Сколь грехов накопила - туда и место получила

Рейтинг: / 0

 

Начало формы

ПлохоОтлично

Конец формы

У Прохора да Ульяны народилось трое сыновей, оттого жизнь и не пугала одиночеством да голодной старостью. Вырастут сыновья - закат жизни родительской и пригреют. Так родители надеялись. Только не все так получается, как человеку видится. Средний сынок Егорушка еще мальчонкой помер от какой-то тяжкой болезни. Старший сын Иван уже взрослым парнем на тот свет отправился от злой лихоманки - лихорадки. Остался у родителей один единственный сын-надежа - Фома. Фомушка с детских лет был тихим да жалостливым, но и он здоровьишком не больно крепкий. Но Господь миловал, до зрелых лет Фома дожил, семьей обзавелся и детишек наплодил.

Отец-то его, Прохор, до глубокой старости не дожил. А как помер, осталась бабка Ульяна с Фомой да его семьей. И все бы было ничего, да уж больно сношенька резка да своенравна оказалась. В доме именно Таисия всем и заправляла, с мужем не больно и считалась. Фома свое главенство доказать и не пытался, жить потише да поскромнее старался. Так бы жизнь и текла, ежели бы не Таисия. Все казалось снохе, что много старуха ест, шибко часто на печи разлеживается да худо по дому управляется. Но больше всего сердилась сноха на бабку Ульяну из-за ребятишек своих. Ну пока маленьки были - ладно, Терпела Таисия, что бабка с ребятишками суетится, наставляет их да воспитывает. А как подросли внучата, Таисия-мать стала примечать: все больше ребятишки к бабке Ульяне льнут, а ее саму, мать родную, не шибко любят. Не ей свои тревоги да радости несут.

Уж она, как заприметила это, стала от бабки-то детишек своих отваживать - не получилось. Потом бабку, свекровушку свою, стала от хозяйских дел отгораживать, будто ее жалеючи. А уж потом и вовсе на теплое-то время старуху в чуланчик поселила, мол, ребятишки подросли - им самим места в избе не хватает. А уж как Таисия мужа своего, кормильца, схоронила, бабке и вовсе не осталось места в избе. Кабы не народ, да стыд от него, выгнала бы старуху из дома давно. Но рядом-кругом люди жили, а стариков народ в обиду не дает. Да и ребятишки, все одно, бабке в чулан поесть носили. С бабкой про свои дела говорили, а как захворает старая - и вовсе жалели - лечили. Ну, чем эта бабка их к себе приваживает? Ну, подумаешь, с малых лет на руках нашивала да сказки сказывала? Так это уж давно забыть пора! Но не к мамке, а бабке бежала детвора, как дело, какое приспеет.

Жизнь бабки Ульяны в дому стала еще хуже, когда все деньги последние после смерти Фомы проели. Уж тогда попрекам не было конца. Таисия и ребятишек дергала, и бабку Ульяну со свету сживала. Она бы и сжила, только не знала как? В середине октября в том году погода теплая была. Никто такой осени и ожидать не мог. И полезли в лесу грибы. Да такие те грибы были крепенькие, да такие сладенькие! Ребятишки обтаскались этих грибов. Таисия сначала-то рада была: какая-никакая, а все же на зиму еда, А уж потом варить-солить устала. А ребятишкам радостно по теплому-то лесу погулять, вот и не удержишь!

Пришла как-то к Таисии подружка ее, вековуха Прасковья, и спрашивает: где, мол, ребятня-то твоя? А та ей: в лес с утра наладились. Уж уморили, мол, меня своими-то грибами. Тут Прасковья подружке и говорит:

- Ну, с солененькими-то грибами зимой легче жить... Только... Завтра-то ребятишек в лес не пускай! Кабы беды не вышло.

- Да какая же завтра может стрястись беда? - не поняла Таисия.

- Так завтра-то Ерофеев день! - подивилась Прасковья на такую Таисину непонятливость.

- Ну, так что, что Ерофеев день?

- Да ты что? Сколь лет на земле прожила, а про Ерофеев день не слыхала? В Ерофеев-то день в лес ходить нельзя, это еще нашими предками так заповедано... Страшный он, день-то этот в лесу. Там такие ветры дуют, что не всякий и выдержать может. И ветер и вой - неспроста. Говорят, там лешие в этот день бесятся... Последние-то слова уж сказала Прасковья на ухо Таисии и шепотом.

Вот и весь тот памятный разговор. Может, в другое-то время и забылся бы он. Только ко времени этот день Таисии приспел... Всю ночь Таисия на постели проворочалась: то ли чего соображала, то ли совесть уснуть не давала. А наутро ребятишкам своим по дому работы припасла, а перед бабкой Ульяной пустую корзину поставила: на, мол, сходи в лес за грибами. Нечего в доме-то сидеть. Чай, небось зимой в холода тоже станешь просить есть?

Старая Ульяна молча корзину взяла, потеплее оделась и в лес пошла. Младшенькая-то, Анютка, как с бабушкой просилась - так мать не пустила. Ждали ребятишки возвращения бабушки вечером. Только и к ночи не вернулась она. Старшие-то мальчонки просились у мамки отпустить их на поиски, только мать не позволила. Сказала, ежели старая и заблудилась, то утром вернется. Но и утром, и к обеду, и следующим вечером бабушка домой не пришла. Держать ребятишек дома мать уже не могла, вот и отпустила трех старших мальчиков на поиски. Вернулись те домой уже затемно. В избу вошли, молча корзинку бабушкину на лавку поставили. Нашли они эту корзинку в лесу, без грибов и перевернутую. Вокруг все кусты обшарили, голоса сорвали, бабушку кликая...

Молчала мать, когда рассуждали парнишки: мол, надобно завтра народ на поиски поднимать. Того гляди, морозы ударят. Ежели баба Ульяна где и лежит, то уж теперь навряд ли ее спасти. Ночи-то уж не больно и теплые. А старому человеку много ли надо, чтобы замерзнуть?

А со старой Ульяной в Ерофеев-то день вот что приключилось. Она еще только в лес вошла, еще ни одного гриба не сорвала, а уж ветры и вправду сильные задули. Но главное - не ветер, а вой! Да такой злой, ужасный. Ульяна уж уходить из леса собралась, да вдруг целую толпу народу увидала. Уж как поближе подходить стали, бабка поняла: по люди это - нелюди. Насквозь них Ульяна глядела, лес да траву за их спинами видела. А сами нелюди эти даже лиц не имели. Ульяна с испугу корзину уронила, а сама ползком под кусты и поползла. А как под старою елью оказалась - там и притихла. Надеялась она: когда - никогда, а нелюди эти с поляны уйдут. Не век же им оставаться тут? Только нелюди эти уходить из леса не спешили. На голой земле в кружок уселись и давай по своему балабонить. Говорить-то говорят, да не больно речи их до Ульяны доходят. Будто и говорят они не по-человечески.

Это уж потом, когда отдышалась да освоилась, стала Ульяна слова разбирать. А как поняла об чем речь идет - обеспокоилась.

- Сегодня, как будете в лесу потешаться, мой дуб с большим дуплом не трогайте! - Строго приказал, видать, самый главный леший. - Ежели дом мой разворотите - накажу! Слышите вы, неугомонные? А будете с умом дело делать - в конце недели я вам подарочек припасу.

-А какой, какой подарочек? - взвыли нелюди поменьше.

- Подружку вам уготовил... Бабу злющую... Она у нас в лесу враз приживется. Только опасайтесь, кабы она над вами самими воли не взяла, это потом сами же взвоете.

-А кто она? Кто она? - завопили нелюди.

- Небось, знаете? Таиска из деревни Уборы. Слыхали про такую?

- Знаем! Знаем! - Отвечали остальные, видать, шибко довольные. - А почему в конце недели, а не теперь?

- Теперь-то как? Нынче она дома будет сидеть и завтра тоже. А в конце недели придется ей через наш лес в телеге ехать. Хочет она с собой и девчонку меньшую, Анютку, взять. Только нам надо тому помешать.

- Придется тебе, Косой, девчонку застудить-зазнобить Пускай в тот день дома останется. А уж с Таиской мы враз управимся! Ей самое время к нам подаваться. Заслужила! Сколь грехов натворила - пора и платить! А теперь слушайте, как будем ее забирать...

Как старая Ульяна ни прислушивалась, как ни старалась - так и не слыхала, об чем на поляне эти нелюди шептались. Уж и ухо из-под платка выпрастывала, и чуть сама им на глаза не попалась, из-под елки выглядывая. Но так ничего про дело не прознала. Что про ее сноху речь идет понимала, оттого и беспокоилась. А ну, как удастся им Таисию в нелюдя превратить? С кем же тогда ребятишки останутся? Что же им, без мамки пропадать? Какая-никакая, а она им мать!

Когда нелюди с поляны пропали - старая Ульяна не видала. Просто начался в лесу шум да вой, полетели наземь ветки сухие, а там и деревья с корнем из земли выворачивать стало. Ох, и напугалась старая таких-то лешаковых безобразий! Сама она из-под елки и не вылезала. Все думала-соображала: как сноху от верной погибели спасти? Ежели отговаривать ее на лошади по этому лесу ехать - так разве она послушает? А все рассказать - так, кто в такое поверит? Посмеется над старухой да по-своему и сделает. Анютку вот жалко: ей простуда да хворь вовсе ни к чему! Ну, что тут можно сделать?

Можно, конечно, и к этим нелюдям с просьбой пойти, только чем это все для самой Ульяны кончится? До конца недели еще три дня, может, что и придумается?

Вой да стоны, хруст да свисты не кончались до самого темна. И только с наступлением ночи в лесу все стихло. Выползла старая Ульяна из-под ели, а куда идти - не знает. Ну, помолилась и вперед пошла. Луны на небе не было, шла в кромешной тьме. О коряги спотыкалась, наземь падала, вставала. Так до самого рассвета по лесу и брела. Она уж давно поняла, что не в ту сторону, видать, шла, только и назад уж поздно возвращаться было.

А как солнце лес осветило, Ульяна себя у края леса увидала. Места были незнакомые. Впереди - река, сзади - темный лес. Ну, она вдоль берега и пошла. Всю ночь, пока по лесу блуждала, старая Ульяна «Отче наш» читала, Богородицу на помощь призывала. А теперь вот на хуторок и набрела. Хуторок был небольшой: два домишка под соломенными крышами. Стукнулась она в дверь одного домишки - ответу нет. Никто ей дверь не отворил, никто навстречу не спешил. Пришлось постучаться в другой домок. Тут и открыл ей дверь старичок. На бабку Ульяну глянул, головой покачал: «Эк, куда тебя занесло?! Всю ночь, что ли шла? Иди, умойся, да поешь...»

Ульяна несказанно рада была, что хоть к людям вышла. Ну, умылась, каши пшенной поела и сразу разомлела... Надо бы домой бежать, сноху непутевую спасать, а ноги не идут. Вот и предлагает ей старик отдохнуть. И спала, вроде, Ульяна недолго, а проснулась - опять вечер! Куда по темноте-то идти? Вот и уговорил ее старик тут переночевать, а уж утречком и домой поспешать.

Долгим этот вечер Ульяне показался. Старик-хозяин к ней с вопросами не совался. Занимался своими делами да хлопотами. И уж перед самым сном решилась Ульяна старичку кое-что обсказать да посоветоваться. Одна голова хорошо, а две - лучше. Сказывать она старалась спокойно да толково. Старик слушал, расспросами не донимал, а как все услыхал-сказал:

- Ты скажи мне, какая такая беда тебя в Ерофеев день в лес пойти заставила?

Пришлось Ульяне и про сноху все обсказать, и про жизнь свою, и про ребятишек.

- Да! Несладкая у тебя жизнь! Да и сноха - не больно хороша, ежели нелюди ее к себе определили. Но и детищек сиротами оставлять нельзя... А когда твоя Таисия должна через лес-то поехать?

- Да сказали нелюди: в конце недели... И куда она собралась в такую пору? Ума не приложу: как ее заставить дома сидеть?

- А давай, Ульяна, так решим: я отправлюсь к вам в деревню, а ты нас в лесу жди. Ежели я сноху твою остаться в доме не уговорю, то уж с ней вместе ехать напрошусь. А ты нас встречай в лесу. Только не с пустыми руками. Остались от моей покойной бабки кое-какие тряпки. Ты их в узел свяжи да в лес приноси! Коли сноха твоя такая, как ты сказываешь, глупая да заносчивая, то мне ее не удержать. Но попробую убедить хоть на себя чужие тряпки нацепить да старухой прикинуться А уж встренемся - будет видно как дальше поступить. С нелюдями, милок, не больно легко тягаться. Тут и хитрость, и смекалка пригодятся, и наша с тобою долгая жизнь...

Еще до рассвету старики встали, тряпки в узлы связали, на телегу покидали - и в путь. Когда рассвело уж был и от деревни недалеко. Старик Ульяну с телеги снял, узлы в кусты покидал, а сам лошадку в деревню направил. Бабка Ульяна сидела в кустах на узлах и ждала. И дождалась. Видать уговорам-то стариковым Таисия не поддалась, вон, рядом с дедом на телеге сидела. Как увидала сноха бабку Ульяну, сразу губы поджала. Но не кричала. Видать, старик ей уж кое-что в дороге обсказал. А как к бабке подъехали, старик Таисии одеться в тряпье приказал. Ну, уж та - ни в какую. Пришлось и про нелюдей той обсказать и страшной карой напугать. После сказа Таисия вроде обеспокоилась, оттого одеться и согласилась: может, напугалась, а может, сердцем смягчилась? Сели втроем на телегу. Старики с боков, сноха посередке. А как в густой лес въехали, тут все и началось...

Вдруг перед ними прямо на дорогу огромное дерево рухнуло. Лошадка с испуга на задние ноги припала и жалобно заржала... Тут и полезли к телеге из кустов да из-под пеньков темные силы. Они визжали, кричали, стонали и все тянулись руками к тем, кто на телеге сидел. Старик сразу в полный голос молитву читать стал. Ульяна к снохе боком прижалась, а уж Таисия - вовсе растерялась.

- Кто из вас будет Таисия? - спросил скрипучий и громкий голос.

- Так нет тут таких! - ответил старик и добавил, - вот старух своих везу, Ульяну да Агрипину. А вы кто такие будете?

-- Это тебе, старик, не положено знать! - грохочет тот голос.

- Так я к чему спрашиваю? - спокойно говорит дед, словно и не напугался вовсе. - Думаю, поможете нам сосну эту с дороги убрать, а мы за вас в храме помолимся... Только имена нам свои назовите, а мы в долгу не останемся, о здравии вас помянем...

Остановились нелюди и давай друг с дружкой советоваться: как им дальше быть? А дед все не унимается, пытается порасспросить:

- А какую Таисию вы ожидаете? Из Убор, что ли?

-А тебе, дед, никакого дела до того нет! - кричат нелюди. - Эта самая Таисия должна нынче с нами уйти!

- Так она, небось, тут раньше нас проехала. Собиралась в церковь нынче с утра, видать, уж проехала?

- Зачем же ты нам ее обещал, ежели она в церковь ходит? - Накинулись нелюди на одного-то темного.

- Так откуда я знал, что она в храм наладится? Уж сколь лет там не бывала. И ребятишек своих не приучала! - оправдывался темный.

- А после храма нам она не нужна! - возмущались нелюди.

- А это не та ли Ульяна, какую Таиска в лес прогнала, чтоб она там погибла? - поинтересовался темный, показывая своим сучком-рукой на старую Ульяну. Видать, хотел своим сотоварищам зубы заговорить, потому и спросил.

- Она! Она! - подтвердил дед. - Только жива она, и Таисия ее не на погибель посылала, а за грибами.

- Ну, и что нам теперь делать с вами? - поинтересовался темный.

- Так отпустите - и все! А то мои старухи напугались... - просит дед.

Тут темный деду и сказал:

- Давай дед, скорей проезжай! Видать придется нам нового греха Таискиного ждать... Ну, ну! Нечего кричать! - Заворчал темный на других нелюдей. - Я, что ли виноват, что так получилось? Подождем! Когда-никогда, а Таиска на свою тропку свернет, горя принесет - вот тогда ее и заберем!

До самого храма Таисия старикам ни слова не сказала. Сидела, как горем убитая. Может, жизнь свою вспоминала? Может, грехи? А может и плакала с тоски. Нелегко ведь про себя такое узнать, что у нелюдей ей самое место проживать. Сколь грехов накопила ~ туда и место получила... А может, еще и опомнится?

Нравственный урок.

За все надо платить.

Как аукнется, так и откликнется.

За чем пойдешь, то и найдешь.

Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе.

Воспитание добрых чувств.

Как и почему ребятишки заботились о бабке Ульяне?

О чем думала бабка Ульяна, оказавшись далеко от родного дома?

Что заставило бабку пойти на встречу с нечистой силой?

Можно ли рисковать своей собственной жизнью, помогая другому? Зачем это надо?

Речевая зарядка.

Как понимать выражение «Одна голова хорошо, а две лучше»?

Кого, по-твоему, в прежние времена называли словом «нелюди»? Чем отличались они от людей?

Как понимать название сказки: «Сколь грехов накопила — туда и место получила»?