Реальность чувственного мира

Базовые посылки

Базовые посылки — это некие предельно общие идеи о мире и о том, как эмпирическая психология может познавать его. Базовые посылки — это постулаты, исходные допущения; они принимаются без доказательств. Однако это не значит, что эмпирическая психология применяет только аксиоматический метод и дедукцию.

Как известно, использование аксиоматического метода заключается в том, что в основу научной теории кладутся некоторые исходные постулаты (количество которых должно быть ограниченным). Из них затем выводятся другие утверждения, посредством логических доказательств. Теоретическая психология руководствуется тем, что непротиворечивость теории — достаточное условие ее истинности. Полагается, что если базовые посылки истинны и соблюдаются логические правила вывода из них, то истинными непременно являются и вытекающие из них утверждения (теории). Эмпирическая психология, напротив, не довольствуется только логикой.

Эмпирическая психология опирается на базовые посылки, но ее теории выводятся из них логически лишь для тех случаев, которые подтверждаются фактами. Факты, а не логика служит критерием истины для эмпирической психологии. Истинность постулатов не распространяется автоматически ни на истинность выводов из постулатов, ни на истинность вытекающих из постулатов утверждений (теорий). Одни безупречные выводы (из постулатов) подтверждаются фактами и потому являются истинными. Другие безупречные выводы (из постулатов), напротив, не поддерживаются фактами и потому не могут считаться истинными. Факты «не обязаны» подтверждать теории, но тестируют их на соответствие реальности мира, т.е. эмпирическим путем проверяют теории на истинность, как бы логически безупречно они ни соответствовали базовым посылкам (см.: Лакатос, 1995).

Познавая мир, эмпирическая психология руководствуется следующими, безусловно принимаемыми посылками: чувственный мир реален, мир можно обнаруживать и открывать, мир поддается пониманию, мир универсален, миру присущи многообразие и разнообразие, миром управляют законы и причины (Palya, 2000).

Понимание мира

Люди способны понимать мир, потому что он организован в виде определенного порядка. События и явления воспроизводятся вновь. Они случаются и повторяются в согласующихся формах. Это значит, что мир можно понять в условиях тщательного систематического исследования.

В науке термин «понимание» имеет широкое и более специфические значения. В широком значении «понимание» есть знание, включающие в себя факты, объяснения и предсказания фактов, теории и концепции.

Любой факт есть в то же время частичное понимание мира. Любое объяснение и предсказание факта есть попытка понять факт в более широком круге явлений, включая открытие законов и поиск причин, в которые укладывается (или которым подчиняется) данный факт. В науке и философии науки термин «понимание» связан с попытками исследователей понять те или иные явления прежде всего телеологически или каузально. В зависимости от того, как они понимаются — телеологически или каузально, — принято выделять разные способы понимания теории и получения фактов. Все это в совокупности можно представить как «понимание» в широком значении этого термина.

В науке, однако, термин «понимание» употребляется в более специфических значениях. Во-первых, следует различать понимание как знание «каузальное» и «телеологическое».

Гуманитарные науки (в том числе качественная культурная психология) опираются на «телеологическое» понимание. «Телеологическое» понимание есть специфический метод, форма вчувствования или воссоздание в мышлении ученого духовной атмосферы, мыслей, чувств и мотивов объектов его изучения. «Телеологическое» понимание особым образом связано с интенциональностью. В нем «схватываются» цели и намерения другого человека, значения его поведения, а также социальные факты, знаки, символы и смыслы социального института или религиозного ритуала. «Телеологическое» понимание — это результат поисков ответов на вопросы «для чего?», поиск цели (намерений), ради которой что–либо существует или произведено.

Количественная (естественнонаучная) психология опирается в первую очередь на «каузальное» понимание. «Каузальное» понимание основано на прошлом опыте, есть результат поисков родовых оснований, причин, «из чего» происходят и развиваются те или иные явления. Согласно Юму, отношение между причиной и следствием есть отношение (регулярное сопутствование) между родовыми явлениями и их конкретными проявлениями, между гипотетическими общими законами природы (включая «природу» человека) и соответствующими им индивидуальными случаями. В развитие идей Юма в современной философии науки принято различать основание и следствие, с одной стороны, причину и следствие, с другой.

Во-вторых, понимание есть объяснение (эмпирическая количественная психология), но понимание есть также нечто большее, чем только каузальное объяснение. В телеологическом понимании содержится момент интенциональности, которого нет в каузальном объяснении. Термин «каузальное» понимание распространяется не только на объяснения, но также на факты, их взаимоотношения, предсказания и теории.

В-третьих, понимание есть знание, но понимание есть нечто большее, чем только знание. В отличие от знания понимание имеет дело с действием. Понимаются прежде всего цели, задачи и направления движения. В понимании знания и действия взаимосвязаны (подробнее о понимании, объяснении, знании и действии см.: Вригт, 1986).

В любой конкретный интервал исторического времени существует предел в понимании мира эмпирической психологией. Как соотносятся между собой понимание личности в терминах теории Кеттелла и понимание личности в терминах теории Айзенка? Какое понимание мотива наиболее существенно: как предмета потребности или как побуждения? Строгие ответы на эти вопросы отсутствуют, поскольку разные понимания явлений восходят к разнопорядковым основаниям, которые невозможно прямо сравнивать между собой.

Универсальность мира

Ученые исходят из того, что мир — универсум, огромная единая система. Базовые знания об одних частях универсума приложимы к его другим частям.

Принципы движения и гравитации, объясняющие падение объектов на поверхность земли, также объясняют движение Луны и планет. С некоторыми модификациями те же принципы применимы к движениям любых объектов — от мельчайших ядерных частиц до наиболее массивных звезд, от парусных суден до спутников, от пуль до солнечных лучей. Согласно «космологическому принципу», ближний космос — типичный образец Вселенной в целом. Сходство касается как атомов, звезд и галактик, так и организации Вселенной, распределения в ней вещества и энергии. Законы физики, открытые для отдельных частей Вселенной, применимы ко всей Вселенной.

Существует некая связь между космосом и жизнью людей. Как писал А.Л. Чижевский (1995), неорганическая и органическая эволюция представляет собой явление закономерное и взаимозависимое в своих частях и проявлениях. Изменение одних частей, центральных и управляющих, влечет за собой изменение частей периферических и подчиненных. Существование Вселенной, включая Землю, взятую с растениями, животными и населяющим ее человечеством, можно рассматривать как единый организм.

Выдающийся российский ученый Чижевский (1897–1964), «Леонардо да Винчи ХХ века», как назвал его первый международный конгресс биофизиков (Нью–Йорк, 1939), был одним из первых, кто установил связь между активностью солнца и социально–политическими процессами на земле, применив строгие научные методы.

Чижевский (1995) детально исследовал историю народов, населявших 67 государств Европы, Азии, Африки, Америки, Австралии и известных науке за 2414 лет. Были обнаружены периодические изменения в поведении больших масс людей, синхронных с периодическими изменениями в активности солнца. Также был открыт одиннадцатилетний цикл общечеловеческой, коллективной и индивидуальной, военно–политической и творческой активности, совпавший с одиннадцатилетним циклом активности солнца. Было установлено, что (1) количество исторических событий, протекающих одновременно на разных континентах и в разных странах, постепенно возрастает по мере приближения солнечной активности к своему максимуму и снижается по мере приближения солнечной активности к своему минимуму. (2) В каждом столетии всеобщий цикл исторических событий повторяется 9 раз и наблюдается 9 отчетливых концентраций начальных моментов исторических событий. (3) Эпохи концентрации и разряжения исторических событий чередуются. (4) Эпохи концентраций исторических событий совпадают с эпохами максимумов активности солнца; эпохи разряжении исторических событий совпадают с эпохами минимумов активности солнца.

В некотором диапазоне имеет место сходство между людьми и высшими животными: вспомните, например, знаменитые эксперименты Павлова на собаках по изучению условных рефлексов и высшей нервной деятельности (Павлов, 1951а, 1951б), экспериментальные исследования общих (для животных и человека) свойств нервной нервной системы (Теплов, 1985б; Небылицын, 1978; Голубева, 1997). Психическая болезнь есть продолжение психической нормы (Eysenck & Eysenck, 1994). Креативность и шизофрения представляют собой расходящиеся ветви, прорастающие из общего генетического прототипа (Eysenck, 1995), но креативные люди показывают низкие признаки шизофрении (Martindale, 1999).

Эти и многие другие свидетельства можно рассматривать в пользу существования общих и единых принципов организации универсума. Их можно описывать на базе принципа системности (Кузьмин, 1982а, 1982б; Урманцев, 1988; Ломов, 1984, 1996), принципа максимума информации (Голицын, Петров, 1991; Golitsyn & Petrov, 1997), некоторых других принципов. Интегральные исследования индивидуальности человека (Мерлин, 1986, 1996; Вяткин, 2000) — пример возможности эмпирических исследований с позиций принципа системности. Открытие законов и поиск причин, создание теорий — это движение также в сторону постижения основ единства (универсальности) мира.

Базовые признаки

Следующие базовые признаки характеризуют эмпирическую психологию: объективность, очевидность предмета исследования и применение легитимных методов, редукция, систематичность, ясность, отсутствие определенности в результатах (см. также: Bem & de Jong, 1997).

Объективность

Идеи (теории, концепции), факты, методы могут быть как объективными, так и необъективными. Задача науки состоит в том, чтобы отделять одни от других.

Главным критерием объективности эмпирической психологии является опора на чувственный опыт и, следовательно, на эмпирические данные. Развитие эмпирической психологии — вопреки заблуждениям многих — это движение идей (теорий, концепций), но только тех из них, которые получают эмпирическую поддержку, т.е. приобретают статус объективных. Какими бы безупречными ни были исходные основания для выдвижения идеи, сами по себе они не могут быть достаточными для утверждения объективности следующей из нее идеи, ее соответствия реальности.

Ученые могут выдвигать новые идеи, которые первоначально не обоснованы эмпирически, то есть гипотезы. Гипотеза — это предположение, а всякое предположение нуждается в эмпирической проверке. Одни гипотезы получают эмпирическую поддержку, другие — не получают ее. Гипотеза не обладает статусом объективной идеи.

Никакая идея не может быть эмпирически обоснована полностью. Но чем в большей степени (и с разных сторон) идея получает эмпирическую поддержку, тем в большей степени она считается обоснованной и объективной.

Допустим, вы хотите сравнить две альтернативные концепции, каждая из которых включает шесть утверждений. В одной концепции четыре утверждения имеют эмпирическую поддержку, в другой эмпирическую поддержку имеют два утверждения. Следовательно, первая концепция является объективной в большей степени, чем вторая (но это не значит, что первая концепция «лучше» второй).

Для достижения объективности принято выполнять определенные требования при получении фактов. Например, (1) наблюдение явления должно быть надежным; (2) следует изучать явление в условиях контроля; (3) изучаемое явление должно быть доступным для наблюдения многих людей, а не одного человека.

Хотя в научных исследованиях принимают участие, как правило, отдельные люди, результаты количественных исследований описывают скорее популяцию (генеральную совокупность), чем ее отдельных членов. Иначе говоря, результаты, справедливые (объективные) для популяции в целом, нельзя считать справедливыми (объективными) для каждого члена данной популяции в отдельности. Объективность в науке — понятие, имеющее вероятностную природу. Эмпирическая наука применяет статистические методы для того, чтобы определить степень вероятности какого-либо явления или события и отделить неслучайные (высоковероятные) результаты от случайных.

Когда психолог обнаруживает статистически значимую связь между креативностью и рефлективностью как параметром когнитивного стиля (Дорфман, Ковалева, 2000а), это не значит, что чем выше креативность, тем выше рефлективность у каждого человека в отдельности. Но это значит, во-первых, что на уровне популяции в целом вероятность такой связи достаточно высока и превышает критические пороги значимости. Во-вторых, этот результат следует понимать так, что на уровне популяции в целом вероятность такой связи неслучайна и значимо превышает порог случайности. В-третьих, статистика позволяет ученому формулировать выводы для популяции (генеральной совокупности) в целом, но не для ее отдельных членов.

Таким образом, критерий объективности в эмпирической науке следует относить скорее к популяции (генеральной совокупности) в целом, чем к ее отдельным членам. Объективные явления или сообытия характеризуются высокой вероятностностью их наступления (неслучайностью).

Редукция

Термин «редукция» означает здесь упрощение, сведение сложного к более простому. Исследователи используют прием редукции по меньшей мере в четырех планах: описывая, расчленяя, объясняя явления, применяя определенным образом схемы познания.

На уровне описания в предмет эмпирического исследования включаются одни аспекты явления и опускаются другие аспекты того же явления. Любое явление характеризуется многоаспектностью. Поэтому выделение одних аспектов и игнорирование других есть упрощение, сведение сложного к более простому. Это и есть редукция на уровне описания. Например, вы можете изучать особенности личности школьников, но не принимать во внимание особенности их темперамента; изучать направленность личности, но не изучать характер личности. В этих примерах редукция производится на уровне описания явления.

Для того, чтобы изучить явление, в нем необходимо выделить отдельные компоненты, свойства, признаки, функции, т.е. явление нужно расчленить. Расчленение явления — неизбежные условие и в то же время результат его анализа. Результаты анализа могут использоваться или не использоваться для последующего синтеза. Однако никакой синтез невозможен, если ему не предшествует анализ. Психологи могут измерять отдельные черты личности, свойства темперамента, качества интеллекта, но не личность, темперамент или интеллект в целом. Любым эмпирическим концепциям личности, темперамента или интеллекта (фаза синтеза) предшествуют измерения их отдельных черт, свойств или качеств (фаза анализа). Выделение на уровне измерений отдельных черт, свойств, качеств, функций, а не измерение явления в целом — это редукция, сведение явления к его отдельным свойствам.

Редукция на уровне объяснения — это еще одна разновидность редукции. О редукции в части объяснения можно говорить в двух планах. Во-первых, одно и то же явление не может иметь полное объяснение с позиций какой-либо одной теории. Но в действительности те или иные явления изучаются под углом зрения все же определенных теорий.

Какие-либо особенности поведения могут свидетельствовать и о личности, и о темпераменте, и о мотивах, и о многих других чертах человека. В научном исследовании они изучаются с позиций определенных теорий: например, либо теории личности Айзенка, либо теории темперамента Мерлина, либо теории мотивации Аткинсона, и т.д. Конечно, поведение можно рассматривать под углом зрения и личности, и темперамента, и мотивов в совокупности. Но как бы много теоретических конструктов вы ни пытались объединить, стараясь полностью исчерпать многоаспектность явления, все равно явление будет полнее любого множества теорий, объясняющих его природу.

Задача науки состоит не в том, чтобы «исчерпать» природу явления (это невозможно), а в том, чтобы обнаружить его наиболее существенные признаки и сосредоточиться на их объяснении с позиций определенной теории. Когда ученый объясняет явление, руководствуясь какой-либо одной теорией и игнорирует другие, он совершает редукцию в части объяснения полученных фактов.

Во-вторых, всякое объяснение — в той или иной степени — есть «выход» за пределы чувственно наблюдаемой реальности. В этом смысле объяснение есть сведение богатства явления к его «бледным» концептуальным схемам. При этом очевидные, чувственно наблюдаемые свойства используются скорее как «сырой» материал: при объяснении они подвергаются концептуальной «очистке». Например, физически и чувственно вода, пар и лед представляют собой разные образования. В объяснении же они выступают в качестве одной и той же химической субстанции, изменяющейся под влиянием разных условий.

Применение отдельных (а не всех) схем познания есть эпистемологическая редукция. Ученый может опираться на одни принципы и абстрагироваться от других. То же имеет место в конкретном исследовании.

В основе одного конкретного исследования может лежать принцип деятельности, принцип же системности не принимается во внимание. В основе другого конкретного исследования, наоборот, может лежать принцип системности, а не принцип деятельности. Еще одно конкретное исследование может базироваться на принципах деятельности и системности, но отвлекаться от принципа развития. «Живое» явление функционирует, следуя принципам и деятельности, и системности, и развития. В конкретном же исследовании «живое» явление изучается под углом зрения некоторых, но не всех принципов. Это и есть эпистемологическая редукция.

Применение редукции означает неявное признание того, что любое конкретное исследование принципиально не может быть полным, охватить все без исключения аспекты явления. Любому изучению любого явления присуща ограниченность. Не следует заблуждаться по поводу терминов «комплексное», «системное» или «интегральное» исследование. Оно полнее аналитического исследования по количеству свойств (признаков) явления, но все равно не исчерпывает его природу во всей полноте. Кстати, нет «чисто» научных критериев, по которым можно было бы утверждать, что интегральные исследования информативнее «неинтегральных».

В исследовании Ковалевой (2002) были выделены три модели индивидуальных характеристик креативности: аналитические, уровневые и интегративная. В аналитические модели включались переменные креативности и когнитивных стилей, креативности и Я–концепции, креативности и нервной системы. Уровневые модели составили когнитивная, личностная, нейродинамическая модели по отдельности. Интегративная модель складывалась из уровневых моделей. Итогом сравнительного качественного анализа разных моделей стали представления о многоаспектности индивидуальных характеристик креативности. Однако ни одна из моделей не оказалась безусловно информативнее других моделей.

У редукции есть допустимые пределы. Если личность изучается в рамках общей психологии, вряд ли сведение ее черт к свойствам нервной системы (редукция «вниз») будет оправдана. Ведь тогда произойдет подмена: вместо черт личности будут изучаться свойства нервной системы. Но если в рамках психофизиологии предметом исследования обозначены черты личности и свойства нервной системы, их редукции друг к другу будут оправданы и необходимы.

Систематичность

Этот признак обозначает упорядоченность, логическую непротиворечивость и взаимоувязанность научных теорий, гипотез, планов, методов, фактов — как в плане их внутреннего строения, так и в плане их взаимоотношений. Например, теория (концепция) представляет собой упорядоченную, стройную и связную систему положений и идей. У каждой теории есть отчетливо обозначенный предмет и определенная область применения. Не может быть теории, у которой нет границ и ограничений. Гипотезы не носят произвольный характер: они строго вытекают из теории. Теории выступают в качестве предпосылок гипотез. Применяются не всякие, а такие планы и методы исследования, которые способствуют тестированию гипотез. Получаемые факты соотносятся с гипотезами и теориями. Факты тестируют теории на их соответствие реальности.

Ясность

Научные идеи, теории, гипотезы формулируются однозначно, недвусмысленно и просто, по меньшей мере для членов научного сообщества. Научные результаты излагаются определенно. Язык ученого должен быть простым и ясным. Слова служат выражению, а не украшению мысли. Чем меньше слов, тем яснее мысль; чем больше слов, тем труднее разобраться, есть мысль или ее нет.

Ясными считаются исследовательские гипотезы, которые можно подвергнуть тестированию. Поэтому принято формулировать гипотезы в терминах конкретных переменных. Например, в работе Дорфмана, Феногентовой, Козловского (2002) была выдвинута следующая исследовательская гипотеза. Переменная «мотив стремления к успеху» (измеренная вопросником мотивации достижения Мехрабиана) положительно коррелирует с переменной «доминантность» (измеренной шкалой межличностных прилагательных Виггинса). Эта исследовательская гипотеза дает ясные указания о трех важных аспектах эмпирического исследования. Во-первых, положение о том, что мотив стремления к успеху коррелирует с доминантностью, предполагается, но истинное значение этого допущения еще не определено. Во-вторых, данная гипотеза дает ясные указания на то, что она будет подвергаться тестированию в рамках корреляционного дизайна. В-третьих, в гипотезе указываются конкретные вопросники, посредством которых будут измеряться мотив стремления к успеху (вопросник мотивации достижения Мехрабиана) и доминантность (шкала межличностных прилагательных Виггинса). Тем самым вносится полная ясность в способы измерения. Это немаловажно, поскольку существует множество различных вопросников для измерения как мотива стремления к успеху, так и доминантности. Применение же разных вопросников может приводить к разным результатам в отношении одних и тех же переменных.

В эмпирической психологии принято употреблять упрощенный язык, выполняющий сугубо служебную роль — ясно излагать мысль. Как правило, одна идея (или ее фрагмент) содержится в одном предложении, другая идея (или ее фрагмент) — в другом предложении, и т.д. Когда мысль исследователя «делится» на отдельные «части» и излагается последовательно, читателю проще ее понять. Напротив, если в одном предложении излагается много мыслей, оно становится громоздким, сложным, замысловатым. Тогда вероятность ошибочного восприятия текста резко возрастает.

Базовые посылки

Базовые посылки — это некие предельно общие идеи о мире и о том, как эмпирическая психология может познавать его. Базовые посылки — это постулаты, исходные допущения; они принимаются без доказательств. Однако это не значит, что эмпирическая психология применяет только аксиоматический метод и дедукцию.

Как известно, использование аксиоматического метода заключается в том, что в основу научной теории кладутся некоторые исходные постулаты (количество которых должно быть ограниченным). Из них затем выводятся другие утверждения, посредством логических доказательств. Теоретическая психология руководствуется тем, что непротиворечивость теории — достаточное условие ее истинности. Полагается, что если базовые посылки истинны и соблюдаются логические правила вывода из них, то истинными непременно являются и вытекающие из них утверждения (теории). Эмпирическая психология, напротив, не довольствуется только логикой.

Эмпирическая психология опирается на базовые посылки, но ее теории выводятся из них логически лишь для тех случаев, которые подтверждаются фактами. Факты, а не логика служит критерием истины для эмпирической психологии. Истинность постулатов не распространяется автоматически ни на истинность выводов из постулатов, ни на истинность вытекающих из постулатов утверждений (теорий). Одни безупречные выводы (из постулатов) подтверждаются фактами и потому являются истинными. Другие безупречные выводы (из постулатов), напротив, не поддерживаются фактами и потому не могут считаться истинными. Факты «не обязаны» подтверждать теории, но тестируют их на соответствие реальности мира, т.е. эмпирическим путем проверяют теории на истинность, как бы логически безупречно они ни соответствовали базовым посылкам (см.: Лакатос, 1995).

Познавая мир, эмпирическая психология руководствуется следующими, безусловно принимаемыми посылками: чувственный мир реален, мир можно обнаруживать и открывать, мир поддается пониманию, мир универсален, миру присущи многообразие и разнообразие, миром управляют законы и причины (Palya, 2000).

Реальность чувственного мира

Посылка о реальности мира содержит в себе несколько важных значений. Во-первых, термином «мир» обозначаются: мир внешний, окружающий человека, и мир внутренний, присущий самому человеку. Во-вторых, эмпирическая психология признает реальность только чувственного мира, т.е. мира, который дан наблюдателю в его ощущениях и восприятии. В-третьих, чувственный мир существует независимо от наблюдателя. В-четвертых, подразумевается, что чувственный мир действительно существует.

Рассмотрим обозначенные выше значения реальности чувственного мира подробнее.

(1) Мир внешний — это физический мир, неживая и живая природа; отдельные люди, человеческие группы и сообщества; человеческое общество, культура, искусство; вещи, предметы, технологии, искусственные миры и образы, создаваемые людьми и обогащающие человеческую культуру. Мир внутренний — это переживания и чувства человека, его мысли и идеи, ощущения и восприятие, воображение и эмоции. Внутренний мир — это не только психика, но и сознание, духовность человека, человек как личность, индивидуальность, субъект, творец. Человек выражает свой внутренний мир во внешнем плане — через речь, поведение, деятельность. В то же время человек наполняет свой внутренний мир «содержаниями» внешнего мира. Внешний мир — это объективный мир, мир объективной реальности. Внутренний мир — это область человеческой субъективности, субъективной реальности. Внешний и внутренний миры — это разные, но в равной степени реальные миры, взаимодействующие между собой.

(2) Эмпирическая психология различает чувственный и внечувственный миры, но изучает сугубо чувственный мир и утверждает реальность только чувственного мира — мира, который дан человеку в его ощущениях и восприятии. Вопрос о реальности внечувственного мира (который не дан человеку в его ощущениях и восприятии) покрыт мраком. Человечество получает информацию о мире через один–единственный канал — органы чувств. Как можно утверждать реальность «того» мира, о котором нет чувственно явной и очевидной информации? «Тот», внечувственный, мир может быть предметом предположений, догадок или спекуляций, но не может служить предметом строгих исследований с позиций эмпирической психологии.

Утверждая реальность внечувственного мира, философы–марксисты исходят из того, что на определенном этапе развития материи возникли приспособленные к материи органы чувств. В органах чувств материя якобы дана такой, какой она есть на самом деле; общественно–исторический опыт является аргументом в пользу реальности внечувственного мира. Но эти утверждения рушатся при соблюдении элементарных правил формальной логики. Люди судят о материи, опираясь на свои органы чувств. Утверждения о критической роли общественно–исторического опыта опираются на данные органов чувств. И тот факт, что эту идею разделяет большое множество людей не меняет сути дела: ведь каждый из них опять-таки опирается на данные своих органов чувств. Иначе говоря, в принципе невозможно проверить утверждение о первичности материи, минуя органы чувств. Именно через органы чувств (прямо или косвенно, с помощью приборов) человек получает информацию о мире. А это означает, что можно верить в первичность материи и создавать на этой основе те или иные философские представления о мире, но эти философские представления не могут служить основой эмпирической науки, в том числе эмпирической психологии. Философы–марксисты предлагают нам верить в тождество чувственного и внечувственного мира. Это — позиция здравого смысла, но не строгой науки, следующей эмпирическому критерию.

Все-таки, о чем информируют человека его ощущения и восприятие и как соотносится информация, данная в них, с внечувственным миром?

В середине XIX — начале ХХ вв. по этому поводу разгорелась дискуссия, в которую были вовлечены физики, физиологи, психологи, философы. В частности, выяснилось, что один и тот же раздражитель может вызывать специфический сенсорный эффект. Этот эффект обусловлен не особенностями раздражителя, а особенностями сенсорной модальности, на которую воздействует раздражитель. Например, если слабым электрическим током раздражать зрительный нерв, у человека возникают ощущения вспышек света. При раздражении слабым электрическим током слухового нерва возникают ощущения шума, и т.д. Поскольку один и тот же раздражитель, действуя на разные сенсорные модальности, может вызывать специфические ощущения, немецкий физиолог Мюллер (1801–1858) сформулировал «закон специфической энергии органов чувств». Это открытие подвергало сомнению, в частности, прежние представления об однозначных соответствиях между миром и тем, как его объекты представлены в ощущениях и восприятии человека. Стало очевидным, что «за» границами человеческих ощущений и восприятия может существовать другой, внечувственный мир, о котором человеку не дано что-либо знать. Эксперименты Мюллера служили эмпирическим свидетельством в пользу философской идеи о «чудовищной непознаваемости вещи в себе» (Юм).

Дальше — больше. Следуя закону специфической энергии органов чувств, немецкий физик, физиолог и психолог Гельмгольц (1821 — 1894) выдвинул теорию «иероглифов». Согласно этой теории ощущения представляют собой знаки объективных свойств вещей. Мы знаем, что знак есть предмет (явление), который служит представителем другого предмета (явления). Если это так, значит, люди имеют дело со знаками мира, но не с его объектами: ведь знаки объектов и собственно объекты могут не совпадать. Это означало также, что люди не имеют никакого доступа к внечувственному миру.

Еще более радикальную позицию в этом вопросе занял выдающийся физик и психолог Мах (1838–1916), многим более известный как философ-идеалист, раскритикованный Лениным в его работе «Материализм и эмпириокритицизм». Мах изучал, в частности, восприятие световых сигналов и открыл так называемые «полосы Маха» (1860-е гг.) — зрительный эффект, обусловленный взаимодействиями соседних элементов нервных окончаний на сетчатке. Этот эффект представляет собой краевой контраст, возникающий при рассмотрении двух равномерно окрашенных серых или цветных пятен, которые имеют разную яркость и разделены плавным переходом от одной яркости к другой. Но субъективно воспринимаются не плавный переход между пятнами, а полосы. В области светлого пятна воспринимается еще более светлая полоса, а в области темного — еще более темная полоса. Подобный эффект возникает, например, при вращении раскрашенного диска: человек видит не равномерно изменяющееся распределение яркости, а характерные полосы.

Как ученый, Мах руководствовался требованием наблюдаемости фактов и эмпирической верификации теоретических положений. С этих позиций мысль о мире как «вещи в себе», не связанном с ощущениями человека, рассматривалась как совершенно бессмысленная. В фокусе внимания ученого, утверждал Мах, должен быть «человеческий» мир — мир, данный человеку в его ощущениях и восприятии. Мах предположил, что в чувственном мире физическое и психическое имеют один и тот же корень — «нейтральный опыт. В 1886 г. Мах сформулировал мысль о том, что устойчивые и функционально связанные между собой в пространстве и времени ощущения (цвета, тоны, давление, теплота, запахи, пространство, время, и т.д.) запечатлеваются в нашей памяти и выражаются в языке прежде всего как предметы окружающего мира. Физические элементы оказываются в зависимости от условий, лежащих вне и внутри нашего тела. Физическое и психическое содержат общие элементы и, следовательно, между ними нет резкой противоположности. Легко представить, что человек строит физическое из ощущений, из элементов психического. Но невозможно понять, как из элементов, которыми оперирует современная физика, т.е. из масс и движений, построить какое-либо психическое «переживание». Так вслед за Беркли, Мах в качестве «первой реальности» (чувственного мира) обозначил ощущения, а не физические тела.

Эмпирическая психология не изучает внешний внечувственный физический мир, но пытается проникнуть во внутренний внечувственный мир человека. Она добывает знания о психике и поведении людей, опираясь на чувственные данные, но при этом она стремится познать внечувственные (для постороннего наблюдателя) психические образования. Личность, темперамент — примеры конструктов, которыми эмпирические психологи описывают внечувственные психические образования. И потому их описания ограничены. Такие описания возможны лишь постольку, поскольку внечувственные образования удается «перевести» в чувственный план, в план восприятия независимых наблюдателей. С другой стороны, о внечувственных образованиях можно судить лишь в той степени, в которой они имеют чувственные проявления.

(3) Чувственный мир — это тот срез реальности, который дан наблюдателю в его ощущениях и восприятии непосредственно или косвенно — через вспомогательные средства в виде приборов и инструментов измерения (которые приспособлены к человеческим органам чувств). Косвенным образом возможно в ряде случаев проникать во внечувственный мир, если он имеет чувственные проявления и создаются специфические условия их наблюдения. Особенно это важно при изучении внутреннего мира человека. Например, самоотчеты людей позволяют получать косвенные свидетельства об особенностях их самовосприятия и Я–концепции. Внечувственный объект, лишенный чувственных проявлений, не может служить предметом эмпирического изучения.

О реальности чувственного мира можно судить только тогда, когда он дан наблюдателю в его ощущениях и восприятии, но отделен и существует независимо от него. Реальность чувственного мира можно познавать при условии отстраненности от него наблюдателя, отсутствии встречных влияний наблюдателя на предмет наблюдения. Ведь посторонние (не включенные в план наблюдения) ощущения, мысли, чувства, желания, намерения или действия наблюдателя могут приводить к смешению процесса и предмета наблюдения.