Очевидность предмета и легитимные методы

Исследование признается легитимным, если его предмет очевиден и знание о нем получено с использованием научного метода. Предмет исследования очевиден, если он доступен — прямо или косвенно — для наблюдения. Явления, недоступные для наблюдения, неочевидны.

У полтергейста (если он даже существует) нет явных признаков очевидности. Нет также научных методов, при помощи которых его можно было бы изучать. Поэтому психологи не изучают полтергейст. По этим же соображениям химики перестали заниматься поиском философского камня. Требование очевидности предмета исследования производно от главного признака эмпирической психологии: она получает новое знание с позиций систематического эмпирицизма (см.: Глава 2). Требование очевидности означает также, что само по себе неочевидное (внечувственное, априорное) знание является полагаемым, бездоказательным и потому сомнительным.

Метод — это сердцевина эмпирической психологии, то, что непосредственно характеризует, отличает и присуще собственно ей. В широком значении научный метод — это способ добывания знания о мире. Научное сообщество применяет стандартные методы исследования и не признает любительские занятия в этой области. Легитимными считаются методы, принятые профессиональным сообществом исследователей. Эмпирическая психология принимает идею единообразия научного метода независимо от областей научного исследования. При этом точные естественные науки (например, математическая физика) дают методологический стандарт, по которому измеряют степень развития и совершенства других наук, в том числе эмпирической психологии.

Редукция

Термин «редукция» означает здесь упрощение, сведение сложного к более простому. Исследователи используют прием редукции по меньшей мере в четырех планах: описывая, расчленяя, объясняя явления, применяя определенным образом схемы познания.

На уровне описания в предмет эмпирического исследования включаются одни аспекты явления и опускаются другие аспекты того же явления. Любое явление характеризуется многоаспектностью. Поэтому выделение одних аспектов и игнорирование других есть упрощение, сведение сложного к более простому. Это и есть редукция на уровне описания. Например, вы можете изучать особенности личности школьников, но не принимать во внимание особенности их темперамента; изучать направленность личности, но не изучать характер личности. В этих примерах редукция производится на уровне описания явления.

Для того, чтобы изучить явление, в нем необходимо выделить отдельные компоненты, свойства, признаки, функции, т.е. явление нужно расчленить. Расчленение явления — неизбежные условие и в то же время результат его анализа. Результаты анализа могут использоваться или не использоваться для последующего синтеза. Однако никакой синтез невозможен, если ему не предшествует анализ. Психологи могут измерять отдельные черты личности, свойства темперамента, качества интеллекта, но не личность, темперамент или интеллект в целом. Любым эмпирическим концепциям личности, темперамента или интеллекта (фаза синтеза) предшествуют измерения их отдельных черт, свойств или качеств (фаза анализа). Выделение на уровне измерений отдельных черт, свойств, качеств, функций, а не измерение явления в целом — это редукция, сведение явления к его отдельным свойствам.

Редукция на уровне объяснения — это еще одна разновидность редукции. О редукции в части объяснения можно говорить в двух планах. Во-первых, одно и то же явление не может иметь полное объяснение с позиций какой-либо одной теории. Но в действительности те или иные явления изучаются под углом зрения все же определенных теорий.

Какие-либо особенности поведения могут свидетельствовать и о личности, и о темпераменте, и о мотивах, и о многих других чертах человека. В научном исследовании они изучаются с позиций определенных теорий: например, либо теории личности Айзенка, либо теории темперамента Мерлина, либо теории мотивации Аткинсона, и т.д. Конечно, поведение можно рассматривать под углом зрения и личности, и темперамента, и мотивов в совокупности. Но как бы много теоретических конструктов вы ни пытались объединить, стараясь полностью исчерпать многоаспектность явления, все равно явление будет полнее любого множества теорий, объясняющих его природу.

Задача науки состоит не в том, чтобы «исчерпать» природу явления (это невозможно), а в том, чтобы обнаружить его наиболее существенные признаки и сосредоточиться на их объяснении с позиций определенной теории. Когда ученый объясняет явление, руководствуясь какой-либо одной теорией и игнорирует другие, он совершает редукцию в части объяснения полученных фактов.

Во-вторых, всякое объяснение — в той или иной степени — есть «выход» за пределы чувственно наблюдаемой реальности. В этом смысле объяснение есть сведение богатства явления к его «бледным» концептуальным схемам. При этом очевидные, чувственно наблюдаемые свойства используются скорее как «сырой» материал: при объяснении они подвергаются концептуальной «очистке». Например, физически и чувственно вода, пар и лед представляют собой разные образования. В объяснении же они выступают в качестве одной и той же химической субстанции, изменяющейся под влиянием разных условий.

Применение отдельных (а не всех) схем познания есть эпистемологическая редукция. Ученый может опираться на одни принципы и абстрагироваться от других. То же имеет место в конкретном исследовании.

В основе одного конкретного исследования может лежать принцип деятельности, принцип же системности не принимается во внимание. В основе другого конкретного исследования, наоборот, может лежать принцип системности, а не принцип деятельности. Еще одно конкретное исследование может базироваться на принципах деятельности и системности, но отвлекаться от принципа развития. «Живое» явление функционирует, следуя принципам и деятельности, и системности, и развития. В конкретном же исследовании «живое» явление изучается под углом зрения некоторых, но не всех принципов. Это и есть эпистемологическая редукция.

Применение редукции означает неявное признание того, что любое конкретное исследование принципиально не может быть полным, охватить все без исключения аспекты явления. Любому изучению любого явления присуща ограниченность. Не следует заблуждаться по поводу терминов «комплексное», «системное» или «интегральное» исследование. Оно полнее аналитического исследования по количеству свойств (признаков) явления, но все равно не исчерпывает его природу во всей полноте. Кстати, нет «чисто» научных критериев, по которым можно было бы утверждать, что интегральные исследования информативнее «неинтегральных».

В исследовании Ковалевой (2002) были выделены три модели индивидуальных характеристик креативности: аналитические, уровневые и интегративная. В аналитические модели включались переменные креативности и когнитивных стилей, креативности и Я–концепции, креативности и нервной системы. Уровневые модели составили когнитивная, личностная, нейродинамическая модели по отдельности. Интегративная модель складывалась из уровневых моделей. Итогом сравнительного качественного анализа разных моделей стали представления о многоаспектности индивидуальных характеристик креативности. Однако ни одна из моделей не оказалась безусловно информативнее других моделей.

У редукции есть допустимые пределы. Если личность изучается в рамках общей психологии, вряд ли сведение ее черт к свойствам нервной системы (редукция «вниз») будет оправдана. Ведь тогда произойдет подмена: вместо черт личности будут изучаться свойства нервной системы. Но если в рамках психофизиологии предметом исследования обозначены черты личности и свойства нервной системы, их редукции друг к другу будут оправданы и необходимы.

Систематичность

Этот признак обозначает упорядоченность, логическую непротиворечивость и взаимоувязанность научных теорий, гипотез, планов, методов, фактов — как в плане их внутреннего строения, так и в плане их взаимоотношений. Например, теория (концепция) представляет собой упорядоченную, стройную и связную систему положений и идей. У каждой теории есть отчетливо обозначенный предмет и определенная область применения. Не может быть теории, у которой нет границ и ограничений. Гипотезы не носят произвольный характер: они строго вытекают из теории. Теории выступают в качестве предпосылок гипотез. Применяются не всякие, а такие планы и методы исследования, которые способствуют тестированию гипотез. Получаемые факты соотносятся с гипотезами и теориями. Факты тестируют теории на их соответствие реальности.

Ясность

Научные идеи, теории, гипотезы формулируются однозначно, недвусмысленно и просто, по меньшей мере для членов научного сообщества. Научные результаты излагаются определенно. Язык ученого должен быть простым и ясным. Слова служат выражению, а не украшению мысли. Чем меньше слов, тем яснее мысль; чем больше слов, тем труднее разобраться, есть мысль или ее нет.

Ясными считаются исследовательские гипотезы, которые можно подвергнуть тестированию. Поэтому принято формулировать гипотезы в терминах конкретных переменных. Например, в работе Дорфмана, Феногентовой, Козловского (2002) была выдвинута следующая исследовательская гипотеза. Переменная «мотив стремления к успеху» (измеренная вопросником мотивации достижения Мехрабиана) положительно коррелирует с переменной «доминантность» (измеренной шкалой межличностных прилагательных Виггинса). Эта исследовательская гипотеза дает ясные указания о трех важных аспектах эмпирического исследования. Во-первых, положение о том, что мотив стремления к успеху коррелирует с доминантностью, предполагается, но истинное значение этого допущения еще не определено. Во-вторых, данная гипотеза дает ясные указания на то, что она будет подвергаться тестированию в рамках корреляционного дизайна. В-третьих, в гипотезе указываются конкретные вопросники, посредством которых будут измеряться мотив стремления к успеху (вопросник мотивации достижения Мехрабиана) и доминантность (шкала межличностных прилагательных Виггинса). Тем самым вносится полная ясность в способы измерения. Это немаловажно, поскольку существует множество различных вопросников для измерения как мотива стремления к успеху, так и доминантности. Применение же разных вопросников может приводить к разным результатам в отношении одних и тех же переменных.

В эмпирической психологии принято употреблять упрощенный язык, выполняющий сугубо служебную роль — ясно излагать мысль. Как правило, одна идея (или ее фрагмент) содержится в одном предложении, другая идея (или ее фрагмент) — в другом предложении, и т.д. Когда мысль исследователя «делится» на отдельные «части» и излагается последовательно, читателю проще ее понять. Напротив, если в одном предложении излагается много мыслей, оно становится громоздким, сложным, замысловатым. Тогда вероятность ошибочного восприятия текста резко возрастает.