Глава 10. Искушение святого Варфоломея

«...Подлежите вы... страшному проклятию
потомства в жизни настоящей — земной».
Из анафемы патриарха Тихона

Поскольку грешников всегда больше, чем святых, то и в доме чудес, где помещался спецпроект «Профсоюз святых и грешников», грешников тоже было больше, чем святых.

Говорят, что одним из таких святых был Варфоломей Яковлевич Кукарача. Сам же он уверял, что он ещё и великомученик, страстотерпец.

Днём Варфоломей исполнял в доме чудес обязанности художника-карикатуриста. И, надо сказать, что художником он был талантливым, а жизнь его была довольно карикатурной.

Ночи Варфоломей, обычно, посвящал алкоголю и напивался так, что, подражая зелёному змию, начинал ползать на четвереньках. В доме чудес так и говорили — варфоломеевские ночи.

Пил Варфоломей только водку. Нередко он выпивал и в рабочее время, уверяя, что водка дезинфицирует организм и помогает творческому процессу.

И ему она действительно не мешала, а даже наоборот — карикатуры получались ещё карикатурнее.

Когда от Варфоломея требовали сверхурочную или спешную работу, иногда всю ночь напролёт, он ставил только одно условие — литр водки за казённый счёт.

Утром находили честно выполненную работу, пустую литровку и спящего Варфоломея.

Вместо подписи, он изображал на своих карикатурах в уголке маленькую бутылочку с надписью 40° и обгрызенный хвост селёдки.

Хотя, дом чудес и считался одним из объектов психологической войны, хотя и говорят, что это война психов, но чудики из дома чудес жили довольно тихо и мирно. А иногда, даже и весело.

Этому веселью, конечно, значительно помогали всякие веселящие напитки. Поэтому, чтобы иметь выпивку под рукой, президент дома чудес Борис Руднев всегда держал у себя в столе две бутылки.

Одна бутылка была диковинной формы, похожая на противотанковую гранату, и с заманчивыми заграничными этикетками, где были изображены всякие благородные люди, и где сообщалось, что в этом сосуде содержится настоящее старое шотландское виски, которое, в своё время, пил сам король Георг.

Вторая же бутылка была из простого пузырчатого зелёного стекла и без всякой рекламы.

Президент не скрывал, что во второй бутылке самый обычный отечественный самогон. Первую бутылку этого самогона преподнёс в подарок начальству бывший повар Васьки Сталина и похвастался этим в Недоделкино.

С тех пор, каждый недоделок из Недоделкино, приходя к своему начальнику, тащил за пазухой бутылку самогона, который в Недоделкино варили под каждой крышей.

Однажды президент вынул обе бутылки, дал Варфоломею полюбоваться их видом, потом предложил понюхать содержимое:

— Выбирай, из какой налить.

— Ну, конечно, виски, — решил Варфоломей. — Сразу видно, что королевский налиток.

— Это только для хороших друзей, — сказал президент, щедро наливая из пузатой бутылки полный чайный стакан.

Надо сказать, что другой посуды Варфоломей просто не знавал. Потом Борис нацедил себе маленькую рюмочку из плебейской бутылки.

— А ты что же это, самогон сосёшь? — спросил художник.

— Из патриотических соображений, — объяснил президент. — Поскольку я лицо официальное, сам понимаешь...

Варфоломей опрокинул свое виски в горло и крякнул:

— Ух, чистый огонь! Красота!

— Это виски ещё крестоносцы пили, — сказал президент. — В одной руке меч, а в другой — фляжка с виски.

— Ну-ка, подлей ещё немножко, — попросил Варфоломей.

— У тебя вкус, как у короля Георга, — похвалил президент, подливая художнику виски и потихоньку потягивая свой самогон.

— А здорово ты самогон цедишь, — удивился Варфоломей. — Так даже я не могу. Его, проклятого, нужно пить так: закрыть глаза, зажать нос — и скорей в глотку. Да потом надо ещё водой запить.

— Это у меня такая политика, — объяснил президент, — Чтобы не терять авторитета перед массами.

— Да, кто такую отраву пьёт и не морщится, тот далеко пойдёт, — сказал Варфоломей.

Сначала Борис хотел просто пошутить над Варфоломеем — и поменял содержимое бутылок.

Но скоро слава о президентском виски разнеслась по всему дому чудес и дошла до ушей Сосия Исаевича Гильруда.

Комиссар дома чудес пришёл к своему президенту и тоже захотел попробовать виски короля Георга.

— М-м-м... поставщик двора Его Величества, — читал Сося по этикетке, нюхая шотландскую бутылку с русским самогоном, — М-м... а букет-то какой! И дымком припахивает. Всё как полагается.

Хотя, Сося считался знатоком тонких напитков, но и он стал жертвой формалистической рекламы. Попробовав рюмочку, он облизнулся и прищёлкнул языком:

— М-да, королевский напиток! Для знатоков. Знаешь, как этот виски делается?

— Немножко, — сказал президент.

— Его варят из специального овса, — комиссар сделал губы бантиком. — В специальных глиняных горшках. А потом выдерживают в специальных дубовых бочках. Ну и всякие там секретики производства.

Но президент дома чудес прекрасно знал, что весь секрет этого самогона заключается в том, что его варят из отрубей и всяких отбросов, пользуясь вместо перегонного куба ржавыми бочками из-под бензина.

Эти эксперименты навели президента на счастливую мысль. Если нужно было избавиться от засидевшегося посетителя, Борис предлагал ему волшебный напиток короля Георга.

Никто не мог отказаться от заманчивой бутылки. И никто не задерживался потом в кабинете больше пяти минут. Все бежали полоскать рот в уборную.

Исключение составлял только один Варфоломей, который безболезненно переносил всё, вплоть до денатурата и древесного спирта.

В доме чудес так привыкли ко всяким чудесам, что никто ничему не удивлялся и никто ничему не верил.

Так, Варфоломей Яковлевич Кукарача уверял, что он родственник знаменитого графа Витте и что, во время немецкой оккупации, когда он был в Киеве, немцы его за это чуть не повесили.

А другие киевляне говорили, что они сами выручили его из гестапо, куда его посадили, как полуеврея. Варфоломей же категорически отрицал свою еврейскую половину, говоря, что это злостная клевета.

— Ведь так, как я, пьют только русские! — говорил он.

После окончания войны Варфоломей взял себе приёмного ребёнка-еврея, родителей которого гитлеровцы расстреляли в Бабьем Яру. Ну и говорили, что это голос крови. А Варфоломей говорил, что это из жалости. Так или иначе, все считали Варфоломея хорошим парнем.

В наказание за то, что он был под немецкой оккупацией, Варфоломея в Москве не прописывали.

И, вместо того чтобы жить вместе с Пастернаком в Переделкино, ему приходилось жить в Недоделкино. Вместе с другими неудачниками из московской богемы, которых так и называли — недоделки из Недоделкино.

Маленький и толстенький, с курчавыми рыжеватыми волосами и орлиным носом, Варфоломей уверял, что в молодости он брал призы по боксу и за прыжки в высоту.

Кроме того, выпив, он любил прихвастнуть своим успехом у женщин. Но дома у него была жена Манечка и трое детей.

Манечка была такая маленькая, тощая и замученная, словно она вечно голодает. А детишки были такие грязные и оборванные, словно у них нет ни отца ни матери.

Хилая, как осенний цыплёнок, Манечка уверяла, что она дочь известного генерала, которого ликвидировали во время Великой Чистки.

А Варфоломей уверял, что он — святой человек, который живёт только ради своей жены и детей. Манечка же жаловалась, что Варфоломей всё пропивает. Тогда Варфоломей жаловался, что он пьёт потому, что ему тошно идти домой.

— Нас пять человек — и я пропиваю ровно пятую часть моего жалованья, — доказывал он. — Разве это не честно?

Про своего старшего сына Варфоломей сам говорил, что это приёмный ребёнок.

А про двух других детей сплетничали соседи, удивляясь, что они, как две капли воды, похожи не на Варфоломея, а на курносого, голубоглазого и белобрысого Стёпку, который жил по соседству и частенько заходил к Манечке, чтобы поколоть дрова или помочь ей по хозяйству, пока её муж бражничает по кабакам.

К чести Варфоломея, надо сказать, что он не обращал на эти сплетни ни малейшего внимания.

Посмотрев на всё это, президент дома чудес решил помочь Варфоломею. Поставив на стол полную бутылку виски короля Георга, Борис развёл руками:

— Послушай, ты такой талантливый человек. Но почему у тебя такая несуразная жизнь?

— Не знаю, — вздохнул Варфоломей.

— Ведь ты ж мужчина, в расцвете лет...

— Конечно, — согласился Варфоломей и опрокинул себе в глотку стакан виски. Потом он похлопал себя по толстому животу и выгнул грудь колесом.

— У тебя только не хватает организационных способностей, — решил президент. — Но если к этому делу подойти с толком, то...

И Борис принялся расписывать Варфоломею ожидающее его блестящее будущее, расцвет его таланта и беззаботную жизнь в окружении влюблённых в него красавиц.

— А как же это сделать? — заинтересовался карикатурист.

— Очень просто. Тебе нужно развестись с Манечкой. Ведь, это ж не жена, а карикатура. Кроме того, между нами говоря, и детки-то у тебя того... Уж слишком они на тебя не похожи. У тебя нос орлиный, а дети — курносые.

— Ну, это формалистические мелочи.

— Настоящий художник должен быть свободен, как ветер, — агитировал президент. — И тогда ты взлетишь, как орёл. Потом ты мне ещё спасибо скажешь.

Вечером пьяный в дым Кукарача шатался по Недоделкино и хвастался всем встречным и поперечным, что он разводится с женой и начинает новую жизнь.

Чтобы отпраздновать это радостное событие, он завалился в местную пивнушку и организовал там всенародную пьянку.

Тем временем, Манечке уже сообщили об ожидающей её судьбе, и она приняла свои меры. В самый разгар пьянки в пивнушку ворвался курносый Стёпка, который помогал Кукараче в семейных делах, и отчаянно завопил:

— Люди добрые, Манечка отравилась!

Мгновенно протрезвев, как стёклышко, Кукарача вскочил и ринулся домой. Там, собрав всех соседей, Манечка публично травилась.

Вернее, она держала в руке кулёк со снотворными таблетками и предупреждала, что сейчас будет травиться. А соседи её отговаривали.

Как только в комнате появился Кукарача, Манечка принялась глотать таблетки. Затем она громко охнула, ахнула, всплеснула руками так, что таблетки посыпались во все стороны, и бухнулась на пол. Одновременно у дверей задудела карета скорой помощи, вызванная Стёпкой.

На следующий день, как школьник, не выполнивший домашнее задание, Варфоломей избегал встречаться с президентом и даже отказался от виски короля Георга.

— Манечка меня так любит, — бормотал он, — что придётся мне с ней и дальше мучиться. Это судьба всех святых людей — мучиться.

С тех пор, Варфоломей запил ещё пуще прежнего. Затем, как говорили в доме чудес, святой Варфоломей попал под автобус.

Президент опять решил помочь своему карикатуристу и достал где-то патентованных таблеток против алкоголизма под названием «Антобус».

— Барахло! — пренебрежительно заявил Варфоломей. — Если б этот автобус действовал, так не было бы и алкоголиков.

— А ты попробуй, — посоветовал потомок Чингисхана. — Боишься?

— Я ничего не боюсь, — ответил карикатурист. — Я даже авиационный ликёр пил — мы его из антифриза гнали. Он взял две таблетки «Антобуса» и проглотил их.

— Эх, как монпансье!

Вечером потомок Чингисхана сидел в столовой, которая служила, своего рода, клубом, и бренчал на рояле «Молитву девы».

Выставив вперёд живот, вошёл Варфоломей с бутылкой водки в руке. Предвкушая удовольствие, он налил себе стаканчик водки, выпил и крякнул:

— Эх, продезинфицируемся...

Окончив свою «Молитву девы», потомок Чингисхана оглянулся и ужаснулся.

Лицо у Варфоломея было тёмно-бурякового цвета, а глаза налились кровью так, словно его вот-вот хватит апоплексический удар. В этот момент карикатурист сам почувствовал что-то неладное и пулей ринулся в уборную с криком:

— Я, кажется, попал под автобус!

Последующие три дня Варфоломей почти не выходил из уборной. Это вам подтвердят все чудики из дома чудес.

Поговаривали, что он даже не ездил домой в Недоделкино и ночевал тоже в уборной. Во всяком случае, когда сотрудники дома чудес приходили на работу, Варфоломей уже сидел там и стонал:

— Вот же ж, проклятый автобус... Такое издевательство над человеческой личностью... Этого изобретателя надо повесить за...

Через дверь его спрашивали:

— Ну, как ты там? Жив? Здоров?

— Полужив, полуздоров, — кряхтел Варфоломей. — Своему худшему врагу такого не желаю... Вот же ж, распроклятый автобус!

Это были, вероятно, единственные три дня в жизни художника, когда он сидел без водки. Потом он пил по-прежнему и приговаривал:

— Лучше честно сдохнуть от водки, чем от какой-то дряни.

Несмотря на свою дружбу с зелёным змием или, может быть, именно благодаря ей, Варфоломей Яковлевич Кукарача считался одним из лучших карикатуристов Советского Союза.

Руководителю спецпроекта «Профсоюз святых и грешников» иногда было трудно разобраться, где у него святые и где грешники.

Помимо святого Варфоломея, около дома чудес крутился ещё один кандидат в святые — катакомбный христианин Зарем Волков, он же гроссмейстер СССР по шахматам, да ещё по игре вслепую.

Каждый раз, когда у Зарема обострялась его мания преследования, он бросал работу и, чтобы как-то прокормиться, приходил в дом чудес, где у него иногда, из жалости, покупали всякие пропагандные статейки.

Как-то президент дома чудес спросил:

— Ну, Зарем, что у тебя нового?

— Да, всё то же самое — следят.

— Слушай, кому ты нужен, чтоб за тобой следили?

— Э-э, вы просто этого не знаете. Вот недавно одна женщина пригласила меня поужинать. А потом приглашает и в постель. Э-э-э, думаю, это не женщина, а ловушка. Я скорей поблагодарил — и ходу. Видите — следят!

— Я был бы рад, чтоб за мной так следили, — сказал Борис.

— Имеющие очи — и не видят, — печально сказал гроссмейстер по игре вслепую. — Так вот и вы многого не видите. Вот недавно вы хотели помочь Варфоломею, а всё получилось наоборот. А почему — этого вы не знаете.

— Почему же?

— На нём — анафема патриарха Тихона, тихо сказал катакомбный христианин. — Это тайна святых и грешников.

Но вы — хороший человек, вы жалеете меня, и я скажу вам эту тайну. Вот, смотрите сами. Ведь, отец Манечки был крупным генералом — и расстрелян во время Великой Чистки. Неужели вы не понимаете?

— Не совсем.

— Вот, видите, имеющие уши — и не слышат. Ведь, раз отец Манечки в 1935 году был крупным генералом, значит, он был революционным генералом, значит, это человек, с ног до головы в крови. А на такое дело шли только грешники. Вот он и поплатился за свои грехи.

Ведь, и мой отец был крупным коммунистом, и тоже расстрелян во время Великой Чистки. За свои грехи. И я расплачиваюсь за его грехи. Но я это понял — и мне легче нести мой крест. Знаете, что сказал патриарх Тихон?

— Что?

— В самый разгар революции, 19 января 1918 года, святейший Патриарх Московский и всея России, смиренный Тихон публично предал большевиков анафеме. И в тексте этого проклятия есть такие слова, слушайте внимательно...

«Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь, то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной».

Катакомбный христианин опустил голову.

— Как видите, это проклятие исполнилось. Родители расстреляны, а их дети несут ещё и проклятие потомства в жизни настоящей — земной. И я несу. И Манечка несёт.

— Ну, а Варфоломей?

— И он отвечает за грехи своих предков — за грехи антихриста. Потому он и пьёт: сам от себя убегает — и не может. Но, в общем, он, более или менее, клонится в сторону святых. Но это — хитрый святой.

— В чём же его святость — в водке?

— Господи Боже, неужели вы всё ещё не видите? Ведь, у него один ребёнок приёмный, а двое других — все знают, что от Стёпки. Практически, его брак — это чистая фикция. И он кормит чужих детей, что он прекрасно знает.

Гроссмейстер СССР по игре вслепую подвёл итог:

— В принципе, Варфоломей идёт по тому же пути, что и монахи. Но, поскольку он немножко еврей, то немножко хитрит. Кроме того, если там и есть грехи, то это грехи Манечки.

Говоря о грехах, нужно всегда начинать с женщины. Поэтому в Библии и говорится, что первый грех — это грех Евы.

Но даже и при помощи Стёпки, от Манечки ничего хорошего не получится, так как на ней анафема патриарха Тихона. Будут очередные недоделки из Недоделкино.

Катакомбный христианин пожал плечами:

— Поэтому-то святой Куприян и говорит, что женщина — это инструмент, которым дьявол пользуется, чтобы овладеть нашими душами.

А отец церкви Тертуллиан прямо говорит, что женщина — это врата ада. И даже Ницше подтверждает, что женщина — это вторая ошибка Господа Бога.

— А какая первая ошибка?

— Ну, например, Варфоломей.

— Хорошо, — сказал Борис. — А почему Варфоломей уверяет, что он родственник графа Витте?

— В переносном смысле, да — они, своего рода, родственники. Граф Витте был женат на еврейке. Такой же смешанный брак, как у Варфоломея.

Кстати, граф Витте был видным членом тех тайных обществ, которые сами себя называют гуманистами, а другие называют их сатанистами. Это там, где сатана снюхивается с антихристом.

Президент «Профсоюза святых и грешников» откинулся в кресле и посмотрел в глаза Зарема. Глаза чемпиона по игре вслепую были какие-то бесцветные и, как будто, слегка мутноватые.

Но эти глаза видели то, чего не видят другие. Чудак, но мозги как компьютер.

Словно читая его мысли, человек-компьютер виновато улыбнулся:

— Когда я сказал вам, что я убежал от женских соблазнов, вы, конечно, подумали, что я какой-то ненормальный или сумасшедший. Но сначала, нужно знать, что это за женщина.

Это не просто женщина, а женщина-ловушка. Поэтому, я даже не считаю грехом назвать её по имени, чтобы и другие знали. Это — французская Лиза.

— Та, которая врёт, что она внучка царского сенатора?

— Нет, тут она не врёт. Её дед действительно был царским сенатором. Та же самая история, что у графа Витте.

Видите ли, евреи частенько мешаются с вырождающейся аристократией и гнилой интеллигенцией. Таким образом, они, как бы, воруют интеллигентские гены, а потом бегут назад в еврейство.

И они занимаются этими фиглями-миглями уже тысячи лет. Отсюда и хвалёная еврейская интеллигентность, а на самом деле, это просто ворованные гены.

Катакомбный христианин поучительно поднял палец:

— Если вы откроете Библию, то увидите, что знаменитый еврейский царь Давид был пастухом и начал свою карьеру с того, что занимался содомскими грехами с царевичем Ионафаном, сыном царя Саула, загляните во Вторую книгу Царств, 1:26.

Таким образом, уже царь Давид стал царём, так сказать, через задний ход. А мудрейший еврейский царь Соломон был сыном этого самого царя-содомиста Давида и матери-хоттеянки Вирсавии.

То есть, уже мудрейший еврейский царь Соломон был, собственно говоря, не еврей, а полуеврей, полукровка.

И странное совпадение: советский чемпион по шахматам Спасский — полуеврей и американский чемпион по шахматам Фишер — тоже полуеврей. Но почему всё это — не чистые евреи, а полуевреи?

В глазах советского чемпиона по игре вслепую блеснул огонёк.

— Если разобраться, то многие евреи, а особенно еврейская интеллигенция, только думают, что они евреи, а на самом деле, это просто помесь, грешная помесь изо всех тех стран, где евреи болтались четыре тысячи лет.

Но, таким образом, евреи, как бы, взвалили себе на спину грехи всего мира. А потом, удивляются, почему их не любят, и жалуются на антисемитизм.

Катакомбный христианин укоризненно покачал головой-компьютером:

— Безродные космополиты. Как Агасфер. Как тот замаскированный марсианин, что в рассказике Синявского «Пхенц». Но диссидент Синявский — полуеврей, а его напарник Даниель — еврей.

И они прекрасно знают, что это за марсиане: это они сами себя изображают. Но такими марсианами были также Ленин и Керенский. Или такие байстрючата, как Гитлер и Рузвельт. А почему все дети Сталина перемешались с евреями?

Потом Ленин, Сталин, Гитлер и Рузвельт устраивают всемирные войны и революции, а миллионы и миллионы нормальных, здоровых и ни в чём не повинных людей убивают друг друга... Зачем? Почему?

Чтобы перевести разговор на другую тему, президент «Профсоюза святых и грешников» сказал:

— Хорошо, но почему французская Лиза — такая опасная.

— Да потому, что её родители были бердяевцами, которые молятся на союз сатаны и антихриста. От этого, якобы, рождаются человекобоги или богочеловеки.

Но это — дьявольский обман. На самом деле, от этого получаются всякие чёрточеловечки и человекочертенята, всякие ведьмы и ведьмаки. И вот Лиза — такая ведьма.

— Неужели? — шутливо удивился Борис.

— Да, да. Но таких ведьм, в первую очередь, вербуют всякие хитрые органы. Потому-то Лиза и была можно-гёрл КГБ.

Таких ведьм подсовывают мужчинам в постель, чтобы сделать им фрейдовский психоанализ. А теперь у меня есть подозрение, что американцы завербовали Лизу для операции «Чёрный крест».

— А это ещё что такое?

— Это военная тайна психвойны. Знаете, американцы за мной следят, но и я за ними тоже слежу.

Когда Зарем Волков ушёл, президент «Профсоюза святых и грешников» сидел и думал:

«Вот и разбери, где здесь святые — и где грешники? Где весёлые грешники — и где хитрые святые? Где гроссмейстер СССР, да ещё по игре вслепую — и где помешанный, да ещё с манией преследования?»

Иногда Борис заезжал в дом под золотым петушком и листал там «Протоколы советских мудрецов», где, якобы, хранились ключи познания добра и зла, ума и безумия, жизни и смерти.

В общем, советский справочник по сатановедению. А для отвода глаз какие-то разговорчики про высшую социологию и диалектическое христианство.

Как и полагается Фоме Неверному, Борис смотрел на всё это довольно скептически. Поэтому, полистав скучные «Протоколы советских мудрецов», чтобы развлечься, он иногда рылся в делах начальника 13-го отдела КГБ. Так он наткнулся на жёлтую папку с делом д-ра Отто Иона.

Когда начальник контрразведки Западной Германии д-р Отто Ион в 1954 году вдруг перебежал на советскую сторону, это была мировая сенсация.

Весь мир недоумевал и терялся в догадках: как это могло получиться, что самый главный охранник великой державы вдруг сам оказался предателем? Что за чертовщина?

Дело Иона напоминало театральную комедию. Бывший начальник контрразведки Западной Германии запросто гостил в Восточной Германии у своих советских коллег, которые принимали его очень радушно.

Отто устраивал пышные пресс-конференции, где старался не за страх, а за совесть — и публично выкладывал все западные секреты.

А западногерманская пресса, тем временем, задним числом, вешала на него всех собак: что Отто-де и пьяница, и наркоман, и гомосексуалист, и сукин сын, и вообще не человек, а чёрт знает что.

Вэй-вэй-вэй, но — как все это получилось, что вы этого раньше не видели?

Погостив на Востоке, неугомонный Отто вскоре соскучился за Западом и, как ни в чём не бывало, как беззаботный турист вернулся домой. Советские хозяева гостя нисколько не задерживали.

За такие проделки, служащих контрразведки, даже на Западе, наказывают очень строго.

Но, поскольку Отто был не простым смертным, а начальником контрразведки, демократический верховный суд Западной Германии вынес ему поразительно демократический приговор: такой, какой обычно дают мелким карманникам.

И вскоре, его вообще выпустили из тюрьмы. За хорошее поведение. Государственная измена — и комедия!

Но каким образом педераст, наркоман и пьяница, истерик и психопат стал начальником немецкой контрразведки? И почему ему дали такой поразительно мягкий приговор?

А рядом — справка 13-го отдела, что Отто Ион был не только педерастом, но и членом какой-то тайной партии, которая на Западе играет почти такую же роль, как в СССР компартия.

Судя по материалам жёлтой папки, 13-й отдел давным-давно знал все тайны и секретики Отто Иона. Кстати, брат Отто Иона в 1944 году был повешен за участие в заговоре против Гитлера, значит, потомственный заговорщик.

Хотя, Отто Ион был педерастом, но у него была и жена, еврейка Люси Манен. Однако, бежал он не со своей еврейской женой, а дуплетом со своим приятелем.

Точно так же сбежали дуплетом английские дипломаты-педрики Бергесс и Маклин, оказавшиеся советскими шпионами. Маклин тоже был женат и даже имел детей.

Хм, как же эти педрики женятся? Специалисты 13-го отдела объясняли это очень просто.

Гомосексуалисты натягивают друг дружку, в большинстве случаев не в зад, а в рот, отчего и произошли такие общеизвестные ругательства, как х...сосы и в рот е...ные.

А когда эти гомо женятся, то они женятся на минетчицах из французских анекдотов и натягивают своих жён в рот. И детки получаются тоже такие. Потому и говорят — пальцем деланные.

В жёлтой папке упоминались также нашумевшее шпионское дело «Красная капелла» и самый знаменитый шпион второй мировой войны Рудольф Ресслер.

Всю войну этот Ресслер оперировал в женском платье и под женским именем Люси. Значит, тоже какой-то ненормальный.

На полях — приписка рукой начальника 13-го отдела КГБ: «Потому философы и говорят, что дьявол — это пятая колонна всех веков и народов».

Но самое интересное в деле Иона было то, что это дело было как-то связано с Обществом советско-немецкой дружбы в Восточном Берлине, а это общество, в свою очередь, было как-то связано с хитрым домом агитпропа и с домом чудес, где Борис был теперь президентом спецпроекта «Профсоюз святых и грешников.

Президент дома чудес захлопнул жёлтую папку. Ох, видно, недаром генерал-архиепископ Питирим обещал, что в этом доме чудес будет какая-то чёрная магия, которой я, Борис, даже и видеть не буду.

Однажды профессор тёмных дел Малинин, повстречав Бориса в доме под золотым петушком, конфиденциально подмигнул:

— Борис Алексаныч, поскольку я приставлен к вам, в качестве, как бы, репетитора или классной дамы, то позвольте спросить: как там дела с чёрной социологией?

— Знаете, Игорь Викторович, когда мне было годика этак 22, чтобы повысить свой культурный уровень, я решил серьёзно почитать Достоевского.

Взял я «Неточку Незванову», читаю: какая-то девчонка-подросток, которая всё время психует и бьётся в истерике, а потом кидается целовать свою подружку-княжну. Всю ночь лежат в постели и целуются.

— Наступление половой зрелости, — заметил профессор тёмных дел, — В это же время просыпаются и все психозы. В принципе, это просыпающаяся лесбиянка.

— Да, но тогда я учился в индустриальном институте, где было 5 тысяч студентов. И за все 5 лет учебы я не помню ни одного случая гомосексуальности.

— Вы этого просто не видели. Так как никто и никогда в этом не признается. А тем более, в советское время, когда это не модно.

Кроме того, в результате революции, в университеты пришли более здоровые люди, те самые советские люди нового типа, гомо совьетикус, о которых вы, кажется, собирались писать книжечку.

— Так или иначе, хотя Достоевского и считают великим психологом, но читать его мне было просто тошно — и я бросил. Так вот и от вашей чёрной социологии меня тоже немножко поташнивает.

— Вполне естественная реакция нормального человека, — заключил профессор тёмных дел, — Хинин тоже горький, но это лекарство. А теперь проделаем маленькое практическое упражнение.

Когда вы были в Берлине, вы познакомились там с двумя немочками — Маргит и Аннуш. Кстати, это — агенты, можно-гёрлс. Скажите, какого вы мнения об этих барышнях?

— Очаровательные существа.

— К сожалению, я должен вас разочаровать, — профессор Малинин улыбнулся так кисло, как благовоспитанная классная дама. — Это — две лесбиянки.

— Чепуха! — горячо воскликнул член Общества советско-немецкой дружбы, — Какие ж это лесбиянки, если я с одной из них спал?!

— Вот, вот, имеющие очи — и не видят. Извините за нескромный вопрос: а не замечали ли вы в её любви маленький французский акцент?

— М-м-м-м... Да, немножко...

— Вот, то-то и оно-то. Это самый верный признак гомосексуальности — ротовой эротизм папули Фрейда. Играться с такими женщинами можно. Но, упаси Бог, жениться.

Такая женщина отравит вам всю жизнь. Это — первопричина большинства несчастных браков, мучительных разводов и дефективных детей — и до самой смерти вы не разберётесь, отчего это и почему.

Так что Неточки Незвановы существуют не только на бумаге, но и в жизни.

Профессор тёмных дел вежливо, как классная дама, распрощался и поехал дальше по своим делам. А Борис остался с неприятным осадком в душе.

Ох, видно, недаром колдун Апулей говорил, что для достижения настоящей мудрости сначала нужно побывать в ослиной шкуре.