Таким образом, Кария не Только должен был сражаться против шести оставшихся Мастеров. Его самым главным врагом были те создания, что находились внутри него.

* * *

Этой ночью, когда Кария шёл в подвал, чтобы пройти последнее испытание, он случайно встретил в коридоре Сакуру.

- …

От испуга, который отразился на лице Сакуры, когда она увидела его, у Карии чуть кольнуло в груди.

При таком количестве изменений в его теле, хотя он уже не мог ничего изменить, он всё равно сильно страдал оттого, что Сакура стала его бояться.

- Сакура-чан, ты испугалась?

- Да… что случилось с твоим лицом?

- Так… пустяки…

Его левый глаз перестал видеть буквально вчера. Как и разлагающееся глазное яблоко, мускулы вокруг зрачка были парализованы. Веко и бровь так же были неподвижны; похоже, левая сторона его лица уже стала показывать признаки омертвления, превращаясь в застывшую маску. Его отражение в зеркале пугало даже его самого, что уж было говорить о Сакуре.

- Ещё немного, и черви сидящие внутри меня превратят меня в ничто. К сожалению, я не такой выносливый, как ты, Сакура-чан.

Он попытался горько улыбнуться, но из-за того, что его лицо было отчасти парализовано, эта улыбка превратилась в отвратительный оскал. Сакура испугалась ещё больше, и сжалась от страха.

- …Дядя Кария, ты выглядишь теперь как другой человек.

- Ха-ха, наверное, ты права, - как только он рассмеялся своим привычным сухим смехом, страх Сакуры улетучился.

- Но, Сакура-чан, то же самое я могу сказать и о тебе.

Да, так оно и было. Сакура, которой дали фамилию Мато, превратилась в совершенно иную девочку, отличной от той, которую Кария знал ранее.

Её взгляд стал таким же пустым и тусклым как у куклы.

На протяжении всего года он не разу не увидел, чтобы её взгляд менялся, выражал хоть немного эмоций. Невинное лицо маленькой девочки, которая везде следовала и беззаботно играла со своей сестрой Рин – уже давно исчезло.

И это можно было понять, если принять во внимание всю жестокость тех тренировок, которым Сакура подверглась в течение года, для того чтобы стать преемником магических знаний семьи Мато.

Тело Сакуры идеально подходило для того, чтобы она стала Волшебником. В этом отношении она была гораздо предпочтительней, чем Кария или его старший брат Бьякуя. Но раньше она была членом семьи Тосака, чьё Волшебство разительно отличалось от Волшебства семьи Мато.

Подобная «акклиматизация» была необходима для того, чтобы она смогла применять подобное Волшебство. Пытки что проводились в Хранилище Червей, были направлены как раз на акклиматизацию. Зокен проводил их и ночью и днём, стремясь «привить» маленькой девочке семейные знания.

Разум ребёнка определённо отличается от разума взрослого.

Они не обладают твердой волей и силой, чтобы превратить свои страдания в гнев. Столкнувшись с такой ужасной судьбой, никто не сможет воспитать в себе сильную волю, чтобы вступить во внешний мир. К тому же, в виду того, что они ещё не знали настоящей жизни, им было сложно показать, что такое честь и надежда. Поэтому в моменты отчаянья, дети более чем взрослые предрасположены к тому, чтобы замкнуться в себе, и закрыть своё сердце от других людей.

Поскольку в своей жизни они никогда не испытывали счастья, они становятся изгоями. Так как они не понимали самого значения слова «будущее» они буквально тонули в отчаянии.

Кария был принуждён быть свидетелем тому, как на его глазах, девочка замкнулась в себе, пытаясь избежать боли от пыток, которые проводились над ней в течение этого года.

И хотя Кария и страдал от боли, с которой магические черви медленно поедали его плоть, всё глубже вгрызаясь в его тело, невообразимо большие страдания ему приносила вина, которая убивала его душу.

Несомненно, причиной страданиям Сакуры был он сам. Кария проклял Мато Зокена, проклял Тосаку Токиоми и проклял самого себя.

Единственным утешением было то, что Сакура, которая для всех превратилась в живую куклу, разительно менялась, когда была рядом с Карией. В такие минуты она превращалась в прежнюю Сакуру и голос её был так же весел, как и раньше. Возможно, это было из-за того, что они оба страдали от похожей боли и понимали друг друга, или потому что он стал для неё другом ещё тогда, когда она была Тосакой Сакурой, но можно было сказать точно: эта девочка относилась к нему совсем иначе, чем к своим «учителям» Зокену и Бьякуи.

- Мне не нужно сегодня идти в Хранилище Червей. Дедушка сказал, что там должно произойти что-то важное.

- Да, я знаю. Поэтому я сегодня пойду туда вместо тебя.