Условимся о значении терминов

 

В историческом повествовании часто приходится употреблять в качестве научных терминов многозначные слова. Это иной раз затрудняет взаимопонимание, особенно при обмене мнениями. «Великая степь» — термин условный, так как в степной зоне Евразийского континента много азональных ландшафтов: горные хребты, поросшие лесами, речные долины, оазисы в бесплодных пустынях. Но этот термин стал привычным и пользование им незатруднительно.

Гораздо труднее обстоит дело в тех случаях, когда этнокультурные границы подвижны. Например, термин «Европа», введенный Геродотом, в его время не включал Скифию и страну гипербореев. В средние века он на некоторое время вышел из употребления, ибо Испания с 711 г. стала «Востоком», Византия — особым культурным регионом, а бассейн Балтики — полем перманентной войны феодально‑католического «христианского мира» с язычниками — славянами, пруссами, литовцами и эстами.

Еще сложнее термин «Древняя Русь». Он привычен, но не прост, а история его полна противоречивых толкований. Если стоять на уровне исторических источников XII‑ХШ вв., то ясно, что термина «Древняя Русь» в них нет, поскольку Русь была им современной. Древней она стала лишь в XV в., когда потребовалось обосновать притязания Ивана III на все территориальное наследие Рюриковичей. Так возникла схема единства, непрерывности исторического процесса, начиная от Рюрика, причем, по принятой схеме, менялись только столицы, да и то в строгом порядке: Киев, Владимир, Москва, Петербург. А эпохи смут и распадов считались следствием ошибочной политики великих князей. Натянутость и искусственность этой концепции очевидны, но ведь и выросла она не как научное обобщение, а как обоснование политической программы московских великих князей и царей ««См.:Пресняков Л.Е. Лекции по русской истории.М., 1938. С.1 — 2»».

А.Е.Пресняков отмечает, что основным дефектом официальной схемы является невнимание к Западной Руси, даже фактическое исключение ее из русской истории. Этот раздел подлинно русской истории отходит к истории Полыни, что отнюдь не верно. Так, чтобы найти место для Золотой орды, пришлось создать концепцию татарского ига ««Проблема взаимоотношения Золотой орды и Руси искусственно осложнена. То, что Русские называли хана царем и платили в Орду «выход», несомненно, но во внутренние дела Руси ханы не вмешивались и, требуя от кочевых подданных после принятия ислама отречения от монгольской культуры (ясы) и религии, не требовали этого от русских. Скорее здесь была уния при главенстве Орды, а Русь рассматривалась как самостоятельный улус, примкнувший к Орде по договору, а не вследствие завоевания (см.: Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства.С.398 и след.;Он же. Апокрифический диалог// Нева. 1988. # 3, 4)»». Это органический недостаток концепции, которая предметом изучения считает институт государства.

Изучение культуры, неотъемлемого раздела истории, дает другой вывод, который сделал П.Н.Милюков в ранней работе «Очерки по истории русской культуры». Тезис этой книги таков: «Можно сказать, что русская народность, достигшая значительных успехов на юге, на севере должна была начинать историческую работу сначала» ««Цит.по: Пресняков А.Н. Указ.соч.З»».

Наблюдение тонкое, но интерпретация неприемлема. По мнению П.Н.Милюкова, до XVI в. Руси как целостного феномена не было, а каждая область жила своей отдельной исторической жизнью. Это представление вытекает из господствовавшей тогда эволюционной теории, воспринятой без критики и не учитывавшей скачкообразности исторического развития.

Шаг назад сделал львовский профессор М.С.Грушевский, работавший в Австро‑Венгрии, тоже нуждавшийся в политическом обосновании оккупации Австрией Галиции. Здесь была предложена схема, напоминающая русскую государственную, но наоборот. Литовско‑польская Речь Посполитая была объявлена продолжением Киевской Руси, а Владимиро‑Московская Русь представлена особым народом, соперником и даже врагом «Украины — Руси» ««См.:Грушевский М.С. История Украины— Руси:В5т. T.I— III. Львов, 1904‑1905; T.IV. Львов, 1903, Т. У.Львов, 1905; см. также: Пресняков В.Е. Указ. соч. С. 4‑5»».

Эта идея основывалась на том, что в начале XX в. категория «этнос» еще не была раскрыта. На эту неопределенность А.Е.Пресняков указывает как на главную трудность при разрешении поставленной здесь проблемы" ««А.Е.Пресняков дает критический разбор аспектов этнической диагностики: расового, языкового, культурно‑психологического — и делает вывод: «Государства возникают раньше наций» (Указ. соч. С. 6). но не говорит, почему они возникают. Нашу точку зрения см.:Гумилсв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989»». И он приводит опровержение схемы М.С.Грушевского, указывая на полное отсутствие признаков вражды и даже различия между северными и южными русичами в киевский период. «Вражда киевлян и новгородцев, киевлян и суздальцев проявляется не в иных… формах, чем соперничество в борьбе владимирцев и ростовцев во время усобиц между сыновьями Андрея Боголюбского» ««Пресняков А.Е. Указ. соч. С. 10»». И от себя добавлю — чем между киевлянами и черниговцами. Достаточно вспомнить жестокую расправу над Игорем Ольговичем в 1147 г. и погром Киева в 1203 г., после коего город долго не мог оправиться. Только в XIV в., когда Ольгерд и Витовт покорили Киев, Чернигов, Курск, Смоленск, судьбы юго‑западных и северо‑восточных русских разошлись. Но в XVII в. Украина, а в XVIII в.

Белоруссия и Волынь воссоединились с Россией, причем не путем завоевания их Москвой, а путем освобождения от польского ига, которое было куда тяжелее ордынского.

Современная точка зрения, общепринятая в советской науке, тоже принимает XIV век за «водораздел» между древней, Киевской, Русью с ее северо‑восточной окраиной — Суздальским и Владимирским княжествами и выделением из общерусского этноса трех новых: великороссов, белорусов и украинцев ««См.: Истории СССР с древнейших времен до наших дней: В 2 т. М., 1966»». Такая периодизация не требует поправок, но остаются неясными вопросы: 1) в чем причина ошибочности трех прежних концепций? (а причина эта явно общая); 2) каким образом удалось заведомую ошибочность преодолеть, а причину общей ошибки устранить? Краткие ответы на эти вопросы: 1) предложенная летописцем Нестором дата основания Руси — 862 г.; 2) работами А.А.Шахматова и Д.С.Лихачева о древнейших славянах и концепцией этногенеза автора этих строк.

История восточного славянства и русского этноса началась задолго до Рюрика, полагает А.А.Шахматов. Пересказ его теории происхождения восточного славянства ««См.: Шахматов Л.Л. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919. Ср.: Пресняков Л.Е. Указ. соч. С. 14‑26»» не входит в нашу задачу. Нам достаточно знать его выводы.

Признавая первой славянской родиной бассейн Западной Двины, А.А.Шахматов называет второй родиной Повисленье, которое в III‑II вв. до н.э. покинули бастарны и куда во II в. н.э. пришли готы. Тогда же славяне были втянуты в Великое переселение народов, что заставило славян расколоться на западных — венедов — и южных — склавинов. Тогда же выделились анты (поляне), двинувшиеся на юго‑восток.

Отметим, что по этнологической терминологии здесь описан пассионарный толчок. Это и есть начало процесса этногенеза славян и византийцев (ромеев‑христиан). По предположению А.А.Шахматова, принятому А.Е.Пресняковым, от Черноморского побережья славян оттеснили авары и болгары, из‑за чего славяне заняли лесную полосу между Днепром и Днестром, т.е. Волынь, что и есть первое общеславянское государство, разгромленное аварами. В VII в. болгар разогнали хазары) а общеславянское царство распалось, выделив Болгарию, Чехию, Польшу и Поморье.

Из Южной Прибалтики на восток двинулись две волны славян: кривичи, создавшие Смоленск, Полоцк, Витебск, Псков, и словене, создавшие Новгород и расселившиеся в Верхнем Поволжье. Радимичи и вятичи пришли «от ляхов» ««См.:Шахматов Л.Л. К вопросу о польском влиянии на древнерусские говоры// Русский филологический вестник. № 1. Варшава, 1913. С. 1‑12. Ср.: ПВЛ. 4.11. С. 225‑226»».

Расселение повело к распаду былого племенного единства. Наконец, в IX‑Х вв. сложилась Киевская Русь — «крупное явление в истории восточного славянства», — распавшаяся во второй половине XII в. ««Пресняков А.Е. Указ. соч. С. 12»».

Под «распадом» А.Е.Пресняковым понимается политическая дезинтеграция, но не этногенез, так как в фазе обскурации, сопровождавшейся расцветом культуры (и так бывает), древнерусский этнос дожил до конца XIV в. и лишь в XV в. уступил место ныне бытующим восточнославянским этносам.

На этом фоне, даже если без критики принимать рассказ Нестора о «призвании варягов» в Новгород, очевидно, что узурпация Рюрика — это эпизод в тысячелетней истории восточного славянства, почему‑то выпяченный летописцем, тогда как события более крупные им опущены или затушеваны.

Признав это, мы получаем непротиворечивую версию, по которой процесс этногенеза «ведет себя» так же, как видообразование. Ныне в эволюции каждой отдельной группы живых организмов палеонтологи выделяют три стадии. На первой наблюдается мощный подъем жизнедеятельности. На второй они приспосабливаются к различным условиям и расширяют ареал. А на третьей происходит узкая внутренняя специализация, которая приводит либо к гибели, либо к застою. Изменение привычных условий существования делает вид, или в нашем случае этнос, особенно уязвимым, так как жизнеспособность системы падает. В палеонтологии это явление рассматривается как «прерывистое равновесие» ««Ростовцев К.О. Отчего погибли динозавры // Ленинградская правда. 1983. 25 ноября»», в истории — как дискретность этнических процессов.

Киевская Русь — третья стадия славянского этногенеза. Она возникла тогда, когда славянство перестало существовать как целостность, сохранив как реминисценцию былого единства общепонятность речи, или близость языков.

Таким образом, мы установили временные границы Древней Руси, а пространственные еще предстоит уточнить.