Отсылочные и бланкетные статьи. Другие виды статей

Некоторые статьи закона не только непосредственно, прямо в тексте дают решение того или иного вопроса, но и содержат указание на другие статьи или даже другие законы, иные источ­ники права, которые должны быть в данном случае использова­ны. Здесь нужно различать статьи отсылочные и бланкетные.

Отсылочные — это статьи, в которых содержится отсылка к конкретным, точно указанным законоположениям. Например, в ст. 109 Конституции РФ сказано: «Государственная Дума может быть распущена Президентом Российской Федерации в случаях, предусмотренных статьями 111 и 117 Конституции Российской Федерации». Эта статья отсылочная.

Бланкетные — статьи, в которых содержится отсылка не к ка­кому-либо конкретному, точному законоположению, а к иному источнику права, к «другому регулированию». Такого рода статья представляет собой в известном смысле «бланк», который запол­няется другим законом, источником права. Например, в ст. 15 Конституции Российской Федерации содержится такое норматив­ное положение: «Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные за­коном, то применяются правила международного договора». Ка­кие правила, какого международного договора? Об этом конкрет­но в ст. 15 не сказано. Следовательно, статья (в части приведен­ного нормативного положения) общим, «бланкетным» образом предусматривает приоритетное регулирование отношений между­народным договором.

Статьи закона различаются также в зависимости от видов юридических норм, которые в них содержатся. В этом плане можно говорить о статьях регулятивного или правоохранительного содержания. Особо следует выделить дефинитивные статьи. Это статьи, в которых содержатся дефиниции — определения юриди­ческих понятий. Например, ст. 334 ГК так и названа — «Понятие и основания возникновения залога». Дефинитивные положения имеют существенное значение для правильного и единообразного понимания закона, внесения определенности в юридическое регу­лирование.

В текстах законов есть и статьи с оценочными понятиями. Суть дела здесь в следующем.

Юридический язык в принципе отличается точностью, опре­деленностью. Однако в ряде случаев в тексте закона можно найти неопределенные выражения, фразы общего характера. Подобные выражения можно встретить, например, в уголовном законода­тельстве («особая дерзость», «крупный размер ущерба», «грубая неосторожность» и т. д.). Во всех указанных случаях в законе не расшифровывается, что такое «особая», «крупный», «грубая». Здесь перед нами так называемые оценочные понятия.

Закон предоставляет возможность судебным органам конкрет­но рассмотреть все особенности данной ситуации и решить, есть ли в данном случае «особая дерзость», «крупный размер ущерба», «грубая неосторожность» или их нет. Так что приведенные выра­жения, имеющие общий, неопределенный характер, не являются недостатком в юридических формулировках (как может показать­ся на первый взгляд), они ориентируют на то, чтобы судебные органы с учетом особенностей той или иной ситуации оценили фактическую обстановку и конкретизировали общую формулу за­кона.

Из других статей, различаемых в зависимости от особенностей их содержания, необходимо сказать о статьях с диспозитивными (восполнительными) нормами, т. е. такими, которые установлены на случай, если данный вопрос не урегулирован договором, иным соглашением, заключенными самими субъектами. Статьи с дис­позитивными нормативными положениями действуют лишь тогда, когда нет соответствующего договора, соглашения, по-иному ре­шающих данный вопрос. В Гражданском кодексе значительно число диспозитивных статей. Кроме ранее приведенного примера можно сослаться на п. 1 ст. 338, согласно которому «заложенное имущество остается у залогодателя, если иное не предусмотрено договором». Если в договоре предусмотрено «иное», действует до­говор, а нормы закона не применяются.

Юридическая техника

Юридическая техника — это совокупность средств, приемов, правил разработки, оформления, публикации и систематизации за­конов, иных правовых актов, обеспечивающая их совершенство, эф­фективное использование.

Слово «техника» обычно используется в отношении экономи­ки, материального производства. Существует также техника делопроизводства, техника организации дела, эффективные, отработанные ме­ханизмы и средства, приемы и правила, позволяющие достигать оптимального результата.

В таком же значении понятие «техника» используется и в пра­ве, в юриспруденции. Как и везде, оно и здесь в первую очередь характеризует организацию содержания права, уровень его совер­шенства, развитости.

Юридическая техника в отношении законов, иных норматив­ных юридических актов понимается также и в формальном значе­нии, связанном с оформлением, внешним документальным выра­жением содержания права и юридических действий.

В праве романо-германского типа, в том числе в российском праве, юридическая техника в таком формальном значении по­нимается (как это и отражено в приведенном выше определе­нии) как совокупность средств, приемов, правил разработки, оформления, публикации и систематизации законов, иных пра­вовых актов, обеспечивающая их совершенство, эффективное использование. Юридическая техника охватывает здесь не толь­ко нормативные, но и индивидуальные акты, например техни­ко-юридические средства, приемы, правила при выработке су­дебных актов, договоров.

Как и во всех других случаях, юридическая техника касается «юридических реальностей» — нормативных документов, а также документов индивидуального значения. Главное в этих докумен­тах — их экономическое, политическое, духовное содержание, т. е. (применительно к законам, другим нормативным актам) со­ответствие юридических норм требованиям жизни, экономическо­му и нравственному состоянию общества, его готовности к тем или иным нововведениям, сама суть экономических, социальных, политических решений.

В то же время важно и юридическое содержание актов, в том числе — юридическое совершенство нормативных документов. И прежде всего — эффективное использование выработанных ве­ками юридических средств (таких, как дозволительное регулиро­вание, «автоматическое» наступление при наличии известных фактов правовых последствий, правовые презумпции, диспозитивные нормы и др.). Многие из этих средств, а также приемы вы­работки и оформления юридических документов образуют юриди­ческую технику, с помощью которой достигается совершенство законодательства, всей правовой системы государства.

Определенная часть средств, приемов, правил юридической техники уже освещена нами при характеристике законов, иных нормативных актов, их реквизитов, действия во времени, офици­ального опубликования, использования системы условных ссы­лок, обозначений и т. д. Нередки складывающиеся здесь правила и приемы создают впечатление излишней формалистики, «букво­едства». На самом же деле они имеют рациональный смысл, вы­работаны на практике, оправдали себя в практических делах и обеспечивают юридическое совершенство правовых документов, а значит, и всего права. Тем более, что они в отличие от просто правил рационального делопроизводства (когда известные сокра­щения могут быть и «такими» и «эдакими») по большей части выражают объективную юридическую реальность, фактически су­ществующие частицы правовой материи.

Наиболее общими средствами, приемами, правилами юриди­ческой техники являются: а) юридическая терминология; б) юри­дические конструкции; в) приемы и правила изложения содержа­ния нормативных юридических актов.

Юридическая терминология

Термины — это словесные обозначения понятий, используе­мых при изложении содержания закона (иного нормативного юридического акта).

В текстах законов используются три вида терминов:

а) общеупотребляемые, т. е. термины в общепринятом, в из­вестном всем смысле, например «строение», «здание», «документ» (здесь и дальше вновь используются приведенные ранее выдерж­ки из Гражданского кодекса);

б) специально-технические, т. е. имеющие смысл, который принят в области специальных знаний — техники, медицины, экономики, биологии, например «депозит», «промышленное пред­приятие»;

в) специально-юридические, т. е. имеющие особый юридиче­ский смысл, выражающий своеобразие того или иного правового понятия, например «залог», «владение», «перевод долга».

Необходимо обратить внимание на следующее. Специаль­но-юридическую терминологию нельзя ограничивать набором особо сложных юридических выражений и слов. По сути дела, в законах, иных нормативных документах выражения и слова, ко­торые, казалось бы, относятся к обычным, общеупотребляемым, в действительности имеют специфическое правовое содержание, причем в ряде случаев отличающееся от общеупотребляемого. Ха­рактерный пример — слово «сделка», которое, в обиходе имея да­же упречный оттенок, в юридическом значении является высоко­значимой правовой категорией.

В сущности, в каждой формулировке закона кроется своеоб­разный юридический смысл, понятный лицу, обладающему про­фессиональными юридическими знаниями.

Вот перед нами простые, всем хорошо известные слова — «способ обеспечения обязательства», «приобретение права», «не­исполнение обязательства», «получение удовлетворения» (все эти слова и выражения взяты из определения понятия «залога», со­держащегося в ст. 334 ГК). На самом же деле такие выражения, хотя и дают каждому общее представление о данном предмете, все же в полной мере раскрывают свое содержание на основе специальных юридических знаний.

Использование терминологии в законах (иных нормативных юридических актах) подчиняется ряду требований. Основные из них такие:

единство терминологии: один и тот же термин (например, «должностное лицо», «несовершеннолетний») должен употреб­ляться в данном законе (и во всех других нормативных актах) в одном и том же смысле;

общепризнанность термина: слова не должны быть «изобрете­ны», придуманы законодателем только для данного закона или применяться в нем в каком-то особом смысле теми или иными разработчиками законопроекта;

стабильность терминов: они должны быть устойчивыми, их смысл не должен изменяться с каждым новым законом;

доступность: при всей сложности юридической терминологии слова и выражения закона должны в целом давать правильное представление о содержании его норм.

Юридические конструкции

Юридическая конструкция — это своеобразное построение прав, обязанностей, ответственности, типовая схема, модель, «скелет» и принципы действия, на которых построен данный «юридический материал».

Обычно термин «конструкция», как и слово «техника», приме­няется к вещам материальным, техническим. Мы говорим о кон­струкциях машин, о конструктивных особенностях зданий, соору­жений. Под конструкцией по отношению к вещам материальным, техническим понимаются характерные для них построение, прин­ципы действия. Известно, что от современности и отработанно­сти конструкций машин и сооружений во многом зависят их ка­чество и эффективность. Поэтому конструкциям машин, механиз­мов, сооружений уделяется особое внимание.

В праве тоже есть свои конструкции. Примечательно, что и здесь слово «конструкция» понимается примерно в том же смыс­ле, что и в технике, в материальном производстве, в инженерном деле, т. е. как своеобразное построение прав, обязанностей, ответ­ственности, типовая схема, модель и принципы действия.

Вот пример. Гражданин, перебегая улицу на оживленном перекрестке, был сбит автомашиной, получил тяжелую травму. Каким образом и от кого он может получить материальное возмещение, которое бы покрыло понесенный им имущественный ущерб в свя­зи с лечением, потерей заработка, частичной утратой трудоспособ­ности? Напрашивается ответ: все зависит от конкретных обстоя­тельств. Да, от обстоятельств. Но в том-то и дело, что в зависимо­сти от особенностей обстоятельств «работают» разные юридические нормы, отличающиеся особыми юридическими конструкциями.

Конструкция 1 — социальное обеспечение. Гражданин при наличии необходимых условий, предусмотренных законодательст­вом о социальном обеспечении, может получать от органов соци­ального обеспечения пособие по временной нетрудоспособности, пенсию. В данном случае отношения отличаются, так сказать, алиментарным построением: пособие или пенсия выплачивается государством без каких-либо предварительных встречных дейст­вий гражданина.

Конструкция 2 — договор добровольного страхования. Если гражданин предварительно заключил со страховой организацией договор страхования, предусматривающий выплату известных сумм при несчастном случае, эта организация при указанных выше последствиях дорожного происшествия эти суммы выплачи­вает. Тут уже другая юридическая конструкция — договорная: в соответствии с условиями договора гражданин периодически вносит страховые взносы, а потом при несчастном случае получа­ет обусловленную в договоре сумму.

Конструкция 3 — гражданская имущественная ответствен­ность. Владелец автомашины, сбившей гражданина, обязан воз­местить причиненный вред. Опять новая юридическая конструк­ция: здесь отношения строятся по модели юридической ответст­венности — причинитель вреда «держит ответ» за тот вред, который наступил в результате его противоправного поведения.

Во всех трех случаях перед нами не некое произвольное соот­ношение прав, обязанностей, ответственности, а четкие, отрабо­танные наукой и в законодательстве, проверенные на практике типовые схемы правоотношений. Эти схемы (модели) и представ­ляют собой юридические конструкции.

Именно юридические конструкции, их отработанность есть показатель совершенства законодательства. Так же как в технике, в инженерном деле совершенство законодательства в значитель­ной мере выражается в том, насколько отработано само построе­ние правового материала, т. е. насколько при его выработке учте­ны типовые схемы и модели, данные науки и практики, требова­ния эффективности, логики.

Возьмем для иллюстрации только что упоминавшуюся юриди­ческую конструкцию — гражданскую имущественную ответствен­ность за вред, причиненный автомашиной в результате автотранс­портного происшествия. Специфика этой конструкции в том, что перед нами опять-таки особая юридическая ответственность — ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности. Согласно гражданскому законодательству, юридиче­ские лица и граждане, деятельность которых связана с повышен­ной опасностью для окружающих (транспортные организации, промышленные предприятия, стройки, владельцы автотранспорт­ных средств и т. п.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред воз­ник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего.

Построение юридических отношений при причинении вреда источником повышенной опасности такое: обязанность возмес­тить вред возлагается прямо на владельца источника повышенной опасности (например, на автотранспортное предприятие, а не на водителя автомашины; на него лишь потом, в так называемом регрессном порядке, т. е. в порядке «обратного» взыскания с не­посредственного виновника, предприятие может возложить ответ­ственность), и притом возникновение этой обязанности в виде исключения непосредственно не связано с виной причинителя; он может освободиться от ответственности только в случае, если докажет (именно он, причинитель, докажет!), что вред возник вследствие умысла самого потерпевшего или же вследствие не­преодолимой силы.

Легко заметить, что в гражданском законодательстве выражена весьма эффективная юридическая конструкция. Она, во-первых, направлена на обеспечение интересов потерпевшего, который имеет дело только с владельцем источника повышенной опасно­сти и которому не нужно доказывать вину причинителя, во-вто­рых, нацеливает организации и граждан, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих, на обост­ренную осмотрительность, на неустанный поиск средств дополни­тельной безопасности.

Представим себе, что законодатель использовал для указанных ситуаций иную юридическую конструкцию. Например, возложил обязанность возмещения вреда, наступившего в результате авто­транспортного происшествия, на непосредственного виновника, который в конечном счете все равно будет нести ответственность. При таком варианте на первый взгляд произошло бы даже упро­щение правоотношений, не потребовалось бы многоступенчатости, при которой потерпевший взыскивает вред с владельца автомаши­ны, а тот уже с водителя. Но такое «упрощение» означало бы, что законодательные положения по данному вопросу стали менее со­вершенными: они, помимо всего иного, не обеспечивали бы в должной мере защиту интересов потерпевших, поскольку взыска­ние вреда непосредственно с виновника представляет значительно большие сложности, нежели с владельца источника повышенной опасности, да к тому же при таком варианте при отсутствии вины вред вообще не возмещается.