Политико-правовые идеи теоретиков русского зарубежья

Весьма заинтересованными исследователями политико-пра­вого развития послефевральской России в сравнительно-исто­рической перспективе стали крупнейшие правоведы так назы­ваемого русского зарубежья. Это была критико-аналитическая работа, которая велась во имя «будущей России» в зарубежных учебных и научных центрах (Харбин, Прага, крупные универ­ситетские города Югославии). Большая группа правоведов, фи­лософов и литераторов, доставленная в Германию на «пароходе философов» (1922), обосновалась в Берлине. В действительно­сти было несколько депортаций философов, заочно объявлен­ных Лениным врагами режима - «врагом хитрым» (Розанов), «понаслышке злейшие враги большевизма» (Радченко с дочерь­ми), «автор «методологии» меньшевизма» (Франк). Горький сразу же после их высылки констатировал: «Страна, лишив­шись интеллигентов, двигается вспять».

Помимо российской тематики юристами и философами рус­ского зарубежья была начата или продолжена работа в русле и рамках основных направлений современной политико-фило­софской и философско-правовой мысли - либеральной (Новго­родцев, Петражицкий, Милюков, Струве, Гессен и др.), консер­вативно-либеральной (Ильин, Виноградов, Франк, Булгаков, Вышеславцев, Спекторский, Солоневич и др.), либерально-эк-зистенциалистической (Бердяев), а также социологической тра­диции (Тимашев, Устрялов, Сорокин и др.), юридико-феноме-нологической (Алексеев) и синтезированной юриспруденции (Ященко, Сорокин). Оба направления исследований и разработок (россиеведческое и общетеоретическое) были весьма резуль­тативными и плодотворными.

Существенна также была моральная и нередко материальная поддержка со стороны западных коллег и спонсоров. Благодаря поддержке чешского президента Т. Масарика в Праге был об­разован Русский юридический факультет. И. А. Ильин, оказав­шись в швейцарском заточении, получил благородную и щед­рую поддержку слушательницы своих публичных чтений Шар­лотты Барейсс. Она помогла издать в Швейцарии его книги на немецком языке (сама она русского не знала) и делала это вплоть до его кончины. Она же установила памятник на его могиле. Когда Питирим Сорокин получил - с личным трога­тельным напутствием - грант американского предпринимателя на свою «Социальную и культурную динамику», он привлек к ее написанию таких известных соотечественников, как Н. О. Лосский, Л. Шестов и Н. С. Тимашев.

Конец XIX в. был отмечен нарастанием «чувства чрезвычай­ности» (А. Белый) и понятным усилением интереса к историо­софскому и философско-нравственному истолкованию смысла жизни. В это же время в процессе полемики между отечествен­ными марксистами, народниками и либералами значительный вес приобрела кантианская система императивов и долга, ее пафос морального благородства. Нравственную философию Канта соединяли с идеями Шопенгауэра (Соловьев), использо­вали в поддержку возрождения теории естественного права против односторонностей исторической школы права (Новго­родцев), трактовали в духе этического критицизма (концепция «оправдания добра» Соловьева).

Для некоторых молодых философов И. Кант стал устойчи­вой доктринальной опорой при отходе от марксизма на пози­ции моралистического и религиозно-нравственного мировоз­зрения (Булгаков, Бердяев, Франк, Струве). Изданный в 1902 г. по инициативе С. Н. Булгакова сборник статей «Проблемы идеализма» объединил представителей очень разнородных тече­ний, противопоставивших себя марксизму как догматической системе и подвергших его гносеологической и этической кри­тике с позиций Канта и Гегеля. При этом в самом марксизме были выявлены потаенные религиозные мотивы и черты, свя­занные с его утопическим мессианством.

Сергей Николаевич Булгаков (1871- 1944) пришел к христи­анской вере и богословским занятиям после занятий правоведением и политической экономией. Он вырос в семье священ­ника г. Ливны Орловский губернии, в гимназии пережил силь­ный духовный кризис и вплоть до 30-летнего возраста оставался неверующим. «Я сдал позиции веры, не защищая их», - писал он много лет спустя в «Автобиографических за­метках». Будучи студентом юридического факультета Москов­ского университета и несколько позже, в связи с интересом к политической экономии, он увлекается марксизмом. Темой ма­гистерской диссертации стало применение выводов марксизма к области земледельческого хозяйствования. Стажировался в Берлине, Париже и Лондоне. Вступил в социал-демократиче­скую партию, много печатался, но, по более позднему призна­нию, находился все это время «в плену научности».

После успешной защиты магистерской диссертации Булга­ков был избран профессором по кафедре политической эконо­мии Киевского политехнического института (1901-1903). Здесь он вновь пережил духовный кризис в связи с переходом (под большим влиянием Соловьева) на позиции христианского ми­росозерцания. Его статья «Что дает современному сознанию философия Вл. Соловьева?» (в сборнике «От марксизма к идеа­лизму», 1903) стала событием в истории русской религиозной философии. В статье формулировалось главное основание окончательного разрыва с марксизмом - ложнонаучный харак­тер того идеализма, который поначалу воспринимался как на­учно обоснованный, а также псевдорелигиозный характер мар­ксистской веры в прогресс с его общей схемой «прыжка» из царства необходимости в царство свободы.

Социализм Маркса, согласно Булгакову, есть рационалисти­ческое (переведенное с языка космологии и теологии на язык политической экономии) переложение иудейского хилиазма, и поэтому все действующие лица этой эсхатологической драмы получили экономическое истолкование. Избранный народ, но­ситель мессианской идеи (или позднее - народ «святых» у не­которых христианских сектантов) заменился «пролетариатом». Избранность пролетариата, его особая революционная миссия порождались уже не внутренним самоопределением, как необ­ходимым условием мессианского избрания, но внешним фак­том принадлежности к пролетариату, положением в производ­ственном процессе и признаком сословности.

Из неотложных задач, вставших перед русской интеллиген­цией, особое значение Булгаков придавал изживанию «личного самовознесения, высокомерно-покровительственного отноше­ния к народной, исторической и церковной стихии». В соеди­нении с примитивной некультурностью, в том числе и черносо­тенством, с отсутствием воспитания в культуре, понимаемого как «трудовой, созидательный процесс», происходит уменьше­ние «практической годности культурно-правящего класса, за­трудняя и без того затрудненный общеисторическими и обще­политическими условиями процесс культурного воспитания страны».

В 1917 г. Булгаков избирается ординарным профессором по­литэкономии Московского университета. Через год происходит перелом в его духовной жизни - с благословения патриарха Тихона он был в московском Даниловом монастыре рукополо­жен в священники. 1 января 1923 г. его высылают за пределы России. До 1925 г. он преподает в Праге, где читает лекции на Русском юридическом факультете, а затем переезжает в Париж в связи с основанием там Православного богословского инсти­тута. Здесь он становится бессменным деканом и преподает догматику.

Взаимоотношения церкви и государства Булгаков, как и другие представители религиозно-возрожденческой волны, рас­сматривает совокупно с их взаимоотношениями с индивидом и Богом.

Вплоть до «последней революционной эпохи» отношения государства и церкви сводились к разным формам «христиан­ского государства», которое находилось в союзе с церковью. В новейшем государстве, имеющем в своем составе народы раз­ных вероисповеданий и даже вер, конфессиональное государст­во стало давно уже не соответствующим положению вещей. В настоящее время оно стало, по-видимому, и вовсе невозмож­ным. Произошло разлучение церкви и государства к взаимной выгоде обоих, и вместо прежнего союза наступило отторжение церкви от государства в различных его видах.

Правовые взгляды Булгакова наиболее компактно изложены в статье «О социальном идеале» (От марксизма к идеализму). Он отвергает в корне как фальшивое мировоззрение ту пози­цию, которая отрицает роль правовых гарантий и которая столь характерна для «старых славянофилов». В марксизме он видит «попытку отрывать мораль от социальной политики, принеся первую в жертву последней». Его осуждению подверглось также византийско-монашеское понимание соотношения политики и морали в учении Льва Толстого. В последнем Булгаков усмот­рел тенденцию ограничиваться лишь «отрицательными запове­дями неучастия во зле, без положительного требования борьбы со злом», что, естественно, сближает это учение с таким же «социально-политическим нигилизмом» византийско-монаше-ской доктрины.

Иван Александрович Ильин (1882-1954) - русский право­вед, религиозный мыслитель, публицист. По окончании Мос­ковского университета оставлен на факультете для приготовле­ния к профессорскому званию. Материал для магистерской диссертации собирал в научной командировке в Германии, Италии, Франции. Докторскую диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» защитил в 1918 г. После административной высылки из России в 1922 г. участвовал в организации и работе Религиозно-философской академии и Русского научного института в Берлине. При на­цистах его отстранили от преподавания и запретили устные вы­ступления. Он вынужден был эмигрировать в Швейцарию. Приложил значительные усилия к прояснению взаимоотноше­ний религиозной и правовой философии, истолкованию их в либерально-консервативном духе. Среди его работ этого на­правления выделяются «Понятие права и силы: опыт методоло­гического анализа» (1910), «Учение о правосознании» (1919), «Основные задачи правоведения в России» (1921), «Пути духов­ного обновления» (1937), «Наши задачи» (сб. статей 1948— 1954), «О монархии и республике» (незаверш.). С 1990 г. начал­ся интенсивный процесс переиздания работ Ильина на родине и выход его Собрания сочинений в 10 томах (17 книгах).

Особое внимание уделено проблематике Власти, справедли­Вости и правосознания, А также Идеальной форме правления для России. Власть есть сила воли, общение более могущественной воли с более слабой волей. Властвование похоже на тонкий, ху­дожественно складывающийся процесс общения, который соз­дает незримую атмосферу тяготения периферии к центру, мно­гих разрозненных воль к единой, организованной и ведущей. Создание такой атмосферы есть дело особого искусства, тре­бующего помимо всего прочего «душевно-духовной прозорли­вости, подлинного восприятия бессознательной жизни других и умения ее воспитывать». Правосознание связано с выработкой «умения уважать право и закон», добровольно исполнять свои государственные обязанности и частные обязательства. В осно­ве его лежат «чувство собственного духовного достоинства», внутренняя дисциплина воли, взаимное уважение и доверие граждан между собой и между гражданами и властью. Справед­ливость в ее правовом воплощении связана не только с фор­мальным равенством («слепотой к человеческим различиям»), но также с чувством собственного достоинства участников пра­вового общения. Идеальная форма правления для России - монархия. Здесь само бытие страны требует единовластия чес­ти, верности и служения или же - единовластия безбожного, бессовестного, бесчестного и притом Антинационального (т. е. тирании).

Николай Николаевич Алексеев (1879-1964) - философ, пра­вовед, в своих исследованиях использовал феноменологиче­ский метод, был одним из участников разработки программы евразийства. Образование получил в Московском университете, где вместе с И. А. Ильиным посещал семинары П. И. Новго-родцева, стажировался в Германии и Франции, преподавать на­чал в Московском университете, а после вынужденной эмигра­ции в 1922 г. - в Праге, Берлине, Страсбурге, Белграде и Же­неве. Основные произведения - «Науки общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов. Очерки по истории и методологии общественных наук» (1912), «Основы философии права» (1924), «На путях к будущей Рос­сии (Советский строй и его политические возможности)» (1927), «Собственность и социализм. Опыт обоснования соци­ально-экономической программы евразийства» (1928), «Рели­гия, право, нравственность» (1930), «Теория государства. Тео­ретическое государствоведение, государственное устройство, государственный идеал» (1931), «Пути и судьбы марксизма. От Маркса и Энгельса к Ленину и Сталину» (1936).

Право трактуется Алексеевым как сложно организованное явление, предстающее в трех важнейших с точки зрения фено­менологии характеристиках: Субъект права, ценностное измере­Ние права И Идеал правоотношений. Субьект права в его трактов­ке не только абстрактная безликая персона, но в то же время существо духовное, имеющее духовную природу и потому опре­деляющее духовный характер правовых установлений. В итоге правовая система предстает одновременно определенной систе­мой ценностей, ценностных ориентации. Ценности складыва­ются исторически и могут отражаться в праве адекватно или искаженно. Искаженные ценности искажают и нравственный облик права. В иных случаях право начинает маскировать и оп­равдывать те антиценности, которыми в данный момент зара­жено человечество. Эта ситуация затрудняет постижение чело­веком своих идеалов как чего-то реального и жизненно важного и толкает его на путь иллюзорных ожиданий и утопий. Несбыточная мечта о воплощении утопических проектов пре­пятствует трудной и прозаической текущей заботе о совершен­ствовании правосознания и правового общения людей. «Мало опознать истину и заблуждения, нужно еще уметь освободить людей от заблуждений и научить их истине. Нужно уметь ду­ховный опыт познания сделать соборным опытом, считаясь с историческими условиями, построить на нем систему учрежде­ний, которые отражали бы в себе истинно святое и ценное. По­знание путей подобного воплощения ценностей или одухотво­рения правовой жизни и есть задача правовой тактики или пра­вовой политики, т. е. искусства реализации ценностей». (Основы философии права).

Государство в изображении Алексеева не только вместили­ще параметров из трех элементов - власть, население, террито­рия, - но также Социальное общение (союзное, имущественное и т. д.). В итоге оно предстает «некой точкой постоянных соци­альных связей» определенного рода и назначения.

Евгений Васильевич Спекторский (1875-1951) - автор фун­даментальных исследований и учебных изданий по истории со­циальной философии, историко-генетической семантике общест­воведения, курса начал правоведения и государствоведения, а также исследователь роли христианства в развитии права и го­сударства. Преподаватель, затем декан юридического факульте­та и ректор Киевского университета. В 1920 г. эмигрировал и закончил жизненный путь профессором Свято-Владимирской православной духовной академии в Нью-Йорке.

При обсуждении проблематики «христианство и правовая Культура» В книге «Христианство и культура» (Прага, 1924) он проводил мысль о том, что право может быть не только произ­ведением социальной культуры, но также предметом культа, почитания. Для этого у него есть все необходимое - свой миф (учение об источниках права), свой догмат (юридическая дог­матика) и свой обряд (процессуальные формы). Юридическая культура существовала и задолго до появления христианской культуры, причем она охватывала не только человеческий, но также и божественный аспект общественного бытия и в этом смысле вполне оправдывала характеристику юстиции (справед­ливости) как «познания вещей (дел) божеских и человеческих» (Ульпиан).

Семен Людвигович Франк (1877-1950) - религиозный фи­лософ, историк общественной мысли и правовед. Согласно его учению, философско-правовые идеи входят составной частью в «социальную этику» (в отличие от «личностной этики», «этики самосовершенствования и этики спасения»).

Личность, общество и государство рассматриваются также в рамках онтологии, в основе которой лежит понятие всеединст­ва, которое не может мыслиться рационально, а постигается с помощью интеллектуальной интуиции, мистического и религи­озного опыта. Вслед за И. Кантом он утверждает, что в мире человеческой общественной жизни необходимо (и всегда) при­сутствует в лице права и власти момент должного. Этот момент есть выражение нравственной, идеальной, т. е. богочеловече-ской, природы общественной жизни (Духовные основы обще­ства. Введение в социальную философию, 1930). Свобода для человека образует его последнюю, «спонтанную» глубину чело­веческой личности, ту область бытия, где становится возмож­ной непосредственная связь человеческого с божественным в качестве онтологической первоосновы человеческой жизни. Философия права и социальная этика находят дополнение И За­вершение в этике самосовершенствования и этике спасения С цен­тральной для всего учения Франка мыслью о том, что нравственное развитие человека есть абсолютная ценность, оно же есть условие совершенствования нравственно-правовых основ общества и одоления господствующего в мире зла.

Между правом и нравственностью, согласно Франку, раз­мещается «внутренне-внешне обязывающая система добрых нравов, обычаев, общественного мнения». В ситуации, когда внешняя дисциплина, а также суровость и формализм закона (нравственного и правового), которым подчинен человек, не смягчены общественным мнением и соответствующим законо­дательством, наступает опасность исправления недостатков посредством утопического реформаторства, опирающегося на рационалистическое философствование. «Классический пере­житый нами образец этого имманентного бессилия рациона­листического реформаторства и имманентной кары за него есть большевистская революция в ее действии и на право, и на нравственный быт: требования быстрого и внешнего «оче­ловечивания» правовых и нравственных отношений, механи­ческого осуществления идеальной справедливости привели к «озверению», к падению на низший уровень и к необходимо­сти отныне мер духовного воспитания, адекватных этому уровню».

В философии права и государства Франка явно присутствует элемент гностического мистицизма. Истинная философия пра­ва, адекватная своей роли орудия познания подлинной реаль­ности, должна опираться на живой «опыт, который в данном случае есть опыт мистический. Реальность при этом дается не внешнему созерцанию, а внутреннему живому знанию, такому знанию, которое раскрывается внутри нас. При этом общест­венное бытие входит в состав духовной жизни. В итоге «чуткое и правдивое сознание должно всегда ощущать даже в самом прозаическом, секуляризованном «мирском» общественном яв­лении что-то мистическое» (Духовные основы общества).

Среди деятелей русского зарубежья особое место занимает Петр Бернгардович Струве (1870-1944), стоявший у истоков российской социал-демократии и эволюционировавший от ле­гального марксизма к государственническому либерализму в духе К. Д. Кавелина и Б. Н. Чичерина.

В статье из сборника «Вехи» и в сборнике собственных ста­тей «Патристика» он развивал идеи об особой культурной роли интеллигенции, ее взаимодействии с государством, а также о роли государственности с ее мощью и дисциплиной в деле формирования нового политического и культурного сознания русского человека, в состав которого входит также «идея права и прав».

Своеобразие политической действительности России после Манифеста 17 октября и создания Государственной думы со­стояло, по оценке Струве, в том, что «конституция существует в праве только в законе и отсутствует в правосознании правя­щих; конституция отсутствует в жизни, в том политическом воздухе, которым дышит обыватель внутри страны, и она несо­мненно присутствует в том политическом воздухе, которым, как член международной семьи, дышит все государство». При этом недовольство самодержавным абсолютизмом выросло до такой степени, что, по мнению Струве, конституционализм стал, по сути, народной идеей.

Крушение монархии обнаружило «чрезвычайную слабость национального сознания в самом ядре Российского государст­ва, в широких массах русского народа». В этом был повинен «старый порядок» с его систематической борьбой против обра­зованных элементов нации, с его безответственной бюрократи­ей и с таким официальным национализмом, который «не соби­рает, дробит государство». А между тем, по мнению Струве, го­сударство есть такой «организм», который во имя культуры подчиняет народную жизнь началу дисциплины - основному условию государственной жизни.

Питирим Александрович Сорокин (1889 1968) известный социолог, исследователь истории культуры, теории права и го­сударства, проблем уголовного права и криминологии. Родился в д. Турья, Яренского уезда, Вологодской губернии. Окончил петербургский Психоневрологический институт и Петербург­ский университет. Магистрант уголовного права и доктор со­циологии. Преподавал в Петроградском университете, где чи­тал первый в нашей стране систематический курс социологии. После вынужденной эмиграции читал лекции в университетах Миннесоты и Гарвардском. Автор около 40 книг, классически­ми из которых стали «Современные социологические теории» (1928) и «Социальная и культурная динамика. Исследование смены основных систем» в четырех томах (1930-1937).

В области правоведения имя Сорокина связано с оформле­нием русской школы социологии уголовного права и кримино­логии. Его интересы простирались также в область теории пра­ва и государства, философии, психологии, этики и истории. В социологию он перешел после крупных изысканий в области криминологии.