Сама бы она ни за что так не оделась, её так одели. Её так одели потому, что в школу должны придти журналисты и взять у неё интервью.

Миринда стояла рядом со старостой Олей, чтобы создать иллюзию хороших отношений с классом, и всё ждала, когда наконец заявятся в школу люди с микрофонами и прочим оборудованием.

Заявились! Ура! Один из них подошёл к ней и задал вопрос:

-Тебе нравится папина школа?

Конечно же, ей эта школа не нравилась, причём отвращение к своей школе ей внушил сам папа. Но на интервью она должна была говорить обратное, о чём предупредили её опять же родители.

И поэтому Миринда ответила:

-Я люблю папину школу, хоть в ней и парты дурацкие, деревянные, и учительницы не ахти какие красавицы, и окна не зеркальные, а треснутые, и физрук старенький. И я всё равно люблю папину школу, ведь он в ней двадцать два года сидел. К тому же мою школу недавно закодировали, и я в ней отличницей стала.

-А как у тебя с детьми дела?

Мы знаем, что она с одноклассниками своими не дружила, так как ей это запретили её же родители. И на интервью она сказала:

-Они просто обожают меня, на уроках смотрят на меня, а не на учителя, пацаны из-за меня готовы перекусаться, а моё быстрое чтение сводит с ума всех.

-А кто тебе в твоём классе больше нравится?

-Все. – ответила она, и это означало «никто».

Журналисты поспешно удалились. Но, надо сказать, за интервью наблюдали не только одноклассники Чекалдиной, но и Ерастыч. Он давно заинтересовался этой новенькой девочкой, у которой папа был известен на весь город. Зиночка и Томка стали казаться ему теперь жалкими чучелами по сравнению с этой толстой кубышечкой, всегда так разряженной. «И если ты обычный парень, тебе не светят никогда… такие звёзды, как она.» – думал он о ней словами песни. Но «кто сказал, что невозможно дотянуться до звезды?». И разве он – обычный парень, если он – второгодник, а ради дружбы и на третий год готов остаться?

«А если она меня заметит? О, я буду героем школы!» – думал он и представлял уже, как он сидит в её комнате, среди кукол и пёстрых мягких игрушек, валяющихся на полу и свисающих на потолке. Сидит и ест то, что ест она. А ест она, наверное, что-то особенное, раз такая толстая.

Но самым привлекательным для Ерастыча в Чекалдиной был её папа. Он ведь в каждом классе учился по 2 года, и Ерастов, сам второгодник, всегда приводил его в пример учителям. Только как бы с этой девчонкой познакомиться…

Выход единственный: помочь в агитации, создав «Общество второгодников России». ОВР, короче. Да, это идея!

И Ерастов начал воплощать свою идею в жизнь. Он написал в газету Чекалдина следующее:

«Господа второгодники!

Все, кого оставляли второй год в одном классе сидеть и кому эта славная участь грозит! Ну всей командой поддержим Чекалдина, супервторогодника! В каждом классе по 2 года – да это же просто здорово! Пусть все училки эти поймут, что нечего нас оставлением на второй год пугать! Было бы чем! Так давай, объединяйся, народ! Продвигай Чекалдина, в детстве первого пацана!»

Ерастов писал и представлял себе то, что Чекалдин – уже президент, а Миринда – уже его невеста. И она стоит с ним рядом, в белом немыслимом платье, ещё более толстая! Смотрит весь народ.

Папочка её читает передо всеми речь. Все слушают, а когда речь кончается, начинают громко хлопать в ладоши и кричать: «Чекалдин – самый классный президент! Его дочка – первая девчонка, а Ерастыч – пупсик наш!». Сам Ерастыч – в элегантном дорогом костюме, взрослый, и несказанно рад всем этим комплиментам в его адрес. Все рукоплещут, свищут и визжат. И только две худые безобразные девицы с личиками Зиночки и Томки рыдают в толпе.

А перед тем, как простой когда-то второгодник и дочь президента России садятся в роскошную машину во всевозможных цветах и шарах, появляется вдруг из под земли тень старенькой учительницы. Которая Ерастову по жизни двойки ставила:

-Не знала я, что ты так высоко взлетишь, голубчик!

«О, если бы всё это было наяву!» – думал юный основатель ОВР.