Эдесская истолковательная школа и ее значение для православной экзегетики.

 

направление в экзегетике, сложившееся в богословском училище Эдессы. Эдесса находилась на территории совр. Ирака, между Сирией и Ираном, в регионе, испытавшем сравнительно слабое влияние греко-римской культуры. Господствующим языком региона оставался сирийский (ветвь *арам. языка). Эдесса была столицей Осроены, первого государства, правители к-рого открыто приняли христианство (2 в.). Возникновению Э.ш. предшествовала богатая христ. традиция (Вардесан, *Татиан, *Афраат). Начало сир. церк. школы было положено в Нисибине еп. Иаковом, участником I *Вселенского собора. По его благословению главой училища стал прп.*Ефрем Сирин. Когда Нисибин подпал под власть персов (363), прп. Ефрем Сирин ушел в Эдессу (365). Его принято считать фактическим основателем эдесской школы. Подобно монастырским училищам Византии и ср.-век. ун-там Запада, она была хорошо организованным учебным заведением с собств. уставом и программой. Изучение Библии составляло основу курса. Характерной особенностью Э.ш. была ее тесная связь с культурными традициями *Древнего Востока, родственными библейской. Прп.Ефрем Сирин и его ближайшие ученики уделяли гл. внимание историч. и нравств. смыслу Писания. *Аллегорический метод толкования Библии, зародившийся в грекоязычной среде, сирийцами применялся редко. Большое влияние на Э.ш. оказали богословы *антиохийской школы, в частн., *Диодор Тарсийский и *Феодор Мопсуестский. Прп. Ефрем Сирин укреплял в училище верность правосл. *Преданию; однако при его преемниках *Раббуле, Хибе (Иве) (ум. 457), Бар Сауме (ум. ок. 495), *Нарсае школа оказалась ареной догматич. споров. Политич. господство в регионе персов усилило антивизантийские тенденции. В результате руководство школой перешло в руки двух конкурирующих групп: несториан и монофизитов. В 489, когда власть в Эдессе на время перешла к Византии, училище было закрыто и его преподаватели обосновались в Нисибине. С тех пор на протяжении веков школа сохраняла дохалкидонский характер. Кроме экзегетич. трудов Э.ш. создала ряд переводов Библии на сир. язык (см. ст.: Иаков Эдесский; Переводы Библии на древние языки; Пешитта; "Филоксеновский" перевод Библии

 

ЕФРЕ́М СИ́РИН (’Εφραὶμ ὁ Σύρος), Афрем, прп. (ок. 306—73), сир. подвижник, отец Церкви, экзегет, гимнотворец. В эпоху расцвета святоотеч. письменности едва ли кто-либо, кроме блж. *Иеронима, смог написать столько экзегетич. трудов, как прп. Е. С. Они и поныне остаются высоким образцом духовного созерцания и являются источником ценнейших сведений по историч. толкованию Библии.

Сирия, родина Е. С., хотя и была окраиной антич. мира, но, подобно Александрии, испытала на себе влияние различных культурных традиций. С одной стороны, там сохранялись культурные традиции древней Сирии и Месопотамии, а с другой, получили распространение антич. философия и лит-ра. Сир. язык — ветвь *арам. языка — на Востоке играл роль, аналогичную *койне. В Сирии возникли первые христ. государства (напр., Осроена с центром в Эдессе, цари к-рой приняли новую веру ок. 150). Сирия дала миру апологета *Татиана, проповедника *Афраата, философа Мару бар Серапиона (см. ст. Нехрист. свидетельства о Христе). На сир. почве возникли оригинальные гностич. учения Вардесана (Бар Дайсана), *мандеев и, наконец, знаменитая *эдесская школа экзегезы. В эпоху Е. С. часть Сирии была захвачена царями Сасанидского Ирана, к-рые преследовали христ. религию, что не остановило развития церк. культуры сирийцев. Однако христианство в Сирии не восприняло осн. догмата IV Вселенского собора и существовало уже в монофизитской и несторианской формах.

О жизни Е. С. сохранилось много сказаний, в к-рых, как отмечает прот. Г. Флоровский, "нелегко разделить историю и легенду". Преподобный родился в Нисибисе (ныне Нусайбин на территории совр. Турции) и с детства получил христ. воспитание. От родителей он слышал рассказы о пострадавших за Христа, в т. ч. и о родственниках. Еще в юности Е. С. решил посвятить себя Богу. Это намерение особенно укрепилось в нем после знакомства с аскетически настроенным нисибисским еп. Иаковом, к-рый рукоположил его в диаконы и, по некоторым сведениям, взял с собой на Никейский собор. Вместе с еп. Иаковом Е. С. пережил осаду Нисибиса иран. царем Шапуром II, а после смерти Иакова и захвата города персами (363) переселился в Эдессу (365). Там он продолжал подвижнич. жизнь, изучал философию и богословие и стал фактически основателем школы, где изъяснялось Свящ. Писание. Чтобы противостоять распространению гностицизма, Е. С. по образцу творений гностика Вардесана слагал молитвы, песнопения и гимны, к-рые имели большую популярность и пережили века. Его богословские поэмы (арам. ‫מדרשא, МАДРАША́, ср. *мидраш) и гомилии (арам. ‫מימרא, МЕМРА́ — слово), как и молитвы, были проникнуты живым чувством и личными интонациями. "Его нежная лирика, грозные образы зла, трагические конфликты, сладкогласные хвалы вызывали живые эмоции, рождали новые идеи и мысли, развивая и обогащая сознание" (Н. В. Пигулевская). Постепенно слава "мар Афрема, пророка сирийцев", распространилась по всему Востоку. В его школу стекались многочисл. ученики. Преподобный был с почетом принят в Кесарии свт. *Василием Великим. До конца дней Е. С. оставался диаконом, жил в добровольной бедности и завещал похоронить себя как нищего странника. Память его Правосл. Церковь празднует 28 января.

Экзегетические труды Е. С. являются лишь частью обширного лит. наследия подвижника (составлявшего, по свидетельству Созомена, около 3 млн. строк). Е. С. принадлежат комментарии ко всему Свящ. Писанию. Однако на сир. языке, на к-ром он писал, сохранились только толкования на Кн. Бытия и Кн. Исхода (до 32:26). Отрывки других ветхозав. комментариев содержатся в *катенах Севира. В армянском переводе уцелели толкования Е. С. на послания ап. Павла и на Диатессарон Татиана (SC, t. 121, 1966). Хотя Е. С., по-видимому, был знаком с греч. языком, писал он на сирийском и ориентировался на *Пешитту. Его книги были еще при жизни переведены на греч. язык и получили распространение во мн. странах. Высоким авторитетом пользовались они и в Древней Руси.

Прп. Е. С. был последовательным сторонником *антиохийской школы экзегезы, однако не отрицал, что в Библии можно найти и иносказания. Это привело его к идее полисемантичности Писания, к-рое следует, по его мнению, понимать неоднозначно. Один смысл он называл "близким", другой — "буквальным", третий — "духовным" (иносказательным) и, наконец, признавал существование "высшего", наиболее совершенного. Когда Е. С. толковал *Шестоднев, он решительно отвергал мысль, будто в библ. повествовании надо искать аллегории. Шестоднев ясно показывает, что творение совершалось не мгновенно (как думал *Климент Александрийский), а на протяжении определ. времени. В Быт 1:1, по словам Е. С., имеются в виду "действительно небо и земля, а не что-либо иное" (Толкование на Быт, I). Е. С. считал, что из Библии следует вывод, что Богом непосредственно сотворены лишь природные стихии, а все прочее — растения, водные твари, обитатели суши — порождены стихиями по велению Божьему.

В полном согласии со свт. Василием Великим понимал Е. С. "образ" и "подобие" Творца в человеке. Они заключаются "в господстве, какое приял человек над землею и над всем, что на ней" (Толкование на Быт, I). Человек подобен Богу, "обладающему горними и дольними" (там же). Толкование "сада Эдемского" было у Е. С. буквальным. Поскольку, говорил он, истоки великих рек Месопотамии скрыты в горах, Эдем следует искать именно там.

"Для прп. Ефрема вообще характерно неметодическое соединение толковательного буквализма с поэтическим символизмом, когда Библия из книги истории превращается в книгу притч. Нужно прибавить — прп. Ефрему приходилось подчеркивать органическую цельность обоих Заветов как “единого тела истины”" (прот. Г. Флоровский). Художеств. дар Е. С. позволял ему живо и наглядно излагать события, описанные в свящ. сказаниях ВЗ. Так, рассказывая о заселении Ноева ковчега животными, он пишет: "В сей же самый день начали приходить с востока слоны, с юга обезьяны и павлины, другие же животные собирались с запада, иные же спешили идти с севера. Львы оставили дубравы свои, лютые звери выходили из логовищ своих, олени и онагры шли из пустынь своих, животные, водящиеся на горах, собирались с гор. Современники Ноевы стекались на такое новое зрелище, но не для покаяния, а чтобы насладиться" (Толкование на Быт, VII).

Глубина экзегетич. трудов Е. С. во многом объясняется хорошим знанием евр. языка и вост. обычаев. Знал он и труды иудейских толковников. "С некоторыми он иногда соглашается, а иногда отвергает их" (А. Соколов). Так, объясняя Втор 26:14, Е. С. пишет: "Сим указывается на обычай язычников — уготовлять трапезы мертвым" (Толкование на Втор, XXVI). В то время как аллегористы терялись в фантастич. догадках, комментируя странный способ заключения Завета между Богом и Авраамом (Быт 15:9—11), Е. С. дает разъяснение, построенное на собств. опыте жизни на Востоке. "Изъяснения на сие место, — пишет он, — надобно искать в обычаях халдеев <...>. У них было в обычае при совершении клятв проходить между рассеченными трупами со светильниками в руках". Непонятный обряд, описанный в 1 Цар 7:6 Е. С. истолковывает через известные ему иудейские обычаи. Нередко он указывал на ошибки греч. переводчиков Библии, бывшие следствием плохого знания ими евр. языка. Следует отметить, что евр. текст Писания, имевшийся у Е. С., отличался от *масоретского текста.

Билет.