При предъявлении такого ультиматума, Киритцугу покорно извинился. Как Только он это сделал, к Илии вернулось её хорошее настроение.

- Ты не будешь мухлевать больше, ты обещаешь?

- Клянусь, клянусь. Больше никаких северных орехов.

«Но у меня ещё остаются земляные орехи» - хмыкнул Киритцугу про себя.

Илиясфиль, которая ещё не научилась не доверять людям, с гордостью подняла подбородок, и удовлетворенно кивнула своему неисправимому отцу.

- Хорошо. Тогда я вновь вызываю тебя на поединок. Чемпион всегда должен принимать вызов.

- Да. С большим удовольствием, моя принцесса.

В подтверждение своих слов, и в честь сегодняшней «охоты за побегами», Киритцугу и Илия стали играть в лошадку.

- Ваааа…. Как высоко!

Больше всего Илия любила кататься сидя на плечах отца. Длинные ноги Киритцугу могли пройти даже по такому глубокому снегу, по которому Илиясфиль пройти не могла. К тому же, с более большой высоты, ей было легче находить побеги орешника.

- По-ехали!

- Уря!

Киритцугу вышел из рощи, с сидящей дочерью на его плечах. Илиясфиль так рада, что она приподнимается на его плечах и весело смеётся.

Такой небольшой груз на плечах отца делает его печальным.

Не воспитывая до Илиясфиль детей, Киритцугу не знал, как они растут. Но он понимал, что это не правильно для его дочери, которой уже исполнилось восемь лет, весить 15 килограммов.

Возможно, те абсурдные модификации были тому причиной. Для Киритцугу и Ирисфиль было очевидно, что их дочь будет очень медленно взрослеть физически. Вырастет ли её тело в тело взрослой девушки в течение этих долгих лет или нет?

Нет, у них даже не было надежды. Как Волшебник, Киритцугу уже знал безжалостный диагноз. То, что её рост прекратится до того, как у неё проявятся вторичные половые признаки - было ясно на 80 или даже 90%.

Даже если так, даже если в будущем её ждала такая трудная жизнь, сейчас она должна получить очень много счастья – таково было решение её родителей. Но та боль, что сверлила его сердце, была доказательством любви человека по имени Киритцугу к маленькому существу, сидящему у него на плечах.

* * *

Из окна замка, пара зелёных глаз наблюдала за фигурами отца и дочери, что играли рядом с лесом.

Молодая девушка, сидящая у окна не выглядела слабой или легкомысленной. Её светлые волосы были яркими и мягкими, она была одета в старомодное платье, что подчёркивало стройность её тела; всё это определённо соответствовало образу принцессы, заключённой в башне, но само её присутствие делало атмосферу несколько напряжённой, и любого, кто бы находился с ней в одной комнате, пробрал бы озноб. Но в отличие от холода льда, её холодность была сравнима с чистейшей горной рекой. Она была единственной, кто не вписывался в картину меланхоличного замка семьи Айнцберн.

- На что ты смотришь, Сэйбер?

Когда Ирисфиль позвала её, молодая девушка сидящая у окна – Сэйбер – обернулась.

- Киритцугу и ваша дочь играют на улице.

Даже когда она выглядела сомневающейся, озадаченной, даже когда она задумчиво хмурилась, это никак не отражалось на её красоте. В её улыбке практически нет юмора, она излучает прозрачное спокойствие, которое тоже ей идет – такая красота была очень редка в эти дни.

Можете ли вы поверить, что эта молодая и живая девушка - материализовавшаяся душа Героя? Но она определённо была Слугой класса «Сэйбер». Она была одной из семи Героических Душ, призванных Граалем, сильнейшим Слугой, владеющим мечом.

Подойдя к ней Ирисфиль, посмотрела в окно. Как раз в этот момент Киритцугу быстрым шагом шёл в лес, неся на своих плечах Илиясфиль.

- Ты удивлена увидев Киритцугу таким, не так ли?

Сэйбер утвердительно кивнула улыбающейся Ирисфиль.

С её места она не могла видеть лица маленькой девочки, она едва видела её белоснежные волосы, которые она унаследовала от матери, но зато она расслышала её звонкий голосок, когда они исчезли из её поля зрения. Но и его было достаточно, чтобы понять – дочь наслаждается временем, которое она проводит вместе с отцом.

- Если честно, мне казалось, что мой Мастер более холодный человек.