Введение в восточную версию транзактного анализа

Как вы думаете, о чем идет речь:

«Кислотные телепузики!»

«Мне еще было интересно узнать пикантные под­робности жизни сельской России. Я и понятия не имел, что перед знакомством с потенциальным му­жем русские девушки делают клоунский макияж и надевают корону, как в закусочной Burger King!»

«Да, этот фильм кажется ужасным. Но заметьте, в нем присутствует нездешний сюрреализм...»

«Самый странный фильм в истории кино! Вероят­но, группа русских сценаристов наелась наркотиков...»

«Хуже всего, что этот фильм показывают детям....Это шизофреническая, ужасающая, психопатская мешанина. Если бы я посмотрел этот фильм в дет­стве, я бы сошел с ума».

Мы процитировали часть отзывов американцев, посмотревших фильм, снятый в 1964 году по русской народной сказке «Морозко» (режиссер: Александр Роу, в ролях: Александр Хвыля, Инна Чурикова и др.). В конце 90-х он был выпущен в США на видео­кассетах, вызвал бурю эмоций и сразу вошел в спи­сок 100 худших фильмов всех времен на крупнейшем киносайте Интернета.

Вот как выглядит этот сюжет в пересказе еще од­ного зрителя: «Какая-то придурковатая фантазия, сказка про хвастливого парня, превратившегося в медведя, одиннадцатилетнюю аутистку, которую он хочет соблазнить, идиотский дом с ногами, неблаго­получную семью русофилов, длиннобородого уродли­вого парня, который замораживает деревья и убива­ет птиц, санки, похожие на свинью, грибообразного гнома...»

Мы привели эти высказывания, опубликованные в газете «Комсомольская Правда» от 28 декабря 2001 г., чтобы проиллюстрировать, с каким негодо­ванием может быть воспринята русская сказка аме­риканцами со средним культурным и образователь­ным уровнем — то есть такими, которые составляют большинство населения любой страны — представи­телями «народных масс», как раньше у нас говори­ли. И как на самом деле глубоки различия между людьми, которые родились и выросли в странах с разным климатом, историей, культурой, жизненным укладом.

Мы живем и работаем в России. И мы использу­ем транзактный анализ— метод, который появил­ся в США, в работе с людьми, чей менталитет очень далек от американского, и используем успешно. Ведь теоретические основы этого метода, разработанные его основоположником Эриком Берном, универсаль­ны. Однако специфика транзактного анализа состо­ит в его направленности на достижение клиентом в ходе терапии конкретных результатов, которые ясно оговариваются и закрепляются контрактом. Это предполагает необходимость обучения клиента тео­рии, в особенности в той части, которая касается предпочтительного качества жизни — автономии. А чтобы достичь автономии, нужно: 1) освободить или развить три главные способности — к воспри-

имчивости, спонтанности и близости; 2) пересмот­реть и выстроить иерархию целей и ценностей; 3) сформировать эффективную систему координации и коррекции деятельности в соответствии с представ­лениями об успешности, благополучии и счастье. И затем интегрировать эти три группы ресурсов в единое целое. Этого трудно достичь, если не при­нимать во внимание так называемые культуральные особенности— этические, эстетические, духовные истоки личности, обусловленные принадлежностью к определенной нации. Отсюда необходимость адап­тировать базовую концепцию к конкретным услови­ям, потребность в изучении и описании действую­щих там закономерностей, в разработке специальных методик терапии. И даже особого перевода первоис­точников. Это связано с тем, что Э. Берн избегал громоздкой терминологии, используя в работе мак­симально емкие обиходные, подчас сленговые сло­ва, которые можно адекватно перевести, только по­добрав психологически точные эквиваленты. Мы решаем эти задачи, разрабатывая восточную версию транзактного анализа в рамках его классической школы, основанной Э. Берном. Отметим здесь, что Э. Берн работы значительно ближе нашему мента­литету, нежели работы его западных последователей, вероятно, вследствие того, что предки Берна были выходцами из Российской империи.

История этого учения в нашей стране очень при­мечательна.

Первыми центрами распространения транзактно­го анализа в СССР стали Новосибирск, Москва и Ленинград. 28 лет назад в диссидентских кругах Новосибирска впервые появились две работы Э. Бер­на: «Введение в психиатрию и психоанализ для не­посвященных» и «Игры, в которые играют люди». Они были очень точно и качественно переведены

доктором математических наук А.И. Фетом (псевдо­ним— А.И. Федоров). За этими двумя последовали и другие книги по анализу, которые переводились, распространялись, передавались из рук в руки и обсуждались сначала в научной среде, а затем сре­ди практикующих врачей и психологов.

В начале восьмидесятых годов в Новосибирске уже проводилась групповая терапия для врачей и психо­логов. Первая такая группа работала в течение двух лет. Организатором и ведущим групп был Б.Ю. Най-дорф (псевдоним— Б.Ю. Сапожников). Проводи­лись также семинары, посвященные изучению тео­ретических работ.

В Москве книга «Игры, в которые играют люди» активно обсуждалась с середины семидесятых годов. В то время казалось, что ее официальное издание «перевернет мир». В 1979 году благодаря декану пси­хологического факультета МГУ А.А. Бодалеву была открыта лаборатория, изучавшая транзактный ана­лиз, известная по адресу своего местонахождения — «Погодинка, 20». Ее руководителем был назначен В.В. Столин. В ней устраивались семинары, посещав­шиеся известными психологами, врачами и просто людьми, интересующимися современной психотера­пией.

Развитие транзактного анализа в Ленинграде нача­лось в 1986 году, когда в этот город нанес визит со­стоятельный энтузиаст из США Г. Вестен, который затем долгое время финансировал преподавание там начального (так называемого сто первого курса транз­актного анализа) супругами Д. и Т. Фрейзерами (США). В 1992 году было сформировано сообщество, получившее название Санкт-Петербургский инсти­тут транзактного анализа. В 1996 году в издательстве «Социально-психологический центр» Санкт-Петер­бурга вышла фундаментальная книга Я. Стюарта и

В. Джонса «Современный транзактный анализ» в прекрасном переводе психолога и переводчика Д. Ка­сьянова. И можно сказать, что таким образом Санкт-Петербург еще раз подтвердил свою роль западных ворот страны.

С самого начала транзактным анализом стали за­ниматься многие профессионалы, да и просто умные люди. Они были изолированы от международного профессионального сообщества и часто даже не зна­ли о существовании друг друга не только внутри стра­ны, по даже одного города. И, конечно же, в их ра­боте было много своеобразия, много блестящих находок, которые в последующем и легли в основу восточной версии транзактного анализа. И только в начале девяностых, имея за плечами уже почти двад­цатилетний опыт изучения литературы, тренингов под руководством талантливых самоучек и собствен­ной практической работы, мы встретились с ведущи­ми аналитиками из Международной ассоциации транзактного анализа и получили возможность не­посредственно познакомиться с их работой в тренин­ге и терапии. Эта встреча состоялась в октябре 1990 года на большой международной конференции по анализу на озере Байкал. Она ясно показала нам, насколько профессиональны западные специалисты, и насколько мы отличаемся от них. Тогда же в г. Ир­кутске была создана Всесоюзная ассоциация транзак­тного анализа. Ее сопредседателями были избраны: В.В. Макаров— заведующий кафедрой психиатрии, наркологии, возрастной и медицинской психологии Красноярской медицинской академии и П.И. Белен-ко — психолог из Новосибирска. Ассоциация продол­жала объединять профессионалов даже после распада Советского Союза.

Сегодня, когда в нашей стране развивается клас­сический транзактный анализ из Международной

Ассоциации Транзактного Анализа (штаб-квартира в США), когда обучающие семинары ведут коллеги из Европейской Ассоциации Транзактного Анализа, мы имеем возможность еще раз осознать своеобразие нашего варианта, который развивается самостоятель­но скоро уже 30 лет. Он основан на опыте профес­сионалов нашей страны, на своеобразии менталитета наших граждан. На нашем народном фольклоре, сказках и традициях. На нашей общей истории, судь­бах семей и отдельных людей.

Работая над анализом сценариев — неосознавае­мых планов жизни, мы обнаружили феномен, кото­рый еще не был описан в литературе — зависимость сценария человека от его основной жизненной по­зиции.

Более того, оказывается, что у каждого человека активно представлены все четыре жизненные пози­ции одновременно. Следовательно, человек имеет не один жизненный сценарий, а как минимум четыре. И, в отличие от людей на Западе, жизнь которых часто расписана на годы вперед, мы каждый день принимаем решения, совершаем поступки, которые могут в корне изменить нашу жизнь и жизнь наших потомков. У наших сограждан зачастую обнаружива­ется не один действующий сценарий, а несколько — сразу 3-4 и более, и они больше живут переходя из одного сценария в другой, чем в пространстве авто­номных решений, которое позволило бы им ясно определить свои цели и потребности и выстроить единый, осознанный план жизни.

Важной особенностью наших соотечественников является специфическое соотношение функций пер­вой и второй сигнальной систем.

Человеческое сознание является моделью окружа­ющего мира, которая составляется нами из чувствен­ных образов— картин— впечатлений прошлого,

настоящего и ожидаемого будущего. И, чтобы пользо­ваться этой моделью и решать с ее помощью свои задачи, нам нужно обеспечить для себя удобный и эффективный способ доступа к образам мира, нашего опыта, настоящего или будущего состояния. И об­мена ими с другими людьми. Для этого мы помеча­ем каждый из этих образов двумя способами.

Первый способ — это наши эмоции и чувства. И выражаем мы их — каждый по-своему — с помо­щью первой сигнальной системы. То есть — харак­теристик голоса: интонации, тембра, высоты, а так­же с помощью жестов, мимики, позы, дыхания, вегетативных реакций. И с помощью почерка, музы­ки и живописи, цветов и украшений, духов и кос­метики, фасонов и расцветок одежды, обстановки и атмосферы нашего дома... И мы чувствуем...— мы воспринимаем и понимаем эмоциональное состоя­ние и эмоциональный строй, настроение и чувства других людей. Причем разные люди — с различной полнотой и тонкостью. И каждый— по-своему. Субъективно.

Второй способ, которым мы помечаем образы в нашем сознании и обмениваемся ими— это слова, то есть имена, которые мы даем людям, предметам и отношениям реального мира, для того чтобы по­нимать друг друга. Понимать без разночтений. Оди­наково. Объективно. Это наша вторая сигнальная си­стема.

Характерной особенностью российской менталь-ности является одновременное задействование в мышлении обеих знаковых систем, часто с преобла­данием первой — системы эмоций и чувств, что при­водит к формированию так называемого магическо­го (или мифологического) мышления, которое наряду с реальными фактами оперирует также возникающи­ми по ассоциации фантазиями и домыслами, чув-

ствами и мнениями, что приводит к алогизмам и затруднениям при обработке эмоционально окрашен­ной информации и трудностям при операциональ­ном взаимодействии. Ведь очень большая часть зна­чимой информации оказывается просто невербали-зованной. То есть один человек считает, что другой понял то, что он хотел сказать, и оба они не потру­дились детально обговорить все условия и задачи вза­имодействия. Хотя при этом великолепно понимали эмоциональное состояние друг друга. И вот, работа сделана. Но как? «Хотели как лучше, а получилось — как всегда» (B.C. Черномырдин).

Характерной чертой такого мышления является также тенденция ставить нестандартные задачи и находить нетривиальные решения. Достигать постав­ленных целей при недостатке информации и ресур­сов. Выживать в нечеловеческих условиях. Бороть­ся до полной победы, какой бы ни была цена. Мыслить объемно, представляя предмет одновремен­но с нескольких сторон. Развитая интуиция и вооб­ражение. Вместе с тем, эффективность мышления и деятельности сильно зависит от эмоционального со­стояния и субъективного смысла, вкладываемого в общие понятия.

Исследование особенностей российской менталь-ности, разработка и применение специальных диаг­ностических, аналитических и терапевтических ме­тодов на основе этих особенностей — вот важнейшая задача, которую призвана решать восточная версия транзактного анализа. С нашей точки зрения, вер­сия, дополняющая и обогащающая мировой транзак-тный анализ.

Глава 1