Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Политический гедонизм требует, благожелательною государства или подданного -конформиста. Если нет ни того, ни другого, то это безрассудство.Содержание книги
Поиск на нашем сайте
Гоббс, умевший быть злым, видел, что у каждого человека есть причины бояться своего собрата, если они похожи. дет нарушать естественные права? Quis custodiet ipsns custodes? [Кто будет сторожить самих сторожей? (лат.) — Науч. ред.] Во-вторых, почему исполнительная власть обязательно решит оставаться в подчинении у законодателя? На самом деле Локк рассуждал, исходя из исторических обстоятельств, которые представляли собой исключительную удачу: собственникам удалось свергнуть Якова II и посадить на престол Вильгельма III, т.е. законодательная власть взяла верх над исполнительной. Он явно не понимал, что, предоставляя большинству право на восстание, он не дает ему средства для успешною восстания в обстоятельствах менее удачных, чем крайне благоприятные условия Славной революции (1688). Вполне вероятно, что, пиши он в век бронированных машин, автоматического оружия и развитых телекоммуникаций, Локк вообще ушел бы от понятия права на восстание. Даже в рамках технических возможностей цивилизации своего времени он учел возможность появления государства, которое было бы способно сохранить свою власть и одновременно не было бы безразличным к собственности своих подданных. Все люди, которым требуется самоутверждение, стремятся к превосходству над другими. Если я позволю своему собрату стремиться к превосходству, он захватит мое имущество, поэтому я должен напасть на его имущество первым. Самосохранение заставит нас бороться друг с другом, и начнется «беспощадная война за славу». Жизнь для нас обоих будет «беспросветной, жестокой и кратковременной». Хотя самосохранение считается пружиной поведения по Гоббсу, ясно, что мне не нужно беспокоиться о себе, если мой сосед на покушается на мою собственность, чтобы возвыситься или опередить меня. Есть ли способ убедить соседа воздержаться от этого? Может быть, сообщить ему, что мне не нужно превосходство над ним и ему нечего бояться? Если самосохранение больше не требует от него быть настороже и он ослабил бдительность, я могу нанести удар и добиться превосходства; так же мог бы поступить и он, если бы я ослабил свою защиту. Поскольку он такой же, как я, я должен его бояться и не могу сделать первый шаг, который позволил бы разорвать порочный круг, будь он не таким, как я. В современной теории принятия решений такие ситуации называются «дилеммами заключенных»15. В описанной ситуации у них нет спонтанного кооперативного решения. Предоставленные самим себе, оба «заключенных», если они рациональны, должны стремиться получить преимущество друг над другом, «признавшись» первыми, и в итоге каждого приговорят к более длительному сроку заключения, чем если бы они сыграли в «воровскую честь» и отказались признаваться. По Гоббсу, жизнь обоих станет более беспросветной и короткой. Единственный выход для них — отказаться от естественного состояния и заключить «соглашение о взаимном доверии», по которому назначенному суверену передается власть, необходимая для обеспечения мира (или естественных прав). Тем самым никто может не бояться, что его доверчивым поведением воспользуются остальные, поэтому все могут вести себя доверчиво. По каким-то причинам суверен будет исполь- 15 Я утверждаю, что термин «дилемма заключенных» предпочтителен по сравнению с более распространенным выражением «дилемма заключенного», поскольку дилемма всегда относится к двум и более людям, а суть ее — в неизбежности взаимного предательства. Это не может быть игра одиночки. зовать свою абсолютную власть только для достижения этого результата. У его подданных нет права на восстание, но нет и никаких оснований для этого. Неясно, впрочем, имели бы они это право, будь у них такие основания. Для корректного изучения дилеммы заключенных, неявно присутствующей в рассуждениях Гоббса, требуется естественное состояние, в котором никакая суверенная власть не может воспрепятствовать участникам привести себя в ничтожное состояние, если они того хотят16. Государства находятся в естественном состоянии в том смысле, что у них сохраняется возможность применить силу друг против друга, а их вооружение и суверенитет не передаются сверхгосударству17. В этом контексте я рассмотрю две гоббсовские дилеммы — дилемму войны и дилемму торговли. При этом я уделю некоторое внимание и проблеме социальной кооперации, поставленной Руссо, хотя последняя весьма отлична по своей природе (это не «дилемма заключенных», и она требует осо- 16 Дилемма Гоббса является более естественной и менее строгой, чем дилемма, сформулированная в терминах формальной теории игр, и в большинстве случаев она должна иметь кооперативное решение. В формальной игре игрок должен просто сделать ход. Ему не разрешены паузы, уловки, осторожные полуходы, вторая половина которых зависит от столь же осторожных реакций, «нащупывания» (tatonnement) со стороны второго игрока. В естественном состоянии игрок, даже перед полуходом, может выступать с речами, размахивать оружием, льстить и т.д. В зависимости от реакции другого игрока или, скорее, от его прочтения этой реакции он может отойти (если другой не уступает), или нанести удар (либо потому что другой собирается ударить первым, либо потому что он смотрит в другую сторону), или выслушать и обдумать предложение о выплате дани. 17 В своей замечательной книге «Анархия и кооперация» (Michael Taylor, Anarchy and Cooperation) Тейлор справедливо удивляется тому, что Гоббс не рассматривает естественное состояние применительно к государствам подобно тому, как он делает это применительно к людям. С эмпирической точки зрения этот упрек выглядит особенно весомым: естественное состояние для государств существует в реальности, а естественное состояние для людей — это теоретическое построение, или по крайней мере оно было таковым для Гоббса и его читателей, не подозревавших о том, какие открытия современные антропологи сделают в отдаленных уголках мира. бых психологических допущений для того, чтобы не привести к добровольной кооперации). Пусть имеются две суверенные страны («синяя» и «красная», если воспользоваться языком военных маневров). Обе стремятся к «превосходству» в гоббсовском смысле. Порядок их предпочтений таков: (1) победа в войне, (2) разоружение, (3) вооруженный мир и (4) поражение в войне. Им необходимо выбрать между двумя стратегиями — вооружаться и разоружаться, — не зная, что выберет другая страна. «Матрица выигрышей» в такой ситуации приведена на рис. 1. Хотя синие не знают, будут ли красные вооружаться или разоружаться, они выберут «вооружаться», потому что в этом случае они избегают поражения, получают мир с определенными издержками в качестве наихудшего варианта и могут добиться победы, если красные окажутся слабее. Красные похожи на синих и мыслят аналогично, выбирая вариант «вооружаться». Результатом будет правый нижний угол рисунка, вооруженный мир, который является «максимином» (наилучшим решением из наихудших) для враждебно настроенных игроков. Хотя левый верхний угол — мир без издержек — является для них обоих более предпочтительным, он становится недоступным, потому что еще более предпочтительной для каждого является победа над соперником. Оказавшись в левом верхнем углу, синие попытаются попасть в левый нижний, а красные — в правый верхний квадрант, т.е. «кооперативное решение» в виде мира без издержек будет нестабильным в отсутствие сверхгосударства, принуждающею к разоружению. В широком смысле именно этот результат мы и наблюдаем в реальном мире. Большую часть времени государства проводят в правом нижнем квадранте рисунка, т.е. они живут в состоянии (дорогостоящего) вооруженного мира. Время от времени они сползают в левый нижний или правый верхний квадрант и начинают войну. Происходит ли это из-за неравенства военной мощи, надуманного повода или другой из бесчисленного множества исторических причин возникновения войн — это нас сейчас не интересует. Они не отказываются от суверенитета, несмотря на то что предпочитают левый верхний квадрант правому нижнему. Нам необходимо отметить этот факт и проанализировать его. Дилемма торговли формально идентична дилемме войны. Пусть имеются те же две страны, «красная» и «синяя». Каждой из них нужны товары другой страны. У обеих один и тот же порядок предпочтений: (1) получить чужие товары бесплатно, (2) обменять свои товары на чужие, (3) сохранить свои товары (торговли нет) и (4) отказаться от своих товаров и не получить чужих (полная потеря, конфискация, экспроприация, списание). Две страны заключают контракт на поставку товаров друг другу (или о займе с последующим возвратом, или об инвестициях для получения дохода). Поскольку отсутствует сверхгосударство, обеспечивающее исполнение контракта, то страны могут либо исполнить его, либо не исполнить, как на рис. 2. Теория игр вновь предсказывает, что ни один из участников не даст другому шанса обмануть себя, поэтому «максимин» опять является доминирующей стратегией для обоих, и в итоге они не будут торговать. Структура их предпочтений и структура выигрышей лишают участников выгод от торговли, если отсутствует сила, обеспечивающая исполнение контрактов. Этот вывод, конечно, опровергается широким распространением торговли, инвестиций и кредитования между национальными юрисдикциями, которые их участники находят в целом выгодными, несмотря на возникающие с определенной частотой плохие долги или случаи невыполнения обязательств. В определенных обстоятельствах государства даже готовы предоставить компенсацию иностранцам и обеспечить исполнение своими гражданами обязательств, которых те пытаются избежать, — абсолютно донкихотские действия по стандартным понятиям базовой теории общественного договора. Не менее идеалистической является добровольная передача средневековыми торговцами и банкирами дел по невыполнению обязательств или спор -ным контрактам на суд своим коллегам, специально для этого назначенным, но не имеющим в своем распоряжении оружия или полиции, особенно если учесть опасность того, что решение может обернуться против них! Если история показывает, что две очевидным образом идентичные дилеммы постоянно приводят к противоположным результатам: дилемма войны к вооруженному миру (с эпизодическими войнами), а дилемма торговли — к торговле, то видимое сходство должно скрывать существенные различия. Интуитивно войну по сравнению с торговлей проще рассматривать как отдельное самостоятельное действие. Войну можно вести даже для того, чтобы «покончить со всеми войнами» и установить гегемонию в условиях мира на вечные времена. Торговля же обычно представляет собой бесконечный ряд повторяющихся действий, которые их участники намерены продолжать. К торговле, в отличие от войны, применимы все те факторы, которые в математике и психологии считаются способствующими кооперативным решениям в «повторяющихся» дилеммах заключенных. Однако ни одна из дилемм и их решений в реальном мире не является убедительным аргументом в пользу теории Гоббса об изобретении государства и о бегстве из скотского ничтожества естественного состояния в его широкие объятия. Является ли более сильным тезис Руссо о том, что люди в естественном состоянии неспособны организовать социальную кооперацию, необходимую для реализации их общего блага (общей воли)? Базовая формулировка проблемы содержится во «Втором рассуждении» и известна как притча об охоте18. Если двое охотников выслеживают оленя, то они гарантированно его поймают только в том случае, если каждый из охотников будет стоять на своей позиции. Таким образом они могут бессознательно познакомиться с идеей взаимных обязательств (которая, по Руссо, открывает путь от естественного состояния к гражданскому обществу), но только если этого требуют их насущные интересы в данный момент. Однако они не обладают предусмотрительностью и «не помышляют даже о завтрашнем дне». Поэтому если один из охотников заметит пробегающего зайца, он оставит выслеживание оленя и погонится за зайцем, лишив второго охотника оленя, да и вообще какой бы то ни было добычи. Матрица выигрышей в таком взаимодействии будет выглядеть, как показано на рис. 319. Поскольку оба охотника предпочитают зайцу оленя или хотя бы половину оленя, то ни у одного из них нет стимула обманы - 18 J-J. Rousseau, Discours sur I' origine de l'inegalite parmi les hornmes, 1755. [Русск. пер.: Руссо Ж.-Ж. Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми / / Руссо Ж. -Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969. С. 75.] 19 Этой формулировкой я обязан Раймону Будону и Франсуа Боррико: Raymond Boudon, Francois Bourricaud, Dictionnaire critique de la sociologie, 1982, p. 477. Меня опередил Кеннет Вальц (Kenneth M. Waltz, Man, the State and War, 1965, esp. p. 168), который приписал недальновидности (близорукости) ключевую роль в возникновении проблемы. Из-за недальновидности охотника олень может выглядеть менее ценным, чем заяц, потому что он удален во времени; то, что второй охотник знает о близорукости первого, может заставить второго охотника преследовать зайца, хотя оленя из-за своей недальновидности не видит первый охотник! вать другого, оставляя того стоять, пока сам он будет гоняться за зайцем. Поэтому, действуя рационально, никто не выберет стратегию «максимина» (гнаться за зайцем в правом нижнем углу). Охота на оленя тем самым кардинально отличается от настоящей дилеммы заключенных в гоббсовском смысле. Социальная кооперация не является дилеммой и по этой причине не требует принуждения. На охоте проблема (но не дилемма) возникает только вследствие недальновидности одного из охотников, который не видит, что гарантированный олень в конце охоты лучше гарантированного зайца. (Если бы оба охотника страдали от полной потери предвидения, то они могли бы «объективно» столкнуться с дилеммой заключенных, не почувствовав этого. Ни одного из них не заботил бы конечный результат охоты, они не подумали бы об упущенном олене, не говоря уже о том, чтобы договориться (т.е. вступить в общественный договор, создающий государство) о том, как им поймать оленя, а не зайца, что является единственной причиной, которая способна помешать охоте идти своим чередом, после чего оба охотника разбегутся после игры, если они ее вообще разглядят.) Тогда, предполагая, что хотя бы второй охотник осознает преимущества пребывания первого на своем месте, каковы возможные решения для того, чтобы преодолеть недальновидность или безответственность первого охотника? Решение в рамках теории общественного договора состоит в том, чтобы сделать его участником общественного договора, при необходимости добровольно соглашающимся на принуждение. Но тогда трудно понять, почему он увидит преимущество общественного договора, если он не видит преимущества в том, чтобы стоять начеку20. Он либо близорук и не видит ни 20 Прийти к выводу о том, что общественный договор Руссо в недостаточной степени основан на рациональном интересе, путем исследования фундаментальной структуры взаимовыгодной кооперации, — это, безусловно, неожиданный поворот. Теория общественного договора всегда служила в качестве единственного рационального основания для государства, делая ненужными до-реформационные и романтически-гегельянские мистико-исторические обоснования. В части II книги Эрнста Кассирера «Миф государства» (Ernst Cassirer, The Myth of the State (1946)), которая называется «Борьба с мифами в истории политической теории», рассматривается наследие стоиков в политической филосо - того, ни другого, либо нет, и тогда охотникам не нужен общественный договор. Более перспективное направление рассуждений — предположить, что охотники раньше занимались совместной охотой и по счастливой случайности, не встретив зайца, добыли оленя. Второй охотник (дальновидный) сохранил четверть от него. На следующей охоте он показал ее недальновидному первому охотнику, чтобы тот остался на своей позиции, и отдал эту часть ему в конце охоты, оставив себе целиком свежего оленя, которого они успешно добыли вместе. (Конечно, не забыв снова отложить четверть оленя в «фонд заработной платы».) Таково в слегка сокращенном варианте повествование об умеренности, накоплении капитала, естественном отборе, дифференциации вклада и вознаграждения за предпринимательскую инициативу и наемный труд и, более того, об организации социальной кооперации и об определении условий, на которых участники готовы эту кооперацию продолжать. (В разделе «Как справедливость отменяет контракты», с. 213-217, мы ответим на утверждение о том, что добровольная социальная кооперация связана не с условиями, на которые соглашаются участники, ас разумностью этих условий. Если условия, которые оказались способными породить социальную кооперацию, не могут уже только по этой причине считаться разумными, то возникает неясность относительно смысла самой социальной кооперации. Что же тогда такое кооперация на неразумных условиях?) Эта история, однако, не ведет естественным образом к некому счастливому концу, который мы привыкли связывать с выходом из естественного состояния. Она не объясняет, почему у рациональных людей, живущих в естественном состоянии, должны иметься предпочтения в пользу государства и стремление его изобрести (и ничего не говорит о гражданских предпочтениях людей, которые были воспитаны в государстве фии, достигшее кульминации в теории общественного договора. В ней он пишет: «Если свести правовой и общественный порядок к свободным индивидуальным действиям, к добровольному подчинению в рамках контракта, вся загадка исчезает. Нет ничего менее загадочного, чем контракт». Однако контракт, который невозможно обосновать осознанными интересами договаривающихся сторон, является загадкой и, возможно, имеет мистическое происхождение. и государством и никогда не имели случая столкнуться с естественным состоянием). Люди живут в государствах, жили в них в течение многих поколений, и у них нет практического способа при желании оказаться вне их. Сами государства находятся в естественном состоянии; некоторые из них, будучи частями Римской империи или британскими колониями, испытывали нечто близкое к той степени безопасности, которую дает сверхгосударство; и если бы они захотели передать свой суверенитет сверхгосударству, то для этого существуют по крайней мере некоторые практические шаги, которые они могли бы предпринять. Но ничего подобного не делается. Государства вполне удовлетворены тем, что слышат свой собственный голос в ООН при всей бессмысленности этой организации. И что, разве отсутствуют обоснованные сомнения в том, что люди займутся организацией общественного договора, имея возможность, подобно государствам, этого «сделать? На протяжении истории государства знавали и мир и войну. В результате войн некоторые государства погибли как таковые, хотя возникло гораздо больше новых. Большинство, однако, сумело пережить более одной войны и кое-как существует, не считая, впрочем, свое существование настолько «беспросветным и жестоким», чтобы жизнь в рамках всемирного государства выглядела заманчиво. Даже вполне конкретная дилемма заключенных, в которой две ядерные сверхдержавы стоят перед угрозой уничтожения и вынуждены нести издержки на поддержание контругроз, до сих пор не толкнула их на поиски защиты и гарантированного самосохранения под эгидой советско-американского общественного договора. На менее апокалиптическом уровне политика «разори соседа» в международной торговле является прекрасной практической иллюстрацией дилеммы заключенных применительно к государствам. Вообще говоря, все государства могли бы выиграть благодаря кооперативному поведению, если бы они создали возможность для полной реализации потенциальных выгод от торговли, точно так же как все заключенные выиграли бы, если бы никто не предавал остальных, сознаваясь в преступлении. Однако «доминантная стратегия» каждого государства (как показывают рассуждения об «оптимальных тарифах») заключается в дискриминационной торговой политике, высоких тарифах, конкурентной девальвации и т.д. Эта стратегия «доминирует» на том основании, что если все остальные государства ведут себя хорошо и придерживаются фритредерской политики, первое государство, отступившееся от нее, получит выгоду, а если отступают все остальные государства, то оно понесет потери, если не отступит само. Предположительным исходом игры, в которой каждое государство применяет свою доминантную стратегию, является эскалация торговой войны, в которой все быстро беднеют и не могут ничего с этим поделать в отсутствие сверхгосударства, обладающего возможностями для принуждения. Наделе же большинство государств большую часть времени ведет себя в международной торговле достаточно хорошо. У них либо нет доминантной стратегии, либо есть, но она не связана с отклонением от «хорошего» поведения. Большинство государств большую часть времени придерживаются правил ГАТТ (которые являются «кооперативным решением», если использовать язык теории игр). Торговые войны обычно представляют собой мелкие стычки между несколькими государствами, ограниченные несколькими товарами, и вместо эскалации, которой можно было бы ожидать, они обычно угасают. Такая «частично свободная торговля», как и «частичный мир», достигается при отсутствии государства над государствами и без передачи ему власти. Полностью свободная торговля, как и всеобщий мир, с большинства точек зрения может представляться более удовлетворительной, но издержки от дополнительной удовлетворенности должны представляться участникам запретительными; государства не подчиняются добровольно доминированию, даже если доминирующее образование носит название, например, Демократической Федерации Независимых Народов. Однако люди, т.е. физические лица, как предполагает теория общественного договора, должны добровольно подчиниться. В отличие от государств, реально существующих в рамках международных отношений, люди как физические лица не имеют возможности возразить этому предположению. На протяжении веков, со времен Гоббса, если не раньше, политическая теория полагала, что людей на самом деле не особенно беспокоит потенциальная угроза принуждения, но они слишком боятся вреда, который им может причинить «хаос», возникающий в отсутствие принуждения (гоббсовская версия общественного договора), или слишком заинтересованы в благотворных результатах такого принуждения (более широкая основа для общественного договора, заложенная Руссо)21. Я считаю, что именно так следует прочитывать загадочное и глубокое наблюдение Лео Штрауса (мало кто высказывался более сильно и глубоко об этих вопросах), что Гоббс «создал» политический гедонизм, преобразовавший жизнь «в таком масштабе, какого никогда ранее не достигало никакое другое учение»22. Не очень существенно, что вместо удовольствия (к которому, как принято считать, стремятся гедонисты) Гоббс говорил о самосохранении как о цели, объясняющей действия23. Со времен Гоббса неявно считается самоочевидным, что люди нуждаются в государстве или хотят иметь его потому, что их гедонистические исчисления удовольствий и страданий ipso facto* благоприятствуют этому. Недавние исследования дилеммы заключенных, как теоретические, применительно к ее логической структуре, так и экспериментальные, применительно к реальному поведению в подобных ситуациях, показали, что согласие участников с принуждением не является необходимым условием для 21«Если в группе людей некоторые действуют во вред моим интересам, я с готовностью подчинюсь принуждению, если это необходимое условие для того, чтобы подвергнуть принуждению их» (W. J. Baumol, Welfare Economics and the Theory of the State, 2nd edn, 1965, p. 182). Это утверждение предлагается в качестве объяснения того, как общепризнанные функции государства логически вытекают из желаний его подданных. При этом не объясняется, почему того факта, что кто-то действует во вред моим интересам, достаточно, чтобы убедить меня прибегнуть к принуждению (для того, чтобы их также подвергнуть принуждению), независимо от того, какой ущерб и в какой степени наносится моим интересам другими, от тяжести этого ущерба, от возможностей защиты без помощи внешнего принуждения, а также независимо от тяжести принуждения, которому я подчиняюсь, и всех его последствий. В то же время несложно интерпретировать реальную историю таким образом, что я предпочту вред, который наносят моим интересам люди, тому вреду, который могут причинить люди, объединенные в государство и способные к принуждению по отношению ко мне. 22 Leo Strauss, Natural Right and History, 1953, p. 169. [Русск. пер: Штраус Л. Естественное право и история. М.: Водолей Publishers, 2007. С. 162.] 23 Ibid., p. 169, note 5. [Русск. пер.: Указ. соч. С. 161, сн. 4.] * В силу самого факта (лат.). — Прим. перев. нахождения «кооперативного решения»24. Некоторые ключевые шаги к получению этого результата таковы: (а) признать, что дилемма может возникнуть более одного раза (т.е. может быть повторяющейся или последовательной «игрой»), так что принятие «одношаговой» рациональности в качестве исходной точки может привести к неправильному предсказанию реальных ходов рациональных игроков; (б) сделать ход игрока отчасти зависящим от хода другого игрока на предыдущем шаге последовательной игры или вообще какой-либо другой игры (т.е. сделать его зависящим от опыта), так, чтобы каждый игрок учитывал сложившуюся репутацию друго -го игрока в отношении «твердости» или «мягкости» последнего; (в) сделать так, чтобы он играл, как если бы второй игрок придерживался принципа «зуб за зуб»; (г) ввести тем или иным способом учет относительной ценности настоящего и будущего; (д) сделать так, чтобы более высокий выигрыш при нахождении кооперативного решения подталкивал участников стремиться к кооперативному решению в последующих играх. Интуитивно представляется разумным, что в естественном состоянии, где люди не забивают друг друга немедленно дубинками до смерти в некооперативном решении одношаговой дилеммы заключенных, а выживают и имеют возможность и стимул оценить и учесть способность другого к возмездию, мстительность, взаимную защиту, благодарность, «честную игру» и т.д., дилемма заключенных становится гораздо более сложной и теряет большую часть своей неразрешимости. 24 Taylor, Anarchy and Cooperation, ch. 3; David M. Kreps, Paul Milgrom, John Roberts and Robert Wilson, "Rational Cooperation in the Finitely Repeated Prisoners' Dilemma", Journal of Economic Theory, 27, 1982; J. Smale, "The Prisoner's Dilemma and Dynamical Systems Associated to Non - Cooperative Games ", Econometrica, 48, 1980. Более широкий обзор проблемы см.: Anatol Rapoport, "Prisoners' Dilemma—Recollections and Observations" in Anatol Rapoport (ed.), Game Theory as a Theory of Conflict Resolution, 1974, pp. 17 — 34. По-видимому, важно, чтобы игроки обладали интеллектом и не были полностью лишены предвидения. При достаточном внимании игроки, обладающие житейской мудростью, в повторяющихся дилеммах заключенных, как правило, кооперируются. Ср. также: Russell Hardin, Collective Action, 1982, p. 146. He следует и ограничивать применимость этого результата исключительно helium omnium contrs omnes*. Гоббс заставляет людей выбирать Левиафана, чтобы создать порядок из предполагаемого хаоса. Но людям необязательно выбирать его, поскольку своего рода кооперативное решение, своего рода порядок возникает и в естественном состоянии, хотя это, вероятно, не тот же самый порядок, который создает государство. И количественные, и качественные различия возможны и, более того, весьма вероятны, хотя очень трудно сформулировать разумные гипотезы о том, каким в точности будет добровольное решение. Оценка того, будет ли оно лучше или хуже продукта деятельности государства, неизбежно останется делом вкуса. Важно не смешивать вопрос о том, как нам нравится тот или иной продукт, с гораздо более серьезным вопросом о том, как нам нравится в целом общество, где порядок является продуктом государства, в сравнении с тем обществом (естественным состоянием), в котором он устанавливается добровольно. Это рассуждение можно легко продолжить следующим образом: что верно для порядка, то верно и для других общественных благ [public goods], производству которых предположительно препятствует дилемма заключенных в ее строгой интерпретации и родственная ей, но более общая проблема безбилетника [free - rider] 25. Когда общественное благо, ска- * Война всех против всех (лат.). — Прим. перев. 25 Дилемма заключенных и проблема «безбилетника» не являются разными названиями для одних и тех же взаимодействий. В дилемме заключенных для каждого рационального заключенного есть одна доминантная стратегия — успеть признаться до того, как другой предаст. Она обеспечивает наименее плохой из двух альтернативных плохих исходов (максимин). Проблема безбилетника не содержит доминантной стратегии, максиминной или какой-либо другой. По своей природе она не противоречит кооперативному решению. На чем безбилетник ездил бы без билета, если бы не было кооперативной транспортной службы? Для того чтобы превратить эту проблему в дилемму заключенных, необходимо сделать ее структуру более жесткой. Пусть имеется два пассажира и автобусная служба, которой вы платите за пожизненный билет. Если один пассажир едет без билета, то второй остается в дураках и должен платить за двоих. Бесплатный проезд для каждого пассажира является наилучшим исходом, проезд по цене одного билета — вторым по предпочтительности, передвижение пешком — третьим, а проезд по двойной жем, чистый воздух, мощеные улицы или национальная оборона, произведено, то людям нельзя запретить потреблять его независимо от того, оплатили ли они свою долю издержек про -изводства этого общественного блага. (В главе 4,с. 301—304, у нас будет возможность поговорить о том, что может означать «их доля» в смысле части издержек, которые должны быть возложены на конкретного человека.) Поэтому многие не станут нести «свою долю» бремени, и общественное благо не будет производиться или поддерживаться, если только государство не вмешается и не заставит всех потенциальных безбилетников заплатить — одним ударом преодолевая «изоляцию», поскольку превращает каждое индивидуальное действие в элемент общей воли, и «гарантируя» каждому заплатившему индивиду, что он не является единственным глупцом, поскольку все остальные тоже платят26. Если общая дилемма воспринимается как последовательная игра, бесконечный процесс обучения общества, кажется очевидным, что она может иметь решение на каждой промежуточной стадии, и будет необоснованным исключать вероятность того, что по крайней мере некоторые из решений будут кооперативными, и в качестве общего утверждения можно говорить о том, что по крайней мере некоторое количество некоторых общественных благ будет производиться на добровольной основе. цене — наихудшим исходом. Если оба едут без билета, то автобусная служба прекращает функционировать. Поскольку они независимо друг от друга выбирают один вариант действий на всю жизнь, они оба выберут передвижение пешком, так как в такой постановке проблема «безбилетника» будет действовать как (неповторяющаяся) дилемма заключенных и внутренне противоречить обоюдно предпочитаемому кооперативному решению, т.е. функционирующему автобусу. Отметим, что «жесткая» особенность этой проблемы состоит в том, что бесплатный проезд одного делает плату неприемлемо высокой для другого, что ведет к прекращению автобусного сообщения. В более «свободной», общей форме проблемы «безбилетника» пассажиров много и наличие очередного безбилетника не приведет к значительному увеличению платы за проезд для остальных, поэтому для них будет рациональным продолжать платить. Ощутимого штрафа для пассажира, который дал себя обмануть, нет. 26 Это отсылает нас к работе: А. К. Sen "Isolation, Assurance and the Social Rate of Discount", Quarterly Journal of Economics, 81, 1967. «Некоторое количество» «некоторых общественных благ» в результате спонтанных решений, найденных без принуждения, звучит недостаточно убедительно. Противник капитализма вполне может ответить на это, что вследствие положительных и отрицательных внешних эффектов производство нужного количества общественных благ может гарантировать только всеохватная принудительная система, т.е. государство. С этой точки зрения дилемма заключенных представляет собой один граничный случай — полную невозможность «интернализации», а государство является другим граничным случаем, в котором все выгоды от внешних эффектов интернализируются, если исходить из агрегированной точки зрения государства. Промежуточный случай добровольного объединения, спонтанно образовавшейся группы интересов не будет достигать полной интернализации и обычно будет попадать между двух стульев — нерешенной дилеммы заключенных и производства правильною количества общественного блага государством. Конечно, если государство выбрало какой-то уровень выпуска, то это не обязательно означает, что оно считает его (с учетом всех ограничений, редкости ресурсов и конкурирующих требований) «правильным». Если утверждение о том, что выбранный государством объем выпуска общественного блага является правильным, представляет собой нечто большее, чем тавтологическое утверждение о «выявленных предпочтениях» государства, то этот объем должен каким-то образом соотноситься с независимо установленным стандартом оптимальности. В случае товаров индивидуального потребления этот стандарт в общем и целом представляет собой оптимум по Парето, который достигается при равенстве предельных норм замещения и трансформации между каждой парой благ. Но подобный стандарт не работает, поскольку бессмысленно говорить о предельной норме замещения между общественным и частным благом (человек не может принять решение отказаться от шоколада на сумму один доллар ради того, чтобы получить больше чистого воздуха, правопорядка или мощеных улиц на ту же сумму). Когда польское государство после 1981 г.импортирует дополнительно один водомет* и сокращает импорт * Автор намекает на режим военного положения, действовавший в Польше с 13 декабря 1981 г. по 22 июля 1983 г.— Прим. науч. ред. шоколада на соответствующую сумму, решение об этом вряд ли связано с соотношением предпочтений польского любителя шоколада между правопорядком, с одной стороны, и шоколадом — с другой. Если это решение вообще что-то выражает, то оно должно выражать устанавливаемый государством баланс между реальными интересами общества, которые государство считает важными, пропорционально важности, которую государство придает каждому из них. Индивидуальный любитель шоколада, очевидно, не в силах придать должный вес интересам авангарда рабочего класса, «органов», пролетарского интернационализма и т.д. Сколько налогов заплатить государству, чтобы оно могло купить правопорядок или чистый воздух для отдельного налогоплательщика, — это не вопрос выбора этого налогоплательщика. Государство не может приобретать коллективное благо для нею отдельно. Всегда можно придумать стандарт, который для «коллективного выбора» (если, в порядке допущения, мы будем вынуждены обратиться к этой сомнительной концепции) станет тем же, чем Парето-эффективность является для индивидуального выбора, предположив, что либо (а) у общества существует лишь одна воля (например, воля, выраженная единодушно, или, может быть, общая воля), либо (б) несколько более или менее различных воль (включая, может быть, и волю самого государства), имеющихся в обществе, с помощью системы весов, соотнесенных с каждой из них, могут быть выражены как одна воля (то, что Роберт Пол Вольф презрительно называет «демократией векторных сумм»)27. Тот, кто задает относительные веса (т.е. производит межличностные сравнения или интерпретирует общую волю — можно назвать это так, как будет угодно читателю), задает «правильный» объем вып
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-12-17; просмотров: 224; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.148.115.43 (0.019 с.) |