И каждая религия делает то же самое, хотя и по-своему.

Очень изощренные религии не будут делать так, они сделают по-другому. Индия - очень изощренная страна, она так не сделает: мы не трансформировали Кришну, и мы никогда не пускали его в свои сердца. Он - просто красивый миф.

Гита стала более важной, чем Бхагавад; для индусов жизнь Кришны не так важна, но очень важна та весть, которую он доставил на поле сражения. Почему? Потому что это серьезная вещь. Поле битвы ближе к смерти, чем к жизни. Жизнь Кришны очень полна, но она стала мифом, и никто не беспокоится о ней. Несколько слов, произнесенных им на поле сражения, стали важнее всей его жизни. И вот есть ученые-брамины, которые продолжают объяснять, что вся его жизнь - лишь символ, она не реальна. Его игры с гопи, пастушками, не реальны - гопи являются лишь символами чувств, они не реальны. Нет, они не реальные женщины из костей и плоти. Гопи - не женщины, они лишь символы. И ученые-брамины очень опытны в таких трюках. Они говорят, что Кришна - это душа, а гопи - чувства тела: чувства танцуют вокруг души.

Индия - изощренная страна. Здесь убивают Кришну, здесь распинают Кришну, но очень изощренным способом. Убивается его праздничность; ее делают символической, бессмысленной, вся его жизнь выталкивается на сторону. Он танцевал с реальными женщинами, но это шокирует, поскольку мы не можем представить себе Кришну, танцующим с реальными женщинами. Мы разрешаем ему танцевать с символическими женщинами, но не с реальными. Мы будем шокированы. Нас шокирует жизнь. Мы стали настолько мертвыми, что все живое шокирует нас.

Каждая религия рождается в праздничности - и когда праздничность умирает, знайте, что эта религия мертва. Когда рождается новая религия, все старые религии будут против нее, поскольку вновь появляется праздничность. Это точно так же, как рождение ребенка, - каждый ребенок рождается играющим, веселящимся, живым, празднующим, безответственно празднующим, не верящим в будущее, верящим в здесь и сейчас, - все общество будет против него; все общество постарается поставить его на правильный путь, пока он не заблудился. Он должен быть поставлен на правильную дорогу.

То же происходит и с каждой новой религией.

Поэтому, когда я говорю о медитации, как о танце, или когда я говорю о санньясе, как о внутреннем праздновании и счастье, как об утверждении жизни, тогда, конечно, все приверженцы старых традиций скажут: «Вы называете это санньясой?» И по-своему они будут правы, так как все, во что они верили, как в санньясу, санньясой не является. Они верили в мертвых — чем мертвее, тем вернее они скажут: «Вот это настоящее самоотречение». Они называют санньясой то, когда отрекаются от жизни, - а я называю санньясой то состояние, когда жизнь проживается во всей ее полноте.

Но так будет всегда. Когда меня не станет, вы обратите все в серьезное дело. Вы дадите объяснения, в чем заключается мой настоящий смысл. Но настоящий смысл всегда очевиден, не нужно давать никаких объяснений. Все объяснения уводят прочь, к тому, чего нет.

Гуру и ученики, осознавшие и неведающие... все это великая игра, космическая игра. Неведающим нужны осознавшие; осознавшие не могут играть соло, не могут играть в одиночку - им нужны неведающие. Но учитель знает, что это игра, и не надо быть серьезными в ней.

Третий вопрос:

Вчера вечером вы сказали, что изменение во внешнем или внутреннем, в физическом или умственном может привести к изменению в сознании. Это означает, что изменения на периферии воздействуют на центр, на сознание. Но почему тогда Вы подчеркиваете необходимость изменения центра, а не внешнего, не периферии?

Вот проблема: вы все время цепляетесь за слова и упускаете смысл.

Периферия также принадлежит вам; она - часть центра. Периферия - это часть центра; она внешняя часть центра, но она не отлична от центра. Можно ли создать периферию без центра? Или, можно ли создать центр без периферии? Они нераздельны, они одно целое. Периферия - это центр, рассматриваемый извне. Если вы изменяете свою периферию, воздействию подвергается и центр, причем по двум причинам: во-первых, периферия - это часть центра, во-вторых, - что изменит периферию, как не центр? Что еще может изменить периферию? Периферию изменит центр.

Я настаиваю на том, что вы должны начать работать с центра, потому что если вы начнете с периферии, то достижение центра у вас займет больше времени. То, что может быть сделано за одно мгновение, займет многие жизни, ведь вам придется путешествовать от периферии к центру – назад, от поверхности в глубину.

Если вы начинаете работать с центра, периферия изменяется автоматически. Когда изменяется центр, периферия следует за ним, потому что периферия уйти от вас не может. Например, я не стану говорить вам, что вы должны быть ненасильственными на периферии - это ненужная трата времени и сил. Будьте ненасильственными в сердце, будьте сострадательными, любящими в сердце - и периферия последует за вами. Можно полностью забыть о ней, поскольку все, что происходит на периферии, исходит из центра, и если вы сострадательны в центре, такой же будет и периферия. И это сострадание будет совершенно иным, поскольку периферия не будет знать, что это сострадание; периферия будет пребывать в блаженно неосознанном состоянии - сострадание будет следовать за вами как тень. Это самый легкий путь.

Что я имею в виду при этом: если вы хотите изменить дерево, измените корни. Конечно, листья дерева - это тоже дерево, и вы можете попытаться изменить листья. Если вы изменяете листья, на корни тоже будет передаваться воздействие, но это будет очень длительный процесс, поскольку поток направлен от корней к листьям, от листьев к корням нет потока. Вы идете по направлению, обратному природе. Если вы все время меняете листья, то, может быть, через многие, многие жизни вы сможете воздействовать на облик корней, но это будет бессмысленно долго. Вы можете сделать то же самое немедленно, если измените облик корней. Тогда изменятся, и станут другими и листья.

Поэтому, когда я настаиваю на центре, я не имею в виду, что периферия отделена от центра. Когда я настаиваю на центре, я не имею в виду, что вы не можете воздействовать на центр из периферии - вы можете, но это самый длинный из возможных маршрутов. Если вы выбираете путешествие по длинному маршруту, то это ваше дело. Ничего плохого в этом нет. Если вам нравится путешествовать, тогда длинный маршрут это хорошо; если вы хотите рассматривать виды по сторонам, тогда длинный маршрут это хорошо. Иначе, начинайте с центра.

Это похоже на следующее: вы сидите здесь и слушаете меня, поэтому центр создается в этой комнате - вы становитесь периферией, я становлюсь центром. Существует групповая душа. Вы центрируетесь на мне. Если кто-то захочет воздействовать на эту комнату, на эту групповую душу, то ему лучше начать с меня, чем с вас. Ведь если я изменю свои мысли, то это скажется вскоре, но если этот кто-то начнет с вас, то усилия будут очень длительными. Ведь, прежде всего, вас много и сначала он должен изменять вас одного за другим, и лишь потом он может попытаться изменить меня через вас. Это будет очень долго, и может не получиться вовсе. Проще - другое. Если он изменит меня, а вы подключены ко мне как к центру, то его воздействия скажутся незамедлительно.

В вашем теле, в вашем бытии, происходит то же явление. Есть центр, и есть периферия вашей жизни. Периферия последует за прямым ударом в центр - она обязана последовать, для нее нет другого пути. Изменять периферию - это постепенное дело: вы изменяете один фрагмент, а девяносто девять фрагментов остаются старыми; затем, когда вы передвигаетесь к другому фрагменту, эти девяносто девять других фрагментов будут изменять тот один, который вы пытались изменить, - они снова сделают его прежним. Весь стиль будет против него. Я могу изменить одну привычку - для этого потребуется много усилий, - но не весь ваш облик, ваш шаблон, поскольку ваш центр все время выдает вам все ваши старые привычки. Я изменил только одну привычку, а привычек тысячи. Эта измененная привычка лежит лишь на поверхности, она навязана вам. Когда вы становитесь неосознающими, все остальные привычки и сам облик меняют ее снова на старую. Работа с периферией требует много напрасных усилий.

Я видел людей, которые все свои жизни провели в работе ради обыкновенных вещей. Например, кто-то всю свою жизнь старается бросить курить - это стало целью, единственной целью, и эта цель остается не достигнутой. Я говорю такому человеку, что даже если эта цель будет достигнута, то чего вы достигнете? Целая жизнь тратится на то, чтобы бросить курить. Эта цель не стоит того. Когда вы достигаете божественного источника, Бога, только тогда вы сможете сказать, что бросили курить. Но говорить это будет бессмысленно. А так вся жизнь потрачена на то, чтобы бросить курить, и даже это остается не достигнутым. Вот постепенная работа. И проблема не в курении; вы боретесь с потоком, изменяя маленькую его волну, — а вся река продолжает свое течение. Если вы измените волну, вся река снова изменит ее обратно, поскольку облик, внутренний шаблон, все время распространяется от центра к периферии. Это как встроенная программа: все, что случается на периферии, уже случилось в центре. Именно поэтому это и случается на периферии. Периферия узнает о вещах, произошедших очень глубоко.