Остап хватат стул и по его сигналу музыканты мигом разбирают квартиру инженера.

Остап раздирает стул. Виновато входит Воробьянинов.

ОСТАП — Ого! Я вижу, что вы делаете успехи. Только не шутите со мной. Зачем вы оставили стул за дверью? Чтобы позабавиться надо мной?

ВОРОБЬЯНИНОВ — Товарищ Бендер…

ОСТАП — Ах, зачем вы играете на моих нервах! Несите пятый стул сюда скорее, несите. Вы видите, что новый стул, на котором я сижу, увеличил ценность вашего приобретения во много раз.

Где стул? Почему вы его не принесли?

ВОРОБЬЯНИНОВ – Я вошел в комнату… и там никого не было! А стул прямо напротив меня стоял. Ну и я подумал, что… Я взял стул и хотел… Но тут появился товарищ Изнуренков…

ОСТАП (грозно) — А мои инструкции? Сколько раз я вам говорил, что красть грешно! Еще тогда, когда вы в Старгороде хотели обокрасть мою жену мадам Грицацуеву, еще тогда я понял, что у вас мелкоуголовный характер.

ВОРОБЬЯНИНОВ – Но оказалось, что вся мебель у этого Изнуренкова описана, и увидев меня со стулом в руках, он решил, что я забираю его по описи, что я на службе… Он всунул мне полтинник и я ушел…

ОСТАП – Немыслемо! Стул, который был у вас в руках, выскользнул. Мало того — вы испортили легкое место! Попробуйте нанести туда второй визит. Вам этот Авессалом Изнуренков голову оторвет. Счастье ваше, что вам помог идиотский случай, не то сидели бы вы за решеткой и напрасно ждали бы от меня передачи. Я вам передачи носить не буду. Имейте это в виду. Вот что, дорогуша, я вижу полную бесцельность нашей совместной работы. Во всяком случае, работать с таким малокультурным компаньоном, как вы, из пя-ти-де-ся-ти процентов — представляется мне абсурдным. Я должен поставить новые условия. Да, мой друг, вы больны организационным бессилием. Соответственно этому уменьшаются ваши паи. Честно, хотите двадцать процентов?

Ипполит Матвеевич решительно мотает головой.

ОСТАП — Почему же вы не хотите? Вам мало?

ВОРОБЬЯНИНОВ — М-мало.

ОСТАП — Но ведь это же тридцать тысяч рублей! Сколько же вы хотите?

ВОРОБЬЯНИНОВ— Согласен на сорок.

ОСТАП — Грабеж среди бела дня! Вам мало тридцати тысяч? Вам нужен еще ключ от квартиры?!

ВОРОБЬЯНИНОВ — Это вам нужен ключ от квартиры.

ОСТАП — Берите двадцать, пока не поздно, а то я могу раздумать. Пользуйтесь тем, что у меня хорошее настроение.

ВОРОБЬЯНИНОВ - Согласен…

ОСТАП - В таком случае –смотрите и учитесь! (Музыкантам) Квартиру Изнуренкова, быстро!

 

СЦЕНА 18

Победа у Изнуренкова

ИЗНУРЕНКОВ (сидя на стуле разглядывает в бинокль зрителей в зале) — Ах, ах, божественна, божественна!.. Ах, ах!.. Высокий класс!.. Королева Марго. Ах, какая брошка, она действительно из стекла? Ах! Ах! Какой блеск!.. Она меня ослепили, честное слово!.. Ах! Ах!.. Какие руки!.. Какой нос!.. Ах!..

ОСТАП (вертя в руках квиток бумаги) — Изнуренков здесь живет? Это вы и есть? Что же это, товарищ, это совсем не дело — прогонять казенного курьера.

ИЗНУРЕНКОВ — Какого курьера?

ОСТАП (Многозначительно смотрит на Воробьянинова) — Сами знаете какого. Сейчас мебель буду вывозить. Попрошу вас, гражданин, очистить стул.

ИЗНУРЕНКОВ — Нет! Вы не имеете права!

ОСТАП — Насчет прав молчали бы, гражданин. Сознательным надо быть. Освободите мебель! Закон надо соблюдать!

С этими словами Остап выхватает стул из-под Изнуренква и трясет им в воздухе.

ОСТАП — Вывожу мебель!

ИЗНУРЕНКОВ (хватаясь за стул) — Нет, не вывозите!

ОСТАП— Как же не вывожу.

ИЗНУРЕНКОВ— А я вам говорю, что не имеете права. По закону мебель может стоять две недели, а она стояла только три дня! Может быть, я уплачу!

Остап делает сигнал музыкантам, и те убирают Изнуренкова.

ОСТАП — Учитесь, предводитель. Стул взят голыми руками. Даром. Вы понимаете?

Остап и Воробьянинов патрошат стул.

ОСТАП — Пятый тоже пуст. Шансы все увеличиваются, а денег ни копейки. Скажите, а покойная ваша теща не любила шутить? Может быть, никаких бриллиантов нет?

Воробьянинов испуганно машет руками.

ОСТАП — Ну в таком случае все прекрасно.

ВОРОБЬЯНИНОВ — Кстати, о вас, товарищ Бендер, сегодня в газетах писали.

ОСТАП — Что вы мелете? В каких газетах?

Ипполит Матвеевич с торжеством разворачивает «Станок».

ВОРОБЬЯНИНОВ — Вот здесь. В газете “Станок”, в отделе «Что случилось за день».

ОСТАП – (читает) “Вчера на площади Свердлова попал под лошадь извозчика гр. О. Бендер. Пострадавший отделался легким испугом.” Это извозчик отделался легким испугом, а не я. Идиоты. Пишут, пишут — и сами не знают, что пишут. А! Это же «Станок». Очень, очень приятно, вы знаете, Воробьянинов, что эту заметку, может быть, писали, сидя на нашем стуле. Забавная история. ИТАК! Повод для визита в редакцию найден. Заседание продолжается!

 

СЦЕНА 19

Обьявление в газете

МУЗЫКАНТЫ:

2 -После того, как со страниц “Старгородской правды” троекратно прозвучал призыв тоскующей мадам Грицацуевой-Бендер, которая умоляла лиц, знающих местопребывание товарища Бендера - сообщить о нем за приличное вознаграждение, а великая страна все молчала - соседки начали судачить.

3 -Чело вдовы омрачалось с каждым днем все больше. И странное дело. Муж мелькнул, как ракета, утащив с собой в черное небо хороший стул и семейное ситечко, а вдова все любила его.

4 -Поэтому, когда тоскующей по мужу Грицацуевой, любезные соседи показали заметку в столичной газете, где сообщалось, что ее любимый муж - товарищ Бендер - попал под лошадь, Грицацуева мгновенно собралась ехать и спасать… И даже написанное в конце заметки - “Пострадавший отделался легким испугом” - не могло успокоить истомившуюся новобрачную, а только прибавило решимости. И мадам Грицацуева отправилась в Москву, в редакцию “Станка”…

СЦЕНА 20

В редакции “Станка”

Музыканты становятся редакцией. Звук пишущих машинок. Звонки телефона. В центре, на концессионном стуле, сидит главный редактор “Станка” и разговаривает по телефону.

ОСТАП — Тут, товарищ редактор, на меня помещена форменная клевета. Какая интересная планировка - окно комнаты выходит во внутренний двор.

РЕДАКТОР — Какая клевета? В чем же вы, товарищ, видите клевету?

ОСТАП — Как же! А вот это: «Пострадавший отделался легким испугом».

РЕДАКТОР — Не понимаю.

ОСТАП — Стану я пугаться какого-то там извозчика. Опозорили перед всем миром. Опровержение нужно.

РЕДАКТОР — Вот что, гражданин, никто вас не позорил, и по таким пустяковым вопросам мы опровержений не даем.

ОСТАП — Ну, все равно, я так этого дела не оставлю.

Остап выходит.

МУЗЫКАНТ (редактору) — К вам вот гражданка по делу пришла. Идите сюда, гражданка, этот товарищ вам все объяснит. (Входит мадам Грицацуева)

РЕДАКТОР — Ну? Что скажете?

Мадам Грицацуева сует ему бумажку.

РЕДАКТОР — Так, (читает) … попал под лошадь… отделался легким испугом… В чем же дело?

ГРИЦАЦУЕВА — Адрес, нельзя ли адрес узнать?

РЕДАКТОР — Чей адрес?

ГРИЦАЦУЕВА — О. Бендера.

РЕДАКТОР — Откуда же я знаю?

ГРИЦАЦУЕВА — А вот товарищ говорил, что вы знаете.

РЕДАКТОР — Ничего я не знаю. Обратитесь в адресный стол.

ГРИЦАЦУЕВА — А может, вы вспомните, товарищ? В желтых ботинках.

РЕДАКТОР — Я сам в желтых ботинках. В Москве еще двести тысяч человек в желтых ботинках ходят. Может быть, вам нужно узнать их адреса? Тогда пожалуйста. Я брошу всякую работу и займусь этим делом. Через полгода вы будете знать все адреса. Я занят, гражданка.

ГРИЦАЦУЕВА - Ну товарищ… прошу вас…

РЕДАКТОР — Пардон, мадам, вы видите, что я занят!

ГРИЦАЦУЕВА - Ну товарищ… прошу вас…

РЕДАКТОР - Вот что, тетка, так и быть, я вам скажу, где ваш О. Бендер. Идите прямо по коридору, потом поверните направо и идите опять прямо. Там будет дверь, а за ней еще дверь…

Грицацуева видит Бендера и бежит за ним, а Остап, не оглядываясь от нее убегает.

ГРИЦАЦУЕВА (в восторге) — Товарищ Бендер! Куда же вы?!

Бендер прибавляет ход, вдова тоже.

ГРИЦАЦУЕВА — Подождите, что я скажу…

Остап ловко запирает Грицацуеву и делает вид, что не видит ее.

ГРИЦАЦУЕВА — Суслик! Су-у-услик!.... товарищ Бендер!!!

ОСТАП — А, вы тоже здесь?

ГРИЦАЦУЕВА (радостно) — Здесь, здесь.

ОСТАП — Обними же меня, моя радость, мы так долго не виделись.

Грицацуева старается дотянуться до Остапа.

ОСТАП — Что же ты не идешь, моя гвинейская курочка. Твой тихоокеанский петушок так устал на заседании Малого Совнаркома.

ГРИЦАЦУЕВА — Суслик, суслик! Откройте мне дверь, товарищ Бендер.

ОСТАП — Тише, девушка! Женщину украшает скромность. К чему эти прыжки? Ну, чего вы терзаетесь? Что вам мешает жить?

ГРИЦАЦУЕВА — Сам уехал, а сам спрашивает!