Прикладное значение медитативного проживания Арканов Таро. 13 и 14 Арканы

Аркан Таро

Смерть – Возрождение

Традиционное описание прикладного значения 13 Аркана Таро Смерть-Возрождение, связанное с глубинной трансформацией достаточно хорошо освещено в книгах Шмакова, Томберга, Г.О.М., Кроули, Хайо Банцхафа и др.

Мы же обратимся к той стороне этого Аркана, о которой информации пока было немного и с другого угла зрения.

Сразу скажем, что не пройдя в своем развитии 13 Аркан, который предельно обнажает в человеке стадию экзистенциализма, разбивающего все надежды и опоры, всякую веру, оставляющую тебя наедине с холодным молчащим Космосом – переживать драму собственной жизни, и драму всего живого, - не стать, взрослым человеком. А значит, говорить, о чем-то трансперсональном – в принципе рано и бессмысленно – весь эзотерический и магический блуд будет лишь игрушкой для прячущихся от себя и от жизни малышей. А так как таковых, увы, большинство, то именно прохождение стадии экзистенциализма – является задачей номер один в деле индивидуации и становления человека. От экзистенциальной обнаженности можно убежать в разного рода эзотерику, религию и прочие конфетки, что происходит с большинством людей ныне, поэтому мы поясним – почему вера в загробное существование и разного рода реинкарнации является для большинства людей не шагом вперед, а наоборот, развращающей душу попыткой бегства в иллюзии. Лишь для тех, кто стал взрослым (а, кстати, классики экзистенциализма Мартин Хайдеггер и Жан Поль Сартр дают нам четкие ориентиры – что такое стать взрослым человеком) имеют смысл трансперсональные категории и переживания, в том числе и пресловутой реинкарнации. Не будем забывать, что любое знание адресно и исторично. То, что важно и актуально для одного, может развратить или запугать, или отвратить сознание другого.

Здесь будет полезен краткий ликбез по основным трудам классиков экзистенциализма:

 

1. Мартин Хайдеггер «Бытие и Время»:

Основным философским вопросом Хайдеггер считал вопрос о бытии, который оказался забыт во всей истории философии. Поэтому цель своей работы Хайдеггер видел в том, чтобы извлечь тему бытия из забвения и ответить на вопрос: что такое бытие? То есть, обнаружить смысл бытия. Причем бытия особого вида – человеческого бытия. В связи с этим, Хайдеггер различает неподлинное и подлинное бытие. Основные черты первого – двусмысленность, болтовня, любопытство, падение. Главная же характеристика подлинного бытия – совесть. При такой постановке вопроса – поиске смысла человеческого бытия – обычный философский язык, которым пользовалась вся предыдущая философия, абсолютно неприменим. Бытие человека – всегда «бытие-в». Бытие-в-мире это основа и условие человеческого существования. Бытие-в-мире показывает изначальную историчность человека, его конечность и временность. Но озабоченность настоящим превращает жизнь в боязливые хлопоты и прозябание повседневности. Такая жизнь, как проявление неподлинного бытия нацелена на личные предметы и преобразование личного мирка. Эта нацеленность анонимна и безлична. Она погружает человека в безличный и анонимный мир, где никто ничего не решает и потому не несет никакой ответственности. Главная характеристика мира повседневности – стремление удержаться в наличном, настоящем, избежать предстоящего, то есть, смерти. Сознание человека здесь не в состоянии отнести смерть к себе самому. Это приводит к размытости сознания, к невозможности обнаружить свою самость.

С другой стороны, структуру человеческого бытия в её целостности Хайдеггер обозначил, как заботу. Человек имеет исток своего бытия в заботе и никогда не будет выпущен из этого истока. Определив заботу, как забегание вперед, Хайдеггер подчеркнул, что человеческое бытие есть не то, что оно есть, поскольку оно постоянно убегает от себя, ускользает вперед. То есть, оно есть всегда своя собственная возможность. Этот момент заботы Хайдеггер обозначил, как проект. Человеческое бытие – это бытие, проектирующее само себя; человек это всегда нечто большее, чем он есть в данный момент. Каждый из моментов заботы есть, одновременно, определенный модус времени. Бытие-в-мире есть модус прошлого. Забегание вперед – модус будущего, бытие-при – модус настоящего. Эти три модуса, взаимно проникая друг в друга, и составляют собственно заботу. Взаимно проникающие друг в друга моменты времени – прошлое, настоящее и будущее существенно отличаются от объективного времени. Прошлое это не то, что осталось позади, чего уже больше нет. Напротив, оно постоянно присутствует и определяет собой как настоящее, так и будущее.

В отличие от физического времени, которое мыслится как некая однородная непрерывная линия, состоящая из моментов «теперь», прошлое выступает у Хайдеггера как фактичность или заброшенность. Настоящее – как обреченность вещам, как подручность, как бытие-при. Будущее – как постоянно воздействующий на нас проект. В этом смысле экзистенциальный поток времени идет не от прошлого к будущему, но в обратном направлении – время временится из будущего. Неподлинное бытие – перевес моментов настоящего – выражается в том, что мир вещей заслоняет от человека факт его конечности. Подлинное же бытие выступает у Хайдеггера как осознание человеком своей историчности, конечности и свободы. Оно возможно и осуществимо только перед лицом смерти. В подлинном существовании на первый план выступает будущее, бытие-к-смерти. Смерть в широчайшем смысле есть феномен жизни. Смерть нужно рассматривать, как предстояние. Смерть – это возможность бытия, причем, последняя возможность, самая широкая возможность, возможность возможностей, которую человеческое присутствие должно всегда брать на себя. Смерть и открывает человеку смысл его существования. Со смертью человек стоит перед самим собой. Именно в смерти, в бытии-к-смерти и раскрывается, по существу, сама человеческая возможность быть. Смерть открывает саму человеческую самость, предельно обнажая смысл человеческого бытия. Пока человек жив, пока он заброшен в мир, он брошен в эту предельную возможность, в саму смерть. Обыденное существование либо не задумывается над этой проблемой, либо не желает или боится признавать этот факт. Я бы сказал, что человек начинает Жить с большой буквы только с того момента, когда он ясно, отчетливо и без каких-либо компромиссов осознает свою смерть. С этого момента его жизнь это бытие-к-смерти.

Хайдеггер писал, что эта предельная возможность приоткрывается человеку через Ужас. Это и есть так называемая экзистенциальная ситуация. Ужас в корне отличен от боязни и страха. Мы боимся всегда того или иного, но чего-то конкретного. Ужас же совершенно непредметен. Эта неопределенность является для Хайдеггера принципиальной. Брошенность в смерть приоткрывается человеку именно через Ужас. Но, как пишет Хайдеггер, посредством Ужаса человеческое существование не уничтожается. Как раз, наоборот, в Ужасе перед Ничто, в этой экзистенциальной ситуации приоткрывается и сущее, как таковое. Однако, подобные ситуации Ужаса, экзистенциальные ситуации случаются редко. Человек, как считает Хайдеггер, склонен вытеснять и заслонять от себя свою смерть. Человек не видит сути смерти. Но смысл человеческого бытия как раз и состоит в постоянном выходе за пределы себя, в бытии-к-смерти...

Обратимся опять к совести. Более пристальный анализ совести вынуждает интерпретировать ее, как зов. Зов это призыв к человеческому бытию стать самим собой, обрести свою подлинность. Зову совести отвечает возможность слышания. Зов пробуждает спящее, неподлинное человеческое существование и пробуждает слышание. Причем, если обыденное состояние захвачено болтовней, двусмысленностью, шумом, то зов зовет бесшумно, молчаливо, но для человека зов совести воспринимается, как удар молнии. Он внезапен. Это всегда некое потрясение. Зов совести настигает человека и призывает его к своей самости. Зов совести зовет против ожидания и против нашей воли. Принимая зов, мы принимаем вы-зов. Мы выбираем самое себя. Совесть обнаруживает себя, как зов заботы. Далее Хайдеггер отмечает, что прежде всего в голосе совести обнажается вина. Причем, бытие виновным это не некое этическое состояние. Бытие виновным означает бытие задействованным. Быть-в-мире, а мы всегда в мире, - это уже и означает быть виновным. Быть виновным – это и есть собственно быть. Итак, подлинная человеческая самость, которую искал Хайдеггер, была им найдена. Это бытие-к-смерти, ужас, забота, совесть, зов и бытие виновным...

 

2. Жан Поль Сартр «Бытие и Ничто».

Это экзистенциализм в самом радикальном своем проявлении. Ибо Сартр не оставляет человеку никакой надежды на внешнюю поддержку. Человек – абсолютно свободен, даже если он и не сознает этого.

Достоевский выразил устами Ивана Карамазова следующую мысль: «Если Бога нет, то все дозволено». Отрицание существования Бога и явилось отправной точкой всей философии Жана Поля Сартра. В отличие от Хайдеггера, который строил свою философию человека не опираясь на Бога, Сартр в защите экзистенциализма полностью отвергал Бога. Он объяснял, что у человека существование предшествует сущности, следующим образом: какой смысл вкладывают в слова, что существование предшествует сущности? Это означает, что, прежде всего, человек существует, поднимается вверх, появляется на сцене и только после этого определяет себя. Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально он - ничто. Только впоследствии он станет кем-то, и ему самому предстоит определить, кем ему быть. Таким образом, не существует человеческой природы, поскольку нет Бога, который задумал ее.

Чисто логически: способ применения или назначение любого инструмента, то есть сущность инструмента, определены его создателем еще до изготовления. В этом случае сущность предшествует существованию. Не так ли? Поэтому если Бог существует, и Он создал человека, основываясь на своей идее, то можно сказать, что и в случае человека сущность также предшествует существованию. Но если мы будем отрицать существование Бога, то получится, что сущность человека не определена с самого начала. Поэтому, согласно Сартру, люди появились не из бытийности, а как бы из ничего. Здесь он подходит чрезвычайно близко к средневековым мистикам: Дионисию Ареопагиту, Мейстеру Экхарту, Якобу Бёме... Более того, Сартр утверждает, что существование - это субъектность. Люди случайны, появились из ничего, и не определены никем. Поэтому они сами планируют, на кого будут похожи. Они сами себя выбирают. Это то, что Сартр понимает под субъектностью. Основополагающей чертой существования является страдание. Человек выбирает себя, это означает в то же время, что, делая этот выбор, он также выбирает всех людей. Поэтому выбрать себя - значит принять ответственность за все человечество, ответственность, включающую страдание. Однако страдание не удерживает людей от действий, напротив, это является основным условием и частью действия...

Согласно взглядам Сартра, люди свободны. Поскольку существование предшествует сущности, люди не детерминированы ничем и имеют право делать все, что угодно. Свобода, однако, подразумевает полную собственную ответственность за совершаемые действия. В этом смысле свобода - это своего рода бремя для человека. Обретая свободу, мы тем самым становимся бытием, обреченным на свободу. Иначе говоря, люди страдают, поскольку они свободны. Сартр объяснил это так: «человек свободен, человек - это свобода. С другой стороны, если Бога нет, мы не имеем перед собой никаких моральных ценностей или предписаний, которые оправдывали бы наши поступки. Таким образом, ни за собой, ни перед собой - в светлом царстве ценностей - у нас нет ни оправданий, ни извинений. Мы одиноки, и нам нет прощения. В этом и заключается идея, что человек обречен быть свободным».

Если рассуждать также, как Иван Карамазов у Достоевского, то свобода равнозначна вседозволенности, а отсутствие Бога – разрешению на всяческую несправедливость. То есть, мир без Бога – это мир неизбежного зла и порока? А почему не наоборот? Может быть, только отказавшись от всяческой надежды на Бога, на судьбу, на провидение, человек может по настоящему любить, сострадать, творить, ибо видит незащищенность, хрупкость, неповторимость каждого момента бытия, каждой жизни. Это позиция очень взрослого человека. В большинстве своем мы еще не созрели для такой свободы, так как по-настоящему взрослых людей очень мало. Человечеству в целом нужен Бог, нужен страх Божий, нужна надежда... Я считаю, что Сартр просто значительно опередил время. Поэтому атеистический экзистенциализм многим кажется невозможным, страшным, разрушительным и где-то даже кощунственным...

 

Вывод: тут, в принципе, и комментировать-то нечего – сказано емко, четко и безжалостно. Вернемся к вопросу, который может вызвать многочисленные негодования: а именно о том, что всякая вера в загробную жизнь для человека, не прошедшего стадию экзистенциального взросления – губительна. Да, господа присяжные заседатели, как бы мы с вами не упирались, стараясь отвоевать свои иллюзии, если мы хотим повзрослеть, их (иллюзии о перевоплощении и прочую галиматью) придется отбросить и признать не умозрительно, но всем нутром, до пронзительного Ужаса, что нас ждет Ничто. А что такое Ничто? Вот ведь какая штука. Любому слову - «означающему», соответствует хоть какое-то «означаемое» - набор картинок, звуков, ощущений. Любому, кроме слова Ничто… Ибо тут как в бородатом анекдоте с точностью до наоборот – «слово есть, а жопы нету». Т.е. слово есть, и мозг лихорадочно пытается подсунуть нам хоть что угодно – образ пустынной местности, кромешной темноты – но это уже что-то, а не ничто!!! И тут, если человек решает-таки идти до конца, мозг буксует и переживается тот самый Ужас, о котором писал Хайдеггер, от которого уже не отмахнуться. И начинается Путь от мира повседневности с его успокоительными иллюзиями к Бытию-к-смерти, к подлинному бытию.

Читатель вправе возмущенно возразить: «А почему я должен верить этим безбожникам? Моя душа бессмертна!!! Я перевоплощусь и рожусь снова, как рождался тысячи раз!!!» - Отвечу возмущенному читателю – а кто, собственно, перевоплотится? Кого ты имеешь в виду, произнося «я» или «моя душа»? А имеешь в виду, мой дорогой друг, ты тот образ, с которым ты отождествлен. То, чем ты себя переживаешь. А переживаешь ты себя ни чем иным как Эго (некоторые даже еще и с Эго себя не отождествляют, а лишь с телом). И даже твои секундные переживания себя в качестве безмолвного наблюдателя в медитациях или на грани сна и бодрствования делу не помогут, ибо они мимолетны, а отождествление с Эго доминирует. (Не у всех, но у большинства, смею заверить). И стадия развития, называемая экзистенциальной необходима для того, чтобы пережить до мозга костей, что это самое Эго, которое на данный момент и есть ты – исчезнет бесследно, станет когда-то Ничто, не имеющим ни образа ни подобия.

Вот после того, как ты это переживешь – честно переживешь, не пытаясь убежать в красивые сказки о реинкарнациях, мы поговорим уже о трансперсональном мире, где, как это ни парадоксально, говорить о этих реинкарнациях уже норма, а не патология, как раньше. Парадокс: то, что является само собой разумеющимся знанием для одного, разрушительно и губительно для другого. Надежды на загробную жизнь не дадут тебе перешагнуть черту, за которой эта самая жизнь после смерти действительно реальна. А реальна она для того, кто перестал себя отождествлять с Эго, и отождествился хотя бы с Душой. Не спеши, дорогой читатель, причислять себя к этим – счастливчикам ли (?). Вот тест на отождествление. Он подразумевается Хайдеггером в его категории бытия-виновным, то есть, причастным не к своему уютному мирку, а к Миру. Можешь ли ты как взрослый человек ответственно сказать (как пелось в замечательной песне советских времен): «Сегодня не личное – главное». Не важно кто ты по должности, - президент страны или дворник. Взвалил ли ты на себя весь крест боли людской? Да? Или все-таки нет? Переживаешь ли ты себя непрестанно не на фоне своего мирка дом-работа-тусовка, а на фоне Эпохи? Если честно ответишь – «нет» - добрый совет – вернись к попыткам (иногда длящимся годами) принять, что ты исчезнешь в Ничто…

Для этого не нужно сидеть в асанах или летать в осознанных сновидениях. Дмитрий Лихачев, Академик Сахаров, Мераб Мамардашвили и еще довольно много неизвестных нам людей не занимались эзотерикой (я не против эзотеризма, но я – за грамотный и очень трезвый эзотеризм) – «прямой путь тут не самый короткий»…

Отбросим надежду, чтобы обрести полноту жизни, этой жизни – вот урок экзистенциализма. Если мы его пройдем, то, возможно нам откроется и иная жизнь, о которой до поры до времени задумываться рано, да и вредно – захочется убежать от ЭТОЙ именно жизнью, с ее болью, одиночеством, ненужностью лучшего в тебе..., болью за весь этот хрупкий мир, за таких же как ты, миллиарды таких же, обреченных, вброшенных в жизнь и пытающихся кто как умеет от нее убежать!!!

Вот это мы считаем основным «прикладным» уроком 13 Аркана.

Это переломный Аркан в путешествии Героя, после качественного многолетнего проживания которого, происходит переход в принципиально новое восприятие реальности – уже не с позиций Эго (восприятие с позиций Эго нормально и происходит при проживании 1-12 Арканов), а с позиций Души. Не всякому дается этот опыт. Далеко не все доходят до такого восприятия, что говорит о важности не прятаться от жизни, а открыто смотреть в глаза Неизвестного, не бегая от Ужаса и страха, проживая их до «костного мозга», чтобы в процессе этого подвига, а иначе это и не назвать, обрести действительно возрождение и, возможно, бессмертие души.

 

 

Аркан Таро