Глава четвертая введение в структурализм

«Границы моего языка оэначаюг границы моего мира».

(Л. Витгснштойн)

«Структурализм может быть сущюстной теорией, формализмом, лингвистичес|;им методом, идеализмом или просто французской модой».

(М. Глаксминн)

Теории, рассмотренные нами ранее, это модели человеческого действия, поведения, основывающиеся на положении о его избирательном характере, представляющие социальный мир как совокупность целей и средств, направленных на их достижение, значений, в которых данные средства и цели формулируются и с помощью которых они выбираются. Каждый подход предполагает наличие социальной структуры, основанной на взаимодействии индивидов.

Общая теория действия, начиная с синтеза предшествующих теорий, создает описательную модель индивидуального действия, служащую отправной точкой для создания концепции общества, рассматриваемого как система. Мы видели переход Т. Парсонса от взаимодействия и личного выбора к анализу способов, которыми социальные системы (совокупность «образцов поведения») ограничивают и детерминируют этот выбор. Общество становится институционализированным действием, «застывшими» человеческими поступками. Иными словами, социальная структура не отделима и не отличима от действия, что приводит к приписыванию обществу личностных качеств: необходимости удовлетворения потребностей, целесообразности и наличию цели у общества как такового (телеологии). Анализ Т. Парсонса и его последователей приобретает настолько абстрактно-описательный характер, что переход к реальности становится практически невозможным.

Синтетическая направленность парсонианского теоретизирования предполагает наличие двух перспектив рассмотрения процесса институционализации. Главной проблемой по прежнему остается проблема возникновения и функционирования социальных структур, однако подходы к решению этой проблемы могут быть различными. Объективистская точка зрения, исходит из примата социальной структуры, которая существует как объективная реальность, чье функционирование должно быть объяснено из нее самой. При таком рассмотрении основное внимание уделяется функциям структуры, способам, посредством которых она воздействует на индивида. Структурный функционализм Р. Мертона, конфликтная теория, теория обмена являются примерами такого подхода.

Структурный функционализм не стремится создать теорию общества и действия, а скорее выступает методом социологии, исходящим из посылок «социологизма». Введение понятий функции. дисфункции, явной и латентной функции призвано, на взгляд его представителей, обеспечить более адекватное понимание «социального факта».

Теория конфликта обращается к системному уровню. Пытаясь преодолеть описательность парсоновского теоретизирования, она концептуализирует конфликт, как источник общественного развития. Причиной, объясняющей различные стороны реальности, в данном случае выступают противоречия, «конфликтные устремления», «ролевые оппозиции». Большее приближение к действительности взамен сверхупорядочивания ее в абстрактные понятия, делает теорию конфликта менее «академичной», менее логически стройной и терминологически строгой.

Теория обмена указывает на недостаточность объяснения социальной структуры и поведения людей в структурном функционализме, подменяющем объяснение социальной жизни ее описанием. Для исправления этого недостатка привлекаются концепции бихевиористической психологии. Результат оказывается противоположным исходным намерениям, место социальной структуры занимают психологические структуры поведения.

Однако, общая теория действия предполагает наличие еще одной перспективы рассмотрения социальной структуры — субъективистской. Представители этой точки зрения сосредотачивают свое внимание на том, что структура создается и воссоздается во взаимодействии людей. Стало быть, задача социолога состоит в объяснении того, как и почему возникают социальные структуры. Акцент делается на непосредственном взаимодействии, коммуникации, общении индивидов. При этом социальная структура начинает выступать более или менее «лишней» категорией.

Символический интеракционизм рассматривает протекание социальной жизни как множество неповторимых и уникальных личностных контактов, в основе которых лежит выбор средств (значений), осуществляемый посредством соотнесения предшествующего опыта, каждый раз — индивидуально. Этнометодология сосредотачивает свое внимание прежде всего на внутренних мотивах человеческого выбора, описывая и концептуализируя способы, посредством которых создается наше представление о социальной' действительности. Оба подхода не рассматривают общество как особый вид реальности; для них оно — просто совокупность личностей и их взаимодействий. И хотя они признают возможность существования феномена социальной системы, он остается для них в лучшем случае лишь «созданием впечатления общественного порядка»*

Структурализм является подходом, имеющим кардинально противоположный взгляд на социальный мир и социальную структуру. Основной чертой понятия «система» является положение о том, что совокупность элементов несводима к их простой сумме, система обладает определенным «нечто», придающим ей системный характер. Этим «нечто» может выступать структура — совокупность связей между элементами. Если теории действия в некотором смысле игнорируют эти связи, то в «структурализме» и сходных с ним теориях им придается первостепенное значение. Структура выступает силой, организующей и детерминирующей элементы, играющей самостоятельную роль. Взгляд на общество, как на явление независимое и отличное от личности и действия, детерминированное внутренней структурой, определяющей «поверхностные» явления, приводит к выводу о том, что сама личность и ее поведение детерминировано внутренней структурой языка и мышления. «Структурализм», зародившись как метод в общем языкознании, становится, опираясь на теорию К.Маркса, концепцией «социальной формации», возвращаясь к личности, языку и' мышлению в постструктурализме.

Прежде чем перейти к дальнейшему изложению, условимся о значениях терминов «структура», «система» и «общество», до этого часто употреблявшихся нами как синонимы. Теперь мы будем использовать термин «система» в отношении структурно-функциональной идеи социальной организации — институционали-зированных образцов взаимодействия; «общество» — в отношении стороны социальной реальности, отличающейся от действия и деятельности и нуждающейся в собственном теоретическом подходе; «структура» — в отношении к глубинным, внутренне-неявным моделям мира, выделяемым структуралистами.

«Структурализм» является способом теоретизирования и научным методом, влиятельным во множестве дисциплин: философии, социальной теории, лингвистике, литературной критике, культурологии, психоанализе, теории идей, философии науки, антропологии и других. Зародившись во Франции, где интеллектуалы вообще играют более важную роль в общественной жизни, чем, например, в США и Англии, он стал особенно популярен в 60-е — 70-е годы, перекинувшись в остальные европейские страны и на американский континент, найдя поддержку в среде молодых ученых. Американские и особенно британские университеты традиционно с подозрением относятся к идеям, происходящим из других стран. Структурализм в этом смысле не стал исключением. Как и в случае с этнометодологией, дело дошло до увольнении, и многие структуралистские работы несут на себе отпечаток этих «битв».

Основу подхода составило множество самых разных направлений научной мысли: английская антропология Б. Малиновского и А. Р. Рэдклиффа-Брауна, французская социология Э. Дюрк-гейма и О. Конта — их идеи «социального», существующего вне и над индивидами, «социальных фактов», состоящих в «коллективном представительстве»; немецкая философия в лице И.Канта, понимающая человеческое бытие как использование рациональных способностей по упорядочиванию мира; французское языкознание ф. де Соссюра и русский формализм.

Лидерами большинства направлений приложения структуралистского метода до сих пор остаются французские исследователи:

Клод Леви-Стросс (1908 г. р.)- антропология, Луи Альтюссер (1918—1990) — социальная теория и философия, Ролан Барт (1915—1980) —литературная критика и культурология, Жак Лакан (1901—1981) — психоанализ, Мишель Фуко (1926—1984) — история идей, Жак Деррида (1930 г. р.) — философия.

В структурализме прежде всего необходимо различать научный метод и совокупность недоказуемых положений, принимаемых на веру, составляющих философское основание и объяснение метода — «метафизических предположений». Они не всегда логично вытекают из метода, но многие структуралисты считают их наиболее важной и «жизненной» частью подхода.

Основополагающим философским конструктом структурализма является идея о наблюдаемом мире как продукте наших мыслей. Провозглашая своей задачей показать внутреннюю структуру или логику обыденных понятий, он тем самым провозглашает стремление показать пути, которыми мы (наши идеи) упорядочивают мир, окружающий нас. Так,.когда К. Леви-Стросс, например, исследует внутреннюю структуру систем родства в племенном обществе, он исследует структуру терминологии родства, понятия, которые эти общества используют, говоря о родственных отношениях. Конечно, можно утверждать, что люди с различными «идеями» живут в некоторой степени в разных мирах. Но лишь «в некоторой степени». Мир обуславливает существование этих идей, становясь точкой их сближения и сопоставления. Он как бы противится чересчур большому расхождению идеальных представлений. Структурализм в своих крайних формах отрицает это «сопротивление»: для К. Леви-Стросса родство и термины, в которых оно выражается, это одно и тоже. *

Последовательное проведение данного положения приводит к отходу от одного из правил теоретизирования — «гипотезы должны быть проверяемы», ведь если наша теория производит собственный мир, нет никакой возможности проверить ее, сопоставляя с объектом. Мы находим в ней только то, что сами же и заложили. Поэтому любой подход, рассматривающий некоторые формы такой проверки как необходимые, объявляется в структурализме «эм-пирицистским», вызывая негативное отношение.

Сосредотачивая свое внимание на внутренней, «подводной» структуре «общепринятых значений», они считают, что эта структура отражает глубинные отношения и законы мира, поскольку, если разум — часть Вселенной, то, следовательно мысли, которые он продуцирует, обладают той же логикой, что и мир.

Рассматривая мир как творение субъекта, структурализм ставит под сомнение «авторство» людей по отношению к своим мыслям, действиям, деятельности, считая последние лишь акциденциями' логики «обыденных понятий». Отрицая личностные стремления, выбор («свободу воли»), он тяготеет к крайнему детерминизму, «структурной предопределенности».

Основания структуралистского метода были заложены французским лингвистом Фердинандом де Соссюром (1857—1913) в «Курсе общей лингвистики», прочитанном им в Женеве в начале ХХв. Все последующие разработки связаны с кругом понятий, введенных и определенных им. По своей общенаучной методологии он был близок к Э. Дюркгейму: мы не можем понять изучаемое явление, описывая его внешние стороны — его «историю». По Э. Дюркгейму, мы можем исследовать общество, только рассматривая его через взаимоотношения его частей; по Ф. Соссюру, для понимания языка мы должны рассмотреть взаимоотношения элементов, его составляющих.

Функция языка состоит в создании возможностей человеческой коммуникации, следовательно, нам необходимо выяснить те способы, которыми различные его элементы воздействуют на коммуникацию через отношения друг с другом. Исходным пунктом нашего пути должно стать разделение понятий «речь» и «язык». Индивидуальный речевой акт уникален и, соответственно, не может быть объектом науки; «язык» постоянен, всеобщ, используется всеми, кто на нем говорит. Каждый язык состоит из конечного множества звуков и правил их комбинирования. Речь — дополнительное неопределенное множество, создаваемое использованием звуков и правил. Язык, таким образом, является структурой, или логикой, лежащей в основе речи.

Элементом этой структуры выступает знак — единство «выражаемого» и «выражающего», по отдельности бессмысленных. Американский философ Ч. Пирс, один из немногих неевропейских сторонников структурализма, выделяет три типа знаков (его типология имеет определенное сходство с построениями П. Флоренского и А. Лосева):

1. «Икона»—отношение «выражающего» и «выражаемого», основано на сходстве.

2. «Индекс» — отношение имеет причинно-следственный характер.

3. «Символ» — отношение есть следствие социального договора это «абстрактное» отношение, где связь между частями лишена черты необходимости.

Знаки — основные элементы языка — относятся к третьему типу. «Выражаемое» всегда является понятием, а не объектом, «выражающее» может иметь любой вид, но отношение их не необходимо, — в том смысле, что нет никакой связи между тем, почему именно это понятие облекается именно в такую форму. Разделение «объекта» и «понятия» оправданно постольку, поскольку речь идет о языке, где слова действительно не «вырастают» из предметов и отличаются от вещей, которые они обозначают, но экстраполяция этого тезиса на социальную сферу приводит к логически неоправданному выводу о том, что объекты создаются нашим сознанием.

Каждый знак является не просто объектом отдельного индивидуального соглашения: все они согласованы между собой как некая структура. Поэтому значение каждого знака основано на его отношении к другим знакам. Так, слова, имеющие одинаковый набор звуков, могут иметь разные значения в силу разного расположения этих звуков относительно друг друга. Нахождение значимых элементов языка достигается методом «варьирования переменных», которые затем организуются на основе противопоставления — «двоичная оппозиция». Вводится тезис об «имманентной способности» человеческого разума упорядочивать мир посредством таких оппозиций — «бинарная логика». Это одно из первых правил, детерминирующих отношения между знаками и, следовательно, между значениями, которые могут быть из этих знаков получены.

Отношения знаков анализируются в двух измерениях — синтагмы и парадигмы. Синтагматический (горизонтальный) аспект языка — это последовательная совокупность символов, регулируемая правилами, определяющими возможность или невозможность помещения знака в данное место цепи. Парадигматический (вертикальный) аспект представляет собой совокупность символов, объединенных каким-либо критерием (сходство звучания, значения и т. д) так, что каждый из них может занимать место другого в синтагматической цепи.

Еще одним способом анализа языка, да и любых культурных продуктов, является концепция коннотации — иерархии символов: соотношения «выражающего» и «выражаемого» в разных вариациях, приводящего к понятиям мифа и метаязыка. Если какой-либо символ входит в состав другого символа в качестве «выражающей» стороны, то он рассматривается как внешнее выражение мифа, внутренней «выражаемой» стороны сложного символа. И, наоборот, если символ образует «выражаемую» сторону иного символа, то «выражающая» часть последнего будет рассматриваться как одно из понятий языка более высокого уровня абстракции — метаязыка. Этот аспект структуралистского метода имеет интересные параллели в русской философии (см., например, работу А. Ф. Лосева «Диалектика Мифа»).

Структуралитский метод вводит, во-первых, саму идею внутренней структуры, или логики, позволяющую организовать и классифицировать материал способами в ином случае невозможными. Такая организация позволяет по-новому взглянуть на многие факты и выявить «механизмы» функционирования и развития многих явлений культуры. Наиболее глубокие и классические исследования, проведенные Р. Бартом и В. Райтом, посвящены таким далеким от языка темам, как традиции питания, мифология современных средств массовой информации, законам существования «вестерна», что ярко иллюстрирует это несомненное достоинство метода.²

Если теории действия, используя понятие «система», рассматривают его с точки зрения ее элементов, то структурализм отдает приоритет самим отношениям, создавая более глубокую и интересную концепцию, показывая, что связи могут придавать частям различные значения, оставляя сами части относительно неизменными. Если функционализм имеет дело с одним уровнем реальности, препарируя его в виде абстрактно-понятийной иерархии, то структурализм выделяет, по меньшей мере, два уровня — поверхностный (элементы: факты, события, явления) и внутренний (структуры — логики взаимоотношений первого, определяющие и, соответственно, объясняющие события, лежащие на поверхности).

Большинство недостатков структурализма вытекает из логически неоправданных метафизических предположений. Однако есть и такие, которые «встроены» в само основание метода, а потому практически непреодолимы. Тенденция поиска внутренней структуры приводит к редукционизму — потере вторичных, поверхностных, но тем не менее значимых аспектов, вытекающих из самого первого противопоставления речи и языка. Это приводит иногда к потере любых значений вообще и замене отношений формальными уравнениями — красивыми, но бесполезными.

Из отрицания возможности понимания явления, описанием его внешней (исторической) стороны, проистекает невозможность понимания изменений, проявляющаяся в игнорировании ситуационного окружения и стремлении считать структуру неизменной.

Краткое изложение структуралистского метода, его достоинств и недостатков подводит нас к рассмотрению того, как этот метод применяется в социологической теории.

 

Структуралистский марксизм

«Теория — есть специфическая практика,, которая воздействует на собственный ' объект и ведет к собственному продукту - знанию».

(Л.Альтюссер)

Марксизм и сегодня остается одной из самых глубоких и широкоразработанных общесоциологических теорий. Развитие его теоретических положений осуществлялось не только у нас в стране, но и во многих других странах, в том числе и не социалистической ориентации. Одной из попыток переосмысления наследия К. Маркса и Ф. Энгельса, проходившей под лозунгами «очищения», «возвращения к истокам», стало создание концепции, называемой нами, вслед за Е. Томпсоном, «структуралистским марксизмом».

В отличие от СССР, где дискуссии по макросоциологии носили ярко выраженный политический, догматический, идеологический и т.п. характер, в странах Западной Европы (особенно в таких, как Франция и Италия, обладавших мощными и влиятельными компартиями) они демонстрировали большую научную ценность и остроту. Это было связано с несколькими причинами: партии и партийные теоретики, европейских стран стремились отмежеваться от дискредитировавших себя политических режимов стран Восточной Европы, создать благоприятный «имидж» в глазах общественного мнения, а также привести теорию «классиков» в соответствие с ситуацией, 50—60-х годов, временем относительной стабильности и экономической экспансии развитых капиталистических стран, сохранения и упрочения буржуазной демократии. В этих условиях установка традиционного марксизма на революцию и диктатуру пролетариата выглядела не только не реальной, но и компрометирующей саму идею социализма, в глазах широких масс населения.

Появление концепции «еврокоммунизма» стало одним из результатов долгой и чрезвычайно болезненной дискуссии среди европейских коммунистов. Новые аргументы и положения, отточенные в этих политических дебатах о тактике и способах существования, должны были соответствовать теории. Остро проявилась необходимость в согласовании положений К.Маркса с современными представлениями о природе социального мира вообще и капитализма в частности.

Структуралистский марксизм, основные идеи которого изложены в работах французских ученых Луи Альтюссера и Нико Пулянтцаса (1936 г. р.), появился в 60-е годы во Франции. (Следует оговориться, что сам Л. Альтюссер не считал себя структуралистом. Давая это определение его научному подходу, мы придерживаемся точки зрения английского историка Е. Томпсона и некоторых других американских и английских социологов, считавших, что отрицание Л.Альтюссером структуралистского метода носило скорее идеологический, нежели научный характер. С другой стороны, такое определение резко отличает его от других течений современной марксистской мысли.) Их концепция была противопоставлена сразу двум направлениям теоретического марксизма — «волюнтаризму» и «экономизму». Авторы декларировали своей целью не столько создание собственных оригинальных положений, сколько «очищение» марксистской теории, и, как говорил Л.Альтюссер: «Моей основной задачей было показать, что же именно утверждал К. Маркс в действительности».³ Однако Л. Альтюссер по-своему развивает и интерпретирует многие классические идеи и в этом смысле является создателем относительно самостоятельной концепции, а не просто «комментатором священных текстов».

Углубленные интерпретации и развитие идей К. Маркса и Ф. Энгельса Л. Альтюссером и Н. Пулянтцасом возродили интерес к историческому материализму в научных кругах по обе стороны Атлантики. Авторы были подвергнуты критике как «слева» — со стороны ортодоксальных марксистов, так и «справа» — со стороны ортодоксальных социологов. Их построения способствовали появлению глубоких научных работ по многим социальным дисциплинам (например, в Великобритании — работ по философии науки Р. Баскара, " в США — эмпирических работ по классовой структуре Э. Райта).⁵

В лице структуралистского марксизма мы вновь имеем дело с попыткой максимально широкого осмысления реальности, со стремлением охватить большинство сторон социальной действительности. В этом построения Л. Альтюссера схожи с концепциями Т. Парсонса, но если последний проходит путь от действия (поведения личности, индивидуального выбора) к обществу (институтам, сети ролевых статусов, социальной системе), то первый движется в обратном направлении от общества (скрытых социальных структур) — к действию (поведению личности).

Одним из внутренних методологических противоречий Л. Альтюссера стало смешение марксистских и структуралистских «метафизических предположений». С одной стороны, он часто говорит в своих работах о том, что каждая теория создает собственный мир «теоретических объектов», отличный от мира наблюдаемого в повседневной жизни, но существующий в сознании ученого. Он утверждал, что наблюдаемый мир в некоторой степени «создается» структурой (проблематикой) используемой нами теории, фактически перефразируя структуралистский тезис о том, что наши представления о мире и есть сам мир. С другой стороны, как всякий марксист, он доказывает «научность» своих построений в том смысле, что они являются действительным отражением реальности и способны эту реальность объяснять, прогнозировать и изменять. Противоречие между невозможностью соотнесения восприятия и реальности и необходимостью доказательства их адекватности приводит к выделению критериев «научности» теории. Она должна быть «открытой по своей проблематике» (должна «задавать» вопросы, ответы на которые самим вопросом we предполагаются) и должна обладать определенным «порядком экспозиции» (быть логически стройной и рациональной). Однако даже введение этих критериев не способствует преодолению полярности методологических подходов.

Базовые понятия, используемые Л. Альтюссером, восходят в основном к марксистской терминологии. Он начинает с рассмотрения «практики» и «структуры», переходя к их соединению в модели социальной организации, называемой «социально-экономической формацией».

Термин «практика» выступает синонимом терминам «деятельность», «действие», играя важную роль в концептуализации исходных аспектов поведения — стремления и выбора. Практика есть достижение определенными средствами определенного результата, выступающего одновременно и целью действия. Моделью любой практики служит экономическая деятельность — акт производства чего-либо. По Л. Альтюссеру, она состоит из трех элементов: исходного материала (мотивы, опыт, сырье и т. д.), средств производства (способов достижения цели), включая рабочую силу и орудия труда, и конечного продукта (результата действия). Определяющим элементом практики рассматривается соединение рабочей силы и средств производства, и в этом смысле действие носит характер силы, движущей материальными вещами. Личностное бытие видится совокупностью различных конкретных практик, поддающихся аналитическому разделению, но моделируемых единообразно на основе экономической (производственной) деятельности.

Выделяя множество видов конкретных практик, Л. Альтюссер сосредотачивается на трех из них: экономической, политической и идеологической, считая их основными для любого общества и индивида. Термины «политический» и «идеологический» имеют у него гораздо более широкое значение, чем обычно и практически заключают в себе большинство аспектов социальной жизни.

Определив три основных элемента любой практики, он доказывает важность не этих элементов самих по себе, а значимость их взаимоотношений, совокупности их связей, организацию и логику этиу элементов. Эти связи, логика взаимоотношений определяются им как «структуры» практик. Структуры основных практик — экономической, политической, идеологической — составляют соответствующие «уровни общества», находящиеся в свою очередь в определенных взаимоотношениях, совокупность которых является «структурой структур» или «социальной формацией».

Личностное действие, таким образом, теряет черты индивидуального выбора («свободы воли»), становясь лишь простым выражением логики соотношения элементов основных практик и, в конечном итоге, социальной формации.

Рассматривая взаимоотношения трех основных уровней общественной организации, ^п. Альтюссер указывает на то, что каждый из них обладает собственной совокупностью элементов и собственной логикой взаимоотношений этих элементов, их внутренней структурой. Поэтому каждый из уровней имеет собственное реальное существование и связи между ними имеют комплексный характер. Это проявляется в «относительной автономности» уровней и «двусторонности причинных связей» между ними. Политика и идеология не являются простым следствием экономики, их отношения не носят жестко детерминированного характера. К тому же они способны оказывать обратное воздействие на экономические отношения.

В качестве движущей силы социального развития, придающей динамизм общественной жизни, видятся противоречия, имеющиеся на каждом уровне (так, например, основным структурным противоречием экономического уровня, проявляющимся различными способами, является противоречие между «производительными силами» и «производственными отношениями»). Изменения социальной системы в целом рассматриваются как результат взаимоотношения противоречий разных уровней общественной жизни (экономического, политического, идеологического) во внутренней «структуре структур» — социальной формации. Это взаимоотношение может быть двух видов: либо противоречия разных уровней усиливают друг друга, либо они взаимно погашаются. Называя соотношение противоречий в «структуре структур» «сверхдетерминацией», Л. Альтюссер приходит к выводу о том, что результатом первого вида взаимоотношений будет революция или бурные общественные изменения, а результатом второго — стагнация и упадок.

Примером реализации сверхдетерминации первого типа он рассматривает Октябрьскую революцию в России, основываясь на работах В. Ленина и Л. Троцкого. На экономическом уровне внутреннее (структурное) противоречие между производительными силами и производственными отношениями выразилось в противоречиях между капиталистами и рабочими, крестьянами и помещиками, помещиками и капиталистами, капиталистами прозападной ориентации и капиталистами, ориентированными на собственный рынок и капитал и т. д. На политическом уровне эти противоречия выразились в противоречии между сторонниками нового политического устройства и защитниками старых форм. Но, несмотря на детермийированость экономическим уровнем, отношения политического уровня обладали собственной внутренней структурой. Идеологический уровень тоже характеризовался своими противоречиями, также основанными на экономике, но имеющими собственную логику. Основным Л. Альтюссеру видится противоречие между людьми, испытавшими сильное влияние западных идей демократии и прогресса, и людьми, отстаивавшими традиционные ценности и формы жизни. Наложение противоречий всех этих трех уровней привело к революционному взрыву, роль катализатора в котором сыграла война 1914—1918гг.

Однако, несмотря на «относительную автономность» и «обратное воздействие» политического и идеологического уровней, экономический уровень сохраняет первоочередное значение для определения того, что произойдет и, соответственно, для понимания того, что произошло. Ф. Энгельс однажды пояснил это положение следующим образом: «Экономические отношения определяют события, но только в конечном счете...» Л. Альтюссер добавляет: «Конечный счет» никогда не наступит...», утверждая тем самым, что экономические противоречия наиболее важны, но они никогда не проявляются в чистом виде, оставаясь внутренней структурой, скрытой внешними («поверхностными») политическими и идеологическими противоречиями.

Следствием подобного понимания становится введение положения о «доминирующем уровне». Л. Альтюссер утверждает, что в обществах различного типа различные уровни будут играть наиболее важную роль и структуры этих уровней будут определять причинно-следственные отношения в большей степени, чем другие. В феодальном обществе такими уровнями «в доминировании» являются политический и идеологический, в капиталистическом — экономический. Но в каждом случае структура экономической сферы определяет, какой именно уровень будет наиболее «важным».

В своей совместной работе с Этьенном Балиба, ⁶ Л1 Альтюссер определяет способ производства как логику взаимоотношений • 'элементов экономической практики, под которыми понимаются средства производства: исходные материалы, орудия труда, рабочая сила, конечный продукт и «социальные позиции». «Социальные позиции» разделяются на два типа: «работающие» — люди, принимающие непосредственное участие в процессе производства, являющиеся рабочей силой, и «не работающие» — люди, непосредственно в самом процессе производства не участвующие. Эти элементы неизменны для всех обществ, различия между которыми определяются совокупностью связей между ними, их внутренней структурой или логикой.

Связи, в свою очередь, делятся на отношения собственности и отношения контроля. На основании комбинаций двух типов отношений между тремя элементами выделяются четыре типа способов производства:

1. Феодализм. «Не работающим» является феодал, «работающим» крестьянин, основное средство производства — земля. Феодал владеет землей (обладает собственностью), но крестьянин обладает свободой распоряжения собой и собственными орудиями труда, к тому же он обладает контролем над собственностью, т. е. сам определяет, что и в какое время выращивать (обладает контролем над средствами производства).

2. Промежуточный способ производства. Период перехода от феодализма к капитализму, основной чертой которого является наличие домашней мануфактуры. В этом случае «работающий» контролирует средства производства, а «не работающий» контролирует использование средств производства. Первый обладает собственностью на орудия труда, а второй — на сырье и конечный продукт.

3. Капитализм. «Не работающий» — собственник средств производства, промышленник, фабрикант, банкир и т. д., «работающий» — пролетарий. Первый является одновременно и полным собственником и лицом, осуществляющим контроль.

4. Социализм. «Работающий» владеет и контролирует средства производства через расширенную форму представительной демократии.

Данная схема получает развитие в работах Нико Пулянтцаса, ' в которых он вносит дополнительные разграничения в типы отношений, например, проводя различие между формальным и реальным владением собственностью. Стремясь преодолеть теоретическую статичность модели Л. Альтюссера, он также вводит положение о прибавочном продукте, считая механизм его присвоения (средства, которыми «не работающий» присваивает.продукт) причиной, которая может быть положена в основу модели, объясняющей социальные изменения.

Например, в феодальном способе производства «не работающий» является собственником земли, но «контролирует» ее «работающий», поэтому «не работающий» должен присваивать прибавочный продукт через политические и идеологические структуры. Отсюда, политический и идеологический уровни становятся «доминирующими», хотя их «господство» определено экономикой. В капиталистическом способе производства «не работающий» обладает собственностью и контролирует средства производства. Механизм присвоения может быть реализован на самом экономическом уровне, который и становится «доминирующим».

Такое рассмотрение способа производства позволяет провести классификацию и типологизацию обществ, а также выявить внутренние отношения общественной формации. Данный подход неизбежно приведет к более высокому уровню рассмотрения структур и их отношений. Естественно, данные концепции имеют свои недостатки, но они позволяют построить одну из самых глубоких и «работающих» концепций классовой структуры общества, что является самой большой заслугой структуралистского марксизма вообще.

Следуя логике Л. Альтюссера, рассмотрев внутреннюю структуру экономического уровня —способ производства — мы должны попытаться обнаружить собственные внутренние структуры политического и идеологического уровней, а затем перейти к рассмотрению их взаимоотношений — «структуре структур» (общественно-экономической формации). Однако и сам Л. Альтюссер, и его последователи, переходя от экономики к политике и идеологии, не исследуют их собственные внутренние структуры, отличные от экономической, а предпочитают рассматривать «поверхностные» институты. Все дело в том, что для того, чтобы выделить собственные, относительно независимые структуры двух этих уровней, необходимо признать некоторую «свободу воли» индивида, признать наличие автономной «подсистемы личности». Действительно, если в производственной практике материальный мир во многом определяет и контролирует поведение индивида, то в политической и тем более идеологической (духовной) практиках индивид пытается осуществлять контроль над объективной реальностью. Две методологических предпосылки — марксистская и структуралистская — снова входят в противоречие, заставляя Л.Альтюссера сделать вывод о том, что внутренние экономические структуры «порождают» поверхностные идеологические и политические институты.

Анализ классовой структуры, проведенный в работах Л.Альтюссера и Н. Пулянтцаса, является наиболее значительным достижением структуралистского марксизма.⁸ Он основан на введении положения о том, что социальные классы детерминируются не только экономической, но политической и идеологической структурами, не приводящему, однако, ни к «классовой хаотичности» Р. Дарендорфа, ни к «противоречию сущности» неовеберианцев, поскольку является следствием тезиса о возможности одновременного существования различных способов производства в рамках одного и того же общества. Это приводит к выводу о сосуществовании социальных классов, детерминированных различными способами производства в одной социальной формации.

Так, в работе Н. Пулянтцаса сущест