С какой целью в поэме «Медный всадник» А.С. Пушкин изображает конфликт между героями разных эпох?

«Медный всадник» — одно из самых совершенных поэтических произведений Пушкина. Уникальность этого произведения заключа­ется в том, что автор преодолел жанровые каноны исторической по­эмы. Петр I не появляется в поэме как исторический персонаж (он «кумир» — изваяние), о времени его царствования также ничего не сказано. Поэт обращается не к истокам этой эпохи, а к ее итогам — к современности.

Основной конфликт поэмы — конфликт между государством и личностью. Воплощается он прежде всего в образной системе: проти­вопоставлением Петра и Евгения.

Образ Петра центральный в поэме. Пушкин дает в «Медном всад­нике» свою трактовку личности и государственной деятельности Пет­ра. Автор изображает два лика императора, во вступлении Петр — человек и государственный деятель:

На берегу пустынных волн

Стоял он, дум великих полн,

И вдаль глядел.

Им руководит идея блага Отечества, а не произвол. Он понимает историческую закономерность и предстает как решительный, дея­тельный, мудрый правитель.

В основной части поэмы Петр — памятник первому русскому им­ператору, символизирующий самодержавную власть, готовый пода­вить любой протест:

Ужасен он в окрестной мгле!

Какая дума на челе!

Какая сила в нем сокрыта!

Конфликт истории и личности раскрывается через изображение судьбы обыкновенного человека. Хотя Евгения исследователи не включают в галерею «маленьких людей», тем не менее некоторые ти­пические черты таких героев находим в этом образе. Евгений лишен индивидуальности. Петр I становится для него тем «значительным лицом», которое появляется в жизни любого «маленького человека», чтобы разрушить его счастье.

Величие, государственный масштаб образа Петра и ничтожность ограниченность кругом личных забот Евгения подчеркивается компо­зиционно. Монолог Петра во вступлении («И думал он: Отсель гро­зить мы будем шведу...») противопоставлен «думам» Евгения («О чем же думал он? о том, / Что был он беден...»).

Конфликт поддерживается стилистически. Вступление, эпизоды связанные с «кумиром на бронзовом коне», выдержаны в традиции оды — самого государственного жанра. Там, где речь идет о Евгении, господствует прозаичность.

Противостояние человека и власти, личности и государства — вечная проблема, однозначное решение которой Пушкин считает не­возможным.

Почему Лермонтов называет свою любовь к родине «странной»? (по лирике М.Ю. Лермонтова)

Любовь к родине — особое чувство, оно присуще каждому чело­веку, но при этом очень индивидуально. Возможно ли считать его «странным»? Мне кажется, что здесь скорее речь идет о том, как поэт сказавший о «необычности» своей любви к родине, воспринимает «обычный» патриотизм, то есть стремление видеть достоинства, по­ложительные черты, свойственные его стране и народу.

В известной степени романтическое мировосприятие Лермонтова также предопределило его «странную любовь» к родине. Ведь романтик всегда противостоит окружающему миру, не находя в реальной действительности положительного идеала. Как приговор звучат слова Лермонтова, сказанные о родине в стихотворении «Прощай, немытая Россия...». Это «страна рабов, страна господ», страна «голубых мун­диров» и преданного им народа. Беспощаден и обобщенный портрет своего поколения, нарисованный в стихотворении «Дума». Судьба страны оказывается в руках тех, кто «промотал» то, что составляло славу России, а грядущему им предложить нечего. Может быть, сей­час нам эта оценка кажется слишком жесткой — ведь к этому поколе­нию принадлежал как сам Лермонтов, так и многие другие выдаю­щиеся русские люди. Но становится понятнее, почему человек, высказавший ее, назвал свою любовь к отчизне «странной».

Это также объясняет, почему Лермонтов, не находя идеала в со­временности, в поисках того, что действительно позволяет гордиться своей страной и ее народом, обращается к прошлому. Вот почему стихотворение «Бородино», рассказывающее о подвиге русских вои­нов, построено как диалог «прошлого» и «настоящего»: «Да, были люди в наше время, / Не то, что нынешнее племя: / Богатыри — не вы!». Национальный характер раскрывается здесь через монолог про­стого русского солдата, чья любовь к родине абсолютна и бескорыст­на. Показательно, что это стихотворение не относится к романтиче­ским, оно предельно реалистично.

Наиболее полно зрелый взгляд Лермонтова на природу патриоти­ческого чувства отражен в одном из последних стихотворений, мно­гозначительно названном «Родина». Поэт по-прежнему отрицает тра­диционное понимание того, за что человек может любить свою отчизну: «Ни слава, купленная кровью, / Ни полный гордого доверия покой, / Ни темной старины заветные преданья...». Вместо всего это­го он трижды повторит другую, самую важную для него идею — его любовь к родине «странная». Это слово становится ключевым:

Люблю отчизну я, но странною любовью!

Не победит ее рассудок мой...

Но я люблю — за что, не знаю сам...

Патриотизм нельзя объяснить рациональным путем, но можно выразить через те картины родной страны, которые особенно близки сердцу поэта. Перед его мысленным взором проносятся бескрайние просторы России, с ее проселочными дорогами и «печальными» деревнями. Эти картины лишены патетики, но они прекрасны в своей простоте, как и обычные приметы деревенской жизни, с которой поэт чувствует свою неразрывную внутреннюю связь: «С отрадой, многим незнакомой, / Я вижу полное гумно, / Избу, покрытую соломой, /С резными ставнями окно...».

Только такое полное погружение в народную жизнь дает возмож­ность понять истинное отношение автора к родине. Конечно, для по­эта-романтика, аристократа странно, что именно так он чувствует лю­бовь к отчизне. Но, может быть, дело не только в нем, но и в самой этой загадочной стране, о которой другой великий поэт, современник Лермонтова, потом скажет: «Умом Россию не понять...»? По-моему, с этим трудно спорить, как и с тем, что истинный патриотизм не требу­ет каких-то особых доказательств и часто вовсе не объясним.