П.М. Бурдянский о науке и практике управления.

Концепция О. А. Ерманского была подвергнута острой, порой жестокой критике со стороны другого видного ученого, основателя и директора Казанского института НОТ Иосифа Менделевича Бурдянского (1895-1937).[1]

Каковы же основные штрихи теоретико-управленческих воззрений самого И. М. Бурдянского и возглавляемого им коллектива?

Сразу отметим, что для них был характерен функциональный подход к управлению, и это далеко не оригинально, ибо с указанных позиций исследования велись многими представителями как зарубежной управленческой,мысли (Ф. Тейлор, А. Файоль и др), так и, как было показано, советской. Однако И. Бурдянскому и его коллективу был свойствен собственный <почерк>, и их подход существенно отличался от прочих, казалось бы, аналогичных трактовок.

Прежде всего И. М. Бурдянский пытается преодолеть <техницизм> этих трактовок. Свой анализ управления он связывает, во-первых, с конкретными объектами - народным хозяйством в целом, отдельными промышленными предприятиями, учитывая их особенности. Во-вторых, в подходе автора явственно звучит политико-экономический аспект, что заметно нарушает <организационно-техническое однообразие> 20-х гг. Значение этого момента, по нашему мнению, трудно переоценить.

И. Бурдянский одним из первых советских ученых обратился при изучении управленческой проблематики к наследию К. Маркса, используя в своих построениях его важнейшие методологические положения. Правда, в первых своих произведениях директор Казанского ИНОТ попросту сводил управление к совокупности различных функций (планирование, учет и т. д.),[2] однако со временем его функциональная трактовка дополняется и усложняется привнесением социально-экономического фактора. Он пытается вникнуть в содержание управления, отмечая необходимость привлечения к анализу работ К. Маркса и правильно указывая на неиссякаемость этого источника.

<По вопросу о том, что такое управление,- пишет И. Бурдянский,- существуют десятки определений у разных авторов. Лучшее из определений понятия "управление" мы находим, однако, у Маркса, у которого, кстати, чем чаще его перечитываешь, находишь все новое и новое>.[3]

Советский ученый различает, вслед за К. Марксом, моменты простого трудового процесса: а) предметы труда; б) орудия труда; в) сам труд, указывая при этом на наличие уже в условиях простого труда отдельных производителей определенных элементов планирования, организации этого труда, т. е. элементов управления, отличающего деятельность человека от животно-инстинктивных форм проявления активности, внешне целесообразной. Однако четко, как самостоятельный, вопрос об управлении трудовой деятельностью ставится по мере того, как простой труд заменяется сложным кооперативным, при котором не одно, а несколько лиц планомерно и совместно участвуют в производственном процессе. Анализируя известную мысль К. Маркса о том, что всякий непосредственно общественный и совместный труд нуждается в большей или меньшей степени в управлении, подобно тому как оркестр нуждается в дирижере, автор приходит к выводу,.что в условиях кооперации к трем перечисленным выше элементам трудового процесса добавляется четвертый - управление трудом.[4]

Совершенно очевидно, таким образом, что управленческую деятельность исследователь считает важнейшим элементом производственного процесса, и это свидетельствует о достаточно глубоком понимании им сущности управления производством. Отсюда, мы полагаем, остается лишь один шаг как до признания производительного характера управленческого труда, так и до рассмотрения складывающихся в производстве управленческих отношений в качестве производственных. Правда, этот шаг не был сделан. Но и на достигнутом уровне анализа автор сумел выйти за рамки чисто технического подхода. Перейдя от характеристики сущности к формам ее проявления, т. е. к функциям управления, он ставит вопрос о том, можно ли считать управленческую деятельность технической, и отвечает на него следующим образом1 <Поскольку управленческая деятельность охватывает сумму своеобразных функций (учет, планирование, контроль, калькуляция и др.), не обнимаемых техникой... поскольку управленческую деятельность приходится признать своеобразным видом деятельности, самостоятельным от техники>.[5] Более того, сама техническая деятельность в производстве, как совершенно справедливо замечает автор, является одним из объектов управления.

Основными функциями, на которые расщепляется научное управление, он считает: 1) подготовку работ и их планирование в пространстве и во времени; 2) учет во всех его видах; 3) контроль выполнения; 4) организацию научно-исследовательской работы. Перечисленные черты он распространяет на новые масштабы управления в СССР, выходящего за пределы отдельных предприятий и отраслей хозяйства. Обращает на себя внимание определение четвертой функции, которое явно нуждается в дополнительном пояснении.

И. М. Бурдянский и его коллеги полагали, что для нормальной работы любого предприятия необходимо, помимо осуществления специальными отделами учета, контроля, планирования, выделение службы по изучению и совершенствованию процесса производства и управления.

Эту, по существу, научно-исследовательскую и практико-рационализаторскую функцию должны выполнять особые органы: фабрично-заводские лаборатории или бюро рационализации. Приведенная мысль чрезвычайно актуальна, ибо не секрет, что и сегодня вопрос об обособлении исследовательско-рационализаторских служб, особенно в вышестоящих звеньях управления (министерствах, ведомствах), стоит достаточно остро.

Автор не ограничивается членением управленческой деятельности на отдельные части. Так, несомненной его заслугой является выделение еще одной функции управления, отличной от вышеупомянутых,- функции руководства, объединяющей все остальные функции. Таким образом, смело перейдя на позиции синтеза, он рассматривает координирующую отдельные участки управленческой работы функцию, которая и позволяет говорить об управлении как целостном явлении.

Интересны рассуждения И. Бурдянского о науке управления, необходимость которой он всегда отстаивал в дискуссиях. Уже в 1921 г. он высказал твердую убежденность в том, что управление должно стать наукой: <...вопросы управления должны явиться вопросом изучения в целях создания основанной на определенных законах науки управления>.[6] Поражает тонкое научное чутье автора, его уверенность в наличии особых законов, присущих процессу управления. Несколько позже он вновь возвращается к этой мысли, возражая тем, кто склонен называть управление лишь искусством, зависящим исключительно от таланта администратора. <Нечего говорить,- писал директор Казанского ИНОТ,- талант дело хорошее, но хорошее управление предприятием, учреждением требует специальных знаний, подобно тому, как управление паровозом требует знания паровоза>.[7]

Управление имеет свои законы и складывается в отдельную науку.

Правда, верная постановка вопроса о законах управления не сопровождалась столь же успешным его решением.

Автор еще не проводил четких различий между законами, правилами (принципами) и функциями управления. Для него такие категории, как план, учет, связь, руководство, распределение обязанностей, ответственность и пр.,- и законы, и правила, и функции. Однако нельзя слишком строго <спрашивать> с автора 20-х гг., учитывая, что до сих пор закономерности управления производством практически не сформулированы, не определена их обоснованная классификация.

Характеризуя взгляды И. Бурдянского, нельзя не сказать и о неправильных представлениях автора о рационализации как об особой сфере приложения труда.

Автор полагал, что сейчас, когда рационализация объявлена генеральной линией, нужно создавать и специальные органы (фабрично-заводские лаборатории, бюро рационализации и пр.), которые, осуществляя научно-исследовательскую функцию, разрабатывали бы конкретные рекомендации по улучшению деятельности предприятий и учреждений, в том числе и управленческой, а для этого нужна и особая наука о рационализаторском деле. С развитием же общественного производства все большее число людей будет вовлекаться в рационализаторскую работу, и постепенно последняя отомрет как специальная область приложения труда, а, следовательно, не нужны будут и какие-то особые органы рационализации, наконец сама наука о рационализаторском деле <вольется в качестве главы в науку об управлении>.[8] Бурдянский допускал грубейшую ошибку, имевшую весьма вредные практические последствия, ибо в 30-х гг., действительно, был взят курс на сворачивание рационализаторских органов, и концепция автора не могла не служить теоретическим оправданием этого курса.

Проявив, мы бы сказали, излишнее усердие в решении вопроса о рационализации управления, автор все же сумел сформулировать методологический подход к обоснованию возможности и необходимости выделения самостоятельной науки управления производством. Этот подход, примененный в дискуссиях с противниками науки, сводился к следующему: если имеются проблемы управления и рационализации, не изучаемые существующими науками, значит нужна специальная наука.

Сам И. Бурдянский, правда, более чувствовал наличие таких вопросов, чем сумел их выделить. Но в 60-х гг. именно такой подход стал отправным пунктом научной деятельности лаборатории (впоследствии центра) проблем управления при экономическом факультете МГУ и Московского института управления, теоретически углубивших и практически применивших указанный метод обоснования. Этот факт - еще одно свитедельство преемственности в развитии советской управленческой мысли.