П. И. Бирюкову и Е. И. Попову.

 

1890 г. Августа 24. Я. П.

 

Слова же "верую, помоги моему неверию" я никогда не любил. Петр I повторял их.

Не надо говорить: не верю, а хочу верить (то же, только переставлено), а если чуть-чуть не веришь, то сейчас же всеми силами души, т. е. ума, внимания, энергии, итти по этому открывающемуся пути неверия. Если же искать, искать извне помощи, то я искал бы ее для неверия. И сказал бы: не верю, помогите все моему неверию.

Надо смело итти по неизвестному пути, который открывается, его узнаешь только, когда пойдешь по нем. "Ну, не верю, ну, всё это слова, измышления людские. Ничего нет разумного, совершенного вне меня. Назначения мне нет никакого. И мои дела, и жизнь безразличны и никому не нужны такие или иные". -- Ну, и прекрасно, и давай жить дальше с такими взглядами, давай действовать, а если скучно и совсем ясно, что всё -- всё равно, давай застрелюсь. Где пистолет, и порох, и пуля?

Я хочу сказать, что для познания истины мало ума и желания, нужна энергия, последовательность, упорная мысль. Чтобы узнать истину, нужно пробить перегородки, стены лжи. А чтобы пробить их, надо смело итти на них, в них.

"Верую, помоги моему неверию", это то рассуждение, которое поддерживает подобие веры, держит на балансе палку, которая должна упасть. Это та вера, которая делается, а не та настоящая, которою всё остальное делается.

Так: "Господи, милостив буди мне грешному" я теперь не совсем люблю, потому что это молитва эгоистическая, молитва слабости личной и потому бесполезная.

Опять слабость личности никто не поддержит. Если личность, то слабость. Чтобы спастись от нее, надо найти опору вне себя -- забыться в работе (как мы забываемся в тачании сапогов, в пахоте), в работе всей жизни. А успокоить личность нельзя. Как скоро личность, то она мечется и страдает. А "Верую, господи, помоги моему неверию" я совсем не люблю, потому что это прямо дурно. Если уже так, то лучше сказать себе: не верю, как прекрасно, что я не верю. Давай разрушу в себе всю эту чепуху, которую я назвал верой, и буду жить весело и свободно. Только этим путем можно прийти, и не прийти, а сознать, обнажить свою веру. Перестать, как тот мальчик, который упал в колодезь, держаться за край и прыгнуть вниз--на дно. (1)

(2)...О работе. Я думаю и думал, что работа, производимая не только для удовлетворения первых потребностей жизни своих и других, -- грех, но что идеал Христа, как и в брачном вопросе, состоит в том, чтобы не жать, не сеять, и что работа, как добродетель, le travail, как то считается в Европе и у нас трудолюбивыми мужиками, есть величайший и злейший соблазн.

Вопрос этот, милый друг Е[вгений] Щванович], большой. Не знаю, сумею ли ответить нынче, попытаюсь; но это письмо заканчиваю.

(2)....Начал писать о работе, стараясь самому себе уяснить это дело, кажущееся мне требующим разрешения (мне кажется даже, что у меня есть данные для разрешения), -- но не удалось. Надо еще пожить и подумать.

А вот дело, какое я вам предложил бы обоим: это написать краткое исповедание веры, взяв за основу церковные разнообразные символы веры, и сказать, во что из этих догматов мы верим со всеми вместе (напр., в бога отца и еще что) и во что не верим. Это можно указать только, как например: не верим в искупление, не верим в Анну Ли шекеров, в непогрешимость папы и т. н. Это бы лучше всего показало то, что мы со всеми согласны и не выставляем никакого догмата, в который бы какие бы то ни было христианские исповедания не веровали, но что они хотят быть несогласными с нами, и не потому, почему они несогласны с другими исповеданиями, например, наши с папистами, что другие выставляют догматы, в которые они не верят, а потому, что они каждый со своей стороны требуют, чтобы мы верили в их разные догматы, в которых они между собой несогласны. -- Попытайтесь это сделать.

А вы пишите почаще. Целую вас.

Мы живы и здоровы. Я пью кумыс и жду, когда это кончится, а то слишком здоров. Суета у нас ужасная. Гости, гости, гости. Но живем не очень дурно, больше, кажется, любви между всеми, чем прежде.

 

Л. Толстой.

 

 

Печатается по неполной публикации в ПТС, I, стр. 192--194. Автограф сгорел, и более полная копия неизвестна. Дата, имеющаяся в ПТС, "1890 г., август" уточняется на основании записи в Дневнике Толстого 26 августа (см. т. 51, стр. 81).

Ответ на письмо без даты Е. И. Попова (с небольшой припиской П. И. Бирюкова), написанное с хутора Бирюкова в Ивановском, Костромской губ.

 

(1) Об этом см. запись в Дневнике Толстого 24 июля 1890 г., т. 51, стр. 66.

(2) Точки в копии.

 

 

*131. Чарльзу Андерсену (Charles Andersen).

 

1890 г. Августа 25. Я. П.

 

Dear Sir,

 

I have tried to answer your question in the epilogue to the Kreutzer Sonata. You ask if I mean that sexual intercourse should not be indulged at all. I answer: yes. Every man and woman ought to know and to believe that it would be better for him or for her to be completely chaste (in marriage or out of it) and to have no sexual intercourse at all. But if you ask what will be the consequences of such a belief (if such belief should become common to all, which cannot be before many and many centuries). I will answer you that I don't know and don't wish to know, because it is no business of mine: what I know is that for my soul and for everybody's soul it will always better to be chaste, than to indulge in sexual love. And this I know perfectly in my conscience, and you know the same, and this is business of mine, because it concerns my soul of ahich I have the charge. (You must excuse my bad English and try to understand what I mean). Judging ny your letter you are in earnest about moral questions, i. e. conduct, and therefore I am sure that you will find the right way in this question as in others.

 

Yours truly.

 

Милосттвый государь,

 

Я пытался ответить на ваш вопрос в поспословии к "Крейцеровой сонате". Вы спрашиваете, разумею ли я, что следует совершенно воздержаться от половых сношений? Отвечаю: да. Каждому мужчине и каждой женщине следует знать и верить, что для него или для нее было бы лучше оставаться совершенно целомудренными (как в браке, так и вне его) и вовсе не иметь половых сношений. Но если вы спросите меня, каковы будут последствия такого убеждения (если оно станет всеобщим, -- а это может совершиться не ранее многих и многих столетий), то я отвечу вам, что я этого не знаю и не хочу знать, потому что это вовсе не мое дело; знаю же я то, что для моей души и для души всякого человека всегда будет лучше быть целомудренным, нежели предаваться половой любви. И это я отлично знаю в моей совести, и вы знаете то же самое. И это мое дело, потому что оно касается моей души, которая мне поручена. (Извините мой скверный ангаийский язык и постарайтесь понять то, что я разумею.) Судя по вашему письму, вы искренно относитесь к нравственным вопросам, т. е. к поведению, и потому я уверен, что вы найдете правильный путь в этом вопросе, так же, как и в других.

Искренно ваш.

 

 

Печатается во копил рукой В. Г. Черткова. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 26 августа: "25 а[вгуста]... Написал ответ американскому инженеру" (см. т. 51, стр. 82).

Ответ на письмо от 19 июля нов. ст. 1890 г. Чарльза Андерсена (Charles Andersen, р. 1859 или 1860), инженера, датчанина по происхождению, проживавшего в городе Астории штата Орегон в США, который писал по поводу "Крейцеровой сонаты". На письмо Толстого Андерсен ответил 24 ноября нов. ст. 1890 г.

 

 

* 132. В. А. Гольцеву.

 

1890 г. Августа 24 или 25. Я. П.

 

Ппсьмепо это передаст вам, уважаемый Виктор Александрович, мой знакомый литератор А. И. Орлов. (1) Он сделал перевод мыслей Паскаля. (2) Образец его языка и перевода можно видеть в издании Посредника, мысли Паскаля (3) и Гоголя. (4) --

Не напечатаете ли вы отдельным изданием, или не поможете ли Орлову войти в сношения с издателем. Очень обяжете меня и будете содействовать появлению хорошего перевода Паскаля. (5) Что книга Алексеева? (6)

 

Любящий вас Л. Толстой.

 

Еще просьба: в коректуре моего предисловия (7) в выноске 24-й и 25-й стр. до слов: во-вторых, находящихся на 6-й строке выноски 25-й страницы, есть поправки. Все эти поправки уничтожить н оставить, как было до поправок. -- Всё это, разумеется, если еще не отпечатано.

 

 

Дата определяется следующими данными: словами в письме Орлова к Толстому от 26 сентября 1890 г. о том, что "по возвращении в Москву", он "мог только 20-го числа этого месяца" переговорить с Гольцевым и передать ему письмо Толстого; упоминанием в письме Орлова к Толстому от 26 августа 1890 г., что накануне он был в Ясной Поляне; записью в Дневнике Толстого 26 августа, где Толстой, вспоминая события 24 августа, отметил посещение его Орловым (см. т. 51, стр. 82).

 

(1) Александр Иванович Орлов, бывший провинциальный актер, литератор и переводчик. Переводил Данте, Леопарди и народные песни Сербии, Боснии и Герцеговины. С Толстым познакомился в декабре 1887 г. и состоял в переписке, но письма Толстого к нему неизвестны.

(2) Блэз Паскаль (Blaise Pascal, 1623--1662), французский математик, физик и религиозный мыслитель. А. Н. Орлов перевел книгу "Pensees de Pascal, precedees de sa vie par m-me Perier, sa soeur", Paris 1850 ("Мысли Паскаля со вступительной биографической статьей его сестры г-жи Перье") под заглавием: "Мысли Паскаля, расположенные по указанию гр. Л. Н. Толстого". Напечатана она не была.

(3) Орлов А. П., "Французский ученый Паскаль, его жизнь и труды", изд. "Посредник", М. 1889.

(4) Орлов А. И., "Н. В. Гоголь, как учитель жизни", М. 1888.

(5) Гольцев за издание этой книги не взялся, но дал Орлову письмо к Н. С. Лескову, в котором просил предложить рукопись А. С. Суворину. Суворин тоже отказал. См. прим. к письму N 263.

(6) П. С. Алексеев, "О пьянстве".

(7) Предисловие к книге П. С. Алексеева "О пьянстве", озаглавленное "Для чего люди одурманиваются?".

 

 

* 133. А. М. Калмыковой.

 

1890 г. Августа 27. Я. П.

 

Очень вам благодарен, дорогая Александра Михайловна, за присылку книги. Книга прекрасная, и ее надо бы издать в 5, а не в 50 коп[еек]. Для этого надо ее вновь перевести. Согласны ли вы с этим? Выпишите, пожалуйста, книгу и пришлите мне. Я переведу. А если из ваших знакомых кто возьмется, то было бы прекрасно. Издать я берусь. (1)

Книга Истор[ия] церкви Попова, если я не ошибся. (2)

Дружески жму вам руку. Л. Толстой.

Простите, что утруждаю вас выпиской книги.

 

На конверте: Петербург. Литейная, 60.

Александре Михайловне Калмыковой.

 

Дата определяется почтовым штемпелем отправления.

Александра Михайловна Калмыкова (1849--1926)--общественная деятельница, много работавшая в области внешкольного образования; имела связь с социал-демократическими кружками. О ней см. в т. 63, стр. 215--216.

 

(1) Т. Пю Лщктштп, "Hygiene der Keuscheit", Berlin 1890. Вскоре была издана в русском переводе: Т. Г. Корнинг, "Гигиена целомудрия. Перевел с немецкого и издал д-р медицины Н. Лейнберг", Одесса 1890.

(2) Из ответного письма Калмыковой от 20 сентября и из письма Толстого к Н. Н. Страхову от 3 сентября видно, что Толстой ошибся: автором нужной ему книги был Смирнов. В яснополянской библиотеке сохранились переплетенные вместе книги: Евграф Смирнов, "История христианской православной церкви. Курс III и IV классов духовных семинарий", изд. 5-е, СПб. 1889; Евграф Смирнов, "История христианской православной церкви. Курс V класса духовных семинарий", изд. 4-е, СПб. 1888. Эти книги послужили Толстому материалом для работы над главой о церкви в книге "Царство божие внутри вас".

 

 

В. А. Алексееву.

 

1890 г. Августа 27 или 28. Я. П.

 

Сейчас получил ваше хорошее, бодрое письмо. Переводов ваших я получил, сколько помню, только Эпиктета. (1) Дело ваше очень мне сочувственно, и я желаю вам успеха. Очень рад буду и прочесть переделки Эзопа (2) и Плутарха, (3) и высказать вам свое мнение.

Прекрасное дело, не скажу думать о смерти, но жить так, чтобы мысль о смерти не нарушала жизни.

 

Любящий вас Л. Толстой.

 

 

Впервые опубликовано с датой "1890. Ков[ец] VIII" в ПТС, II, стр. 112. Дата определяется сопоставлением первых слов комментируемого письма с почтовым штемпелем на письме В. А. Алексеева от 26 августа 1890 г. "Москва. 27 августа 1890", и упоминанием в Списке М. Л. Толстой.

Василий Алексеевич Алексеев (р. 1863) -- переводчик греческих и римских классиков. См. т. 64, стр. 214. В письме из Петербурга от 26 августа 1890 г. Алексеев спрашивал, получил ли Толстой его переводы классиков, посланные в 1889--1890 гг., и сообщал о своих новых работах и изданиях.

 

(1) "Епиктет. Основания стоицизма", "Библиотека греческих и римских классиков", вып. VI, СПб. 1890. В яснополянской библиотеке не сохранилась.

(2) Эзоп (ок. VI в. до н.э.), греческий баснописец. Перевод басен Эзопа, сделанный Алексеевым, был напечатан в над. А. С. Суворина: "Эзоп. Собрание басен. В переводе и переделке В. А. Алексеева", "Библиотек" греческих и римских классиков", СПб. 1890.

(3) Плутарх (жил около 50--120 н. э.), греческий писатель, автор 48 "Жизнеописаний знаменитых людей". В яснополянской библиотеке сохранилась книга: "Плутарх. Сравнительные жизнеописания. С греческого перевел В. Алексеев. С введением и примечаниями. Том первый. Выпуск первый. Тезей и Ромул", изд А. С. Суворина, СПб. 1891, с надписью В. А. Алексеева от 8 июня 1891 г.

 

 

*135. А. С. Губкиной.

 

1890 г. Августа 29. Я. П.

 

Дорогая Анна Сергеевна!

 

Письмо это вам передаст или перешлет Екатерина Семеновна Кузнецова, девушка из богатого купеческого дома. Она хотела бы употребить часть своего состояния на доброе дело для детей-сирот. -- Вы знаете мое мнение о том, насколько ошибочно утверждение, что деньгами можно сделать добро; но я не отрицаю, что могут быть такие случаи или что я ошибаюсь. И потому я прошу своих друзей, и вас в том числе, помочь осуществлению доброго стремления Ек. Сем. Кузнецовой.

У меня есть один план, кот[орый] я предложил: это то, чтобы брать заброшенных детей-сирот, нищих и раздавать их по деревням хорошо живущим там людям, между прочим учителям и учительницам, с тем, чтобы дети эти воспитывались так, чтобы могли быть крестьянами земледельцами или их женами.

Главное дорого оказать любовь и участие г-же Кузнецовой, кот[орая] очень одинока; я уверен, что вы в этом ей не откажете.

 

Любящий вас Л. Толстой.

 

 

Дата определяется записью в Дневнике Толстого 29 августа 1890 г. (см. т. 51, стр. 84).

Анна Сергеевна Губкина (1857--1922) -- учительница младших сыновей Толстого в 1887 г. Впоследствии преподавала в женском профессиональном училище Лепешкнной в Москве.

 

 

* 136. А. М. Калмыковой.

 

1890 г. Августа 29. Я. П.

 

Дорогая Александра Михайловна.

 

Письмо это вам передаст или перешлет Екатерина Семеновна Кузнецова. Она дочь богатого Ярославского купеческого дома, видела много горя и зла от денег и теперь хотела бы употребить половину своего состояния, 200 тысяч, на доброе дело для детей-сирот. Как это сделать? Вы знаете, что я думаю, что деньгами нельзя сделать добра. Я не могу иначе думать. Но, может быть, я и ошибаюсь; и может быть еще то, что есть такие случаи, в к[оторых] деньги могут понадобиться для скорейшего осуществления доброго дела. Во всяком случае хотелось бы как можно серьезнее н внимательнее отнестись к доброму стремлению Екатерины] Сем[еновны]. -- Помогите мне в этом. У вас много связей с учителями и учительницами. Мне кажется, что хорошо и можно бы было заброшенных детей-сирот брать и раздавать людям, хорошо живущим в деревнях, между прочим учителям и учительницам, с тем, чтобы они воспитывали их, приготавливая к крестьянской или ремесленной (что хуже) жизни так, чтобы мальчиков охотно брали бы в зятья, а девочек в невестки крестьянские семьи. -- Это один проект, но, может, у вас в виду есть что-нибудь еще. Во всяком случае уверен, что вы с уважением и любовью отнесетесь к желанию Ек[атерины] Сем[еновны] и поможете ей чем можете в осуществлении ее желания.

 

Любящий вас Л. Толстой.

 

Датируется записью в Дневнике Толстого 29 августа (см. т. 51), стр. 84).

Калмыкова ответила письмом от 29 октября, в котором писала о результатах своих разговоров с Кузнецовой, которые ничего определенного не дали.

 

 

М. А. Шмидт.

 

1890 г. Августа 29. Я. П.

 

 

Письмо это перешлет, а может быть, и передаст вам Екатерина Семеновна Кузнецова. Она дочь богатого купеческого семейства, видела много горя и бед от денег и теперь хочет отдать половину своего состояния, 200 тыс[яч], на добро для детей-сирот. Как это сделать? У меня есть один план, который вы знаете, состоящий в том, чтобы добрые люди, хорошо живущие по деревням -- учителя, учительницы и просто живущие, как вы, или община, или Поша, Ге и др.г -- брали бы к себе заброшенных детей по два, по три и больше, если могут, и учили и воспитывали их так, чтобы приготовить крестьян, которых бы охотно брали в зятья, и девушек, которых охотно брали бы замуж в крестьянские семьи. Это самое нужное и лучшее; но можно готовить и ремесленников и ремесленниц. На таких детей г-жа Кузнецова выдавала бы, сколько оказалось бы нужным. -- Пишу это и чувствую, что всё это пустое и что из этого ничего доброго, как и всегда из денег, выйти не может. -- Но боюсь решать и хотелось бы помочь доброму, бескорыстному настроению. Может быть, вы, или О[льга] А[лексеевна] (2), или ваши друзья могут найти что-нибудь. Пишу это, главное, с тою целью, чтобы свести вас с госпожой Кузнецовой, которая очень одинока. Может быть, вы вместе и найдете еще что-нибудь. Если бы вы согласились взять к себе детей, то сейчас же можно вам отдать двух знакомых вам детей -- Филипушку и Анюту.

Мы живы, здоровы, вас любим попрежнему и радуемся тому, что вам по последним известиям хорошо живется. --

 

Л. Толстой.

 

 

Печатается по копии рукой М. А. Шмидт. Автограф сгорел. Впервые опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", М. 1929, стр. 33. Датируется записью в Дневнике Толстого 29 августа (см. т. 51, стр. 84).

 

(1) Слова: или общпна, или Поша, Ге и др. отсутствуют в копии, сделанной М. А. Шмидт. Восстанавливаем их по рукописной тетради N 16 из АЧ.

(2) О. А. Баршева.

 

 

Н. В. Давыдову.

 

1890 г. Август, конец. Я. П.

 

Ездит ко мне, Николай Васильевич, старик из Тросны (Крапивенского уезда) просить о сыне своем, Алексее Федотове Трещеве, обвиняемом, сколько можно понять, в поджоге. Теперь он говорит, что сына оправдали, но почему-то он находится в больнице в остроге, и его не выпускают и не отправляют в сумашедший дом, куда, по словам, весьма бестолковым, старика, он (старик) "сдуру подписался". Если, как можно догадываться, дело в том, что этого человека послали в сумашедший дом на испытанье, то старик резонно просит, чтобы его переправили туда, а не держали в острожной больнице. Не поможете ли ему?

 

Любящий вас Л. Толстой.

 

 

Впервые опубликовано без даты в сборнике: "Толстой. Памятники творчества и жизни", 2, М. 1920, стр. 32--33. Дата определяется следующими пометами в Записной книжке Толстого: под 26 августа 1890 г.: "Трещев Алексей Федотович обвиняется в поджоге не в полном разуме, просит на поруки" (т. 51, стр. 142), и под 3 сентября: "Трещев в сумашедшем доме-- отпустить " (т. 51, стр. 148). Первая запись, вероятно, предшествует настоящему письму; вторая, указывающая на результат просьбы Толстого, сделана после написания письма.

Николай Васильевич Давыдов (1848--1920) -- близкий знакомый Толстого, в то время прокурор Тульского окружного суда. См. о нем т. 63, стр. 141--142.

 

 

В. И. Алексееву.

 

1890 г. Сентября 3. Я. П.

 

Получил ваше письмо, дорогой друг В[асилий] Иванович, и, несмотря на то, что вы не даете мне адреса, пытаюсь (1) ответить вам через Орфано, (2) к[оторого] адреса тоже не знаю. Ответить мне хочется, п[отому] ч[то] я сам много страдал тем, на что вы жалуетесь, и много думал об этом.

(3) Первое, не думайте, что состояние ваше вызвано разлукой с женой, холостой жизнью. Хотя это и могло иметь влияние, главная причина, по моим наблюдением и опыту, возраст: зенит физической силы и даже склон к уменьшению -- самое напряженное половое время. Надо знать это, знать, что переживаешь тяжелое время, кризис, и напрячь все силы духовные на эту борьбу, вперед веря в победу, а не готовясь покориться, жениться. Это нехорошо, -- неразум[но], грех. Второе то, что, как мне пишет один америк[анский] корреспондент по случаю Крейц[еровой}Сон[аты], замечено б[ыло] в Америке во время войны, что женатые солдаты были самые развращенные. Удобство, ничем не сдерживаемое, удовлетворения полового во время женатой жизни ослабляет, если не сказать развращает. И поэтому мы, испорченные люди, находимся в самых невыгодных условиях для борьбы, как вы -- только что от жизни, в к[оторой] вы десятком лет приучались к полной распущенности в этом отношении. Третье же и главное это то, что, как говорит Батонк[ов] декабрист, (4) как мы это читали об Антонии, (5) как это я знаю от Урусова (6) и по себе, страсть эта никогда не кончается, и потому жениться, т. е. потакать этой страсти, не есть средство исцелиться от нее. Благодарите бога, что вы свободны, и несите крест, как осилите, крест на каждый день. Не могу здесь не повторить того, что я думал и писал в послесловии [к] Крейцеровой С[онате]. Старался я думать с богом всеми силами души и думал не для разговора, а для того, [чтобы] жить по тому, что мне уяснится. И уяснилось мне то, что сказано Коринф[янам], 1, VII. Если холост или вдов, то оставайся так, и всеми силами старайся остаться так, надеясь на то, что бог тебе поможет остаться чистым. А пал, то неси всё то, что вытекает из твоего падения. Вытекает же из падения то, что прежде у тебя б[ыла] одна воля, кот[орую] ты подчинял воле бога, а теперь две: твоя и та, с к[оторой] ты стал плоть едина. Это не предписание, а это факт. С кем бы ни пал -- женился и всё, что следует из женитьбы. Если же хотеть жениться, то это хуже, чем падение, это отступление от идеала, образца, указанного Христом, принижение его. И последствия такого отступления ужасны. (7) Я это знаю по себе. Так вот, милый друг, как я думаю, любя вас всею душой и желая, как умею, помочь вам, как вы мне когда-то помогли. (8)

(9) Письмо Ког[ан] (10) я давал читать, но больше не буду.

 

Пишите. Лев Толстой.

 

 

Полностью опубликовано впервые в сборнике "Летопись", 12, стр. 313; датируется на основании записи в Дневнике Толстого 3 сентября (см. т. 51, стр. 85) и сопоставления настоящего письма с письмом Алексеева к Толстому от 29 августа 1890 г.

Ответ на письмо Алексеева из Москвы от 29 августа 1890 г., в котором Алексеев писал о своей жизни после развода с женой и о своем намерении жениться на другой.

(2) В подлиннике: пытаясь

(3) Александр Герасимович Орфано (1834--1902)--отставной поручик лейб-гвардии Преображенского полка, дважды привлекавшийся (в 1862 и 1866 гг.) за связи с революционерами; в 1890 г. железнодорожный служащий в Москве. Выступал в печати, отстаивая церковное учение и "обличая" Толстого. См. А. Г. Орфано, "В чем должна заключаться истинная вера каждого человека (Критический разбор книги гр. Л. Н. Толстого "В чем моя вера?")"-- "Чтения в Обществе любителей духовного просвещения" 1887, I, стр. 71--100, 129--157, 296--318. Орфано был близко знаком с В. И. Алексеевым.

(4) Абзац редактора.

(5) Гавриил Степанович Батенков (1793--1863), один из видных декабристов, приговоренный за участие в восстании к 20 годам каторги и проведший этот срок в одиночном заключении в крепостях Свартгольме на Аландских островах и в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. В 1846--1855 гг. был в ссылке в Томске. Автор записок "Повесть собственной жизни" -- "Русский архив" 1881, II (2), стр. 251--276. Возможно, что Толстой имеет в виду письмо Батенкова к Н. А. Бестужеву из Томска от 17 марта 1855 г., опубликованное в "Русской старине" 1889, 8, стр. 334.

(5) Антоний Фивскяй (ок. 251-- ок. 356). Толстой имеет в виду легенду Флобера "La tentation de St. Antoine" ("Искушение св. Антония").

(6) Сергей Семенович Урусов (1827--1897), находившийся в дружественных отношениях с Толстым, его сослуживец по Севастопольской войне; известный шахматист. См. т. 47, стр. 298--299, и воспоминания С. Л. Толстого "Очерки былого", Гослитиздат, М. 1949, стр. 334--342.

(7) Последние четыре слова написаны по словам: Моя семейная жизнь вся

(8) Об этом см. т. 63, письмо N 590 и прим. 1 к нему, стр. 432--434.

(9) Абзац редактора.

(10) Наталья Николаевна Коган (1846--1917), педагог, ученица К. Д. Ушинского, одна из основательниц колонии "Криница" (см. т. 51, стр. 209). Алексеев прислал копию с письма Коган к В. В. Еропкину, в котором Коган писала о впечатлениях от алехинской общины в Шевелеве, и просел, по желанию Коган, не давать никому читать этого письма.

 

 

* 140. В. П. Золотареву.

 

1890 г. Сентября 3. Я. П.

 

Получив ваше письмо, дорогой В[асилий] Петрович, только нынче и постараюсь ответить.

То, что мое желание смерти дурное чувство, это правда, и я каюсь в этом. Это эгоизм -- вы угадали. Здесь для удовлетворения личности ничего не осталось, и вот -- скучно и хочется нового. Но не только скучно, а часто тяжело, трудно -- много напутано грехов, связывающих по рукам и ногам и мешающих делать то и так, как хотелось бы. Знаю я, что распутать грехи можно и что желание действовать без помехи грехов всё равно, как желание ходить без тяжести тела, и бывают времена, когда не тяготишься этими грехами и понимаешь, что и здесь и там дело одно: избавиться от грехов, очищаться и приближаться к богу; но бывают, и чаще, минуты слабости -- именно эгоизма. И каюсь в них. Эгоизм тем более скверный, что я знаю, что я теперь-то только и стал хоть немного способен на деланье дела божьего. Меня бог учил, берег и приготовил так, что я могу теперь начинать на него работать, а я тут и хочу уйти. Как мальчик, отданный на годы на хозяйское иждивение, который только что подрос и стал способен работать, хочет уйти к другому хозяину. К счастью, тут нет другого хозяина и уйти некуда. Одно могу сказать в свое оправдание, это то, что так радостно не бояться смерти, что я хвастаюсь этим и преувеличиваю на словах свое желание смерти. Тягочусья, главное, оттого, что не делаю, не могу делать того, что хочется. Вы говорите, что я что-то могу делать. Вот и я тоже думаю в дурные минуты. И когда оказывается, что ничего не могу делать, я прихожу в уныние. Ошибка в том, что я задаюсь многим.

Одно, что нужно, это жить хоть и не без грехов, так хоть с наименьшими грехами. Только бы этим служить богу -- тем, чтобы не загрязнить совсем данную мне душу, а очистить ее, а уже о воздействии на других, о подвигах оставить думать.

Это приводит меня и к тому, что вы о себе говорите.

Не ищите подвига, не ищите многого, и у вас будет вера. Сомнения являются, главное, оттого, что мы задаем себе не по силам свои, а не божьи задачи. "Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим". -- Помните, как ученики просили его укрепить в них веру, и он сказал притчу о работнике, пришедшем с поля. Не ставь своего значения выше того, что ты еси, все будет вера.

А еще нужно для веры не бояться сомнений, как вы, я вижу, и делаете. Не скрывать от себя сомнений, а, напротив, идти за ними, не бояться их. Не бояться копать до материка: материк никуда не уйдет.

Прощайте, пишите, наши вам кланяются.

 

 

Печатается по машинописной копии из АЧ. Датируется записью в Дневнике Толстого 3 сентября (см. т. 51, стр. 85).

Ответ на письмо Золотарева из Климова посада. Черниговской губ., от 24 августа.

 

 

Н. Н. Страхову.

 

1890г. Сентября 3. Я. П.

 

Спасибо, дорогой Николай Николаевич, за книги (1) и за письмо. От книг не отказываюсь, т[ак] к[ак] они у вас дублеты, а мистик (2) интересен мне. -- Вообще ваши книги много раз мне были полезны. Нынче взял Арнольда (3). -- Смирнова (4) я получил от Калмыковой. Пишите, работайте, дорогой Ник[олай] Николаевич, и пишите то, что самое, самое задушевное. Трудно узнать, что самое задушевное, скажут. Это правда. Но есть приемы узнать. Во-первых, это то, про что никому не рассказываешь, во 2-х, то, что всегда откладываешь.(5) -- Я пишу так вам, п[отому] ч[то] сам это больно чувствую. Всё откладываешь, откладываешь, занимаешься менее нужным, а силы слабеют, и видишь, что не сделаешь того, что мог. Я думаю, что то же и с вами. Так давайте же делать, что можем, пока живы.

А для этого первое дело -- не отвечайте Соловьеву. Я пробежал его статью (6) и подивился: что его так задевает. По тону видно, что он не прав. По существу дела, не знаю. И, по правде скажу, не интересуюсь.

Я бы позволил себе вам посоветовать не отстаивать не только Данилевского писание, (7) но и свое. -- Если с выраженными мною мыслями кто-либо несогласен, то происходит это, главное, п[отому], ч[то] мы стоим на разных точках зрения. Продолжать мне говорить и разъяснять то, что я сказал, с той же точки зрения -- бесполезно. Лучше сначала начинать, отыскивая другую более общую точку зрения, с к[оторой], может быть, он и увидит то же, что я.

У нас понемногу разъезжается народ. Засуха кончилась, в поле повеселело. На душе же у меня не скажу чтоб было весело. Очень я недоволен собой -- впал в равнодушие и праздность.

Прощайте пока, дай бог вам всего истинного хорошего.

 

Любящий вас Л. Толстой.

 

Все наши вам кланяются. Жена уехала вчера в Москву по делам.

Что Хельчицкий? (8)

 

3 сентября.

 

 

Впервые опубликовано, с ошибками, в ПС, стр. 412--413.

Ответ на письмо Страхова от 22 августа 1890 г. из Петербурга. См. ПС, стр. 409--412.

 

(1) Страхов предлагал прислать следующие книги: 1) И. Лопухин, "Некоторые черты о внутренней церкви", СПб. 1816; 2) P. Poiret, "L'economie divine", Amsterdam 1687, "Божественная экономия"); 3) Jeanne Marie Bouvieres de la Moth Guyon, 1790; (Жанна-Мария Бувьер де ла Мот-Гюйон, "Святая библия"); 4) A. Hausrath, "Neutestamentliche Zeitgeschichte", Heidelberg 1868-1873 (Гаусрат, "История нового завета").

(2) Пьер Пуарэ (Pierre Poiret, 1646--1719), протестантский теолог и мистик.

(3) Gottfried Arnold, "Unpartheusche Kirchen und Ketzer-Historie vom Anfang des neuen Testaments bis auf das Jahr Christi 1688" 1729 (Готфрид Арнольд, "Беспристрастная история церквей и ересей от начала нового завета до 1688 г. после рождества Христова". Франкфурт-на-Майне).

(4) См. прим. 2 к письму N 133.

(5) Толстой намекает на слова Страхова в письме от 24 апреля: "Всё мне думается, что я что-то откладываю, что есть что-то самое серьезное, за что нужно взяться всею душою и чего я не делаю" (ПС, стр. 400).

(6) Вл. Соловьев, "Мнимая борьба с Западом" -- "Русская мысль" 1890, 8, стр. 1--20. Написана по поводу выхода второго издания книги Н. Н. Страхова "Борьба с Западом в нашей литературе", книжка вторая, СПб. 1890.

(7) Николай Яковлевич Данилевский(1822--1885) --друг и единомышленник Н. Н. Страхова, автор книг "Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому" и "Дарвинизм", в которой он высказывался против дарвинизма. Страхов в 1888--1889 гг. подготовил посмертное издание первой книги.

(8) Петр Хельчицкий (ок. 1390 -- ок. 1460), чешский религиозный писатель. 30 мая 1889 г.Страхов привез Толстому напечатанную, но не сброшированную часть книги Хельчипкого "Сеть веры" (см. т. 50, стр. 307, и т. 64, стр. 250). В настоящем письме Толстой спрашивал о судьбе этого издания.

 

 

142--143. С. А. Толстой от 4 и 6 сентября 1890 г.

 

 

Е. И. Попову.

 

1890 г. Сентября 16. Я. П.

 

Дорогой Евг[ений] Ив[анович].

 

Представьте себе, что я измарал 8 листов почтовой бумаги, три раза принимаясь отвечать на ваше письмо. Всё это от того соблазна, что я знаю, что письма мои читают и переписывают. (1) Хотелось написать яснее и глубже захватить, и ничего не вышло. Пишу теперь, не думая о том, будут или не будут читать, и что ни напишу, пошлю. Пишу, главное, с мыслью быть, если могу, хоть сколько-нибудь полезен вам.

Думаю, что причина тяжести и борьбы, которые вы испытываете и я испытываю, происходит преимущественно от того, что мы не освободились от заботы о славе людской, о мнении людей о нас. (Под словом людей разумейте иногда одного человека -- только вашу жену.) Постарайтесь решать свои сомнения о том, как поступить, независимо от мнения людского, представив себе, что никто никогда не узнает, как вы поступите, или что, поступив так или иначе, вы тотчас же умрете, или, что легче всего, выставив себя нарочно перед людьми в действительности в самом подлом, низком свете так, что, как бы ни поступить, упасть ниже уже было бы некуда. "Я и лгун,и свинья, и хвастун, и одно говорю, а другое делаю, и жестокий, и плут". Сделать это, если осилишь в действительности, а не осилишь, то хоть в воображении. Ничто так не путает нас в наших решениях, и не ослабляет в наших поступках, и не вызывает такого мучительного сознания борьбы, как смешение двух мотивов -- деятельности для бога, и для славы людской. Не знаешь, где кончается одно и где начинается другое. Не знаешь, во что точно веришь. Точно ли веришь, или хочешь, чтобы люди думали, что ты веришь. Иногда бывает, что думаешь, что веришь в то, во что не веришь, а иногда наоборот -- думаешь, что не веришь в то, во что веришь. Может быть, что, как монах, даешь обет целомудрия, не веря в то, что целомудрие лучше наслаждения, и мучаешься; может быть, и то, что думаешь, что ты не выдержишь соблазна, и мучаешься своей слабостью, а ты уже сильнее соблазна и выдержишь его. И потому мой один совет: всеми силами стараться устранить заботу о мнении людском, чтобы узнать, во что веришь. Средство для этого самое лучшее и всегда подручное -- унижение себя. И тогда уже жить сообразно тому, во что веришь. -- Жить же сообразно тому, во что веришь, по моему, состоит вот в чем: положим, человек про себя знает, что он верит в то, что распутство -- будем говорить по отношению к половым сношениям (2), -- зло и потому не может блудить с разными женщинами, а живет с одной и, кроме того, хочет верить в то, что полное целомудрие лучше распущенности, и потому стремится прекратить свои сношения и с одной женщиной, но еще не достиг того, чтобы мог сказать, что он не может этого. И вот между этими двумя пределами движется, живет человек, подвигаясь всё ближе и ближе к второму, и так жить хорошо. И это я вам советую: т. е. найти, определить предел того, чего вы по своей вере не можете, и предел того, чего бы вы хотели не мочь, но еще можете, и подвигаться от 1-го ко 2-му.

А то всегда делаешь ошибку: задаешь себе непосильную задачу -- говоришь, например, то, что я буду вполне целомудрен, и потом, не достигнув непосильной задачи, говоришь себе: это невозможно, и отрекаешься от добра, к которому должны бы стремиться.

Не целомудрия задачу должен задавать себе человек, а приближение к целомудрию. -- Целомудренный живой человек, строго говоря, не может быть. Живой человек может только стремиться к целомудрию, именно потому, что он не целомудрен, а похотлив. Если бы человек не был похотлив, то для него не было бы никакого целомудрия и понятия о нем. -- Ошибка в том, чтобы задавать себе задачу целомудрия (внешнего состояния целомудрия), а не стремления к целомудрию, внутреннего признания всегда во всех условиях жизни преимущество целомудрия перед распущенностью, преимущество большей чистоты перед меньшей. Ошибка эта очень важная. Для человека, поставившего задачей внешнее состоянье целомудрия, отступление от этого внешнего состояния, падение разрушает всё и прекращает возможность деятельности и жизни; для чело века, поставившего себе задачей стремление к целомудрию, нет паденья, нет прекращения деятельности; и искушения, и падение могут не прекращать стремления к целомудрию, часто даже усиливают его.