человеческой интуиции. Когда мы обдумываем что-то, то символами являются слова; зрительным представлениям также часто присущ символический характер. В научных концепциях Симона и Ньюэлла отсутствует анализ той роли, которую в когнитивных процессах играет осознанность. Эту проблему под совсем иным углом зрения рассматривал Джон Серль (1992).

В компьютерах переработка информации происходит в соответствии с жесткими правилами. Если процесс мышления человека сопоставлять с процессами, происходящими в компьютере, представляется важным обратить особое внимание на проявление закономерностей в мышлении человека. Первым это понял Хомский, анализируя роль грамматики в процессе переработки информации. По мнению Хомского, всякий носитель языка в своей речи следует универсальным правилам; грамматические правила обладают структурой. Работа с информацией становится с 50-х годов XX века важным элементом лингвистических исследований, особенно у Хомского.

Как уже упоминалось, Хомский пренебрегал семантическим аспектом языка, обращая основное внимание на роль символов и игнорируя коммуникативную функцию языка.

Источником вдохновения для Ньюэлла и Симона с их идеей рассматривать процессы, которые происходят в компьютерах, как работу с символами, послужила современная символическая логика, а также стремление к широкому использованию математических методов.

Таким образом, главным в их подходе оказались научные принципы, связанные с логикой и математикой. Не менее важны для них были лингвистические познания, а постепенно этот подход стал вбирать в себя сведения из области анатомии нервной системы и физиологии. Многие когнитивные психологи пришли к выводу, что компьютер может быть использован как инструмент в изучении когнитивных процессов, и в 70-х годах начала формироваться группа исследователей, в состав которой входили математики, лингвисты, специалисты по логике и психологи, которые поставили своей задачей изучение когнитивных процессов с опорой на теоретическую посылку, что когнитивные процессы могут целиком и полностью рассматриваться по аналогии с конкретными процессами, происходящими в компьютере. Ими была создана наука об изучении когнитивных процессов – cognitive science.

Во время и после окончания Второй мировой войны многие психологи осуществляли сотрудничество с физиками и инженерами, которые занимались проблемами передачи информации, используя новейшие технические средства. Некоторые из них, например американец Джордж Миллер и англичанин Дональд Бродбент, видели новую перспективу научных исследований в области когнитивных процессов, рассматривая их как обладающие ограниченной пропускной способностью каналы.

В своей знаменитой статье, написанной в 1956 году, Миллер описал феномен концентрированного внимания (span of attention), которое может истолковываться в том смысле, что человеческий организм представляет собой своеобразный информационный канал с ограниченной пропускной способностью. В лаборатории Вундта, в Лейпциге, осуществлялись исследования, целью которых было изучение концентрации внимания. Ученые тогда пришли к выводу, что человек не может одновременно сосредоточить свое внимание более чем на шести–семи различных объектах. Миллер показал, что перед исследователями вновь возникает число семь, когда речь идет о способности различать стимулы одного рода. Например, если человеку необходимо различать звуки разной тональности (pitch), при этом обладающие разной степенью громкости (loudness), то он оказывается не в состоянии различить более семи различных звуков. Эксперименты Миллера были призваны продемонстрировать возможности человека воспринимать определенные целостности, если они характеризуются более чем одним качественным признаком, например когда звуки различаются не только по громкости, но и по высоте. Испытуемым удавалось различить более семи объектов, обладающих определенными свойствами, в том случае, когда они могли объединить вместе несколько качественных характеристик. Таким образом, по мнению Миллера, для того, чтобы запомнить какие-то сведения, мы часто соединяем отдельные элементы в некие блоки, в большие целостности.

Интерпретация феномена концентрированного внимания как определенного информационного канала стала поворотным моментом в исследованиях, посвященных изучению внимания. Кроме того, можно рассматривать фактор концентрации внимания как проявление деятельности механизма памяти и как расширение ее возможностей в ситуации, когда происходит формирование целостностей более высокого порядка, иными словами, когда происходит переработка информации.

В 1960 году совместно с Эженом Галантером и Карлом Прибрамом Миллер опубликовал книгу Plans and the Structure of Behavior, в которой были изложены кибернетические принципы в их приложении к психологии. В книге содержится критика бихевиоризма как такового и приводятся контраргументы в ответ на нападки со стороны бихевиористов в адрес когнитивной психологии.

Приблизительно в то же время, когда Миллер изучал проблему концентрированного внимания, Бродбент (1958) работал над осмыслением результатов ряда экспериментов, предпринятых им и другими английскими исследователями с целью изучения возможности восприятия содержания речи в случае, когда испытуемому передавались два сообщения одновременно. При этом использовались специальные наушники, устроенные так, что в одно ухо испытуемого приходило одно сообщение, а в другое ухо – другое. Перед испытуемым была поставлена задача повторять сообщения, которые он получал. Этот процесс получил название дихотического прослушивания. Бродбент изменял условия эксперимента таким образом, чтобы испытуемый одновременно выполнял более одного задания. Изучение этой проблемы, несомненно, имеет большое практическое значение.

Английским ученым удалось сделать несколько интересных открытий. Бродбент отмечал способность человека ограничивать восприятие информации, содержание которой оценивалось испытуемым как неважное, незначимое. Как и Миллер, Бродбент придерживался точки зрения, что наша нервная система представляет собой канал с ограниченной пропускной способностью, и, интерпретируя результаты экспериментов, исходил именно из этой посылки. В соответствии с теоретическими взглядами на феномен коммуникативности Бродбент пришел к заключению, что нервная система обладает определенными механизмами отбора информации. По его мнению, такие механизмы фильтрации препятствуют перегрузке.

Он рассматривал переработку информации как процесс, происходящий в течение определенного времени, и считал, что, опираясь на некоторые наблюдения, можно утверждать, что фильтрация имеет место на раннем этапе переработки информации. Такой вывод привлек внимание многих психологов. По этому поводу возникла бурная научная дискуссия, и впоследствии были проведены многочисленные эксперименты с целью выяснения, на каком именно этапе переработки информации происходит фильтрация.

Начиная с середины 60-х годов было осуществлено также множество экспериментов с исходной гипотезой, что человеческий организм способен функционировать как машина, переработчик информации. В своей книге Cognitive Psychology, написанной в 1967 году, исследователь Ульрик Найссер показал, что, опираясь на теорию коммуникаций, компьютерную технологию и лингвистику, можно сформулировать принципы научных подходов в сфере новой когнитивной психологии, что позволит рассматривать ее как систему научного знания, имеющую солидную экспериментальную основу. Многие ученые расценивают выход этой книги как определенную веху в формировании принципиально нового, научного подхода. Хотя не все придают этой книге столь большое значение, конец 60-х годов принято считать начальным этапом развития новой когнитивной психологии.

Информатика обогатила научное знание множеством фактов относительно возможностей человека формировать те или иные представления о феноменах сознания и о процессе мышления. Этот подход явился столь плодотворным потому, что привлек внимание к вопросу, каким образом человек использует известные ему сведения в тот исторический период, когда мы с вами живем и когда информация играет столь огромную роль.

Необходимо обратить внимание на те идеи, которые привели к серьезным открытиям. Ключевым направлением в исследовании когнитивных функций стало изучение памяти, и здесь нельзя не заметить явных достижений.

Особенно важно то, – отмечает Чарльз Кофер в своем историческом очерке, посвященном изучению памяти, – что ученые теперь знают, что запоминание не является единым, целостным процессом, а представляет собой систему поэтапной переработки информации. Здесь речь идет об идеях, выдвинутых Миллером и Бродбентом в отношении «кратковременной» и «долговременной» памяти. Совершенно очевидно, что эти два типа памяти принципиально отличаются друг от друга. При этом необходимо подчеркнуть, что долговременная память связана с консолидацией, как это представляли себе Мюллер и Пильцекер. Этим исследователям с помощью новых нейропсихологических технологий удалось подтвердить факт существования определенного отдела головного мозга, гиппокампа, который в наибольшей степени отвечает за процессы консолидации.

Используя понятие «компьютер» в качестве метафоры для обозначения человеческого мозга при изучении памяти, мы моделируем процесс ее функционирования как состоящий из трех последовательных стадий: кодирование, хранение и воспроизведение. Хотя трудно провести четкую грань между этими тремя стадиями, такая модель оказалась весьма полезной для исследователей, поскольку помогает понять возможные причины забывания. Новое представление о процессе забывания мы находим в книге Миллера, Галантера и Прибрама, опубликованной в 1960 году. Авторы осмыслили механизм забывания: когда не можем что-то вспомнить, мы, вероятнее всего, оказываемся не способными в нужный момент извлечь необходимую информацию из всей, что хранится в нашей памяти.

Что касается достижений в области изучения памяти, следует отметить, что они в значительной степени явились результатом успехов в изучении мозга. Эти исследования проводились относительно независимо от того особого подхода, который сформировался в связи с идеями процесса переработки информации. По мнению Зеки (1993), сторонники теории переработки информации не внесли какого-то существенного вклада в понимание роли головного мозга в отношении зрительных функций. То же самое можно сказать и в отношении прогресса в понимании механизма памяти как одной из функций головного мозга.

Наряду с этим необходимо констатировать, что за последнее время были получены новые научные факты и возникли новые продуктивные идеи, связанные с переработкой информации, и поэтому, как считает Говард Гарнднер (1984), возникает вопрос, можно ли отнести к числу научных достижений такие понятия, вошедшие в обиход новой когнитивной психологии, как «символ», «зрительное представление», «понятие», «схема» и «правило», которые представляются достаточно невнятными. В связи с этим возникают трудности как в понимании самих поставленных вопросов так и в оценке полученных на них ответов, более того, встает проблема научного фундамента новой когнитивной психологии.

Как и бихевиористы, приверженцы новой когнитивной психологии в своих научных исследованиях стремились к объективности. При этом они отказались от бихевиористской психологии научения, основанной на исследованиях процесса научения у животных. В своем революционном порыве, стремясь уйти от бесплодных поведенческих подходов, они упустили из виду эволюционный аспект, а порой они не принимают во внимание и онтогенетический фактор психических процессов. Есть все основания утверждать, что в этом состоит слабость современной когнитивной психологии.

Важным аргументом в пользу того, что теория информации представляет собой принципиально новый взгляд на изучение когнитивных процессов и что произошел подлинно революционный переворот в изучении этой сферы, является тот факт, что сопоставление человеческого мозга с компьютером не позволяет нам обмануться разного рода субъективными гипотезами о существовании неких сил и возможностей в сознании человека. Ведь работа компьютера не дает оснований говорить о каких-то скрытых способностях или энергетических ресурсах. Машины не обладают духовностью. В то же время, при более внимательном рассмотрении различий между мозгом и компьютером, можно обнаружить, что сторонники новой когнитивной психологии в значительной мере опираются в своих подходах на феномены сознания. Оказывается, что с духовностью все не так просто. Понятие «феномены сознания» вновь приобрело актуальность, когда начали изучать процессы, связанные с передачей информации из области кратковременной памяти в область долговременной. Имеется в виду, что человек способен производить повторяющиеся усилия. Здесь возникает вопрос о том, как можно, собственно говоря, представить себе какие-то повторные действия в сфере сознания. Пожалуй, уместно снова вспомнить концепцию «гомункулуса», маленького человечка, якобы обитающего в нашем сознании, который обладает способностью повторять те сведения, ту информацию, которая должна быть «складирована». Более поздние исследования взаимодействия кратковременной и долговременной памяти свидетельствуют о динамике ментальных представлений.

Можно привести множество примеров того, что мы используем умозрительные предпосылки, но я приведу только один. Многие исследователи связывают большие ожидания с возможной перспективой определить различие между эпизодической и семантической памятью. Первый тип памяти вбирает в себя отдельные, разрозненные события, связанные с той или иной личностью, в то время как семантическая память имеет отношение к тем знаниям, сведениям, которые человек усваивает с помощью слов и символов, с помощью взаимоотношений между словами и символами, а также с помощью правил их использования. При этом возникает вопрос: возможно ли провести четкую грань между этими формами памяти, не проясняя смысл таких понятий, как «самовосприятие», «самооценка» и «внутреннее «Я»?. Ситуация, в которой мы оказались теперь, представляется в значительной степени сходной с той, в которой оказался Вундт, когда хотел провести границу между психологическими и естественнонаучными исследованиями. Как уже говорилось, он утверждал, что первый тип исследований осуществляется исходя из субъекта.

Хотя вопрос об информатике затронут лишь в общем виде, вероятно, следовало бы остановиться на самом понятии «информация». Оно весьма многозначно, имеет очень широкий спектр применения. Но если мы будем стремиться очень точно определить его, связав с понятием физической энергии, которая оказывает влияние на органы чувств, то мы столкнемся с теми же самыми проблемами, с которыми мы сталкиваемся, опираясь в научных исследования на понятие «стимул». Многие считают, что понятие «информация» используется таким же образом, как понятие «стимул» использовалось бихевиористами. При этом возникает вопрос, существуют ли принципиальные различия между теорией информации и бихевиористскими категориями.

Р А З Д Е Л II

ПЛАНЫ СЕМИНАРСКИХ ЗАНЯТИЙ