Проявления и ум: советы по практике Махамудры

Пока великий Джецюн жил в долине Чу Бар, к нему пришел Шенгом Репа и спросил его: «Драгоценный Лама, разве все эти проявления возникают только в уме?» Миларепа ответил:

Кланяюсь стопам моего Ламы.

Проявления — это голос ума.

Звучит он или нет —

Вам надлежит постичь его естественную ясность.

Мыслепостроения — музыка ума.

Звучит она или нет —

Вам надлежит постичь ее естественную ясность.

Это иллюзорное тело — опора для ума.

Какой бы ни была его неизменяемая суть,

Вам надлежит прийти к безмятежному блаженству.

Внутренняя болтовня — причина отвлечений.

Очисти ее в безмолвии, лишенном мыслей.

Двойственное мышление — враг ума.

Устремляйся к цели, свободе от концепций.

Свобода от двойственности — друг ума.

Помоги ей воссиять в нерожденном, бессмертном состоянии.

Состояние истины — созревший плод ума.

Взращивай его за пределами слов и идей.

 

В другой раз к нему пришел Лo Репа.

Выразив свое уважение и сделав подношение мандалы, он спросил:

 

Приветствую моего Ламу, знающего три времени.

Телом, речью и умом выражаю почтение.

Я, малоопытный репа из Ло,

Встретился с тобой, великий сиддх.

Хотя мои знания незначительны,

С сильным желанием, решимостью и почтением

Я прошу моего уважаемого Ламу:

Надели мой ум благословением и способностями.

Попросив передать мне способ видения,

Я лишь краем глаза узрел реальность ума.

Будь так добр — даруй искусные средства развивать это.

В ответ Мила спел такую песню:

 

Молюсь стопам моего Ламы.

Послушай, сын мой, юный Ло Репа.

Этому старику недолго осталось жить,

Поэтому сейчас я передам окончательное послание.

Помни его, Ло Репа.

Есть множество способов

Очистить эти относительные иллюзорные проявления.

В фазе развития наше явленное тело

Подобно радуге, что, отражаясь, становится Йидамом.

В теле Йидама, пустотного в проявлениях,

Мы наслаждаемся обилием яств и напитков.

Это достигается с освобождением от привязанности.

В фазе завершения

После постепенного растворения живого и неживого

В теле Йидама, сотканном из

Ясного света, Сосредотачивайтесь на нада-звуке.

И когда сам нада становится очень тонким,

Йогин, используя четыре утверждения,

Погружается в свободу от умопостроений.

Это истинное состояние Махамудры.

Поэтому придерживайтесь смысла этой фразы

«Здесь вовсе нечего прояснять,

Нет ни мельчайшего объекта сосредоточения

Реальность — если по-настоящему смотреть на нее,

Если по-настоящему видеть ее —

Есть Освобождение».

 

Позднее по этому случаю Дригом Репа, Шива Ё, Таг Гом Репа и другие спросили его: «Драгоценный Лама, несколько духовных учителей сказали, что наша практика Махамудры основана на нигилизме. Так ли это?»

Джецюн ответил:

 

Молюсь стопам моего Ламы,

Даже постигнув нерожденную природу явлений.

Не отвергайте реальность причины и следствия,

Даже находясь в неисчерпаемом Состоянии радости.

Не отвергайте относительный мир.

Даже пребывая в естественном, состоянии,

Не отвергайте фазу развити.

 

И снова Дро Пен Траши и прочие спросили его: «Драгоценный Лама, твое тело состарилось, поэ­тому, пожалуйста, дай нам твои „окончательные наставления"».

Мила повторил предыдущую песню наставлений и в заключение добавил такие строфы:

 

До тех пор, пока явления и умственная реальность не соединятся,

Не отрицайте причину и следствие.

До тех пор, пока сознание не пропитается мудростью,

Не пренебрегайте практикой успокоения ума.

До тех пор, пока успокоение и проникновение в суть не сольются воедино,

Не пренебрегайте фазами их совершенствования.

До тех пор, пока не встретитесь с общей сутью всех явлений,

Не пренебрегайте мудростью изучения и размышления

Хорошо запомните мои наставления

И применяйте их на практике —

Они будут полезны в настоящем и в будущем.

 

ПЕСНЯ О СИМВОЛАХ

Однажды Мила и Себен Репа шли в Верхний Нья Нанг, что в провинции Цанг. По дороге они посетили одну деревню, и Мила спел там «Песню о посохе с навершием из рога». Местный парень отозвался об этом так: «Замечательно! Правду говорят, что любая вещь может стать примером. Я хотел бы, чтобы ты спел песню о символическом значении твоих хлопковых одежд». Мила запел:

Помню о тебе, Господин Дхармы.

Помню ту щедрость, с которой ты взрастил меня

И твое неизменное сочувствие.

Молю: пусть станет гладким мой трудный путь.

Квадратная накидка о четырех сторонах,

Которую ношу я, йогин,

Сделана из мягкого белого хлопка,

Выращенного в Индии и Непале

Из хлопкового семени, в котором, нет ума.

Такая ткань обозначает

Взаимозависимое происхождение относительной реальности.

Осознающий человек чесал этот хлопок,

Касался его кончиками десяти пальцев,

Мягко и умело прял.

Он нанизал нить

Подобно сплошной основе сочувствия

И ткал на станке блаженства.

Добротно сделанную хлопковую ткань

Привезли на рынок.

Ее купил богатый даритель

И, преисполнившись доверия, передал мне.

Сейчас я облачен в эти хлопковые одежды,

И они служат мне напоминанием:

Четыре стороны обозначают четыре объекта осознавания,

Четыре основных куска символизируют четыре правильных усилия,

А четыре угла представляют четыре основы чудес —

Всего двенадцать составляющих Пути накопления

Длиной в пять локтей,

Моя накидка состоит из четырех частей.

В них есть три больших отверстия по центру.

Все это вместе означает семь факторов Просветления —

Сущностные составляющие

Пути применения.

Восемь швов — это Благородный восьмеричный путь.

С его помощью йогин,

В ком стремление сочетается с осознаванием,

Достигнет девятой ступени

И завершит движение по Пути медитации.

Белизна хлопка

Означает чистоту намерений отшельника,

А прочность символизирует

Пять способностей и пять сил.

Ширина одежд — три фута спереди и сзади —

Означает, что неизменная внимательность

В отношении трех врат действий

Находит применение во всех трех временах.

При другом взгляде — это символ

Быстрого совершенствования двух накоплений

Посредством шести Освобождающих действий.

Мягкость хлопковой материи

Символизирует гибкость и подвижность ума,

А ее потрепанный край напоминает

О том, что йогин тоже встретится лицом к лицу со смертью.

Ткань исчезнет, подвергнувшись распаду,

Что означает растворение проявлений йогина

В изначальной сфере подлинной реальности.

Я, йогин Миларепа, ношу одежды из хлопка

С подобным символичным смыслом.

Они легче пуха, когда брожу я по земле,

Теплей огня, когда блуждаю средь вершин,

И надежней крепости, дарующей спасение от бед.

Я нe волнуюсь о расставании ума и тела.

Дарители, понятно ли вам это?

 

И снова молодой даритель воскликнул: «Как замечательно! Но мог бы ты спеть еще одну песню — о сим­волическом значении этой чаши из черепа в твоих руках?» В ответ Мила запел: Кланяюсь тому, кто несет благоденствие бесчисленным существам,

Распространяя безграничное число посланцев-излучений

Из незапятнанного, совершенного

Состояния радости

Во дворце Состояния истины,

Где нет воспринимающего.

Послушай снова, вопрошающий даритель.

Эта прекрасная чаша для еды,

Которую я, йогин, держу в руках,

Сделана из черепа благороднейшего из людей.

Его великой мозг под шелковистым сводом черепа

Обозначал возвышающие качества правильного взгляда.

Свод поддерживало основание,

Символизируя то, как по мере практики

Мы восходим от низшего к высшему.

А между ними недвижимо покоился белейший мозг —

Напоминание о медитации

Чтобы показать отсечение корня сансары

При помощи такого взгляда, практики и медитации,

Череп был рассечен точно посередине лба.

Чтобы обозначить уничтожение семян обоих омрачений,

С него содрали плоть и кожу.

Благодаря свободе от ошибок и упущений,

Он бел, как морская раковина.

Он направлен устьем вверх, чтоб принимать поток нектара

Тайной мантры, содержащей глубокий смысл.

Йогин крепко держит его в руках,

Чтобы не нарушить три обета.

Слушай дальше, вопрошающий.

Если считаешь эту чашу из черепа монолитом,

Она становится символом единого вкуса

Состояния истины.

Если считаешь ее состоящей из трех кусков,

Она символизирует неделимость трех Состояний.

В нем есть отверстие Брахмы —

Символ достижения Состояния истины.

Отметина, похожая на ветвящееся древо линии преемственности,

Показывает пробуждение Состояния радости

В густонаселенных небесах Акаништхи.

Сплетение линий, как на китайской парче,

Обозначает изменчивое разнообразие

Проявлений Состояния излучения.

Этот выступ у затылка

Символизирует победу над врагом — мешающими чувствами,

А отсутствие выступа у лобового углубления

Говорит об укрощении врага — эгоизма.

На дне черепа — вымя коровы,

Исполняющей желания

Четыре его соска будто прежде сжимали пальцами —

Это символ обеспечения всех нужд,

Передачи Дхармы и исполнения желаний.

Отсутствие червоточин и следов от вен —

Признак победы над препятствующими пороками.

Снаружи над каждым ухом

Изогнутые выступы, подобные «спине слона», —

Это символ принятия веса

Великой колесницы.

Мельчайшие отметины на этом месте

Обозначают, что остались тончайшие следы концепций.

Форма черепа, как лепесток лотоса,

Символизирует победу над привязанностью к сансаре,

А его гладкая и блестящая поверхность

Означают тепло самадхи.

Йогин держит его в руках —

Значит, он вкушает пищу внешнего мира,

 

Внутри впитывает пищу сосредоточения

И постоянно подкрепляется

Совершенно чистым нектаром

Все это — лишь внешние символы.

А тайные внутренние знаки.

Объясняемые в Непревзойденной тантре, Сейчас передавать неуместно.

Счастливцы, поймите это!

 

Всех людей охватило сильное доверие. Они попросили наставлений Дхармы и поднесли пищу, но Мила три дня воздерживался от еды, после чего удалился.

 

Часть

IV

ОПИРАЯСЬ НА ЧУДЕСА

ЧУДЕСА

Иногда Мила использовал свои сверхъестествен­ные способности (сиддхи), или «чудеса», как прием для демонстрации того, что «я» и мир, которые мы считаем настоящими, на самом деле суть искаже­ния реальности. Он делал это нечасто — широко рас­пахнутые от удивления глаза его близких учеников в песне «Встреча с Гуру Цеченом» свидетельствуют о том, что такое занятие, как левитация, не было для Милы чем-то повседневным. Считать, что подобные чудеса — это лишь галлюцинации в управляемых умах зрителей, значит не понять сути. Допустим, люди воспринимают «чудесные» явления под воз­действием колдовских чар; но они столь же заколдованы и в своей обычной жизни-иллюзии, сотканной из неведения и обусловленных концепций. Обычный ум находится во власти условий, чем задает неверное направление вниманию и восприятию. Видеть Милу парящим в воздухе и видеть его стоящим на земле — это лишь разные интерпретации реальности. Одно зрелище не более чудесно, чем другое.

Обычно мы не подвергаем сомнению реальность явленного мира. Учитель Миларепа показывал свои сверхъестественные способности, чтобы заставить людей усомниться в общепринятом постулате, будто мир является таким, каким выглядит; он также стремился побудить их к исследованию привычных механизмов, формирующих повседневное восприятие. Сверхъестественная способность непосредственного проникновения в умы других существ позволяла Миле знать настрой и мотивацию учеников. Даже самые преданные из них иногда приходили в уны­ние, видя грандиозность стоящей перед ними задачи. Способности Милы были признаком его развития и вдохновением для практики. Это естественное след­ствие глубокой медитации. Поскольку возникновение этих сил связано всего лишь с изменением привыч­ного способа работы ума, они по-прежнему принад­лежат миру явлений. Йогин, не понимающий их относительной природы, рискует привязаться к этим способностям или запутаться в противоречии между «реальным» и «нереальным».

Чудеса не всегда производили сильное впечатление, но они позволяли Миле круглый год носить лишь тонкие хлопковые одежды, питаться дикими травами и выживать в суровые зимы, а также передавать дру­гим свое проникновение в суть вещей. Спустя много веков его знание дошло и до нас. «Чудо» заставляет благословение работать, делает практику плодотворной и помогает постижению пробиться сквозь маску явлений. Должно быть, присущее Бодхисаттве понимание взаимосвязанности всего живого очень близко к источнику чудес.

ВСТРЕЧА С ГУРУ ЦЕЧЕНОМ

В главе 33 «Ста тысяч песен Миларепы» (изда­ние на английском языке) упоминается, что Гуру Цемчен из Латё был одним из пяти просветленных йогинов того времени. Имя «Цемчен» (тиб. tsems chen), скорее всего, является одной из версий тибетского слова «цечен», которое пишется как brtse chen и означает «великая любовь». В этой песне Мила именно так обращается к Гуру, вкладывая в это несколько остроумных примеров использования понятия «любовь».

Миларепа пришел на гору Лачи и пробыл там некоторое время. Тогда в Верхнем Тибете, к вос­току от Цанга, жил великий сиддх по имени Гуру Цечен. Он был известен своей способностью удов­летворять духовные потребности людей. Однажды Гуру Цечена навестил монах родом из Центрального Тибета, только что вернувшийся из мест близ Лачи. Гость угостил Гуру лепешками из ячменя и суше­ным мясом. За едой Цечен размышлял: «Ходят слухи, что сейчас внизу, в долине, обитает великий сиддх, йогин Миларепа. Вот бы встретиться с ним хоть раз... Но я не могу спуститься туда, а он не поднимется ко мне».

Гуру подумал еще немного и решил: «Он вели­кий сиддх, равный Будде. Пребывая в медитации, он узнает о моем желании». Затем вместе с монахом они отправились к горе Ти Се.

У подножия этой священной горы Гуру вручил монаху барабан и попросил сыграть на нем. Монах выполнил просьбу — так мысли Цечена унеслись в пространство вместе со звуком барабанного боя.

В это время на Лачи Джецюн обучал своих последователей. Вдруг он прервался.

Эй, погодите-ка. Вы слышали сейчас звук бара­бана? — спросил он.

Нет, учитель. С какой стороны он раздается?

Он доносится с Ти Се — царицы гор.

Невозможно, чтобы здесь был слышен столь далекий барабанный бой. Вероятно, это был ветер.

В ответ Мила спел такую песню:

 

Кланяюсь стопам Марпы Лоцавы —

Драгоценного переводчика, что говорил на двух языках.

Его имя звучит как рев дракона,

Его сладкая песня слышится в десяти направлениях.

Мне подвластны потоки энергий и каналы,

Во мне таится постижение естественного состояния.

Как ветер — внешний элемент —

Мог бы одурачить йогина, что подобен небесам?

Мне присущи шесть видов

Сверхъестественного восприятия.

При помощи способностей ума и зрения,

Глядя с пристальным вниманием,

Я вижу, что на юго-восточном склоне Ти Се

Сиддх Гуру Цечен

Дал барабан монаху и mom бьет в него.

Звук инструмента переносит мысли сиддха.

Его слова обращены ко мне,

И силой особо развитого слуха

Я могу распознать услышанное.

Так я объясняю факты,

Всем собравшимся здесь.

А вот послание, переданное со звуком барабана.

«Великий сиддх, репа из долины,

Я, йогин Цечен, обитающий на высокогорье,

Желаю встретиться с тобой.

Будь добр, посети наши прекрасные места —

Ты, чей ум воспринял это приглашение.

О ясновидящий, пожалуйста, стань моим гостем!

О наделенный совершенным слухом, молю, услышь!

Чудесный, прошу, приди!

Сочувственный, откликнись на мою просьбу!

Уместнее было бы мне навестить тебя,

Но в силу обстоятельств это невозможно.

Однако в прежнюю эпоху

В Индии — стране сахарного тростника —

Добродетельная женщина Магатабхадра

Коленопреклоненно умоляла

Будду и его окружение

Прийти к ней издалека!»

 

Завершив песню, Мила добавил: «Вам надлежит практиковать в соответствии со смыслом того, чему я вас учил. Медитируйте три недели без отвлечений. Я отправляюсь на гору Ти Се, а Себен Репа будет сопровождать меня, держась за мои одежды».

На рассвете следующего дня Себен схватился за полы одежд Милы, и они, как пара гусей, поле­тели в западном направлении. Провожавшие смо­трели на них, от удивления широко раскрыв глаза. Как только мастер и ученик исчезли из поля зрения, остальные пали ниц, непроизвольно простираясь. Вернувшись на свои медитационные подушки, они с новыми силами взялись за практику.

Тем временем Джецюн и Себен, покинувшие Лачи на рассвете, прибыли на гору Ти Се с первыми пря­мыми лучами солнца. Гуру Цечен, почтительно скло­нившись, испросил благословения и произнес:

 

Ты прибыл, великий сиддх!

Все ли хорошо, защитник существ?

Как здоровье, могучий йогин?

Звучен ли твой голос, Миларепа?

Счастлив ли ты, повелитель Даков?

 

В ответ Мила спел такую песню:

 

Великого Марпу, святого переводчика,

Драгоценного защитника существ,

Венчающего головы учеников,

Молю о благословении.

Скажи, обладающий

Великой любовью к существам:

Непоколебима ли, как земля, мандала твоего тела?

Широк ли, как река, поток твоей речи?

Ясен ли, как чистое небо, твой ум?

Растут ли, как лес, твои хорошие качества?

Сияет ли, как солнце, твоя активность?

Я прибыл сюда по настоятельному зову

Посланника твоих мыслей.

Я прибыл сюда по настоятельному зову

Твоего желания,

Принесенного отзвуками барабана.

 

Гуру Цечен ответил:

«Давай сначала сядем поудобнее».

Потом он запел:

 

Проявления подобны звуку волшебного барабана —

Вовек ничего не найти.

Сейчас на внешнем уровне явлений

Я обустрою место, где мы сможем сесть.

Промолвив это, он голыми руками высек превос­ходную пещеру в твердой скале, куда поместилось бы шесть человек. После этого Джецюн спел:

 

В этой полой пещере нерожденного

Я пишу четкий, неизбывный коренной слог «А»

И совершаю постоянное, стихийное служение.

Пусть все освободятся из сансары,

Постигнув нерожденную суть «А».

 

На стене пещеры был четко виден слог «А». Он существует и по сей день, а пещера известна как Пещера А.

ГУРУ Цечен сказал: «Пожалуйста, благослови соз­данное мною место, расскажи его историю. Поведай, как появились эти снежные горы».

Джецюн запел:

 

Кланяюсь стопам переводчика Марпы.

Он знал и рассказывал,

Как появились миры сансары,

Особенно Тибет — страна заснеженных вершин.

Мой Лама поведал о горах Ти Се и Канг Джен —

Двух среди многих царственных вершин,

Что мы находим под балдахином речи Будды.

На каждой из двух гор

Живет великий обитатель.

Всех лучше царь-гора Ти Се,

Белая, как яства на столах у богов.

Она стоит у истоков четырех рек.

На востоке расположена гора душистых трав,

На юге, под золотым утесом,

Плещется бирюзовое озеро Манасаровар.

На западе сияет вершина Царственной горы,

А на севере — золотистые просторы лугов Индиго.

В промежуточных направлениях видны

Лес под названием «Царь целебных трав»,

Озеро, где умывался принц Норбузанг,

Обитель пятисот якшей

И прочие подножия гор, луга и долины.

В центре, среди предгорий,

Будто в окружении министров,

Расположилась царица — гора Ти Се.

Мирскому взору

Это видится так, как я описал.

Но ученики, что вступили на путь,

Знают Ти Се, повелительницу снегов,

Как просторный дворец Чакрасамвары,

Мандалу тела и его окружения.

Величавую вершину (высший метод)

Обнимает меньшая (дева мудрости)

И рассекают три долины —

Лха, Дар и Дзонг —

Символы трех каналов (ида, пингала и сушумна).

Там пребывают шестнадцать богинь мудрости.

Сложившие руки в почтительном жесте дарения,

А четыре входа стерегут

Четыре вороноголовых стражника.

Такими они предстают

Взору йогинов, практикующих тантру,

А последователи начальной Колесницы

Видят Владыку Йенлага Джунга

Сидящим с опахалом от мух и сосудом для благовоний Внутри великолепных чертогов

Превосходной заснеженной вершины.

Его окружают тысяча триста архатов.

Постоянно выказывая им почитание,

Восседают бесчисленные Бодхисаттвы,

Ученики и пратьекабудды.

Невооруженному глазу мирских существ

Отчетливо видны следы стоп Муни и архатов,

А также три вершины, наполненные благословением, —

Обители трех семейств Защитников.

Там есть изображения Чакрасамвары,

Ваджрападмы и четырехрукого Махакалы

Вместе с обильными дарами,

Высеченными в камне.

Взору индуистов предстает

Множество индуистских каменных образований:

Те, что напоминают Самантабхадру,

Ваджрападму и даже царя обезьян

Ханумана, что служит Манджушри,

А также Линга — обитель

Самого великого Шивы.

На эти образования можно смотреть иначе —

Согласно системе западных бонпо.

Для йогинов, узревших суть реальности,

Все это — лишь измышления о пустоте,

Но, пока не очистишь поверхностные проявления,

Это иллюзорно существует.

Поэтому не отрицай относительную реальность

Пустословием того, кто не видел истины.

А теперь я выкажу иллюзорное, но искреннее уважение

Собранию Йидамов непревзойденной йоги,

Этому высшему существу

Вместе с его окружением,

А также Защитникам и охранителям Учения,

Обитающим на этой царственной горе.

Оказываю почести, признаю неблагие действия

И радуюсь добрым делам других.

Прошу тебя всегда оставаться здесь

И без устали вращать колесо Учения.

Посвящаю заслугу благу всех живущих.

Подношу это мелодичное выражение почтения

И разделяю пиршество созвучий

С Ламой, личными Йидамами и Тремя драгоценностями.

 

Джецюн и его ученик Себен провели там три недели, подробно обсуждая Дхарму в беседах с Гуру Цеченом. Монах получил благословение обоих сиддхов, сумел отсечь последствия прошлых действий и сам стал сиддхом, свободным от привязанности к этой жизни. В один из дней Джецюн спел другую песню:

 

Простираюсь у стоп переводчика Марпы —

Драгоценного, святого защитника существ.

Гуру, «наделенный великой любовью ко всем живущим»,

Твое иллюзорное тело незыблемо пребывает

В великом состоянии неизменного блаженства,

Во дворце чистой реальности.

Пусть ты быстро достигнешь небес Акаништхи

И, непоколебимо покоясь

Во дворце блага для себя — Состояния истины,

Ради блага других будешь посылать из

Состояния радости

Свои тела-излучения ко всем ученикам.

 

Простившись с Гуру Цеченом, Джецюн и Себен вернулись в долину. Ученики Милы устроили в честь его прибытия дарственный пир и спросили: «Встретился ли ты с великим сиддхом высокогорий?»

Мила ответил песней:

 

Сиддх Гуру Цечен И я, йогин Миларепа,

Повстречались на перешейке белоснежной Ти Се.

Мы проявили физические излучения

И общались потоками речи —

Два ума текли в сфере абсолютной реальности.

Это позволило нам понять истину,

Постичь иллюзорность и призрачность всего. Удобно обосновавшись в великом блаженстве, Купаясь в равностности,

Мирно пребывая в состоянии реальности,

Мы плыли по изменчивому, относительному миру,

Зная невыразимую реальность, свободную от всяких измышлений.