Глава 4. Анатомия вотчинного уклада

Люди все считают себя холопами, то есть рабами своего Государя.Сигизмунд Герберштейн, немецкий путешественник XVI в. в России*1 Каким образом была осуществлена такая необычайная экспансия Москвы?Ответ на этот вопрос лучше всего искать во внутреннем устройстве Московскогогосударства и особенно в узах, соединявших государя со своей "землей". Ценойгигантских усилий и немалых тягот для всех, кого, эти усилия затронули, царив конце концов сумели превратить Россию в огромное поместье царствующегодома. Порядок управления, существовавший некогда в их частных поместьях,приобрел политический характер и постепенно навязывался всей стране, пока неохватил все уголки империи. В этом обширном, государстве царь сделалсясеньором, население - его холопами, а земля и все прочее доходное имущество- его собственностью. Такое устройство не лишено было серьезных недостатков,однако оно давало московским правителям такой механизм для использованиярабочей силы и ресурсов, с которым не могло равняться ни одно европейскоеили азиатское правительство. *1 S Herberstein, Rerum Moscoviticarum Commentarii (Basileae 1571)стр 49 Превращение России в вотчину своего правителя заняло два столетия.Процесс этот начался в середине XV в. и завершился к середине XVII в. Междуэтими датами лежит полоса социальных потрясений, невиданных даже в России,когда государство и общество бесконечно враждовали друг с другом по меретого, как первое пыталось навязать свою волю второму, а второе делалоотчаянные усилия этого избежать. Поместье удельного князя представляло собой устройство дляхозяйственной эксплуатации, основанной на рабском труде (в этом была егонаиболее характерная черта). Его население ставилось на работу; онотрудилось не на себя, а на своего хозяина-князя. Оно делилось на двеосновные категории - рабов, занятых физическим трудом, и рабов, занятых вуправлении и состоявших в иных ответственных должностях. За пределамикняжеского поместья существовала совсем иная социальная структура. Здесьжители были по большей части свободны: боярин и простолюдин моглипереселяться, куда хотели, в поисках лучших условий службы, целинных земельили доходных промыслов. Их обязанности по отношению к князю практическиограничивались уплатой налогов. Чтобы устроить свою империю по образцу и подобию удельного княжества- сделать всю Россию своей вотчиной не только на словах, но и на деле,-царям надо было решить несколько задач. Им следовало положить конецтрадиционному праву вольного населения перебираться с места на место; всехземлевладельцев надо было заставить служить московскому правителю, чтоозначало превращение их вотчин в ленные поместья, а всех простолюдиновприкрепить к месту работы, то есть закрепостить. По совершении этого надобыло поделить все население на группы в зависимости от занятий и социальногоположения и предписать каждой из них определенные обязанности. Следовалосоздать разветвленный административный аппарат, построенный по образцуудельного двора, чтобы сословия действительно выполняли возложенные на нихобязанности. Решение этих задач оказалось делом многотрудным, настолькопротиворечили они обычаям и традициям страны. Предстояло ликвидироватьсуществовавшую до того неограниченную свободу передвижения и социальнуюмобильность, которая в каких-то пределах имелась в России. Полнаясобственность на землю (либо унаследованную, либо получившуюся расчисткойлеса) должна была уступить место владению по царской милости. Стране,которой почти никак не управляли, предстояло попасть под недремлющеебюрократическое око. Распространение поместного порядка на всю странуявлялось по сути дела социальной революцией. Сопротивление ему былосоответственным. Следуя поместной практике, московские правители поделили населениеимперии на два основных сословия. Служившие им в войске или в управлениисоставили служилое сословие. Прочие - земледельцы, ремесленники, торговцы,охотники, рыбаки и всякие работники физического труда - сделались "тяглым"сословием ("тягло" обозначало подати и рабочую силу, которые простолюдиныобязаны были предоставить царю). Эти две группы иногда были известны подименами "мужей", или "людей", и "мужиков". Как и в удельный период,духовенство составляло отдельную социальную структуру, параллельнуюсветской. Оно не платило податей и не служило*2. Разделение на служилое итягловое сословия сыграло основополагающую роль в социальном развитииМосковской и императорской России. По одну сторону разделяющей их границыстояли люди, работавшие непосредственно на правителя и, фигуральновыражаясь, составлявшие часть его двора. Они не были знатью (nobility) взападном смысле слова, поскольку не имели сословных привилегий, на Западеотличавших знать от простых смертных. И виднейшего московского служилогочеловека могли лишить жизни и имущества по прихоти государя. Как сословие вцелом, однако, служилые люди пользовались весьма реальными материальнымипреимуществами. Наиболее ценным из оных была монополия на землю и накрепостных: до 1861 г. только лица, занесенные в списки служилого сословия,могли владеть поместьями и использовать труд крепостных (духовенство, каквсегда, составляло из этого правила исключение) По другую сторону стояли"мужики", не имевшие ни личных прав, ни экономических преимуществ, крометех, которые им удавалось приобрести в обход закона. Их делом былопроизводство товаров и поставка рабочей силы, требуемых для содержаниямонархии и ее слуг. *2 Москва также сохранила унаследованный от прошлого класс холопов,члены которого жили за пределами социальной структуры. Разговор о них пойдетдальше в этой главе. Пересечь разделявшую эти два сословия границу было практическиневозможно. В ранний период Москва мирилась с кое-какой социальноймобильностью и даже в определенных пределах поощряла ее в своих собственныхинтересах. Однако тенденция исторического развития несомненно указывала всторону складывания каст. Московское государство, интересовавшееся лишьслужбой и доходами, хотело, чтобы всякий знал свое место. Структурабюрократии соответствовала структуре управляемого ею общества; бюрократиятоже стремилась к максимальной социальной неподвижности, то есть к как можноменьшему передвижению людей из одной податной и служебной категории вдругую, ибо каждое такое передвижение вносило путаницу в ее бухгалтерскиекниги. В XVI и XVII вв. были приняты законы, запрещавшие крестьянам покидатьсвои участки, а купцам - менять место жительства. Священникам запретилислагать с себя сан; сыновья их должны были вступать на отцовское поприще.Под угрозой тяжких наказаний простолюдинам не разрешалось переходить в рядыслужилого класса. Сыновьям служилых людей следовало по достижениисовершеннолетия регистрироваться в соответствующем ведомстве. В своейсовокупности эти меры привели к тому, что социальное положение в МосковскойРуси сделалось наследственным. Теперь мы разберем по очереди историю московских слуг и простолюдинови покажем, как они попали в зависимость от монархии. В общих исторических обзорах говорится иногда, что русские бояреутратили право на свободный уход от князя по той причине, что со временемМосква поглотила все удельные княжества, и боярам некуда было большеподаться. На самом деле, однако, это право превратилось в пустой звук еще дотого, как Москва присоединила всю остальную удельную Русь. Обычай этотникогда не пользовался симпатией удельных князей. Особенно неприятным делалоего то обстоятельство, что иногда недовольные бояре покидали своего князя enmasse, оставляя его без войска накануне битвы. Московский Великий князьВасилий I попадал в такое положение дважды - в 1433 г. и затем снова в 1446г. Считается,. что Новгород уже в XIII в. принял меры к тому, чтобы бояре,имевшие вотчины на его землях, не могли поступить на службу к князьям запределами новгородской территории. Москва стала нарушать право свободногоперехода уже в 1370-х гг.*3 Сначала московские князья пытались запугатьвозможных перебежчиков всяческими притеснениями и грабежом их поместий. Мерыэти, однако, желаемого действия не возымели, и при Иване III сталииспользовать куда более сильнодействующие средства. В 1474 г., усомнившись впреданности Даниила Холмского, могущественного удельного князя из Твери,Иван заставил его поклясться, что ни он, ни дети его никогда не покинутмосковской службы. Царь попросил митрополита и одного из бояр бытьсвидетелями клятвы, а потом еще для верности заставил восьмерых бояр внестизалог в сумме восьми, тысяч рублей, пропавший бы, если б Холмский или егоотпрыски нарушили клятву. Впоследствии такая процедура повторяласьнеоднократно; причем число поручителей иногда заходило за сотню. Сложиласьсвоего рода круговая порука, связывающая высшие слои служилого класса. Сболее мелкими мужами расправлялись еще круче. При уходе от князя бояринунадо было заручиться документом, в котором записывался его ранг и какую оннес службу. Если Москва желала помешать его уходу, заправляющее послужнымисписками ведомство либо отказывалось выдать боярину искомый документ, либонамеренно занижало его ранг и положение; в обоих случаях страдала егокарьера. Москва также часто давила на удельных князей, чтобы добитьсявозврата перешедших к ним бояр; иногда она употребляла и силу. По мереразрастания московской территории спастись от длинных рук князя можно сталолишь в Литве. Однако после 1386 г. всякий перебежчик туда автоматическиделался вероотступником, поскольку в тот год Литва обратилась вкатоличество; это значило, что царь считал себя вправе конфисковатьимущество не только самого беглеца, но и его семьи и его рода. Любопытно,что при заключении договоров с другими удельными князьями Москва настаивалана включении в них традиционного пункта о праве бояр выбирать себе князей,хотя сама такого права больше не соблюдала. Это было уловкой, рассчитаннойна то, чтобы обеспечить непрерывный приток служилых людей из самостоятельныхкняжеств в Москву. Когда же поток этот поворачивался в противоположномнаправлении, Москва знала, как его остановить, что бы там ни писалось вдоговорах. *3 A. Eck, Le Moyen Age Russe (Paris 1933). стр. 89-92. M. Дьяконов,Очерки общественного и государственного строя древней Руси, 3-е изд., СПб.,1910, стр. 204 - 5. На словах право свободного перехода соблюдалось еще в 1530-х гг.,хотя на деле с ним покончили за несколько десятилетий до этого. Как и вслучае почти всех поворотных пунктов русской истории, юридические документысовсем плохо отражают здесь, каким образом произошла такая перемена.Законодательного акта, запрещающего свободный переход бояр, не существует,равно как нет и документа, закрепощающего крестьян. Новый обычай явилсярезультатом совокупности конкретных мер, принятых, чтобы помешать боярамуходить от князя, и отдельных распоряжений, типа содержащегося в духовнойИвана III и относящегося к Ярославскому княжеству Ко времени составленияэтой духовной грамоты уже вошло в обычай, что тот, кто владеет землей намосковской территории, должен нести службу (либо самому царю, либо егослугам) в ее пределах. Отказ от службы означал, по крайней мере в теории,потерю прав на землю. На практике же многим землевладельцам удавалосьизбежать службы и спокойно жить в своих уединенных поместьях. Об этомсвидетельствует нескончаемый поток указов, обещающих суровые наказания заотказ явиться по приказу в войско или дезертирство. Случайно сохранившийсядокумент из окрестностей Твери показывает, что во второй половине XVI в. поменьшей мере один из четырех живших там вотчинников никому не служил*4.Однако был установлен принцип обязательной службы; оставалось только какследует провести его в жизнь. Владение землей и служба, по традицииразделенные в России, сделались теперь взаимозависимы. В стране, знавшей впрошлом только аллод, оказалось с тех пор одно условное землевладение.Ленное поместье, неизвестное в "феодальной" средневековой России, появилосьв ней заботами абсолютной монархии. *4 В. Сергеевич, Древности русского права 2-е изд., СПб., 1911, III,стр. 17-18. Введение обязательной службы для всех землевладельцев явилось большойпобедой русского самодержавия: "Ни в одной другой европейской странесуверену не удалось обусловить все нецерковное землевладение несениемслужбы"*5. Однако битва была выиграна лишь наполовину. Хотя бояре не моглибольше отказываться от службы на своего князя, у них еще оставалось немалоспособов противиться его воле. За фасадом единодержавной, самодержавноймонархии сохранялись мощные пережитки удельной эпохи. Даже хотя княжества ихбыли присоединены к Москве, а самих их записали в число царских слуг,богатейшие из прежних князей продолжали вести себя в своих владениях, какмелкие суверены. Присоединение было нередко простой формальностью: Москвамогла взять в свои руки крупнейший город, или города, и посадить там своихагентов, однако сельская местность оставалась под контролем тамошнего князяи его бояр. Иные из низложенных князей держали дворовый штат, построенный,как некое подобие правительства, раздавали иммунитетные грамоты монастырям исветским помещикам и шли в битву во главе собственных полков. А некоторые,как отмечалось выше, вообще отказывались служить. Такие землевладельцывесьма гордились древностью своей родословной и нарочно отгораживались отновых служилых фамилий. В середине XVI в. они завели родословные книги, вкоторых в больших подробностях записывались все их предки. Наибольшимпочетом пользовался "Государев родословец", составленный в 1555- 1556 гг.Книга эта начиналась с родословной царской, прослеживая ее вплоть додревнеримских императоров, затем переходила к остальной части рюриковскогодома, к "царским" династиям Казани, Астрахани и Крыма, к удельным князьям изавершалась знатными боярскими родами. Фамилии и рода, внесенные в этот иподобные списки, назывались "родословными". Они составили особую группу,осознающую свое положение и обладающую немалым могуществом, так что с нейприходилось считаться даже наиболее своевольным царям. *5 Jerome Blum, Lord and Peasant in Russia (Princeton N J 1961), p169 Родословные семьи и рода составили в каком-то смысле клуб для узкогокруга: они и только они могли претендовать на высшие чины (боярина,окольничего и думного дворянина) на царской службе. В начале XVII в.девятнадцать родов, почитавшихся наиболее знатными, обладали особымипривилегиями, дававшими их представителям возможность достичь вершинслужебной лестницы более или менее автоматически. Котошихин (см. выше, стр.#105) говорил в середине XVII в. о тридцати родах, обладавшихисключительными правами на высшие посты, в том числе на членство в царскомсовете, высшие административные должности в главных городах, судейские местав основных приказах и важные дипломатические назначения. Не, внесенным вродословные списки служилым людям приходилось довольствоваться службой вконнице и на менее значительных административных должностях. Монархииприходилось мириться с таким устройством, поскольку в противном случае онарисковала столкновением с объединенным сопротивлением ведущих домовгосударства. Царь мог делать все, что ему угодно, кроме - измененияродословной той или иной боярской семьи, ибо родословная считалась"вотчиной", лежащей за пределами полномочий даже самой царской власти. Родословные бояре не только составляли среду, из которой черпалиськандидаты на высшие административные должности; они также могли в большоймере указывать, кому именно из них следует эти должности занять. Это ониделали при посредстве института "местничества", введенного где-то в началеXV в. и официально упраздненного в 1682 г. Московский служилый класс даже всвоих верхних слоях представлял смешение людей самого разного происхожденияи положения: потомков Рюриковичей, чья родословная тягалась в знатности сгенеалогией самого царствующего дома и которые, пореши судьба по-иному, самибы сидели на царском престоле; наследников крещеных татарских князей иханов; бояр, чьи предки служили московскому дому; бояр низложенных удельныхкнязей и так называемых "детей боярских", являвших собою нечто вродеиспанских гидальго - обычно вконец разорившихся безземельных воинов. Дажесреди родословных выступали резкие социальные различия. Чтобы не утратитьсвоего положения и не раствориться в безликой массе, родословные семейства ирода выработали чрезвычайно сложную и изощренную систему чинов и заставилимонархию принимать ее во внимание при назначении на высшие должности исоставлении протокола придворных и церковных церемоний. У каждого из этих родов имелся свой собственный внутренний табель,основанный на старшинстве. Отец был на одно "место" впереди сыновей и на два- впереди внуков: Старшинство среди братьев, дядьев, племянников, двоюродныхбратьев и родни со стороны мужа или жены, равно как и составлявших родсемейств, регулировалось подробными правилами. Когда членам рода предстоялоназначение на должность, прилагали большие усилия к тому, чтобы находившиесяна низших ступенях местнической лестницы не пробрались вперед вышестоящих. Еще большее значение имели местнические счеты, регулирующие отношениямежду фамилиями и родами. Послужные списки всех служилых людей (которые вXVII в. объединялись примерно в 3 тысячи родов, составлявших 15 тысячсемейств) хранились в делах Разрядного Приказа, или, как его сокращенноназывали, Разряда. Они дошли до наших дней и состоят из тысяч томов,являющих собою памятник усердию московской бюрократии. Исходя из этихзаписей, можно было установить, какие должности и места на официальныхцеремониях занимали когда-либо предки и родственники данного лица, а такжекто стоял выше, а кто - ниже их. Все это заносилось в особые местническиекниги. Бояре пользовались этими записями, чтобы побудить царя при назначениина должности принимать во внимание относительное положение родов и ихотдельных членов. Родовая честь требовала, чтобы служилый человекотказывался от должности, подчиненной и даже равной тому, чьи предки илиродственники в прошлом подчинялись его собственным предкам илиродственникам. Поступить по-иному значило бы навсегда запятнать свой род ипонизить служебное положение всех его членов, как живущих, так и еще неродившихся*6. При таком взгляде на вещи неважен был характер должности и еезначение; важно было лишь то, кто под чьим началом служит. Накануне всякойбитвы царя атаковали челобитными слуги, протестовавшие против того, что имдали командную должность ниже их законного "места". Некоторые кампанииприходилось выносить вообще за пределы местнической иерархии (то есть о нихне велось записей для использования в будущих местнических счетах); не будьэтого ухищрения, непонятно, как Москва вообще смогла бы воевать. Но и награжданской службе, а еще чаще на придворных церемониях, не было концачелобитным и тяжбам самого ребяческого характера. Нижеследующий текст,являющийся, как полагают, последним примером местнических дрязг,,можетпослужить хорошей иллюстрацией: В 1691 г. 15 апреля велено быть у стола Патриарха Адриана боярамЛьву Кирил. Нарышкину, князю Григ. Афан. Козловскому, окольничему Феод. Тим.Зыкову, думному дьяку Емел. Игнат. Украинцеву. Князю Козловскому по каким-томестническим счетам показалось неприличным ехать на этот обед к Патриарху ипотому он отказался ехать за болезнью; но во дворце, около царя знали,вероятно, причину отказа Козловского и посылают ему сказать, что если онболен, то бы ехал непременно и колымаге. Не поехал и тут Козловский, Емувелят сказать, что если он не поедет в колымаге, его привезут во дворецнасильно в телеге. Козловский и после этой угрозы не поехал. Его привезлинасильно в телеге к Красному Крыльцу; он не хотел выходить из телеги и егонасильно отнесли в Крестовую Патриаршую Палату и посадили за стол.Козловский нарочно лег на пол и долго лежал. Тогда велено его посадить застол невольно; но Козловский не сидел за столом, а все валился на бок итогда приказали разрядным подъячим держать его. После обеда на площади уКрасного Крыльца объявили Козловскому указ, что "за его ослушание отнимаетсяу него честь и боярство и записывается он с городом Серпейском, чтобы на тосмотря и иным впредь так делать было не выгодно"*7 *6 Именно поэтому практиковавшееся Москвой намеренное снижениеслужебного положения боярина, имевшее целью предотвратить его уход, былотаким действенным средством. *7 М. Яблочков, История дворянского сословия в России. СПб., 1876.стр. 415-16. Для разрешения местнических раздоров учредили особые боярскиекомитеты. Они обыкновенно решали не в пользу челобитчика и для острасткидругих нередко приговаривали его к кнуту или иному унижению. Местничество явно соблюдалось не строго, иначе правительственныймеханизм совсем бы остановился. Оно было по сути дела большой помехой ираздражало монарха, ибо. напоминало ему, что он не полный хозяин в своемсобственном доме. Хотя сильным царям удавалось держать бояр в узде, втяжелые для монархии времена (например, во время регентства или вмеждуцарствие) раздоры промеж боярских родов угрожали целостностигосударства. Все эти соображения побудили монархию создать рядом с древнимиродами другой класс служилых людей, менее склонных к родовой обособленности,более зависимых и сговорчивых, класс, который никогда не знал свободыперехода и собственных вотчин. Вспомним (стр. #67), что у удельных князей имелись дворовые слуги,звавшиеся дворецкими и занимавшие в поместьи всякие административныедолжности. Большинство из них были рабами; однако даже больным людям из ихчисла не давали уйти от хозяина. Они весьма напоминали ministerialesфеодальной Германии и Австрии. Ряды их неуклонно пополнялись "детьмибоярскими", безземельными и потому склонными прибиваться к княжескому дворуи служить за какую угодно плату. В начале XVI в. Москва располагала довольнобольшим резервом таких второразрядных слуг. Они целиком и полностью зависелиот царя и потому хорошо могли пригодиться ему в противовес родословнымфамилиям и родам. Основное различие между боярами и дворянами состояло в том, чтопервые владели вотчинами, а вторые - нет. Именно обладание вотчинной землейопределяло, пользуется ли служилый человек (пусть даже лишь в теории) правомуйти от князя. С расширением московских владений царские земли сильноразрослись, а вместе с ними выросла нужда в слугах, поскольку бояр нехватало для службы в укрепленных городах, построенных для охранырастянувшихся границ государства. Поэтому возникла мысль раздать часть этойземли дворянам в ленное владение, называвшееся с 1470-х гг. поместьем.Завоевав Новгород и вырезав или выселив его виднейших граждан, Иван IIIпровел там большую земельную реформу. Он конфисковал в свою пользу 81,7%пахотной земли, более половины которой забрал в царское хозяйство для прямойэксплуатации, а большую часть остатка распределил между дворянами в видепоместий*8. Вывезенной им из Новгорода и расселенной в центральных областяхМосковии новгородской знати Иван также роздал новые земельные владения напоместном праве. В отличие от вотчины, поместье юридически было царскойсобственностью. При испомещении слуг подразумевалось, что они и потомки ихмогут сохранить за собой поместья лишь покуда они исправно служат царю. *8 А. Л. Шапиро, ред.. Аграрная история Северо-Запада России. Л..1971. стр. 333. Поскольку, начиная е царствования Ивана III, вотчиной тоже можно быловладеть лишь в том случае, если обладатель ее служит царю, встает вопрос,чем же отличались друг от друга эти формы землевладения*9. Прежде всего,вотчину можно было делить между наследниками и продавать, поместье же нет.Во-вторых, вотчина слуги, не оставившего сыновей, оставалась в роду, тогдакак поместье возвращалось в царскую казну. В-третьих, с середины XVI в. родобладал правом выкупать в течение сорока лет вотчину, проданную его членомна сторону. В силу этих причин вотчина считалась более высокой формойусловного землевладения, и ее предпочитали поместью. У зажиточных слугобычно было и то, и другое. *9 Не желая пуще усложнять вопрос, мы все же добавим, что в болеепоздний период московской истории термин "вотчина" относился не только квладениям, унаследованным от отца; существовали также вотчины купленные иполученные за выдающуюся службу. У монархии интерес был противоположный. Все качества, делавшиевотчину привлекательной для служилого сословия, порочили ее в царскихглазах. На завоеванных землях Иван III и Василий III проводилисистематическую конфискацию вотчин,- как это было впервые сделано вНовгороде,- которые они присваивали себе и потом целиком или по частямраздавали в поместья. Из-за такой политики количество вотчинных земельнеуклонно уменьшалось. По смерти Василия III (1533 г.) вотчина все ещепреобладала в центральных областях Московии, откуда произошла правящаядинастия и где она приобрела земли еще до изобретения поместий. По окраинамэтой колыбели московского дома - в Новгороде Пскове, Смоленске, Рязани и надругих территориях, захваченных после 1477 г.,- большей частью служебнойземли владели на поместном праве. Введение обязательной службы для всех землевладельцев имело далекоидущие последствия для дальнейшей истории России. Оно означало не более и неменее как упразднение частной собственности на землю, а поскольку земля вРоссии оставалась основным источником богатства, конкретным результатом этоймеры явилось практическое исчезновение частной собственности на средствапроизводства. Это произошло как раз в то время, когда Западная Европадвигалась в противоположном направлении. С упадком вассалитета после 1300 г.западный лен превратился в прямую собственность своего держателя, а развитиеторговли и промышленности создало дополнительный источник богатства в формекапитала. В начале нового времени большая часть богатства на Западепостепенно сосредоточилась в руках общества, что сильно придало емувесомости в отношениях с короной; в России же корона, так сказать,экспроприировала общество. Именно это сочетание самодержавной политическойвласти с почти полным контролем над производительными ресурсами странысделало московскую монархию столь могущественным учреждением. Чтобы довести до конца процесс экспроприации, оставалось ещеразделаться с боярами, владевшими крупными вотчинами в центральных областяхМосковии. Это сделал Иван Грозный. Царь этот безусловно страдал психическимрасстройством, и было бы ошибкой приписывать рациональную цель всем егополитическим мероприятиям. Он казнил и пытал, чтобы изгнать обуявших егодухов, а не из намерения изменить направление русской истории. Однако вышлотак, что люди, стоявшие у него на дороге, более всего мешавшие ему идоводившие его до приступов слепой ярости, принадлежали к родословнымфамилиям, владевшим вотчинами в Москве и ее окрестностях. Уничтожив такое ихмножество, Иван без всякого на то умысла изменил соотношение сил в русскомобществе и наложил глубокий отпечаток на его будущее. В 1550 г. Иван сделал невиданное дело: он пожаловал поместья вокрестностях Москвы 1.064 "детям боярским", большинство из которых былиобедневшими дворянами, а многие - и потомками холопов. Таким шагом ондаровал этим парвеню почетное звание "московских дворян", до тогопредназначенное лишь родословным боярам. В этом прозвучало прямоепредостережение древним родам. В последующие годы Иван был слишком погруженв реформы управления и внешнюю политику, чтобы пойти на прямое столкновениес боярами. Однако наконец решившись на него, он выказал жестокость и садизм,которые только могут быть уподоблены жестокости и садизму Сталина в 1930-егг. В 1564 г. Иван поделил страну на две части. Одна половина, названная"земщиной", представляла собою собственно царство, так сказать,государственную, публичную часть страны. Другую он поставил под своесобственное начало и назвал "опричниной". Из-за почти полного отсутствиязаписей, относящихся к периоду, когда Россия находилась при такомофициальном двоевластии (1564 - 1572 гг.), очень трудно отчетливоустановить,. что же именно там происходило. Однако политические последствияопричнины представляются достаточно очевидными. Иван временно отказался отметодов своих предшественников, пытавшихся сделать слишком много в слишкомсжатые сроки. Он вывел из царства в целом те области, в которых царскойвласти все еще приходилось считаться с хорошо укрепившейся, мощнойоппозицией и где процесс превращения страны в поместье властителя еще недостиг полного завершения. Теперь он присоединил эти области к своемуличному двору, то есть включил их в состав своего частного владения. Врезультате этого шага он, наконец, мог свободно выкорчевать крупныевкрапления боярских вотчин, остававшиеся от удельных времен. После того, какцарский указ зачислял их в опричнину, отдельные московские улицы, городки,рынки и в особенности большие вотчины делались личной собственностью царя ив таком качестве передавались специальному корпусу опричников. Этой публике,состоявшей из доморощенного и иноземного сброда, дозволялось безнаказанноподвергать измывательствам и казни обитателей находившихся под их властьюобластей и грабить их имущество. Бояре, которым посчастливилось пережитьтеррор, получили в виде компенсации за свои вотчины поместья в другихрайонах страны. Примененные тогда методы в принципе не отличались отприемов, использованных Иваном III на землях покоренного Новгорода, однакона этот раз они были обращены на древнее ядро Московского государства и натерритории, захваченные им раньше всего. Как показали изыскания С. Ф.Платонова, взятые в опричнину земли находились главным образом в центральныхрайонах страны, тогда как земщина охватывала окраинные области, захваченныеИваном III и Василием III. Опричнина была официально упразднена в 1572 г., и обе половины страныбыли снова слиты воедино. Вслед за этим запретили под страхом смертиупоминать это некогда наводившее ужас слово. Некоторых опричников наказали;участки конфискованной земли были кое-где возвращены своим владельцам.Однако дело было сделано. Была разрушена основа боярского могущества. Еще покрайней мере целое столетие, а в иных отношениях и несколько десятилетийсверх того, родословные бояре продолжали иметь сильное влияние при дворе.Коли на то пошло, наибольшей расцвет местничества приходится на XVII в., тоесть на время после царствования Ивана IV. И тем не менее, их экономическоемогущество было подорвано, а корни на местах оказались подрублены. Будущеепринадлежало не боярам, а дворянам. В конце XVI в., после отмены опричнины,это некогда презираемое сословие второразрядных слуг стало получать напридворных церемониях предпочтение перед рядовыми боярами, уступая местолишь представителям наиболее именитых родов. После опричнины частнаясобственность на землю больше не играла в Московской Руси сколько-нибудьзначительной роли; с разорением вотчинных гнезд древних фамилий вотчинасделалась ленным поместьем, жалуемым на более благоприятных условиях, чемсобственно поместье, но все равно всего лишь ленным поместьем*10."Государевы служилые люди" получали вознаграждение главным образом в видевотчин и поместий. Но для этой цели использовались также должности ижалованье. *10 Одним из побочных результатов массовых экспроприации 1477 и 1572гг. было практически полное исчезновение в России городов, принадлежащихчастным лицам. В удельной и в ранней Московской Руси многие города - побольшей части торговые - строились на землях частных вотчин и принадлежалибоярам. Теперь и их конфисковали в пользу короны <<страница 130>> Заслуженные военачальники и чиновники могли сколотить изрядноесостояние, добившись назначения на провинциальный пост. Как отмечалось выше,в Московской Руси расходы по содержанию местного управления исудопроизводства несло население ("кормления"). Толково воспользовавшисьтаким назначением, можно было нажиться с необычайной скоростью. Главныйпровинциальный управитель Московского государства - "воевода" - являл собойсвоего рода сатрапа, сочетавшего административные, налоговые, военные исудебные функции, каждая из которых позволяла ему выжимать деньги. Покудавоевода поддерживал порядок и аккуратно доставлял положенное количествоподатей и слуг, монархии дела не было, как он распоряжается своею властью;такое отношение не так уж отличается от отношения монголов к покоренной имиРуси. Однако, в отличие от монголов, Москва пеклась о том, чтобы никто извоевод не закрепился у власти. Должности раздавались строго на ограниченноевремя, причем год был нормой, полтора - знаком исключительнойблагосклонности, а два представляли собою самый предельный срок. Воеводникогда не назначали туда, где они владели поместьями. Политическиепоследствия такого обычая не ускользнули от внимания Джайлса Флетчера,который отметил в 1591 г., что "герцогов и дьяков... обыкновенно сменяют вконце каждого года... Они живут сами по себе, не видя ни признания, нирасположения от народа, которым управляют, ибо не родились и не вырослисредь него и не имеют еще наследства ни там, ни в другом месте".*11 *11 Giles Fletcher, Оf the Russe Commonwealth (London 1591), p.311-2. Служившим в Москве чиновникам высокого ранга выплачивали регулярноежалованье. Начальники приказов получали до тысячи рублей в год (чторавняется 50 - 60 килограммам золота в ценах 1900 г.). Секретари и писцыполучали гораздо меньше. На другом конце спектра стояли рядовые дворяне,получавшие самое большее несколько рублей в год накануне важных кампаний,дабы возместить часть стоимости коня и оружия, и даже на эти деньги имнадобно было подавать особую челобитную. Для владельцев вотчин и поместий служба начиналась в пятнадцать лет.Она была пожизненной и прекращалась лишь с утерей трудоспособности или постарости. Большинство служило в коннице. Военно-служилые люди обычнопроводили зимние месяцы в своих поместьях и весной отправлялись в часть. В1555 или 1556 г. сделали попытку ввести четкие нормы служебных обязанностей:с каждых 50 десятин пахотной земли полагалось поставить одного полностьюэкипированного конника, а с каждых дополнительных 50 десятин - одноговооруженного ратника. По всей видимости, провести эту реформу в жизнь неоказалось возможности, поскольку в XVII в. от нее отказались и ввели новыенормы; основанные на числе крестьянских дворов, которыми владел служилыйчеловек. Подростки служили с отцовской земли; если ее не хватало, ониполучали собственное поместье. Соперничество из-за освободившихся поместийзанимало много времени у дворян, бесконечно испрашивавших новых пожалований.Служба могла также быть и гражданской, особенно когда речь шла о родословныхсемействах и родах, чьи старшие представители собирались в царской Думе.Этот орган постоянно заседал в Кремле, и членов его могли призвать к своимобязанностям в любое время дня и ночи. - К служилому сословию принадлежалитакже чиновники исполнительных ведомств, равно как и дипломаты. Высшиечиновники, как правило, владели немалым количеством земли. Во второй половине XVI в. в Москве было учреждено два ведомства,надзирающих за тем, чтобы служилый класс не уклонялся от своих обязанностей.Одно из них, Разряд, уже упоминалось выше. Разряд, видимо, поначалу ведалличными делами и в то же время вел учет поместных владений, однако позднееэта вторая его функция была вверена особому Поместному Приказу. Исходя изполученных им от Разряда сведений, этот приказ следил за тем, чтобы со всейнаходящейся в руках служилого сословия земли государству доставлялосьположенное количество службы. По всей видимости, работали эти два ведомствавесьма исправно. Подсчитано, что в 1560-х гг. Разряд вел дела по меньшеймере 22 тысяч служилых людей, рассеянных по огромной территории. Случалось,что Разряд делался бюрократической опорой власти отдельных людей, какпроизошло во второй половине царствования Ивана IV, когда он попал в рукибратьев Андрея и Василия Щелкаловых. После перечисления всех ее составных частей можно представить себе,насколько сложна была московская служебная структура в XVII в., когда всяэта система сложилась полностью. При всех сколько-нибудь ответственныхназначениях надо было иметь в виду три разнородных фактора в биографиикандидата: его родословную, чиновность (служебный ранг) и разрядность(должности, в которых он прежде состоял)*12. *12 В. О. Ключевски