Основы объединения в экуменизме крайне неудовлетворительны.

На наше обвинение, что экуменизм истина не интересует, экуменисты, вероятно, возразят, что они стремятся не к механическому единству, а к достижению определенного единства в вере. С этой целью-де создана комиссия «Вера и устройство» при ВСЦ и разработан знаменитый «догматический минимум», на основе которого якобы возможно грядущее объединение.

Что это за «догматический минимум»? По меткому выражению А. Ведерникова, это — «умаление веры, снижение ее полноты, данной в Православии до уровня какого-нибудь унитаризма, салютизма и модернизма»²³². Иными словами, перед нами запрещенное Вселенскими Соборами и осужденное св. отцами искажение (калечение) веры, ущемление целости вероисповедания Единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви и низведение вероисповедных истин, обязательных для православных христиан, к нескольким основным догматам, при недооценке или даже пренебрежении остальными догматами.

Но экуменизм не может действовать иначе. Преследуя свои порочные цели, он вынужден по своей порочной сущности прибегать к таким порочным средствам, какими является умаление веры, сведение ее к некоему «минимуму». Этим «минимумом» Англиканская церковь еще в 1920 году объявила Никейский Символ веры, назвав его «достаточным изложением христианской веры»²²³. «Православные» экуменисты хотели бы, конечно, принятия Никео-Цареградского Символа, дабы как-то оправдаться перед своей совестью, что они не отступают от истины и стоят за Православие. Однако в наше время нельзя на основании только Символа веры достигнуть подлинного объединения. Почему?

На Разбойничьем соборе в Ефесе в 449 году, проходившем под председательством Александрийского патриарха-еретика Диоскора, еретик Евтихий был оправдан на основании исповедания Никео-Цареградского Символа веры²³⁴, что не помешало ему упорно держаться своих еретических убеждений, поскольку они не подпадали под этот Символ, составленный гораздо ранее их возникновения. Итак, можно исповедовать вполне православный древний Символ веры и быть не православным, а еретиком. И по этой причине необходимо — особенно в нашу, общееретическую эпоху — исповедовать не только Никео-Цареградский Символ веры, составленный на двух первых Вселенских Соборах (325 и 381 гг.), но и все догматические вероопределения, сформулированные как непререкаемые истины на прочих Вселенских Соборах. Чтобы быть истинным православным христианином, надо исповедовать «все, что приняла и облобызала Святая Православная Церковь», как требуют прп. Серафим Саровский, ибо в противном случае возникает догматический эклектизм, при котором Православные истины искажаются примесью еретических учений!

Подобно Евтихию, еретик Аполлинарий считал, что исповедует Никейскую веру, направленную против арианской ереси, однако исповедуемой им «догматический минимум» не предохранил его от ереси, противоположной арианству. Выражая свое глубокое сожаление по этому поводу, св. Василий Великий пишет об Аполлинарии: «Он тем более печалит меня, что в начале, по-видимому, принадлежал к нам»²³⁵.

Следовательно, Православная Церковь ни в коем случае не должна соглашаться на обманное «объединение» только на основе Никео-Цареградского Символа веры, а должна добиваться полноты догматического сознания!

Первый базис в Конституции ВСЦ, принятый на I ассамблее в Амстердаме и подтвержденный на II ассамблее в Эванстоне (1954 г.), гласит: «Всемирный Совет Церквей есть сообщество церквей, которые признают Господа нашего Иисуса Христа как Бога и Спасителя»²³⁶. Почему же этот первоначальный базис кладет в основу веры нечто меньшее, чем даже Никео-Цареградский Символ веры? Несмотря на.куцую формулировку, и этот базис оказался неприемлемым для многих «христианских» общностей, членов ВСЦ, выступивших против него, что вызвало компромиссную фразу у Кентерберийского архиепископа Уильяма Темпла: «Ясно, что желательно пользоваться базисом „Веры и устройства", но необходимо при этом держать дверь открытою для сотрудничества в какой-то форме с теми, кто не может (!) принять его»²³⁷.

Подобное официальное высказывание с высокой экуменической трибуны ВСЦ раскрывает два роковых недуга этой организации: 1) бессилие ВСЦ перед задачей догматического объединения участвующих в нем «церквей» и 2) неискренность в поисках некоего общего базиса, ибо для ВСЦ возможно сотрудничество с теми, кто отвергает данный базис.

Спрашивается: зачем вообще было нужно искать «общий» базис? Чтобы, наверное, пустить пыль в глаза православным, которые не могут предстаить христианскую веру без догматов и канонов! И далее: раз даже элементарный •догматический минимум с догматом о вере в Иисуса Христа как Бога и Спасителя оказывается «неприемлемым» для некоторых членов ВСЦ, а практическое сотрудничество, несмотря на это, с ними ради единения продолжается, то где же конечная цель подлинного объединения — спасение душ верою во Христа Спасителя (Ин. 20, 31; 1 Петр. 1, 9)?

Рассмотрим базис по существу. Даже если бы он был принят всеми членами ВСЦ, Православная Церковь не могла бы на его основе объединиться с другими вероисповеданиями. Для православных христиан этот базис неприемлем, ибо сформулирован без характерных для Православной христо-логии уточнений, выработанных на Вселенских Соборах. В нем не затрагиваются ереси несториан, аполлинариан, монофизитов, монофелитов и других еретиков, которые по-своему признают Иисуса Христа как Бога и Спасителя, коренным образом тем не менее отличаясь от Православия. Между ними и Православным вероисповеданием есть ряд разъединяющих элементов: христологических, сотериологи-

ческих, экклезиологических, сакраментальных и т. д. А как известно, в вопросах веры достаточно даже одной упорно отстаиваемой еретической мысли, чтобы рухнули все соединяющие мосты!

Б) ВТОРОЙ БАЗИС

Первый базис ВСЦ был раскритикован со стороны православных как слишком общий, и было выражено пожелание включить в него веру в Божественную Троицу, так как Господь Иисус Христос есть Воплощенная Вторая Ипостась Божественной Троицы. Это требование особенно поддерживалось приснопамятным иерархом Элладской Церкви — митрополитом Самосским Иринеем (ум. 1963 г.), с которым мы находились в переписке.

На III Генеральной ассамблее ВСЦ, состоявшейся в декабре 1961 года в Дели, была принята дополнительная догматическая основа единения, составляющая 2-ю статью Конституции ВСЦ: «Всемирный Совет Церквей есть сообщество церквей, исповедующих Господа Иисуса Христа как Бога и Спасителя по Писаниям и вследствие этого страрающихся совместно выполнить их общее признание во славу единого Бога — Отца, Сына и Святого Духа»²³⁸.

Первый базис, выражающий веру в Господа Иисуса Христа, был неприемлем для некоторых либеральных организаций, участвующих в ВСЦ, и тем более неприемлем оказался для них уточненный базис с верою в Святую Троицу, Которую они вообще отвергают!

При разработке первого и второго базисов было уже известно, что они не будут приняты множеством тогдашних и будущих членов ВСЦ. Потому и была исподтишка «оставлена открытая дверь» для сотрудничества с ними. Но затем в ВСЦ стало проникать такое множество нецерковных организаций, что даже экуменизированная Константинопольская патриархия запротестовала, зачем в ВСЦ допускаются членами не только «церкви», но и некоторые движения и группировки, не имеющие церковного характера²³⁹. Это лишь доказывает, что Всемирный совет церквей делается все более нецерковным!

Рассмотрим второй базис ВСЦ. Для истинно православно верующих неприемлем и этот дополнительный базис, ибо в нем как-то робко и лишь под конец упоминается вера в Божественную Троицу, без определения, как именно следует веровать в Триединого Бога, и без прямой взаимосвязи с верой в Господа Иисуса Христа как Воплощенную Вторую

ПО

Божественную Ипостась. После столь колоссальных усилий для уточнения и раскрытия Православной веры в Св. Троицу, направленных против всех антитринитарных и христологиче-ских ересей, следовало бы исповедовать учение Христовой Церкви о Св. Троице ясно, смело и вдохновенно, а не в таком расплывчатом, бледном и анемичном виде!

Новый базис не отвергает ереси антитринитариев, несто-риан, аполлинариан, субординационистов и пр., и, будучи сформулирован туманно и расплывчато, он может быть свободно подписан всеми современными последователями этих древних ересей! Динамисты-монархиане тоже говорят об Отце, Сыне и Св. Духе, но не в православном смысле Единого Бога в Трех Лицах, а в своем антитринитарном, будто «Отец, Сын и Дух Святой не суть самостоятельные божественные личности, а только божественные силы одного и того же Бога»²⁴⁰. Модалисты-монархиане пользуются именами Отца, Сына и Св. Духа, считая их модусами (образами), в которых последовательно раскрывается единый Бог, хотя сами являются заклятыми врагами догмата о Св. Троице, принимая лишь Троицу откровения, но не Троицу Ипостасей²⁴¹. Нам совершенно ясно, что этот «триадологический» базис сформулирован специально так расплывчато и неопределенно, чтобы стать соединительным мостом между истиной и заблуждением. Впрочем, генеральный секретарь ВСЦ Поттер заявил, что для членства в ВСЦ от «церквей» требуется лишь принятие данного «базиса»; других условий в этом плане ставиться не будет²⁴².

Допустим невероятное — все религиозные общности, участники ВСЦ вдруг примут этот базис. Разве произойдет их подлинное соединение в вере? Ничуть! Можно вообразить, сколько других заблуждений и разноверий вскроет этот схематично-расплывчатый базис! Кроме самого базиса, который возбудит множество споров, останется еще куча вероисповедных расхождений, появятся и новые. Как верно заметил протестант-антиэкуменист Анри Рот: «Нет никакого сомнения насчет „вероисповедной" гибкости новой организации (т. е. ВСЦ). Она такого свойства, что может вобрать все заблуждения, все ереси, которые подрывают христианскую веру, подменяя ее философией под христианским лаком, необходимым для обольщения толпы»²⁴³.

Православная Христианская Церковь имеет свое твердое Верую, выработанное на Семи Вселенских Соборах. Она не может согласиться с экуменической идеей о «догматическом минимуме», ибо в Православии все, утвержденное Духом Святым на Семи Вселенских Соборах,— свято, ценно и необходимо для спасения. Пойти по пути какого-то «догматического минимума» означает для Православной Церкви предательство множества существенных догматов веры: ико-нопочитания, почитания Божьей Матери и св. угодников Божьих, молитв Церкви за усопших и т. п., за что великое множество Божьих угодников пролило свою кровь!

С православной точки зрения сам термин — «догматический минимум» несостоятелен в качестве принципа объединения, ибо предполагает уступки за его рамками, т. е. компромиссы в области веры, чего Православие не должно делать! Ведь расхождения, оставшиеся вне «догматического минимума», снова будут разъединять, и что тогда станет с единством в полной истинной вере? Таким образом, достижимо лишь механическое «единство», лживое и непрочное!

С III ассамблеи ВСЦ (1961 г.), на которой был принят Второй базис, до IV, состоявшейся в Ванкувере (1983 г.), прошло 22 года. Следовало бы ожидать, что за это время ВСЦ руководствовался Вторым базисом и что вера в Св. Троицу все сильнее усваивалась, разъяснялась и уточнялась среди участвующих в ВСЦ инославных христиан. Между тем что мы увидели? В Ванкувере произошло множество скандальных безобразий, было узаконено «женское священство», а многие участники ассамблеи «побуждали женщин заменить идею о Боге Отце идеей богини-матери (!)»²⁴⁴.

Подобное неслыханное кощунство над Богооткровенным учением о Троичности Бога, свидетельствующее о глубочайшей еретической разнузданности руководящих кругов ВСЦ, должно было заставить «православных» участников ассамблеи возмутиться и энергично разоблачить наглую ересь. Какой смысл участвовать в темных делах ВСЦ, если православное свидетельство и протесты не слышны и никто с ними не считается?

В начале нашего столетия русские «богословы» о. Павел Флоренский и о. Сергий Булгаков создали под влиянием гностицизма туманную софианскую ересь, согласно которой «в Боге находилось какое-то особенное существо женского рода», т. н. «София», являющаяся посредницей между Богом и миром при его сотворении. Это женское существо будто бы находилось в «недрах» самой Св. Троицы, как существо «неотделимое» от Бога²⁴⁵. Еще в 1937 году Русская Православная Церковь решительно осудила софианскую ересь, отсекла от тела Церкви начинающуюся еретическую гангрену.

Ныне на наших глазах апокалиптическая блудница, явившаяся в лице Всемирно Совета церквей и названная в Апокалипсисе «Вавилоном» — «жилищем бесом и пристанищем всякому нечистому духу» (Откр. 18, 2), пытается внести новые искажения в Богооткровенное учение о Триедином Боге. Что должны в этом случае делать «православные» экуменисты? Если они хоть немного дорожат званием православных христиан, они должны немедленно уйти из всеерети-ческого совета «церквей», во исполнение Божественного повеления: «Выйди от нее, народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее!»(Ог/ф. 18, 4).

Нельзя православным христианам участвовать в экуменическом движении, которое своей теорией о «догматическом минимуме»:

1) маскирует свои богопротивные цели — во что бы то ни стало объединиться со всеми ересями;

2) подрывает догматические устои св. Православной Христовой Церкви;

3) пытается ввести женское начало в Триединого Бога, подменяя Бога Отца сатанинской «богиней-матерью»!

ВСЦ ПРЕДЛАГАЕТ (И НАВЯЗЫВАЕТ) ВЗАИМНОЕ ПРИЗНАНИЕ ТАИНСТВ (КЕС)

Рассматривая в 8-м основании различные экуменические проекты объединения, мы вкратце коснулись принятого комиссией «Вера и устройство» в Лиме текста «КЕС», который по существу является догматически-литургическим базисом-минимумом объединения христиан. Рассмотрим теперь подробнее содержание этого плана унификации учения о таинствах: Крещении, Евхаристии, Служении (Священстве).

Идея этого минимума восходит еще к 1888 году, когда в Англии были выработаны т. н. «Ламбетские четырехсторонние постановления», где упоминаются указанные три таинства. В 1920 году Ламбетская конференция снова выдвинула этот минимум таинств в качестве основы для воссоединения церквей²⁴⁶.

С тех пор уже более полувека экуменисты упорно трудились над разработкой «объединительного документа», который в окончательном виде был принят комиссией «Вера и устройство» в Лиме в январе 1982 года, а в следующем году предложен церквам, участвующим в VI ассамблее ВСЦ в Ванкувере. Принять КЕС запланировано на VII ассамблее ВСЦ, намеченной на 1991 год. Не хочется верить, что Поместные Православные Церкви, члены ВСЦ, уступят хитро задуманному масоно-экуменическому плану!

Остановимся сначала на числе таинств в КЕС. Из семи Богоустановленных церковных таинств выбраны только три, причем подчеркнуто, что согласие церквей на их принятие — «один из пробных камней единства Церкви» и «должно привести к решительному перелому»²⁴⁷. В преамбуле КЕС сказано, что «стремление к единству отдельных церквей и стремление ко всеобщему согласию тесно связаны между собой»²⁴⁸.

На это можно возразить, что согласие, построенное на минимальной основе, не может быть согласием в истине, а лишь компромиссным соглашательством с заблуждением. Сам факт, что в КЕС не упоминаются четыре церковных таинства: Миропомазание, Исповедь (Покаяние), Брак и Елеосвящение,— показывает, что документ вообще не признает их таинствами и строится на чисто протестантских позициях.

Однако св. Симеон, архиепископ Солунский (ум. 1430) в своем классическом труде «О таинствах» писал: «Есть семь даров Св. Духа, как говорит Исаия (11, 2—3), и есть семь таинств церковных, через которые действует Дух. Они суть: Крещение, Миропомазание, Причащение, Рукоположение, Брак, Покаяние и Елеосвящение»²⁴⁹. Те же семь таинств и в том же порядке перечисляет Константинопольский Патриарх Иеремия II в 7-й главе своего Первого ответа на вопросы лютеранских богословов из Вюртемберга в 1576 году, давая следующие пояснения: «Таинство... есть чин священнодействий и то, что через них и в них совершается и каждому нужно: то есть Крещение, Миропомазание, Причащение; а посвятившим себя Богу — Рукоположение; подобно как мирянам — Брак; согрешившим же после крещения — Покаяние и помазание освященным Елеем. Они даруют отпущение грехов и очищают лежащие на душе нечистоты. Таинствами же они называются потому, что в чувственных (т. е. вещественных) знаках содержат действие духовное и неизреченное. Каждое из сих таинств установлено в Писании и имеет определенную материю и форму»²⁵⁰.

Причина сокращения таинств до двух у протестантов кроется в их неправильном рационалистическом понимании Богоустановленности самих таинств. Принимаются во внимание только таинства, которые прямо установлены по повелению Спасителя, а именно: Крещение (Мф. 28, 19) и Причащение (Мф. 26, 26—28), хотя при таком подходе надо признать как таинство и Покаяние (Исповедь), о котором Спаситель сказал апостолам после Своего Воскресения: «Приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся» (Ин. 20, 22—23; ср. Мф. 18, 18). Но несмотря на конкретную заповедь Спасителя, у протестантов нет этого таинства!

Как подчеркивает Архиепископ Серафим (Соболев), «учредителем сих семи таинств был Сам Господь — или чрез преподание Божественного учения, ставшего основою введения в церковную жизнь апостолами Миропомазания, Покаяния и Брака (Ин. 7, 37—39; 20, 21—23; Мф. 19, 3—12), или чрез дарование им прямой заповеди об установлении таинств Крещения и Причащения (Мф. 28, 19; 26, 26—28); или, наконец, чрез повеление вообще блюсти все, что Он заповедал им (Мф. 28, 20). Замечательно то, что эта общая заповедь Христа — «блюсти вся, елика заповедах вам» — следует непосредственно за установительными словами первого из таинств — Крещения (Мф. 28,19), и она, несомненно, охватывает и все прочие таинства. К осуществлению этого общего Божественного повеления надо несомненно отнести установление апостолами таинств Священства и Елеосвяще-

осі

ния.., как и других пяти таинств».

Вот почему в 10-м члене Символа веры, упомянуто только «едино Крещение во оставление грехов», но через него подразумеваются и остальные шесть таинств, которые изучаются в катехизисе наряду с ним.

В своем прекрасном труде «Ересь экуменизма» греческий богослов А. Делибаси, имея в виду «догматический минимализм Ламбетских четырехсторонних постановлений 1888 года», которые лежат в основе КЕС, пишет: «Семь святых таинств Церкви, через которые преподается в ней освященная Божественная Благодать, сведены к двум: Крещению и Евхаристии. А из трех степеней иерархии... принимается только епископская», и то «не как Богоустановленная высшая степень иерархии в Церкви, а как традиция, которую на местах можно приспосабливать в соответствии с народными потребностями». «Таинства рассматриваются не как действительные таинства, подающие Божию благодать, а как простые символические церемонии, имеющие такое же самое или даже меньшее значение, чем проповедь». Так «посредством догматического минимализма требования веры умаляются до самой малой возможности с тенденцией к их ликвидации»²⁵².

Дальше в преамбуле КЕС его составители — среди которых фигурирует печально известный «православный» экуменист проф. Нисиотис,— похваляясь появлением экуменического братского общества, которое часто выходит за конфессиональные границы (т. е. масонство), подчеркивают, что «в нем прежние различия рассматриваются в новом свете»²⁵³, и обращается внимание на «многообещающие совпадения» в учении отдельных церквей. «Эти совпадения церкви должны шаг за шагом развивать в своем вероучении», что их приведет якобы к «общению друг с другом в апостольской преемственности и преемственности с учением вселенской церкви»²⁵⁴. Горячий сторонник КЕС Пападерос спешит разделить радость братьев-протестантов, которые в Лиме будто бы достигли «почти уровня апостольской веры» (!)²⁵⁵.

Предваряя дальнейший анализ важнейшего вопроса об апостольском преемстве, хочется спросить проф. Нисиотиса и д-ра Пападероса, на каком основании протестанты похваляются апостольской верой, если у них нет включенного в нее апостольского иерархического преемства и если они не хотят его получить от обладающей им Православной Христовой Церкви?

В конце преамбулы КЕС составители, восхищаясь беспрецедентным единением богословов различных традиций относительно трех таинств, неожиданно заявляют, что «не следует ожидать в КЕС какого-то полного богословского истолкования крещения, евхаристии и свящества», ибо оное, по их мнению, «в данном случае неподходяще и даже нежелательно»²⁵⁶. В этих словах полностью раскрывается антибогословская настроенность составителей, несмотря на их громкие профессорские и докторские титулы! Отклоняя даже саму мысль о чисто богословском²⁵⁷ подходе к церковным таинствам, они в конце проговариваются, что «согласованный текст КЕС сознательно сосредоточен на тех аспектах, которые были прямо или косвенно связаны с вопросом о взаимном признании, ведущем к единству»²⁵⁸.

Это самопризнание в стремлении к компромиссному «единству» хорошо показывает, почему экуменическая тенденциозность КЕС несовместима с богословским анализом; и потому совершенно прав Делибассси, утверждая, что экуменические предложения руководствуются «не верою в Бога», а лишь «своекорыстной заданностью»²⁵⁹.

■А) ТАИНСТВО КРЕЩЕНИЯ

В первых двух параграфах раздела КЕС о Крещении, об установлении и значении этого таинства приводятся основные догматические тексты Св. Писания, которые представлены в любом православном учебнике по догматике. Однако затем, сознательно и умышленно, в угоду протестантизму, таинство Крещения смешивается с таинством Миропомазания, которое, хотя и совершается сразу после Крещения, есть отдельное и самостоятельное таинство. Но КЕС (§ 5 «Дар Духа») благодатные последствия таинства Миропомазания — «печать и залог Святого Духа» (2 Кор. 1, 21— 22; Еф. 1, 13—14) относит к таинству Крещения²⁶⁰. В § 19 читаем: «Дар Святаго Духа при крещении может быть выражен и дополнительным образом, например, возложением рук и помазыванием или миропомазанием»²⁶¹, т. е. таинство Миропомазания обезличивается и сводится к дополнительному и необязательному обряду, дабы оправдать отсутствие у протестантов миропомазания после крещения. В комментарии к § 14 прямо выражено недоумение: «каков смысл другого отдельного обряда между крещением и допущением к причащению?»²⁶².

При Крещении, как и при всяком таинстве, подаются, разумеется, соответствующие дары Св. Духа, и потому Сам Господь говорит Никодиму о Крещении как о рождении «от воды и Духа» (Ин. 3, 5). Но благодатное воздействие Св. Духа при Крещении состоит в очищении от первородного Адамова греха (Рим. 6, 4.6.11), а при миропомазании даются дары Св. Духа для укрепления новокрещенного в благодатной духовной жизни и христианских добродетелях, как об этом говорит св. ап. Павел: «Явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы... целомудренно, праведно и благочестиво жили» (Тит. 2, 11— 12). Толкуя эти слова, свт. Феофан Затворник писал: «Целомудрие, праведность и благочестие — обнимают всю святую жизнь и совмещают все заповеди и всю волю Божию, в коей ходить обязательство приемлют приступающие к Богу в истинной вере»²⁶³, т. е. те, которые крестились. Что здесь речь идет о таинстве Миропомазания, совершаемого после Крещения, видно из слов св. ап. Иоанна Богослова ко крещенным христианам: «Помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеет нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно; то, чему оно научило вас, в том пребывайте» (1 Ин. 2, 27). Известно, что таинство св. Миропомазания «сначала совершалось чрез возложение рук апостолов (Деян. 8, 17; 19, 6), а потому при них же, по мере распространения христианства, стало совершаться... чрез помазание миром, почему апостолы, как говорит св.'Дионисий Ареопагит (ученик св. ап. Павла), называли это таинство — Таинством Мира»²⁶⁴.

Необходимость Миропомазания крещенных христиан (соответствующего возложению на них рук апостолов) явствует из крещения самарян св. ап. диаконом Филиппом (Деян. 8, 12). Одного крещения было недостаточно для спасения их. Дееписатель продолжает: «Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, услышав, что Самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святаго. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святаго» (Деян. 8, 14—17).

Итак, никакого основания нет считать, как это делается в КЕС, будто Крещение вбирает в себя Миропомазание. Оно — самостоятельное таинство, следующее за Крещением, что подтверждает древнейшая практика Церкви, засвидетельствованная св. отцами. Так выше упомянутый св. Дионисий Ареопагит пишет: «Посвященному через святейшее священнодействие Божественного возрождения (т. к. Крещение) это усовершенствующее Помазание миром дарует снисше-ствие Богоначального Духа»²⁶⁵.

Св. Кмприан Карфагенский (III в.), известный сторонник перекрещивания еретиков, писал Римскому папе Стефану: «Только тогда они смогут вполне освятиться и быть сынами Божьими, когда возродятся обоими таинствами (sacramento utroque nascantur)»²⁶⁶. «Крещенный должен быть еще и помазан, чтобы, приняв Миро, т. е. помазание, сделаться Божиим помазанником и иметь в себе благодать Христову»²⁵⁷.

Св. Амвросий Медиоланский (IV в.) в сочинении «О Таинствах» (кн. III, гл. 2), называя Миропомазание «духовной печатью», пишет: «За крещением следует духовная печать.., ибо после купели остается еще совершить усовершенствование, когда призыванием священника вливается Святой Дух — Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия, Дух страха Божия — семи добродетелей Духа»²⁶⁸.

Блаж Августин (V в.) проводит разграничение между двумя таинствами, говоря: «Духовное помазание есть Сам Святый Дух, Егоже таинство в видимом помазании... Таинство Мира есть таинство, как и само Крещение»²⁶⁹.

Св. Ефрем Сирин (IV в.) сравнивает прообразно потоп с крещением, а голубя, несущего масличную ветвь (Быт. 8,

II).— с Миропомазанием: «Ноев ковчег предвещал, что придет Тот, который устроит Церковь на водах, изводя на свободу чад ея именем Святой Троицы; голубь же изображал Святаго Духа, Который совершит Помазание — таинство спасения»²⁷⁶.

Св. Кирилл Иерусалимский (IV в.) после своего тайно-водственного слова к оглашенным о Крещении посвящает такое же слово Миропомазанию, начиная его словами св. ап. Иоанна Богослова: «И вы помазание имате от Бога и весте вся» (1 Ин. 2, 20). Обращаясь к новокрещенным и миропомазанным христианам, святитель проводит следующее сравнение между Крещением Спасителя и их крещением: «Как Христос, омывшись в реке Иордане и сообщив водам благоухание Божества, вышел из вод, и было на Нем существенное наитие Духа Святаго... так подобно и всем, исшедшим из купели священных вод, дано Миропомазание, изображающее собою то самое, чем помазан Христос... Тело помазуется видимым миром, а душа освящается Святым и Животворящим Духом... Посему, помазанные сим святым миром, блюдите в себе оное неоскверненным и непорочным, преуспевая в добрых делах и благоугождая Начальнику спасения нашему Христу Иисусу!»²⁷¹.

В 18-м огласительном слове (гл. 33) тот же иерусалимский святитель заявляет крестившимся оглашенным: «Господь очистил вас от грехов „банею водною в глагол“ (Еф. 5, 26)... и вам дана печать общения Святаго Духа... А на конец всего вам сказано будет, как в последующее время должно вам вести себя достойно благодати, чтобы все вы могли насладиться вечною жизнью»²⁷². Последними словами св. Кирилл Иерусалимский ясно подчеркивает, что от крещенных и миропомазанных христиан требуется раскрывать в себе полученную в этих таинствах Божию благодать путем соответствующих дел христианского благочестия, к каковым особенно обязывает св. таинство Миропомазания.

Теперь понятно, почему в КЕС так умаляется значение таинства Миропомазания сравнительно с таинством Крещения. Так как протестантство с самого своего возникновения отрицает значение христианских дел для спасения, то оно, естественно, пренебрегает обязывающим к делам таинством Миропомазания, которого у протестантов и быть не может из-за отсутствия у них апостольского преемства. Следовательно, и здесь КЕС исходит из чисто протестантских неправильных предпосылок, приводящих к ошибочным догматическим выводам, неприемлемым для Православия.

По этой причине Константинопольский патриарх Иеремия II писал в ответ на лютеранские вопрошания: «Миропомазание возлагает на душу первую печать и возвращает то, что она имела по образу (Божию), и силу, которую мы через непослушание потеряли, а кроме сего и благодать, которую мы некогда получили в душе через божественное дыхание (Быт. 2, 7). Посему Миропомазание носит в себе силу Духа, и обогащает душу благоуханием Его, и есть знамение и печать Христа»²⁷³.

В 48-м правиле Лаодикийского Собора (343 г.) сказано: «Тех, которые просвещаются Крещением, следует помазывать небесным Помазанием, дабы они сделались соучастниками Царствия Божия».

Б) ТАИНСТВО ПОКАЯНИЯ

КЕС пренебрегает и обходит молчанием также и таинство Покаяния (Исповеди), которое напоминает таинство Крещения тем, что очищает нас от грехов. Но если при Крещении душа крещаемого однократно очищается от первородного греха и от всех грехов, совершенных до крещения, то при таинстве Покаяния сделанные после крещения грехи очищаются многократно. В этом смысле Покаяние называется «вторым крещением». Св. Иоанн Лествичник начинает свое 5-е слово словами: «Покаяние есть обновление крещения».

Протестантам, которые якобы высоко ценят Священное Писание, надлежало бы признать Покаяние таинством, поскольку оно неоднократно засвидетельствовано в Евангелии как установленное непосредственно Христом и Его словами, обращенными к апостолам (Мф. 18, 18; Ин. 20, 22—23). Несмотря на это, в КЕС нет ни слова о таинстве Покаяния — ни в связи с Крещением, ни даже в связи с Евхаристией, к которой таинство Покаяния служит предварительной подготовкой через обязательную предпричастную Исповедь!

Такое умолчание объясняется тем, что экуменистам вообще нужно покаянное настроение души как предварительное условие для приступания к таинству исповедания своих грехов и покаянного самообвинения за них на Исповеди, покаяние всех конфессий в грехе разделения, причем оно требуется и от Православной Церкви наряду со всеми прочими организациями ВСЦ. Кроме этого, столь неуместного «покаяния» экуменизм не интересуется и не требует никакого личного сакраментального покаяния от согрешившего человека!

Однако личное покаяние души перед Богом есть основа и начало правой веры в Христа Спасителя, Который начал Свою общественную проповедь призывом: «Покайтесь и веруйте в Евангелие!» (Мк. 1, 15), а закончил ее словами: «Иже веру имет и крестится, спасен будет!» (Мк. 16, 16). Св. ап. Петр в день первой христианской Пятидесятницы обратился к народу тоже с призывом: «Покайтесь, и да крестится кийждо вас во имя Иисуса Христа во оставление грехов; и приимите дар Святаго Духа» (Деян. 2, 38). В этих апостольских словах содержится полное указание на три основных церковных таинства: Крещение — как начало христианской жизни; Покаяние — не только как предварительное условие для Крещения, но и как его последующее постоянное обновление через таинство Покаяния; и на благодатной основе таинства Миропомазания — обличение в нового человека, который «обновляется в познании по образу Создавшего его» (К,ол. 3, 10) посредством даров Св. Духа, принося плоды Духа «во всякой благости, праведности и истине» (Еф. 5, 9).

Эта Богооткровенная полнота благодатной жизни уверовавшего во Христа человека чужда экуменизму, который не знает и не признает личного покаяния как настроения православной души, выражающегося в таинстве исповедания своих личных грехов перед священнослужителем, который благодатно уполномочен Христом их связывать и развязывать (Мф. 18, 18).

О подобном непонимании православной Исповеди как таинства со стороны инославных говорит Архиепископ (ныне Митрополит Волоколамский и Юрьевский) Питирим — долголетний редактор «Журнала Московской Патриархии»: «Иногда нас, православных, упрекают в том, что мы расслабляем свой дух постоянным покаянием... Нет, не так. Православные верующие люди прежде всего заботятся о чистоте души. Трудно пройти день, не нарушив заповеди Божии, не обременив совесть, не испытав ее угрызений, а иногда мы оставляем без внимания, забываем о том, что совершили в течение дня противного воле Божией... Нам кажется, что желая провести день свято, мы и в самом деле не совершаем ничего дурного. Но Бог судит человека не по одним внешним действиям, а по намерениям сердечным и расположениям (Евр. 4, 12). Быть может, сами того не сознавая, нарушили мы заповедь Божию, поступили или подумали против совести и тем нанесли вещественный или нравственный ущерб ближним и себе»²⁷⁴.

Это духовное трезвение и наблюдение за внутренними движениями сокровенного человека сердца «в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (1 Петр. 3, 4) — что так характерно для Православия — чуждо экуменизму, занятому лихорадочной внешней деятельностью, с точки зрения которой православное покаяние ему кажется каким-то «расслаблением» духа. Однако покаяние как настроение души, особенно выраженное в таинстве Исповеди, вовсе не расслабляет, а благодатно укрепляет душу кающегося. «В таинстве Покаяния душа человека погружается как бы в купель милосердия Божия, чтобы вновь умереть для греха и восстать под благодатным воздействием Царства Божия и правды Его (Мф. 6, 33) и вновь обрести путь ко спасению»²⁷⁵.

Необходимость покаянного исповедания личных грехов засвидетельствована с самой глубокой христианской древности. В 52-м апостольском правиле предусмотрено низвержение из священного сана епископа или пресвитера, «который не примет, а оттолкнет обращающегося от греха», ибо такой епископ или пресвитер «оскорбляет Христа, рекшего: велия радость будет на небесах об одном грешнике кающемся» (Лк. 15, 7).

Св. Киприан Карфагенский отправляет следующее трогательное увещание к верующим: «Прошу вас, возлюбленные братия, пусть каждый из нас исповедует свой грех, пока согрешивший находится еще в сей (земной) жизни, когда исповедь может быть принята и когда еще угодно пред Господом прощение (грехов), совершаемое священниками»²⁷⁶. Св. Афанасий Великий проводит следующее сопоставление между Крещением и Исповедью: «Подобно тому как человек, крещаемый священником, просвещается благодатью Св. Духа, так и исповедующий в покаянии грехи свои получает прощение в них через священника по благодати Христовой»²⁷⁷.

Прп. Иоанн Кассиан также сопоставляет Покаяние с Крещением: «Признай таинства твоего спасения, посредством которых ты обновлен, ты возрожден... Ныне через Покаяние ты возрождаешься, как прежде через купель (т. е. Крещение) ты родился»²⁷⁸.

Св. Василий Великий посвящает первое из своих «Нравственных правил» покаянию и исповеданию грехов: «Верующие в Господа должны прежде всего покаяться... по проповеди Самого Господа нашего Иисуса Христа: «Покайтеся, приближися бо Царство Небесное» (Мф. 4, 17).— «Настоящее время есть время покаяния и отпущения грехов...» — «Оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться» (Деян. 17, 30).— «Кающимся недостаточно ко спасению одно удаление от грехов, но потребны им и „плоды достойные покаяния"» (Мф. 3, 8)²⁷⁹.