Воспитание без манипулирования

Аннотация

 

Можно ли манипулировать ребенком ради его же блага? Если да, то как, когда и в каких случаях? Как добиться послушания и самостоятельности одновременно? Правильно ли баловать детей и целесообразно ли их ругать?

Ответы на эти и многие другие вопросы, а также конкретные примеры, случаи из жизни, советы и полезные психологические приемы вы найдете в новой книге известного детского психолога Елены Николаевой.

 

Елена Николаева

Воспитание без манипулирования

 

Серия «Родителям о детях»

 

© ООО Издательство «Питер», 2017

© Серия «Родителям о детях», 2017

 

* * *

Введение

 

Пороки входят в состав добродетели, как ядовитые снадобья в состав целебных средств.

Козьма Прутков

 

Все наши начинания связаны с надеждой на то, что именно они принесут нам счастье (иначе зачем бы мы это делали?). И все наши начинания строятся на наших иллюзиях, как замки на песке. Иллюзии быстро рассеиваются, но «процесс пошел», и что-то со всем этим нужно делать, чтобы хоть как-то завершить, поскольку уже вложено множество усилий и упований.

Самая большая иллюзия состоит в том, что наши дети родятся удобными и приветливыми, похожими на молчаливых пупсов, глядящих на нас с фотографий семейного фотоальбома. Они будут вежливо слушать нас, когда мы искренне постараемся донести до них важные для нас вещи, они будут растворяться в пространстве, когда мы устанем и захотим тишины, и, конечно, они не будут стремительно меняться, заставляя нас постоянно к ним приспосабливаться.

Мы вообще об этом не думаем. Вокруг полно знаков, подтверждающих, что все будет легко. Во-первых, мы сами выросли и помним, что с нами было просто. Во-вторых, нам постоянно попадаются родители с радостными детьми. Да, мы регулярно видим в магазинах на полу малышей, выпрашивающих у своих родителей очередные игрушки, и орущих младенцев в колясках. Но очевидно, что у этих детей плохие родители, которые не могут правильно растолковать детям, как себя надо вести. Мы-то будем хорошими родителями… И все спокойно объясним.

Вспомните трагедию, которая постигла Л. Н. Толстого. Он решил воспитать себе жену – видимо, проанализировав несчастные и счастливые семьи, которые предварительно тщательно описал. Теоретически все казалось очень логичным: нужно обучить жену делать все правильно (со своей точки зрения) и потом просто жить долго и счастливо. Для эффективного осуществления проекта необходимо взять податливый и хорошо обучаемый материал (мы помним, что Бог с этой целью взял ребро, будучи уверенным, что ребро не сможет иметь своего мнения). А это означает, что будущая жена должна быть молоденькой и послушной девочкой, которую следует методично натаскивать на определенные вещи. Толстой именно так и поступал, не замечая, однако, как сам при этом менялся в сторону, противоположную своим исходным представлениям. Более того, он не просто менялся, но менялся стремительно, все более и более отдаляясь от того образа, который создал сам в другом возрасте и с другой картиной мира. Конец известен всем, и он очевиден: уже стариком Толстой был вынужден бежать от идеального создания собственных рук.

При этом огромное количество семей, в которых люди не ставят перед собой столь высоких задач, как воплощение своих иллюзий в супруге, действительно живут долго и часто счастливо. Потому что можно приспособиться к другому человеку, пускай даже обладающему недостатками, свойственными всем людям, но к себе, идеально нарисованному в своем воображении, приспособиться нельзя.

Проблема состоит в том, что, внушая ребенку свои идеальные представления, мы своими действиями одновременно формируем в нем реальные поведенческие стереотипы, которые часто весьма далеки от того, о чем мы осознанно мечтаем. И они тем надежнее закрепляются в ребенке, чем сильнее горит в родителе страстное желание выступить в роли демиурга, творящего человеческую душу, собственными руками замешивающего это душевное тесто и затем формирующего готовый облик ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ СВОЕМУ. Даже Богу его творения часто не нравились и приходилось их регулярно топить.

Мы хотим, чтобы ребенок был честным, но постоянно лжем сами, в том числе и ему. Мы хотим, чтобы он учился хорошо, но забываем, когда сами интересовались новостями науки. Мы хотим, чтобы он достиг успеха, но не прикладываем никаких усилий, чтобы просто освоить что-то новое. Мы хотим, чтобы ребенок дружил с теми, кто нравится нам, но душой тянемся к встрече со старыми товарищами, при этом вздыхая в ожидании «нужных друзей».

Есть и вторая проблема. Часто родители хотят, чтобы их ребенок стал таким же энергичным, как они, таким же волевым, как они. Они забывают, что в ребенке только половина генов относится к их геному. У ребенка другая душевная организация просто потому, что он творение не одного человека – мужчины или женщины, – а двух. В нем сложным образом переплелись черты отца и матери, а за счет высказываний и поведения родителей встроены также и характеристики их предков.

Наконец, есть еще одна проблема. Нам кажется, что ребенок рождается слабым и беззащитными и что именно мы решаем, каким он будет. Но нужно помнить, что эта реальная беззащитность и слабость – важнейший эволюционный инструмент, который возник, чтобы ребенок мог управлять взрослыми. И если взрослый расслабится, то именно ребенок будет контролировать их взаимодействие, но не потому, что он монстр или плох от рождения, а потому, что таковы эволюционные механизмы, позволявшие выжить лишь тем, кто силен (не обязательно физически, но часто именно психологически).

Когда-то взрослые заставили нас научиться тому, что они считали важным, теми средствами, которые сами освоили в детстве, и теперь мы точно так же считаем возможным применять насилие по отношению к собственному ребенку, поскольку мы-то точно знаем, что поступаем правильно. Однако наши насильственные действия встречают сопротивление, а потому конфликт неизбежен.

Что же делать? Особенно в тот момент, когда мы торопимся на работу, поезд или самолет, а ребенок упирается рогами и вопит, что не наденет это платье или эти колготки? Или он лежит на полу супермаркета и орет так, что у покупателей и продавцов лопаются барабанные перепонки. На нас смотрят сотни людей… И так хочется, чтобы все подумали, что это не наш ребенок!..

А если повзрослевшая девочка утверждает, что она выйдет замуж только за этого молодого человека (нам даже страшно смотреть в его сторону), а не за другого? Мы-то с вами знаем, что она испортит себе жизнь, и мы должны спасти ее.

Иногда нужно действовать быстро. Погружаться в самоанализ в подобных ситуациях и вспоминать свои отношения с мамой и папой – весьма непродуктивное и бессмысленное занятие: как и любой конфликт, который не разрешился мгновенно, наш конфликт будет нарастать с каждой секундой, поскольку, почувствовав в нас слабину, ребенок все больше и больше будет входить в роль, призывая в свидетели окружающих людей: пассажиров в транспорте, покупателей в магазине и т. д.

Мы предлагаем другой путь. В момент развертывания подобной конфликтной ситуации некоторые методы манипуляции позволят быстро прекратить ее. Но затем, уже в другой обстановке и в другом состоянии, необходим разговор с ребенком, в котором будут объяснены принципы совместного проживания всех членов семьи. Если мы, остановив конфликт с помощью манипуляции, затем не сделаем ничего, чтобы восстановить близкие отношения с ребенком, нам все чаще и чаще придется применять манипулятивные действия (непрерывно внося в них разнообразие, поскольку дети быстро привыкают к тому, что мы делаем). При этом ребенок будет все больше отдаляться от нас, а значит, наращивать количество собственных манипуляций. В какой-то момент наше общение станет напоминать взаимодействие людей, знающих болевые места друг друга и ради выгоды нажимающих на них ногой, чтобы вызвать точечный надежный результат.

Если же мы, напротив, быстро прервав острую конфликтную фазу, потом спокойно проанализируем причины произошедшего и обсудим их с ребенком, польза будет велика и для ребенка, в котором произойдут реальные изменения, и для нас самих. А главное, отношения будут становиться все более доверительными и необходимость применять манипуляции сойдет со временем на нет (только нужно набраться мужества и сил, поскольку это может произойти, когда будет казаться, что силы уже на исходе).

На этом пути нас может подстерегать еще одна опасность: вместо анализа ситуации мы займемся самокопанием и начнем менторски наставлять ребенка. Возможно, это вызовет еще более тяжелые последствия, чем сама примененная манипуляция.

В первой главе этой книги предпринята попытка подробно описать причины конфликтов между детьми и их родителями. Затем перечисляются правила манипуляции. В последующих главах представлены простые методы манипулирования, позволяющие быстро прекратить конфликт и перевести его на рельсы обсуждения проблемы (в другой обстановке и в других условиях). Методы обсуждения также предложены.

 

Борьба за материнскую грудь

 

Весьма часто мамы ощущают абсолютную беспомощность при отлучении ребенка от груди. Его плач разрывает сердце. А Интернет вновь утверждает, что кормить можно столько, сколько позволяет организм, сообщая о мамах-героинях, которые кормили детей грудью до трех или даже до пяти лет.

Если есть молоко, кормить им ребенка можно до года. Позднее ребенок использует материнскую грудь не для того, чтобы есть (этого количества уже давно не хватает), но чтобы снять стресс. Не стоит потакать малышу, позволяя ему решать сложные стрессовые ситуации столь примитивным образом. Если он на детской площадке что-то не поделил с другим ребенком и тут же прибежал к матери с требованием дать грудь, стоит взять его за руку и поучить общаться с другими детьми, а не кормить, приучая к тому, что любую проблему можно не решить, а заесть (достаточно поглядеть вокруг на количество людей с лишним весом, чтобы оценить, сколько взрослых поступает таким образом).

Если ребенок сопротивляется прекращению грудного кормления, маме достаточно исчезнуть на насколько дней, чтобы он привык к новой жизни. Главное, чтобы все в семье выполняли свои обязанности, и тогда малыш поймет неизбежность взросления.

 

Рекомендации:

 

1. Кормление грудью желательно закончить по окончании первого года жизни ребенка.

2. Если вы будете кормить его дольше, ребенок станет использовать грудное молоко для снятия стресса при возникновении серьезных проблем.

3. Чтобы отлучить от груди, нужно в какой-то день сказать малышу, что он вырос и у мамы исчезло молоко. Достаточно продержаться всего один день. Когда ребенок попытается дорваться до груди, отвлекайте его разными интересными событиями.

4. Если у матери слабые нервы, ей проще уехать на 1–2 дня, а после возвращения не напоминать о грудном кормлении.

 

Отучение от соски

 

Однажды в августе к психологу пришла бабушка с внучком с просьбой отучить того от соски. На вопрос психолога «Почему именно сейчас?» она простодушно ответила: «Но в сентябре нужно в школу».

Соска может быть во рту у ребенка только при отходе ко сну и, возможно, зимой в мороз на прогулке. Все остальное время рот у ребенка должен быть свободен для вокализаций. В течение первого года жизни малышу нужно разработать речевой аппарат, чтобы научиться говорить. Ему необходимо производить звуки, чтобы менялась структура полости рта. Если у ребенка во рту соска, говорить невозможно.

Чтобы не привыкать к ней днем, малыш вообще не должен ее видеть. Если же уже привыкшего ребенка нужно отучить от соски, то она просто может порваться и прийти в негодность.

Здесь важно, чтобы ребенок не заменил ее пальцем или другим предметом. Для этого любое движение руки в сторону рта нужно предупреждать, показывая ребенку что-то интересное и одновременно отводя его руку в сторону. Если вы в течение некоторого времени будете внимательны и не позволите ему сосать палец, его желание постоянно что-то мусолить во рту угаснет. Зато возникнет потребность высказывать свои мысли.

Если привычка сосать палец уже выработалась и вы хотите ее убрать, действуйте аналогичным образом (просто этот процесс займет больше времени). Соска может прийти в негодность, зато палец всегда находится в состоянии готовности.

 

Рекомендации:

 

1. Некоторое время стоит постоянно находиться рядом с ребенком. Любое движение ручки в сторону рта нужно предупреждать, отвлекая внимание ребенка на что-то яркое и одновременно отводя его руку вниз или в сторону игрушек, с которыми малыш может поиграть.

2. Если ребенок сопротивляется, всегда можно успеть смазать пальчик или ручку чем-то неприятным, но более или менее съедобным и невредным.

 

Если ребенок не хочет есть

 

Ребенок плотно сжимает рот, когда вы пытаетесь, отвлекая его сказкой, сунуть туда ложку с едой. Он готов слушать сказку и играть с пищей, но зубы держит плотно сжатыми и не теряет бдительности.

Есть несколько причин, из-за которых ребенок может отказываться от еды: незадолго до этого он перехватил сладостей, он мало двигался или заболевает.

Если ребенок заболевает и вы зафиксировали подъем температуры, лучше не настаивать на приеме пищи. Болезнь забирает все силы организма на борьбу с инфекцией, поэтому дополнительные траты энергии на еду снизят способность малыша противостоять врагу. Лучше кормить его только при наличии желания, но давать много воды.

Во всех остальных случаях начинать восстановление аппетита нужно с устранения слабонервных из квартиры. Далее порядок прост.

Если ребенок отказывается от еды, его отправляют играть, но предупреждают, что следующий прием пищи будет через 4 часа. На это время от всех штрейкбрехеров в виде сердобольных бабушек (а иногда и мам) необходимо избавиться (можно отправить их погулять с ребенком, предварительно проверив, чтобы у бабушки не оказалось с собой кошелька или каких-то сладостей, рассованных по карманам).

Если и в следующую трапезу ребенок не станет есть, оставьте его голодным до ужина. Я не видела ни одного ребенка, который при таких условиях отказывался бы есть (кроме тех случаев, когда штрейкбрехер все-таки умудрялся дать ему чупа-чупс прямо перед ужином или малыш сам находил в шкафу коробку печенья).

У каждого из нас перед глазами стоит бесконечная вереница одних и тех же картин: шестилетний толстый мальчик в вагоне метро мусолит шоколадное печенье, оно растекается по губам, крошки сыплются на одежду. Остатки печенья он возвращает маме. Она достает салфетки и с нежностью вытирает ему все испачканные части тела. Ребенок как бы даже не замечает этого. Мама же, обтерев лицо и руки своему чаду, наклоняется и целует его в голову, несмотря на то что он к шести годам не научился принимать пищу за столом по расписанию, пользуясь при этом необходимыми столовыми приборами.

Ребенка не просто нужно научить есть: его нужно научить есть так, чтобы это укрепляло его здоровье и соответствовало требованиям культуры. Он должен питаться в нужное время, начинать с супа и овощей, соблюдать правила этикета, не играть с едой, а также чувствовать себя человеком наравне с другими участниками трапезы, важнейшего семейного ритуала.

При кормлении нужно учитывать, что в разном возрасте дети потребляют разное количество еды. До года ребенок ест много, потому что его вес в этот период увеличивается в три раза. Затем его рост замедляется, и он хочет есть меньше. У малыша есть специальная система насыщения, которая вовремя говорит ему, что еды достаточно. Именно поэтому нужно накладывать ему на тарелку чуть меньше того объема, который ребенок съел в прошлый раз. При желании вы всегда можете положить добавку. Нельзя заставлять ребенка съедать все, если вы положили столько, сколько захотели сами, не оценив его возможностей: это приведет к отключению центра насыщения.

Стоит напомнить очень заботливым родителям, что жировые клетки в организме не погибают и все, что вы вырастите в вашем чаде, останется с ним навсегда.

В возрасте 5–7 лет рост усилится, и ребенок опять начнет есть больше. Но у каждого малыша свой режим роста и свои потребности в еде. Если он много бегал на улице, то, безусловно, съест побольше; если сидел дома в душной комнате, то меньше. Важно, чтобы он точно знал, что сладкое можно есть только после основных блюд. В этом его не стоит ограничивать: после сытного обеда ребенок с нормально функционирующей системой насыщения есть сладости тоннами не будет. Возможно, он к ним и не притронется.

Безусловно, вы скоро узнаете, что ребенку нравится больше, а что – меньше. Нельзя есть борщ, сваренный на наделю, круглые сутки.

К овощам следует приучать, давая их в небольшом количестве. Особенно хорошо, если первый прикорм будет сделан овощами: тогда ребенок рано привыкнет к ним.

Лучше после года приучать ребенка принимать пищу вместе со всеми за одним столом и на собственном стуле.

Порой, завтракая в гостиницах, можно наблюдать замечательные сценки, которые обычно связаны с родителями-французами. Ребенок самостоятельно засовывает в рот лежащие перед ним продукты в меру своих сил, пока взрослые общаются между собой, изредка помогая малышу, если замечают какие-то трудности. Возможно, что после этой процедуры его придется мыть, но это не тяжело в наше время. Зато ребенок научится ощущать себя частью семейной группы, человеком, который умеет есть самостоятельно.

 

Рекомендации:

 

1. Кормите ребенка в определенное время в соответствии с его режимом дня.

2. Не позволяйте малышу кусочничать, перебивая аппетит сладостями в промежутках между приемами пищи.

3. Старайтесь не кормить ребенка на улице, в вагоне метро или в трамвае. Приучайте его есть за столом в определенной последовательности и с использованием необходимых приборов.

4. Помните, что в разные возрастные периоды дети нуждаются в неодинаковом объеме еды.

5. Обучите ребенка тому, что сладкое можно есть только после того, как съедены основные блюда.

6. Чтобы у малыша появился аппетит, он должен много двигаться.

 

Истерика

 

Нечто произошло, малыш зашелся в крике. Конечно, тут же появятся сердобольные старушки, недобрым взглядом пронзающие родителей «бедной крошки».

Сколько добрых, чутких и талантливых людей рассказывали о ситуациях, которых они стыдятся, став взрослыми, с болью описывая, как своими капризами изводили близких. Вот один из подобных примеров, изложенный русским поэтом и теоретиком искусства Анатолием Мариенгофом. Однажды в четырехлетнем возрасте он играл с мячиком, и мячик закатился под диван. Что-то случилось с мальчиком, и он не захотел доставать мячик сам, а потребовал, чтобы это сделала пожилая няня:

 

Няня справедливо считает, что меня надо перевоспитать.

Я уже не слышу и не понимаю ее слов, а только с ненавистью гляжу на блестящие спицы, мелькающие в мягких руках:

– Достань!.. Достань!.. Достань!..

Я начинаю реветь. Дико реветь. Делаюсь красным, как бочка пожарных. Валюсь на ковер, дрыгаю ногами и заламываю руки, обливаясь злыми слезами.

Из соседней комнаты выбегает испуганная мама:

– Толенька… Толюнок… Голубчик… Что с тобой? Что с тобой, миленький?

– Убери!.. Убери от меня эту старуху!.. Ленивую, противную старуху!.. – воплю я и захлебываюсь своим истошным криком.

Мама берет меня на руки, прижимает к груди:

– Ну, успокойся, мой маленький, успокойся.

– Выгони!.. Выгони ее вон!.. Выгони!

– Толечка, неужели у тебя такое неблагодарное сердце?

– Все теперь знаю. Ты любишь эту старую ведьму больше своего сына.

А простаки считают четырехлетних детей ангелочками!

– Толечка, родной, миленький…

Мама уговаривает меня, убеждает, пытается подкупить шоколадной конфетой, грушей дюшес и еще чем-то «самым любимым на свете». Но все это я отшвыриваю, выбиваю из ее рук и упрямо продолжаю поддерживать свое отвратительное «выгони!» самыми горючими слезами. Они льются из глаз, как кипяток из открытого самоварного крана.

Слезы… О, это мощное оружие! Оружие детей и женщин. Оно испытано поколеньями в бесчисленных домашних боях, больших и малых.

– Выгони!.. Выгони!..

И что же?.. Мою старую няню – этот уют и покой дома – рассчитывают, увольняют за то, что она не полезла под диван, чтобы достать мячик для противного избалованного мальчишки.

 

В любой семье кто-то может вспомнить нечто подобное. Единственно правильное действие родителей в таких случаях – как можно скорее прекратить конфликт.

Конечно, в этой ситуации не следует ни идти на поводу у ребенка, выполняя его требования, ни уговаривать его. Ведь именно уговоры и ласковые слова – свидетельства любви близких – заставляют его настаивать на своем и чувствовать свою правоту и силу.

Ребенка нужно изъять из создавшейся ситуации: увести из комнаты, где находится няня, вынести на руках от гостей, куда вы пришли, и оставить на некоторое время в тишине и спокойствии. Не говорите, что он хороший: при том, что случилось, он этого не заслуживает. Не называйте его ласковыми словами. Четырехлетний ребенок уже точно знает, что то, что он сделал, – плохо. Недаром он будет помнить это всю жизнь.

Если бы родители будущего писателя просто вывели его из комнаты, не позволив сказать все это при няне, няня осталась бы с ними и Мариенгофу не пришлось бы позднее стыдиться своего поступка.

Оставшись наедине с ребенком, ничего не говорите о только что произошедшем. Пока малыш не перейдет в другое состояние, лучше не касайтесь этой темы. В первую очередь вам необходимо отвлечь его, чтобы переключить внимание. Вы можете нейтральным и безоценочным тоном спросить: «Что же там происходит на улице? Надо же, соседская кошка крадется за воробьем. Неужели она его схватит? Надо же, Петя вышел гулять. Что же у него в руке? Не могу разобрать. А, я знаю! Нет, это что-то другое».

Вы просто смотрите в окно и говорите все, что приходит в голову. Задача состоит в том, чтобы ребенок успел сказать как можно меньше плохих вещей и прекратил скандалить. Все плохое, что сказано взрослым или малышом, человеку необходимо потом как-то оправдать, иначе он не сможет с этим жить. Вы убрали раздражающий объект и пытаетесь отвлечь ребенка внешними событиями, не демонстрируя собственного отношения к ситуации. Вы не осуждаете его (иначе он заплачет с еще большей силой, потому что захочет вернуть вашу любовь), не сочувствуете его слезам и не утешаете его (тогда он пожалеет себя и будет вновь рыдать). Вы просто увлечены чем-то крайне важным и интересным.

Когда малыш отвлечется, не стоит возвращаться к ситуации сразу же, а то он вновь начнет орать. В этом возрасте у ребенка еще плохо функционирует система произвольной регуляции эмоций.

Вы можете продолжать рассказывать: например, все ту же сказку про кошку, которая охотилась за воробьем. Возможно, у нее есть котята; опишите, сколько их и как они выглядят. Пофантазируйте, что делает мальчик Петя, куда поехал грузовик, почему так сильно качается дерево и т. д. Расскажите, почему дует ветер, почему светит солнце и как оно, если устало, отправляется спать. Когда вы почувствуете, что ребенок успокоился, то можете спросить его, чего он хочет: поесть, лечь спать, пойти домой или продолжить игру с детьми. Эмоции могут быть столь сильными, что он предпочтет лечь рядом с вами. Если вы находитесь дома, то можете уложить его привычным способом. Если вы в другом месте, то стоит одеть ребенка и отправиться домой, чтобы там отдохнуть.

Только когда ребенок проснется, вы можете спокойным тоном объяснить, что произошло и почему так вести себя нельзя. Нужно рассказать ему, что вы чувствовали в тот момент, а затем обсудить с ребенком, как он намерен восстанавливать отношения с теми, кого обидел.

В случае с Мариенгофом можно было бы отпустить няню из дома на несколько дней. Ребенку не с кем было бы гулять и играть, он был бы вынужден оставаться дома и почувствовать значимость няни в своей жизни.

Если событие произошло в гостях на празднике, стоит пропустить одно из следующих застолий, объяснив предварительно, что ходить в гости можно только при условии соблюдения правил поведения в обществе. Ребенок должен ощутить, что его действия имеют последствия. Вам стоит всем своим видом показать, что вы не отвергаете его как своего сына или дочь и продолжаете любить его, как прежде, но не принимаете подобный способ общения с людьми.

Следует соблюдать правила наказания: вы не можете наказывать за то, что ранее не оговаривалось. Если эпизод (например, тот, что описан Мариенгофом) случился в первый раз, не нужно наказывать ребенка, поскольку изначально не были оговорены штрафные санкции. Но сказать, что вы чувствовали и что чувствовала няня, следует обязательно. У вас нет задачи мучить малыша, но есть обязанность научить его поведению в обществе.

Стоит обговорить, каким образом можно спасти ситуацию: извиниться, подойти и обнять, сделать подарок. Далее родитель вместе с ребенком решают эту проблему, принимая во внимание ситуацию и то, что хотел бы получить сам обиженный (например бабушка или дедушка).

С помощью плача ребенок не всегда пытается заставить взрослых сделать что-то по-своему; иногда он просто хочет оказаться в центре внимания.

Подобный случай описывал нобелевский лауреат Альберт Швейцер. В детстве его укусила пчела. На ор ребенка примчалось все семейство:

 

Так как благодаря своему несчастью я стал объектом общего внимания, то теперь я рыдал уже с удовольствием, как вдруг заметил, что, проливая слезы, я не испытываю никакой боли. Моя совесть говорила мне, что пора перестать плакать. Но, чтобы и дальше вызывать интерес домашних, я продолжал орать и принимал утешения, которых больше не заслуживал. При этом я казался самому себе таким испорченным, что несколько дней чувствовал себя из-за этого совсем несчастным.

 

Уже с самого начала самостоятельного передвижения ребенка по комнате следует объяснить ему, что вокруг существует объективный мир, устроенный по определенным правилам, не зависящим от его желания. Чтобы научиться безопасно жить в этом мире, необходимо их соблюдать. Именно поэтому, когда ребенок стукается о предмет в комнате, нельзя ругать предмет. Следует просто обратить внимание малыша на то, что нужно быть более осторожным, и показать, как можно обходить препятствие.

То, что сочувствие может сыграть злую шутку и с родителями, и с детьми, – очень важный момент.

Вот как описывает одну из своих детских истерик Сергей Евгеньевич Трубецкой. Ему было четыре года, когда его мать заболела и уехала с отцом на лечение за границу, оставив детей (Сергея и младшего брата Сашу) на попечении деда и любимой ребенком няни Теклички:

 

Я стоял в оцепенении, но выкрик Дедушки, хотевшего скорее положить конец тяжелой сцене расставания, вывел меня из равновесия. Только коляска тронулась, я дико заревел и, оттолкнув руку милой Теклички, которая хотела вести меня домой угощать в неурочный час какими-то замечательными сладостями, бросился бежать по аллее к дому и помчался наверх, в детскую. Там я вскочил на полосатый диван (как ясно я его помню!), начал топтать его ногами и кричать, что я «не хочу, чтобы Мама уехала!». Няня всячески пыталась меня успокоить, но тщетно: я продолжал кричать и бесноваться по дивану. Пришла Текличка, но и это не помогло… Меня оставили одного – и правильно сделали! Скоро я стал отходить и, хотя не переставал кричать и плакать, я начал чувствовать, что веду себя совершенно непозволительно и что я кругом виноват. Новыми взрывами крика и усиленным топотом я старался заглушить в себе голос раскаяния. «Мама говорила мне, что я теперь большой мальчик и должен показывать Саше хороший пример, – говорил мне внутренний голос, – а я вот что делаю!» Мне становилось все более стыдно. Я уже стал уставать от крика и топота, а голос раскаяния все усиливался: зачем я обидел няню и Текличку?!

Вдруг я услышал из соседней комнаты голоса Теклички и… Дедушки, – Дедушки, появление которого в наших комнатах в это время было совсем необычным… «Они, конечно, идут меня бранить», – подумал я. В глубине души я считал, что меня действительно очень и очень стоило бранить и что Мама была бы совсем недовольна мной…

Дедушка и Текличка, однако, не вошли ко мне, а продолжали тихо говорить между собой по-немецки. Я тогда не понимал этого языка, но по интонации голосов я прекрасно понял, что они не возмущены моим поведением, а… жалеют меня!

Все разом переменилось во мне! Оказывается, поведение мое не возмутительно, наоборот, меня надо жалеть! Новая волна криков и бешеного топтания… Не помню, сколько времени это продолжалось, но я вижу себя в комнате Теклички; по моему лицу еще не перестали течь слезы, но я ем что-то очень вкусное, а Текличка рассказывает мне, на своем ломаном русском языке, какой-то чрезвычайно интересный рассказ.

 

Мы опять возвращаемся к тому, что ребенок начинает истерику, сам возбуждает себя, а потом не знает, как прекратить происходящее, не потеряв лицо. Важнейшими действиями родителей будут изоляция малыша от зрителей (которые только возбуждают в нем желание продолжать спектакль) и спокойный разговор, в котором не должно быть сочувствия или укора, пока ребенок не успокоится: лишь нейтральный голос и отвлечение внимания любым способом (ранее было описано, как это можно сделать).

Главное, чтобы в ситуации, когда ребенок не может управлять собой, его близкие оставались спокойны: тогда они смогут взять ситуацию под контроль. Все истерики рассчитаны на слабонервных родителей. Мы не говорим, что родители должны быть непроницаемы, но им надо уметь себя сдерживать. Если этого не умеют они, как научится владеть собой ребенок, у которого нет положительного примера?

Задача родителя в том, чтобы помнить всегда, что виноватый взрослый – лучший объект для манипуляции ребенка.

 

Итак, рекомендации:

 

1. По возможности оградите ребенка от нежелательных зрителей, сочувствующих ему и своими высказываниями подогревающих истерику и влияющих на ваше состояние. Вообще исключите зрителей из ситуации, иначе вы будете работать на них и на истерику вашего ребенка.

2. Сердобольным старушкам в трамвае можно вежливо сказать, что вы сами попытаетесь справиться с проблемой. Действуйте в соответствии с собственными решениями, а не под воздействием их критических взглядов и замечаний.

3. Несколько раз глубоко вдохните, чтобы успокоиться, унять гнев и раздражение.

4. Покажите всем своим видом, что вы верите, что ваш ребенок сможет справиться с ситуацией. Вы доверяете ему как человеку, который в состоянии управлять своими эмоциями: «Я уверена, что ты сейчас можешь успокоиться. Ты ведь большой». В ваших словах нет ни сочувствия, ни осуждения.

5. Если вы находитесь в магазине и ваш ребенок не может успокоиться, то возьмите его за руку, оставьте все покупки и выйдите на свежий воздух.

6. Унесите ребенка в соседнюю комнату и начните отвлекающий маневр, обращая внимание на что-то постороннее. Проявите максимальный интерес. Ребенок может отвлечься на то, чем заняты вы, но потом снова зарыдать. Будьте спокойны и целенаправленно переводите его внимание на внешние необычные события. Придумывайте на ходу. Именно так поступают опытные воспитатели детского сада, которым оставляют орущего ребенка, уже полюбившего себя в этом состоянии бесконечного отчаяния. Они нейтральным тоном предлагают малышу новые для него занятия, а не сочувствуют, как часто неверно делают в этой ситуации близкие. Сочувствие ребенку, если он остался без родителей, как в последнем примере, возможно потом. Но в словах взрослых непременно должна звучать надежда на то, что ребенок сможет справиться со своими чувствами, а также полная уверенность, что он в силах все преодолеть и перейти к рациональным действиям.

 

Упрямство

 

Иногда даже в самого золотого ребенка вселяется чертенок, и он делается не просто неуправляемым, но, что важнее, сам не может справиться со своими эмоциями. Очень важно, чтобы в этом случае взрослые не теряли самообладания.

Вот как Константин Сергеевич Станиславский описывает случай из своего детства:

 

Как-то за обедом я расхвастался и сказал, что не побоюсь вывести Вороного – злую лошадь – из отцовской конюшни.

«Вот и отлично, – пошутил отец. – После обеда мы наденем на тебя шубу, валенки, и ты нам покажешь свою неустрашимость».

«И надену, и выведу», – упорствовал я.

Братья и сестры заспорили со мной и уверяли, что я трус. В доказательство они приводили компрометирующие меня факты. Чем более неприятны были для меня разоблачения, тем упрямее я повторял от конфуза:

«И… не боюсь! И – выведу!»

Опять упрямство мое зашло так далеко, что меня пришлось проучить. После обеда мне принесли шубу, ботики, башлык, рукавицы; одели, вывели на двор и оставили одного, якобы ожидая моего появления с Вороным перед парадной дверью. Со всех сторон меня охватывала густая тьма. Она казалась еще чернее от светящихся передо мной больших окон зала – наверху, откуда, кажется, за мной наблюдали. Я замер, крепко закусив рукавицу, чтобы напряжением и болью отвлечь себя от всего, что было кругом. В нескольких шагах от меня захрустели чьи-то шаги, затрещал блок и стукнула дверь. Должно быть, кучер прошел в конюшню к тому самому Вороному, которого я обещал привести. Мне представилась большая вороная лошадь, бьющая копытом о землю, вздымающаяся на дыбы, готовая ринуться вперед и увлечь меня за сбой, как щепку. Конечно, если бы я представил себе эту картину раньше, за обедом, я не стал бы хвастаться. Но тогда как-то само собой сказалось, а отказаться не хотелось – было стыдно. Вот я и заупрямился. <…> Из дому доносились глухие звуки рояля.

«Это брат играет?! Как ни в чем не бывало! Играют! А про меня забыли! Сколько же мне стоять здесь, чтобы они вспомнили?» Стало страшно и захотелось скорей в зал, в тепло, к роялю.

«Дурак я, дурак! Выдумал! Вороного! Болван!» – ругал я себя и злился, поняв всю глупость своего положения, из которого, казалось, не было выхода. <…>

Дальше я не помню. Я стоял у парадного подъезда и звонил в колокольчик. Швейцар тотчас же вышел и впустил меня. Конечно, он был настороже и ждал. В дверях передней мелькнула фигура отца, а сверху заглянула гувернантка. Я сел на стул не раздеваясь. Мой приход домой был неожидан для меня самого, и я еще не мог решить, что я должен был делать: продолжать упрямиться и уверять, будто я пришел лишь отогреться, чтобы снова пойти к Вороному, или прямо признаться в трусости и сдаться. Я был так недоволен собой за только что пережитый момент малодушия, что уже не верил себе в роли героя и храбреца. Кроме того, не для кого было продолжать играть комедию, так как все, как будто, забыли обо мне.

«Тем лучше! И я забуду. Разденусь и немного погодя войду в залу».

Так я и сделал. Ни один человек не спросил меня о Вороном, – должно быть, сговорились.

 

В описанном эпизоде важно все: ребенок завел себя в тупик, он не знает, как выйти из ситуации. Близкие поступают наилучшим образом: не вспоминают о произошедшем (не только в данный момент, но и впоследствии!), что позволяет малышу реабилитироваться и продолжить общение. Не стоит читать нотации ребенку, если видно, что он все понял и осознал. Очень часто он сам стыдится своего упрямства, особенно в тех случаях, когда чувствует, что взрослые ему помогают.

 

Рекомендации:

 

1. Не старайтесь переупрямить ребенка: он только сильнее будет входить в штопор.

2. Дайте малышу возможность выполнить то, что он хочет (предварительно обеспечив для этого безопасные условия). И сделайте вид, что вы заб